Лет сто назад

Почто растрачиваешь пыл? Не горячись ты.
Я в прошлой жизни белым был, но был ли чистым,
из тех, которых чисть, не чисть - белей не стать им?

Лет сто назад я был плечист, высок и статен,
играли марш, сиял мундир, вздыхали дамы:
– Таких орлов и на фронтир...
– Орлов? Тот самый?
И возмущался коммерсант:
– Не стоит риска!
   Когда полмира на весах, то мир не близко!
   Народ готов пойти ко дну за первым встречным,
   а вы толкаете одну и ту же речь нам!

И он кричал бы, но кому? Никто не верил
в народовластие коммун, в коллапс империй.
"Народ един!"
"Плечом к плечу!"
"За Русь радея!"
Но из вольтеровых причуд росла Идея,
точила общее копье: "Прицелься, ну же!
Когда царя в себе убьешь, то бог не нужен!"

Так, возводимая в абсурд, она смелела,
что не страшил ни божий суд, ни тень расстрела.
Всё норовила в спину штык. А мы белели
рубцом заштопанной мечты на красном теле.

Какого цвета у держав должно быть знамя,
чтоб умереть, но удержать? И мы не знали...
Черней корниловской тоски? Красней стыда ли
за то, что были так близки, но опоздали?

Почто растрачиваешь пыл? Не горячись ты.
Я в прошлой жизни белым был, а мог бы - чистым.
Дана мне нынешняя жизнь для искуплений.
Как и тебе.
Не горячись,
товарищ Ленин.