Юбилейная статья, опубликованная в газете Бийский

16 июля – юбилей!
Отделению анестезиологии и реанимации медсанчасти бийского олеумного завода исполняется 15 лет. Конечно, на фоне многочисленных двухсот, трёхсот и тысячелетних юбилеев, цифра 15 выглядит скромно. И всё-таки.
Реанимация БОЗ – старейшая в городе. А что касается юношеского возраста, так ведь и сама специальность анестезиолог-реаниматолог появилась совсем недавно.
За эти короткие 15 лет через заботливые руки врачей отделения прошло более 10 тысяч бийчан. Вдумайтесь в цифру. Каждый тридцатый житель Бийска был на волосок от смерти и был спасен доблестными рыцарями в белых халатах. 10 тысяч больных. И каких больных! Кого только не встретишь на реанимационной койке. Тут тебе и ожоговый шок, и падение с девятого этажа, и ножевое ранение сердца, и панкреонекроз… И многое, многое другое. Все самые тяжелые состояния направляются в реанимацию. И если в других отделениях лечатся просто больные, то в реанимации – больные-пребольные. Больные в квадрате. Те, кому ни таблетки, ни уколы уже не помогают.
На соседних койках лежат БОМЖ и миллионер, бандит и капитан милиции, водитель и инспектор ГИБДД… Отделение реанимации – самое демократичное из всех. Здесь нет «особых» палат для блатных, нет «особых» условий. Здесь все равны, все одинаковые.
На западе специальность анестезиолог- реаниматолог окрестили «неизвестная профессия». В США даже вышла книга с таким названием. Дело в том, что больной попадает в реанимацию в крайне тяжёлом состоянии и не замечает никого вокруг. А как только ему становится полегче, его переводят в общее отделение. Так он и не успевает разглядеть своих спасителей.
И кто же эти скромные кудесники, классные специалисты, несгибаемые айболиты наших дней? В отделении работают замечательные врачи: Ревингин Николай Сергеевич, Попов Владимир Васильевич, Никифоров Сергей Викторович, Марусич Тамара Егоровна и два Олега Алексеевича – Дубинин и Островский. Им помогают прекрасные медсёстры: Шилова Елена Яковлевна, Вяхирева Ирина Анатольевна, Гончарова Лариса Никитична, Пушкарёва Наталья Афанасьевна. За порядком в отделении следит сестра-хозяйка Колесникова Мария Кузьмовна.
А руководит всем этим разношерстным коллективом врач высшей категории Виталий Григорьевич Маслюк – стройный седой красавец с хитринкой во взгляде, которого все ласково называют «шеф». Шеф стоит у истоков. Он создал это отделение и является его бессменным руководителем все 15 лет. Он – тот фундамент, на котором зиждется всё отделение. Хотя сам он считает иначе:
- У нас такие врачи, что каждый – готовый зав. отделением. Бери любого – не ошибёшься.
-  Виталий Григорьевич, Вы дарите людям вторую жизнь. В связи с предстоящим юбилеем, у Вас, наверное, отбоя нет от благодарных пациентов.
- Если бы. Как только пациент покидает отделение реанимации, он стремится поскорее всё забыть, как страшный сон. Никто не любит вспоминать о неприятном. Да и наши манипуляции бывают болезненны. Конечно, больным это не нравится, они отказываются, случается и в хамской форме. А что тут поделаешь? Приходится спасать жизнь вопреки желаниям больного. И это не добавляет благодарности.
-  Но ведь можно поговорить с больным, объяснить…
-  Можно. Если на это потратить полдня. Но у нас нет столько времени. Счёт идёт на минуты, а то и на секунды.
- И что, вы вот так, сутки напролёт, бегаете туда-сюда и выводите больных из клинической смерти?
- Конечно, нет. Сегодня в анестезиологии практикуется новый подход – не доводить до реанимации. Основной упор делается на профилактику, предотвращение критических состояний. Правда, это уже не столь романтично…
- То есть?
