Ларики - 2

У Ильдара Т. – ильдарики, у меня – ларики ))
Это — капли настроений, воспоминаний, застывшие мгновения…


Игра огня – воображенье
несносных мыслей и надежд,
когда за сном усталых вежд
грядёт дороги предвкушенье…

*
Ах, звезд полночных милый вздор!               
И вы - туда ж, в горнило страсти,
пространств минуя приговор,
струите плен любовной власти.
Дрожит упавшая звезда,               
летит в ладонь манящим оком,
неповторима и чиста,
как та… из юности далекой.

*
Огонь запылавших рябин
расплещется в ясной лазури,
и я улыбнусь: до седин
смирять мне сердечные бури!

*
По краю мечты бродят светлые сны,               
косматые кони пьют в озере звезды,               
там кроткие ветры под  утро грустны,
и росы блистают, как спелые грозди…

*
…туман над Сеной, как глоток «Пуйи»,
привычен, нежен и ванильно тает.
Предзимье… сон… рассвет над Тюильри -
король-Париж в мечте из горностаев.
 
*
Не держи песнь рассветного ветра, святая Наоми,
не стегай его плетью весенней. Не надо! Не надо!
Окропи грусть из тучи свинцовой и утру напомни:
в небесах тихим ангелом плачет сестрица Плеяда.

*
И сердце, тая, ласки груз
влекло с собой, от счастья плача,
туда, где вновь  играл француз         
Сен-Прё адажио виваче…

*
Осень. Зябко. В дремотной тиши
дождь снимает с деревьев одежды,
и туманом молочным спешит
их укутать в наряды надежды.
Чей-то след на траве, чей-то вздох...
мой костер не горит, только тлеет.
Вереницы несказанных слов
заблудились в промокшей аллее.

*
Это осень во всем виновата
и октябрь с шелестящей листвой,
что блуждает с утра до заката
и совсем потеряла покой
эта женщина, грустью объята.

*
Мне очень нравятся сединки
Моих каштановых волос!
Они искрят, как паутинки               
Из одуванчиковых слез.
Подруги тешатся: «Кокетство!»
А я от радости смеюсь:
мое руно! И, наконец-то,
я тоже взрослой становлюсь!

*
…и, не смущаясь нежности, к ветрам,
к рассветным кущам, солнцем озаренным,
к бездонным небесам, к иным мирам
стремлюсь я сердцем, тайно изумленным,
и к «упоительным в России вечерам»!

*
Обожаю белый цвет!
За него люблю я зиму.
Грустный, розовый рассвет
нежно льнет к золе камина…
а изменчивый январь
часто просится в тепло к нам,
выгоняя с поля хмарь
да постукивая в окна.

*
Скверная штука подлость!
Может, она – лишь робость
мыслей ничтожных, жалких,
зависти мелкой, жаркой,
скрытой убогости?
Месть?
Глупо роняется честь!

*
Вдоль скрежета дней и сквозь лязги металла
за поездом летним во сне я бежала.             
Тяжелая дверь, как ворота, раскрыта,
стоп-кадр… закрывается… цвета графита,
стоп-кадр… белый дым в вышине тает в осень,
стоп-кадр… впереди виден лес, непричесан…
«Меня… подождите меня!» - вслед шепчу я.
Уходит состав! Я бегу, ног не чуя…

*
Сроднилась с горечью утрат,
смирилась с пропастью потерь.
Наш мир чудовищно горбат!
Наш мир похож на маскарад,
он ходит в шкуре, словно зверь.

*
Почему волхвы молчали,
Дар сердечный берегли?
«Вам неведомы печали, -
грустно молвил волхв Гудим, -
и минором клавесинным
не вернуть к костру волхвов,
в одиночестве пустыни -
неизжитая любовь!».   
               
*
Грустим, спешим, года меняем…
в туманы дальние летим,
не внемля, как незабываем
осенний месяц- пилигрим!

*
Дождь стекал воспоминаньем
по оконному стеклу.
На октябрь  немым прощаньем
к человечьему теплу
жались капли-слезки-грезы.
Далеки еще морозы…
в парке ветер гнет ветлу…

*
Здесь на море все рассветы – ночи смелая кантата!
Зарумянит на востоке зорька облачко хмельное,
пробежит по легким вОлнам, в них станцует pas de quatre,
и вальяжно солнце выйдет! Разольется, золотое,
засияет, заискрится на бескрайней водной глади,
пропоет хорал венчальный, Землю с Морем приласкает!

*
Бродят чары лунными ночами.
Легкий сон порхает мотыльком
над уставщими за день очами,
синей птицей мчит за окоем,
где осенний день, от солнца пьяный,               
вновь влечет на росные поляны -
пробежать по травам босиком!

