Кармическое

Мне было почти под тридцать и звали меня Симон. Я был ещё тем повесой, альфонсом и содержанкой - судьба меня обкатала в меду с четырёх сторон и я ей платил сторицей, живя на подмостках шатких. В моей голове салюты сменялись от ночи к ночи, я не был религиозен и свято свой дом не чтил - зато был желанным гостем и счастлив был тем, что очень удачливым и красивым господь меня сотворил.
Тянулись ко мне плебеи, трясли кошельком матроны, однажды был даже щедрый, м-м-м... скажем, незваный друг - зашел вечерком в окошко, присел у камина скромно и тихо назвал мне цену - дешевле парижских шлюх.
И что же, ты продал душу? - вскричите в испуге вы, кусая до крови губы и нервно сжимая руки...
Мне было что предложить взамен кредитору тьмы. Мы выпили с ним вина под стонущей скрипки звуки и холод внутри меня сменился огнём и лавой. С тех пор не прошло и дня, чтоб взгляд мой дурной лукаво не заглянул в глаза юных, невинных, чистых - безумным калейдоскопом и нежным как снег батистом, я был им жнецом, и порчей, и сеял в их мыслях похоть, и хоть бы один несчастный себя попросил не трогать.
Мне было слегка за тридцать и звали меня Симон. Я стал нежеланным гостем - но я и не приходил. Я шёл в сапогах по душам, прогнивший со всех сторон.
Я умер осенней ночью от шпаги в своей груди.

Мне было семнадцать вроде и мой позывной был Кью. Я выросла в светлом доме художницы и врача. В окне колыхались вишни и в этом чужом раю, среди лицемерных стен хотелось взахлёб кричать. За окнами шла война, до смерти подать рукой - всего лишь цепочка гор, плюс несколько километров. В пятнадцать неполных лет я села на велик свой и ветер меня унёс к бойцам с тиранией неба.
Спустя пару жутких лет военных лабораторий я тоже была бойцом, безжалостным и везучим - мы слаженным механизмом дрались против всех богов. Один был силён и смел, другой был по пыткам лучший, ну а основное - каждый всегда сдохнуть был готов.
В безумном вулкане боя, среди сумасшедшей пляски я видела смысл жизни и счастлива была тем. Лишь помнилось - летней ночью читает мне мама сказки, а я, затаив дыханье, сползаю с её колен и тихо крадусь на улицу, где пахнет цветочный мёд и лозами виноградными свивается страшный монстр - на старом листе пергаментном листовка меня зовёт и я в ночь шепчу торжественно "врагу не сдадим форпост".
Мне было семнадцать ровно и мой позывной забыт. Я пепел над грязным морем, осколок в чужом виске. Меня растерзали ангелы среди покрасневших плит.
В последний момент я думала о вишнях и молоке.

Мне было примерно сорок и Грай моё было имя. А может быть и иначе... не помню сейчас уже. Я был бесталанным магом и даже коровье вымя не смог бы зачаровать я, чтоб стал хоть творог свежей. Я был одержим бессмертием, в кошмарах мне снилась смерть и слышался в скрипке реквием, и старость скреблась когтём - я дико боялся ветра и насморком заболеть, и даже загнать занозу... Я был одержим и всё.
В попытках найти амброзию, нектар, эликсир, заклятие, я бегал по миру верхнему и даже спускался вниз. Мне было плевать на прозвища, плевать на рыданья матери - я должен был стать единственным, кто сам одурачит жизнь. Я клянчил у бога вечности, я дьяволу в ухо ныл и чахликом недоделанным прозвал меня местный псих. Я резал свои конечности, покуда хватало сил - но ржали гиеной демоны в лучах пентаграмм моих.
Почти уже кровь закончилась, ослепли глаза от книг - я плакал, свернувшись в погребе, я чуял, что смерть близка. В планету на полной скорости впилился метеорит и нас разбросало в космосе как красную горсть песка.
Мне где-то сейчас за триста, мне имени больше нет и дом мой - обломок крохотный железа, земли и льда. Я выпросил у бессмертия себе слишком много лет, один в ледяном нигде, и дрейфующий в никуда. Я сплю очень редко, странные меня посещают сны - мужчина с глазами мутными царапает свою грудь, и в шрамах девчонка смуглая играет с пятном луны и спелые вишни пачкают рубиновым Млечный Путь.
Молюсь об одном лишь - если свеча моя существует, горит еле-еле где-то, в забытых тобой стенах - пожалуйста, добрый боженька... пусть кто-то её задует.
Мне больше не страшно кончиться.
Мне страшно сойти с ума.