- Ну, когда есть клиническая смерть, реанимация, когда мы все носимся вокруг больного, проводим непрямой массаж сердца, искусственное дыхание, дефибрилляцию и спасаем жизнь – мы герои. А когда мы просто ставим капельницу или укол и, тем самым, предотвращаем клиническую смерть – в этом ведь нет ничего особенного.  Просто, ввели необходимый препарат в нужной дозе в нужное время. Вот только выбрать единственный нужный препарат и точно определить время введения – это уже искусство. У нас ведь препараты мощные – мертвого на ноги поставят, но и живого могут в гроб загнать. Поэтому-то и нужна следящая аппаратура – чтобы точно определить время и дозу.
- Анестезиология – это наука или искусство?
- И то и другое. Существуют определённые стандарты оказания помощи – и это наука. Но те врачи, которые действуют только по стандарту, часто попадают впросак. Больные-то все разные и заболевания у них протекают по разному. Нужно уметь отступать от стандарта. И это уже искусство. Однако, чтобы отступать от стандарта, нужно хорошо его знать. Западные врачи, действуют только по стандарту, и в этом их слабость. Вы посмотрите, при всей их современной технике, новейших лекарствах, цифры смертности больных на западе и у нас – практически одни и те же.
- А Вы смотрели телесериал «Скорая помощь»?
- Да, смотрел. Хороший сериал, смешной. Всё, что связано с медициной с технологией оказания помощи – очень смешно. Суета, беготня также не способствуют нормальной работе. Но там хорошо показано, что врачи – тоже люди, со своим характером, со своими слабостями, со своими проблемами. Хотя, по нашим российским меркам, их американские проблемы – полная ерунда. Им и зарплату платят хорошую и вовремя, и социально они защищены, и свет у них в квартирах никто не отключает. Не то, что у нас. Ну, что можно требовать от врача, у которого отключили свет за неуплату? Ведь у него и все мысли-то дома, где жена и дети сидят в темноте. Конечно, всё это не может не отражаться на работе. И никакие грозные начальственные оклики тут не помогут. С каким настроением врач пойдёт к больному? А если ещё и больной попадётся работающий в Бийскэнерго… Или после тяжелого дежурства врач пошёл в магазин, а там ему нахамил продавец. И через три дня – вот он, этот продавец, на операционном столе лежит как живой.
-  Врач должен быть выше этого.
- Вот-вот. Врач – всем должен. Только врачу, получается, никто ничего не должен.
- Но есть же клятва Гиппократа.
- А Вы-то сами её читали? Все, что говорится в этой клятве – это «не повреди, не сделай аборт, и возьми с больного деньги и поделись ими с учителем». Токарь допустил брак, запорол деталь, кассир ошибся на десять копеек – это воспринимается обществом как само собой разумеющееся. Но врачам ошибок не прощают. Небрежность врача-анестезиолога может обернуться трагедией. Даже в УК есть статья «Преступная халатность». Почему же нет подобной статьи для токаря, для продавца?
- Но Вы же имеете дело с жизнью и смертью.
- А кто это ценит?
- В.Г., сейчас много говорят о низких зарплатах врачей. Не могли бы назвать конкретные цифры? Почём сегодня человеческая жизнь?
-  Конечно, могу. Никакого секрета здесь нет. Врач первой категории получает за час работы 8 рублей, медсестра – от 2,5 до 5 рублей.
-  А почему Вы так странно считаете – за час?
-  Очень просто. Обычно, когда идёт речь о медработниках, называют среднюю заработную плату за месяц. Но это – лукавые цифры. Чтобы хоть что-то заработать, врач вынужден работать на две ставки. Больше трёхсот часов в месяц. И это – часы, отнятые у семьи, оторванные от отдыха. Всё это плохо сказывается на здоровье. Врачи и медсёстры просто не успевают отдохнуть, восстановиться после тяжёлого дежурства. Вот из этого и складывается средняя зарплата за месяц. А по уровню почасовой оплаты врач находится где-то между сторожем и грузчиком.
