Фиолетовые вечера. Воспоминания о ЛИТО 80-х

      
Всякий раз, после завершения наших встреч, бурных споров и обсуждений рукописей,мы шли прогуляться к Амуру. Я любила эти поздние в надвигающихся сумерках прогулки. Шли обычно не сговариваясь: Виктор Еращенко, Арсений Москаленко, Миша Гончаров, я. К нам присоединялись Игорь Крашенный, Володя Беспалов, Лоуренс, Люба Рунова и другие... Темнота наступала стремительно. И уже на подходе к Утесу все мы были погружены в чернильную фиолетовость мая. Ах, эти пьянящие поздние майские вечера!.. Весь парк источал сладкие запахи цветущих деревьев, земли, новой - непокоренной холодам травы.  Налетающий амурский ветер встречал нас неизменной речной прохладой. Амур лежал у наших ног. Не суетлив, мудр и спокоен, он уносил наши мысли и чувства далеко на Восток, к самому Охотскому морю.
Что давали нам эти ничему не посвященные прогулки? Разгоряченные разговорами о литературе после очередного заседания лито, теперь мы просто шли, и вдыхали волнующие ароматы весны. Просто мы были вместе, вместе с нашим Виктором, умным ироничным собеседником и руководителем литературного кружка. Он умел уважать мнения и видеть  индивидуальность. Вот мы стоим на Утесе вокруг него тесной кучкой. И одновременно каждый сам по себе. И провожаем последние лучи уходящего от нас на Запад солнца. Вот оно скрылось, коснулись земли и пробежали по речной ряби последние багровые лучи-разбежки. И все.
Сразу повеяло сыростью, откуда-то прилетел холодный ветер. Поворачиваем назад. Вслед нам несутся громкие звуки танцплощадки, обрывки куплетов. Но это не важно. Важно лишь наше ритуальное прощание. Полуфразы, слова-замечания в копилку будущих творений. Они неясно маячили где-то там, в глубинной глубине будущего или настоящего...
Мы с Арсением садимся вместе в один автобус, оставляя на остановке Виктора, Мишу, Игоря. Лоуренс едет с нами, ему по пути. Вся дорога проходит в аскезе молчания. Тусклый свет, усталые лица. Лишь резкие притормаживания бросают нас к друг другу. Мы переглядываемся,  как заговорщики, боясь растрясти внутри себя что-то непременно важное, нужное только нам. Иногда, не сговариваясь, выходим за две остановки и идем с Арсением пешком.
Май. В нашей «микрахе» все тоже преобразилось. Тополя источают алкогольные запахи. Набухшие липкие почки к утру разродятся клейкими ярко-зелеными листочками.. Они лопаются и падают повсюду, назойливо прилипают к  обуви. Тополиный запах кружит голову и бередит душу. И всегда напоминает мне о литературной юности. О наших прогулках, незначащих беседах, полусловах, полунамеках.
В воздухе носились, как Маргариты на метлах, наши будущие стихи. Строчки, которые надо обязательно записать по возвращении домой. А то ведь улетучатся безвозвратно и  навсегда. Майские чернильно-фиолетовые вечера. После литературных встреч в Союзе писателей. Тайная вечеря. Хождение апостолов за учителем. Взросление неокрепших юных душ. Можно ли это считать литературным прологом? Будет ли продолжение, выращивание себя в писателя... Неизвестное никому,  неясное начало жизни. А в ней — стихи... И строчками, казалось, ты можешь изменить мир. Только вот писать нужно непременно  по-настоящему- достойно, как говорил Виктор.
Теперь мне удивительно: откуда в нашем молодом наставнике бралась взрослая мудрость и всезнание, замешанные на философско-ироничном видении. Ведь ему на тот момент едва исполнилось тридцать четыре года...

М Савченко