Импрессио - поэма нежности

                "Как сны мои тебя зовут!"
                Райнер Мария Рильке
                (Перевод М.Цветаевой)

   1.
Трамваями к окраинам поУтру город прет.
Дымов маячит маятник, и ясен небосвод,
Листва густая, пряная, и птичья кутерьма...
Туманами, туманами наполнены дома.

И конные, и пешие, и летом, и зимой,
С душою опустевшею, как с нищенской сумой,
Куда? - Уйти от косности, забывшись по весне?
С портфелями, авоськами, зонтами, портмоне

Мешочники, язычники, презрев былой уют,
Сухое и "Столичную" привычно волокут.
Галантны, обаятельны, задами смяв цветы,
Стремятся обыватели уйти от суеты.

А где-то возле пОлудня (никто не знает - где)
Есть комнаты, наполнены отсутствием людей.
В них тишина. Ах, часто ли в них тишина гудит?
Задумчивы и счастливы, с туманами в груди,

Притихшими причалами печально смотрят вдаль,
Печалясь до отчаянья, что кончится печаль,
Что потная и пьяная, от похоти слепа,
Ворвется в тишь туманную орущая толпа

И не заметит с ужасом, как в горестной тоске
Дух комнаты закружится и сгинет в уголке,
Когда, весОм и страшен, появится на свет,
Как памятник вчерашнему, заблёванный паркет.

   2.
Вверх и вниз по лесенке, по лестничной клетке
Глупенькая песенка: "Мы - марионетки".
И ножки, словно ветки, в черных чулках...
"Мы - марионетки!" (В чьих-то руках).
Словно мошки в сетке, мы, марионетки.
Мы - марионетки, у нас глаза - монетки,
У нас сердца - купюры, а губы, как конфетки!
И мы поем и пляшем, - легки наши следы!
И мы ночами плачем, не осознав беды.
А пОутру-поУтру (который год!)
Опять кораблик утлый вперед плывет,
Рассвет на небе черном кровью выткан,
И снова кто-то дергает, дергает за нитки,
И мы - что звери в клетке, и ржут жлобы...
Мы - марионетки в руках судьбы.

   3.
Порошочком абразивным душу драю дОпоздна:
Осаждают образины, выражаясь образно.

Чищу в ночь и среди дня, - от работы дымной
Скоро будет у меня не душа, а дырка!

До чего же глупое это дело! -
Жизнь свою, как в лупу я разглядела:

От себя не убежишь ни лыжней, ни тропкою...
На какие ж рубежи мне податься, робкой?

Что я зню, что могу? В дымчатые дали
От тебя я убегу, от себя - едва ли.

   4.
.................................
Я горю в святом огне
Зимней ночью длинной:
Не дают покоя мне
Лавры мессалиньи, -
   (Ночи Мессалины
   Мне очень насолили!)

Укоризненно мой сын
В ночь глядит.
Ах, спаси меня, спаси,
Гос-по-ди!

Каждый друг, и каждый ждет
Часа страсти,
Кто же, кто меня спасет
От напасти?

Время слабого не ждет:
Сын мой мал, отец мой стар,
А вокруг меня растет
Пус-то-та!

Пустота и немота
(Я уже совсем не та...).
Мессалина, Мессалина,
Почему я не проста?

Мессалина - жар в глазах,
Ах, реснички-стрелочки!
(Непоседа, егоза, -
Маленькая девочка...)

Все ушло давным-давно,
Занавешено окно,
Каждой ночью Мессалина
Хлещет терпкое вино,

Затуманились глаза,
Не найти пути назад,
Каплет в праздничную чашу
Одинокая слеза.

И о чем же вы, о чем,
Очи карие?
...Жизнь - большой публичный дом,
Лупанарий.

   5.
А я хочу любви - не похоти,
Не той, что обнимает походя,
Не той, что от мужского голода,
А той, что до зари по городу,
Не той, что подлая и пошлая,
Не той, что проданная, прошлая,
А той, что по дождям, по озими,
Смеясь и плача - в осень позднюю,
Той, что негромкая, да гордая,
И к нашей жизни - непригодная...

