Вьюга

(сказка для Беллы Ахмадулиной)



                Вьюга...

                А.С.Пушкин 


Ты, стало быть, Егор? А я Иван.
Смотри, Егор, как мало нас осталось.
Младенцы расхватали имена.
Каденция мне стало-быть жена,
Последняя моя усталость.
А новый кто родись, так как его назвать?
Молчишь? Молчи. Я засыпаю,
уже Морфей поднёс мою кровать
к своим ноздрям, и в прятки с ним играю.

Иван, ты спишь? Проснись давай. А что?
У нас по саду шляется игумен,
тот, что покойник. Что-то тут не то.
Да сам поглянь... И взорами безумен.
Готовь-ка мухобойку прозапас,
того и ждёт, чтоб мы глаза закрыли.
Свечу возьму, а ты возьми компас,
не даром же он крутится как раз
у яблоньки, где мы с тобой зарыли
младенчика, не зная как назвать,
и жалко было тратить имя Вьюга.
Иван, а может нам его позвать?
Погодь, пущай насытится зверюга,
глядишь, и нам перепадёт, Егор,
дохлятинки. О чём и разговор!

Так и сидят. Сырая темнота
им заползает в полость живота
и иволга бессонницы томится,
и моет грядки гужевой поток,
и в матке неба жёлтый коготок,
стенает в роще птица-дьяволица...

А в Кунцево, уже который год,
красотка разведённая живёт,
выращивает в банках валерьяну.
Посушит, да разложит по мешкам,
потом протрёт да всыплет порошка
в куриный суп соседу Валерьяну.
Не стоило б её и поминать,
но только баба эта - Вьюги мать.

Вот и Луна как супница висит,
Егор дрожит, Ивану в лоб косит
и беспрестанно поправляет вымя.
(года идут как скифские цари)
Ты, Ваня, что ты там не говори,
а лучше бы мы дали ему имя,
а то, смотри: с открученной главой
вскочил, солдатик, сильно неживой,
и говорит: Звать не хочусь Никтотом.
Мне нужно имя, имя мне верни,
ни жизнь, ни смерть без имени - ни-ни,
лишь прозябать бессильным идиодотом.
Мои желанья детские просты...

Чу! вижу: раздвигаются кусты,
и кунцевская мать из них выходит.
В ея руке поблескивает сталь,
на талии - куница-горностай,
и к игумену бледному подходит,
с коротким рыком хищного нутра,-
и вот они, как Волга и Кура,
как в случке два огромных осетра,
клыки скрестили над могилкой Вьюги,
и поднялась над садом круговерть,
когда слились в едино с жизнью смерть,
стяжая утешения друг в друге...

Отцовских не носить тебе часов
или семейных байковых трусов,
не наблюдать на море парусов,
и Бирмой править - как-то не по сану,
зато ты слышишь как с небесных гор
стекает долу огненный кагор
и ангелов парашютистский хор
поёт тебе касынду и ассану...
Ты имени искал себе?- изволь.
Уже не помнит - что такое боль
лопатой размозжённый подбородок.
И пусть Отца ты своего не знал,
но Вьюгой это Он тебя назвал,-
покойся с миром, мглистый самородок.