последняя ночь, конец

Пропало солнце с небосвода.
И ночь опять уж на дворе.
Теперь для выдумок свобода,
Царит в бунтливой голове.

(я)
- Я жду тебя, чего ты тянешь?
  Явись же здесь, передо мной.
  Все ожиданием терзаешь,
  Поговорить хочу с тобой!

Из тени, что в углу томится,
Возник седеющий старик.
В руке мундштук его дымится.
Прошел к кровати и приник.

(я)
- Ты говорил вчера: "Подумай,
  Зачем приходим мы к тебе?"
  Так сам скажи, и врать не вздумай.
  Небось взгрустнулось, там во тьме?

(старик)
- Забудь все то, что говорили
  Тебе ученые мужи.
  В них это, мы назло родили,
  Чтоб копошились в глупой лжи.

  На самом деле вы живете,
  Чтоб Разум вечный развивать.
  И в жертву жизнь свою несете,
  Желая тело ублажать.

  А тех немногих, кто дерзнул
  Навес над правдой приподнять,
  Кто истины-парфюм вдохнул,
  Не в силах данность принимать,
 
  Вы сами их в домах закрыли,
  Умолишенными назвав.
  Усердно так всегда лечили,
  Смиряя пыткой буйный нрав.
 
  Конечно, были и безумцы,
  Чей ум не выдержал и пал.
  Другие ж просто вольнодумцы,
  Которым этот мир стал мал.

(я)
- Так где живет сей разум ваш,
  Что так искусно правит миром?
  И для чего мне эту блажь,
  Решил открыть с таким порывом?

(старик)
- Его найдешь ты всюду здесь,
  Во всем живом и мертвом тоже.
  Такая дьявольская смесь,
  Или божественная, но все же,
 
  Не стал бы я давать имен,
  И так понять его пытаться,
  Ведь ошибиться обречен,
  Или с рассудком попрощаться
 
  Любой, кто мнит себя жрецом,
  Достойным знать о нем всю правду.
  И только лишь перед концом,
  Разумной жизни, мы в награду
 
  Поведать истину готовы,
  Тому, кто так ее искал.
  И отцепить твои оковы,
  Чтоб частью знания ты стал.
 
  Отлынь от тела своего.
  В нем ты всего лишь человек.
  Пойдем со мной, и свет его
  Тебя вберет. И ты во век
 
  Не будешь горя знать и страха,
  Увидишь целые миры
  Других планет, и бездну мрака
  Другой судьбы.

***

Вот первые лучи святила,
Прокрались в комнату мою,
В которой тишина царила,
И так бездвижно, на крою,

Лежит мое худое тело,
А в нем гуляет смерти холод,
И одеяло вниз слетело.
Ну, чем для радости не повод?