Глухо!

Глухо, тихо.
Город сиплый
Опостылел, твою мать!
Было б солнце
Этим летом,
Я не стал бы умирать.
Умирать, вонзая в вены
Плоскость лезвия
И в память.
Не дыша, склонились стены
Над растекшимся по ванне
И плевавшим на грехи
Человеком
С рваным сердцем,
Из протекших труб своих
Выжимающим стихи.
И забили в барабаны,
В горла труб ревущих
Музыканты, музыканты
Туш(ь),
Разлитую по ванне.
А в толпе,
В пестрящей гуще
Копошились и рыдали,
Раздавая,
При чем даром,
Порционно голоса.
И глотая горький привкус жидкости традиционной,
Вспоминали полчаса
Двадцать с лишним лет
Жизни неуемной.
А в землю втоптанные реки
Страдали молча от потери
И, извиваясь косолапо,
Как будто бы лесные звери,
Вдыхали ласковый восход.
И асфальт уныло вздрогнул
Под капотами машин.
В необъятии вершин
Распластался небосвод.
Растянулся город томный,
В страстях бойкий, неуемный
Над могилою
Поэта.
Кто любил его
За слово,
Пусть полюбит
И за это,
Пусть простит его
За смерть.
 
2003 год