- А взятки?
- Взятки?
- Ну, скажем иначе, подношения от благодарных больных.
- А-а… Это мы с удовольствием. С радостью брали бы взятки дыхательной аппаратурой, кардиомониторами, пульсоксиметрами и многим другим. Да вот беда – не дают. Да и как Вы это себе представляете? Самый примитивный дыхательный аппарат РО-6 стоит сегодня дороже, чем автомобиль «Волга».
-  Но ведь есть и страховая медицина.
- Только не для нас. Вся медицина критических состояний не относится к страховой и должна оплачиваться государством.
- У общества сложился свой стереотип в отношении медиков. Считается, что работа легкая, чистенькая, в белом халате.
- Насколько она чистенькая – поинтересуйтесь у сестёр. Тут и кровь, и грязь, и все естественные отправления организма, и возможность заразиться любыми инфекционными заболеваниями. А что касается легкости работы -  попробуйте 32 часа всего лишь оставаться на ногах.  А ответственность! Халат-то белый, да спина вся мокрая.
-  Но и на западе труд анестезиологов считается тяжёлым. Отмерян даже «средний срок жизни анестезиолога» -  36 лет. Получается – десять лет после окончания института, и всё. Люди не выдерживают постоянных психоэмоциональных перегрузок. Меняют специальность.
- Ну, наши-то ребята покрепче заокеанских будут. Жизнь закалила. Слабые уходят – сильные остаются. Своего рода естественный отбор. Конечно, многие не выдерживают, кто-то переходит в другие отделения, кто-то спивается. Особенно велика текучка среди сестринского персонала. Оно и понятно. Работа тяжелая, грязная, а платят за неё гроши. Подавляющее большинство новеньких сбегает через две недели. Но те, кто остаётся – надёжные кадры, на которых можно положиться.
Таковы будни реанимации. Что на западе – техника, современные лекарства, то у нас – знания, опыт и врачебная интуиция. Согласно проводимым исследованиям среди социальных групп, по сравнению с  врачами других специальностей, анестезиологи «более выдержанны, грамотны, серьёзны, обладают большей осознанностью своих действий, самостоятельностью и собранностью». И отменным чувством юмора. Юмор в анестезиологии – это компенсаторное явление. После стрессов, после тяжелого дежурства, людям необходимо расслабляться. Выручает юмор. Шутки анестезиологов расходятся по всей больнице и дальше по городу, по дороге теряя авторство. И дальше их пересказывают как народные анекдоты.
Врачей отделения отличает высокий профессионализм. Почти у каждого -  первая врачебная категория. Многие анестезиологи имеют свои печатные труды, шесть статей были опубликованы в сборнике материалов съезда анестезиологов Алтайского края. И медсестры им под стать. Как говорит шеф: «Нам все подряд не нужны. Нам нужны лучшие».
Вот так. Мгновенно оценить состояние больного, принять единственное правильное решение, оказать помощь, спасти жизнь. И получить за это 66 копеек. За те самые пять минут, которые отделяют клиническую смерть, когда больного ещё можно спасти, от биологической смерти, когда все меры уже бесполезны. И укоры родственников: «Ну, что же вы его не спасли?!». И общественное негодование: «Что вы сделали для спасения больного?!». Мы сделали всё. Всё, что могли. А что сделали вы?
Помогать отделению реанимации нужно заранее. До того как туда попадёшь.
Жизнь и смерть отдельного человека – это судьба. Но жизнь и смерть тысяч людей – это работа врачей реанимации. От реаниматологов ежедневно требуют чуда. И они творят чудеса. За пятнадцать лет – более 10 тысяч чудес. Ежедневное чудо – это уже не чудо, это работа.
Поздравляем отделение реанимации с юбилеем.

Карпов И. А.