Диссидент Лёва

     На волне всеобщего интереса к своим корням я тоже решила побольше узнать об истории своей семьи. О предках спросить некого, так что приходится копать не вглубь, а вширь. Есть у меня довольно близкие родственники, о которых я почти ничего не знаю. Слава богу, есть интернет. Захожу на "Гугл", набираю свою девичью фамилию и вот, пожалуйста: мой кузен Лёва, миллионер в Австралии. Невероятно, трудно поверить, но всё сходится. Читаю его биографию: вырос в Питере, родители - врачи, фотография в юности такая же, как у меня в альбоме. Всё точно. Читаю дальше: уехал из Советского Союза по политическим мотивам - имел проблемы с компетентными органами. Да... А ведь правда имел...
     Я училась на втором курсе пединститута, когда из Питера позвонил брат отца и буквально умолял забрать в Москву его младшего сына Лёву:"Или в Москву, или..."  Мой папа плохо представлял это "ИЛИ": мы с братом были вполне приличные дети. Но будучи человеком ответственным и очень семейным, конечно, сразу согласился взять племянника на воспитание. Мне он сказал:"Ты - будущий педагог, тебе и карты в руки. Дерзай!"...
     Через три дня мы встречали Лёву на Ленинградском вокзале. Это был красивый, упитанный 15-летний парень с обаятельной улыбкой. Папа обнял его, поцеловал и передал мне.
     До начала учебного года оставалось недели две и я решила показать брату наши главные достопримечательности. Лёва одобрил мой план. Я предложила начать со знаменитой Третьяковки и он радостно закивал:"Класс! Давно мечтал. С детства" Наметили пойти завтра.
Но утром у него разболелась нога, голова и вообще температура 37.2. Пришлось отложить. Я поехала в библиотеку, а Лёвка остался дома поправлять пошатнувшееся здоровье. Когда я вернулась, брата не было. Вернулся он вечером с мокрой головой. Как оказалось ему стало хуже, и он пошёл искать поликлинику, но не нашёл, а случайно забрёл на городской пляж. Надо сказать, что ближайший от нас пляж находился на Ленинских горах и забрести туда случайно весьма затруднительно, но чего не бывает с человеком, когда у него 37.2.
     На следующий день Лёва сказал, что солнечные ванны оказали благотворное влияние на него и нога болеть перестала, но вот голова... В общем надо продолжить лечебные процедуры. Он ездил на пляж каждый день. Приходил вечером довольный, весёлый. Я ждала его полного выздоровления. На четвёртый день в обычное время Лёва не пришёл. Я была в панике, а в 12.30 ночи позвонил телефон. Я схватила трубку:
- Это квартира М-х?
- Да.
- Лёву М. знаете?
- Да.
- Это из милиции. Приезжайте.
- Что с Лёвой?
- Не волнуйтесь, он в порядке, но вам надо приехать. С паспортом.
     На том конце повесили трубку. Я рванула в метро. В отделение я влетела, исполненная праведного гнева. Дежурный:"И чего мы так нервничаем? Чего так психуем? Детка? Ну?" Я потребовала объяснений. И я их получила: Лёвка на пляже воровал импортные плавки, которые хозяева вешали где-нибудь сушиться, а потом он их продавал там же по дешёвке. Вот такой интересный был у него бизнес. Я потеряла дар речи.
     В общем, после всех формальностей, бесед и записи на лекции для несовершенолетних правонарушителей, в 4 утра, мы вышли из отделения. Я мрачно поинтересовалась:"И тебе не стыдно?" Лёва удивлённо посмотрел на меня. И я поняла, что с таким же успехом я могла задать этот вопрос Полю, толстому соседскому коту, который регулярно гадил на нашем балконе.
     Вечером следующего дня к нам пришёл участковый Петя. "Несовершенолетний Лёв М. здесь проживает?"- спросил он, не здороваясь. Петя, деревенский крепкий мужик, относился к жителям нашего кооперативного дома вполне определённо:"Зажрались, блин".
Я показала ему на комнату, где жил брат. Мы вошли. На диване лежал Лёвка и сосал сгущёнку из банки. Он уверял, что она помогает ему лучше запоминать  учебный материал.
Рядом лежали учебники и огромная шоколадка.  Нам в институте советовали есть шоколад для улучшения памяти. Всё это я, заикаясь, объяснила Пете..
Участковый брезгливо оглядел Лёву и заметил:"Я своему дал пару раз по балде и он и без шоколада всё хорошо запомнил". Лёва заёрзал на диване. Мне идея очень понравилась, но, увы неполное педагогическое образование не позволяло претворить её в жизнь.
     Петя ещё раз с отвращением оглядел диван, Лёву со сгущёнкой, задержал взгляд на шоколаде и, чертыхнувшись, вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Я смотрела ему вслед и отчетливо понимала, что у меня начинается какая-то новая, незнакомая жизнь и он, участковый Петя, станет её неотъемлемой частью. Так оно и случилось.
     Через год я провожала Лёву на Ленинградском вокзале. Он уезжал домой, в Питер. Мы обнялись и Лёвка пошёл к своему вагону. Вдруг он резко остановился, посмотрел на меня с упрёком и грустно сказал: "Так мы с тобой в Третьяковку и не сходили. А жаль".