Один

Он проснулся рано; сладкие, долгие сны давно покинули его. Теперь он старался утомить себя ненужными занятиями, чтобы ненадолго забыться и очнуться вновь с пустым сердцем, с нежеланием понимать цель непрестанного движения и участвовать в нём.
За окном серело. Опять наступил май, поедающий ночи: воришка откусывает их кусочек за кусочком, отнимает остатки сна, возвращает минувший кошмар.
Прошло уже четыре года… Неужели четыре года? Он их не чувствует; время остановилось там, там хотел остаться и он сам, но не смог,.. и теперь дышит, ходит, сидит, ест, спит, разговаривает. Учит иностранный язык – чем-то ведь нужно заняться; ходит по городу, забредает в театры – нельзя же сидеть всё время дома; переживает политические новости – разве мы беспокоимся о душе?
Но зачем? Зачем он так медленно скатывается к смерти? А сын ушёл, нелепо, мгновенно, в двадцать два года – и жизнь остановилась там.
Господи, откуда он знал, что так нельзя делать? Он назвал сына именем брата, утонувшего в двадцать два года десятого марта, – и вот десятого мая 1993-го всё повторилось в случайной автокатастрофе. В случайной ли? Или это его любовь и привязанность убивают драгоценных, единственных людей.
Он лежал, не шевелясь; если бы не жена, он не стал бы больше вставать.
  Совсем рассвело. Надя поднялась, загремела сборами: она нынче едет на дачу к сестре. Надя, милая его Надежда, как она пережила? И на что ещё он сам надеется?
Он встал; высокий, крупный, крепкий, слишком крепкий ещё мужчина –  хорошо, он сможет долго поддерживать её. Прошёл к жене. Сегодня он  не сможет сдержаться.
--Надя, зачем, скажи, зачем мы продолжаем всё это? Когда?
--Не знаю, Николай. А помнишь, какой он был милый мальчик? Всегда собирал мне цветы на прогулке, а перед сном так крепко обнимал и горячо шептал в самое ухо: «Спокойной ночи, мамочка…»
Наденька, она спасается в воспоминаниях; она живёт в них, украшает их, меняет, путает и вновь расставляет по местам. Ей хорошо с ними, ей хорошо с нами там.
Проводив жену, он собрался и поехал в центр. В метро, раскрыв спасительный блокнот, он бесцельно повторял слова и фразы чужого языка, и, кажется, чуть утишился.
Вошла и села рядом девушка. Она улыбалась, чем страшно раздражила его.
--Что Вы всё смеётесь?
--Я не смеюсь, я улыбаюсь…
Бог знает, зачем он рассказал ей всё и вышел.