   6.
Что ты смотришь укоризненно?
Не кори, ах, не кори!
В нашей жизни, словно в призме,
От зари и до зари
Преломляется сознание,
Распыляется на всех,
Как разрушенное здание,
Манит грех.
Бродят в кленах соки вешние,
И пришла поря цветам...

(В доме окна занавешены,
В спящих душах - тьма кромешная,
Пу-сто-та).

   7.
И станет вечер, - ведь никто не вечен...
О, вечер жизни - тяжестью на плечи!
Но есть же вещи, что непреходящи,
Как этот ящик!
              Лишь во мраке блещут,
Во мраке ночи, как свечи, - очи.

Очи цвета старого вина,
Я и в вас, наверно, влюблена?
Я ресницы гладила губами...
Даже камень носит в сердце память,
Даже камень, если постучишь,
Даже камень звонко зазвучит!

Не стучи мне в сердце, не стучи, -
От него потеряны ключи...

   8.
Но рвутся руки навстречу встрече,
Намечен вечер, пылают свечи,
И ветер, ветер при лунном свете
Сырые ветви уже приметил.
И рвутся руки, и рвутся губы,
И рвется сердце к тому, что любо,
И стынут руки в безмолвном крике
Под солнцем ярым и многоликим.
А после - полночь полнА, как полдень,
В полОн, как в пОлог, что счастьем пОлон!

...Смеются лица. Не лица - маски.
Уходит рыцарь из детской сказки.

   9.
На набережной холодно и зло,
И город, как на черно-белом снимке.
Усталые, озябшие снежинки
Всё падают на мокрое стекло...

Разбить стекло и разыскать людей!
(Пусть это буду маленькие дети...)
Жестокосердый и надменный ветер
Гуляет в неуюте площадей,

И вовсе ничего не решено,
И грубость сердца ранит, словно глупость,
И воздвигает стены недоступность,
В которой то, ЗАКРЫТОЕ окно,

И, проникаясь правотой судеб,
Я видеть привыкаю постепенно,
Как память кроет ядовитой пеной
Несбывшейся надежды горький хлеб.

И, распадаясь, словно вещество
В реакции по имени "возмездье",
Уже не человек, а человечество,
Затерянное в толчее созвездий,

Иду по непроторенной тропе,
И каждый шаг взлетает, как пророчество,
И разрывает сердце одиночество,
Глухое одиночество в толпе.

   10.
О снисхожденьи не проси:
Уже за тридцать, шутка ли?
А годы мчатся, как часы,
Те, что воспеты Уткиным.

- Вы распыляетесь на всех,
Не жизнь, сплошная трещина!
Ведь это не любовь, а секс,
Бальзаковская женщина!
А если так, то для чего
Все охи, вздохи, вирши?

- Я все-таки люблю его,
Так что - берите выше.

   11.
Занято сердце, занято,слышишь, мечту гони!
Падают, падают замертво болью убитые дни.

Солнце... А было солнце? Сумеркам нет конца.
Мне бы только дотронуться до твоего лица:

Вдребезги стекла, вдребезги, чтобы простор и воздух!
... Прячутся в зарослях вереска синие звезды.

   12.
Обнадежил вначале ненадежный успех.
Я тебя потеряла, найти не успев.

Как утрату измерить? Надвигается страх.
Трудно в прошлое верить, а в небывшее - как?

Переплетам оконным не грустить обо мне.
Сколько боли в поклонах тенЯм на стене!

Я брожу в анфиладах меж античных колонн
Неприличным финалом прошедших времен.

Мы - как древние греки, мы довольны собой,
И видением века ускользает любовь.

Но, улыбкою грустною мир навек покорив,
Из-под кисти Огюста глядит Самари,

И взрывается болью нескАзанных фраз
Бертолетова соль фиолетовых глаз!

Эти очи - что окна в мир, который забыт.
...Синим ласковым оком небо в душу глядит.

   13.
Я пью твой взгляд, как светлое вино,
И кажется, лишь мне одной дано
Пить этот свет, невыразимо синий!
И кажется, лишь мне отведено
Распахнутое на весну окно,
Окно твоей души в моей России.
И кажется, я повторяюсь вновь,
Приходит вместе с этим ясным светом
Июльский полдень, золотое лето,
И нет беды, желанней, чем любовь!

                1970г. (изд. в 1995г.)