Но лишь один из нас поднялся в синеву

Мальчишек манила заоблачная высь,
Как оберегом, дивным, синева.
Шептало небо: - скорее, торопись,
Рванём туда, дворовая братва!
            
Без крыльев, парашютов, самолётов,
Подобно просто сизым голубям.
Не сосчитать падений, взлётов
И на земле, доставшихся воздушных ям!
               
Не мало было набито шишек,
Царапин, ссадин,  всяких синяков.
Не мало было тех «дворовых» вышек
И с них отчаянных мальчишеских прыжков!
               
Но лишь один из нас поднялся в синеву,
На птице серебристой, военном  самолёте.
По полной удивив дворовую братву,
Пройдя над городом на бреющем полёте.
               
А был он самый незаметный, неказистый,
Но было что-то у него  особое в глазах.
Потом подрос, хоть невысокий, но плечистый,
Свою дорогу проложил на тех, манящих небесах.
               
Его мы с детства больше не встречали,
А он прошёл Корейскую, потом Вьетнамскую войну,
Лишь через много, промелькнувших лет, узнали,
Что там он отличился и получил Геройскую Звезду.
               
Но получил её потом, посмертно, а сам погиб в бою,
Сойдясь в таране с американским самолётом,
У нашей школы, у памятной таблички, его я вспоминая,
                постою
И что-то мне уже давно не хочется летать пилотом.