*
Ты слышишь? Мелодия…
Юный трубач
выводит над миром ее предрассветным,
серебряным звуком трубы незаметно         
смывая тревоги, тоску неудач.

*
И вновь
слепит глаза и будит кровь
нам запоздалая любовь.
Ты просишь: «Ей не прекословь
и не упрямься.
Поверь,
живое сердце отогрей
от всех несчастий и потерь.
Войди в распахнутую дверь
и мне достанься!»

*
Невозможно…  невозможно
повернуть судьбу назад.
И мольба твоя - не ложь, но
нам коней тех не догнать.
Ты пойми меня, мой славный,
и от всей души прости:
свет мелькнувший жизни главной
не забыть мне!
Отпусти!

*
Зима на белых нотах вечного сюжета
в тиши уснувших лип, во тьме седых аллей
слагала вещий сон на упованье лета,
в ромашковый покой задумчивых полей...

*
…там сестрицы Плеяды зажигают лампады
в полуночье небес,
неусыпный страж Аргус проводил звездный август
и нахальных повес,
там  ревнивую Геру, подневольную гневу,               
Ио с трепетом ждет,
и грядут перемены в дивных снах Мельпомены,
там горчит дикий мед…

*
В ладони падала звезда,
небес гремела канонада,               
в каскад ликующих огней         
плыла смятенная  душа.               
С ума сводила резеда,
ночная нежила прохлада,
и в бархат августовских дней
манило море, чуть дыша. 

*

Как странно мир устроен! Жажды
Велеречивости и поз
искоренить хитрО. Не каждый
ответит мудро на вопрос:
когда лежит противник в поле,
в бою законы все просты.
Не бей! Дай руку доброй воли,
заслышав стон его: «Прости»!

*
Оглохло сердце тишины.
Бредет весна, войной раздета.
Осколок срезанной луны
несет стремительная Лета…

*
Рыжая осень, боль листопада.
Много ли надо, мало ли надо…
Взгляд мой озябший с кленов увядших
искоса сброшен горестной ношей.
 
*
На сонных далеких созвездиях
бредем мы тропою незримою,               
несем нашу нежность над бездною.
Не вынесу столько. Возьми мою.

*
Вдаль сманила дорога светом утренних звезд,               
ожиданьем восторга, эхом девичьих грез,
где над зимним покоем белый ангел летит
и несет над безмолвьем упованье молитв.

*
Зима рассыпала хрусталь
в небесной осыпи под солнцем.
И глубоко в лесном колодце
почила долгая печаль…
 
*
На небЕленой холстине
То - рябинки горсть, то - грёзы,
Память, белые березы -
След на жизненной картине.

*
Как в юность путь нам отыскать?..
Бесстрастных звезд свет тих и млечен…
…и где-то там, пускаясь вспять,
звенит восторженно капель
апрельских зарев!
Птичья трель
из нашей памяти опять
споет нам гимн, что юн и вечен!

*
Зима. Аnno Domini. Площадь Сан Марко.
Здесь дождь неприкаянный бродит ремаркой,
то брызнет, то спрячется за гондольера,
то льет из ведра – вот такая манера!

*
А в старой ротонде Эолова арфа   
слагала из ветра щемящий напев,
и тщетно нас, юных, на Piazza San Marco
в Венеции дальней крылатый ждал лев…

*
Изменчив мир. Все так, увы.
Но есть в нем все же постоянство,
где чувствам тайным и пространствам
все казановы сплошь верны -
из Падуи будь, из Вероны,
из Магадана, с дельты Роны,
с «брегов Арагвы и Куры»
они вне правил жгут костры
в сердцах у донн…

*
И пусть в твой предрассветный сон
войдет весна, в мечты одета,
и снова рыжих миллион
горячих солнц зажжет в душе
на милосердном рубеже,
когда - взволнован и влюблен,
когда – весна,
когда - Одетта…

*
Лилась мелодия далекая устало,
она - осенняя... она - печаль полей,
уже укрытых пестрым одеялом
дождливых дней и кликом журавлей.

*
Взвиться б в небо вольной птицей,
в юном лете затеряться,
возвратить душе сторицей,
что записано на святцах,
и в сердечное волненье
влить полрюмочки отрады
за звенящее мгновенье,
за шальные звездопады!

*
Все дальше уносится в вечность планета,
где сердце усталое ноет в неволе,
где свет милых глаз сквозь признания строки
струит откровенье, как мы одиноки
 на хрупкой звезде, на которой и боги
страданья не смеют печаль разорвать!