Зарисовки о листопаде

Зарисовка 1.
В глазах узкая асфальтовая полоса, откуда-то из-за нижней грани обзора постоянно высовываются черные кожаные мужские туфли, высовываются и исчезают обратно.  Устремленный на прокручивающуюся асфальтовую полосу напряженный взгляд пытается схватить эти туфли и засунутые в них ноги и ускорить их. Очень мало времени.
Вдруг в небольшом асфальтовом пространстве оказывается инородное тело в виде пожилой бабушки, загораживающей путь. /Срочно в обгон. Справа решетка парка, надо обходить слева./ Слева бесконечный поток идущих навстречу людей. Скрип на поверхности мозга переносится на зубы. /Какого черта эта кочерга тут прется? С ее скоростью только в могиле лежать, в лучшем случае дома сидеть./ Глаза напрягаются еще больше, они таращатся в эту наглую тупую старуху. /Очень мало времени. Ладно, спокойствие, природная вежливость. Надо просто попытаться втиснуться между ней и решеткой./ /Она издевается? Совсем прижалась./ Тяжелый выдох. Гневный углекислый газ летит в сторону старушки, пытаясь смести ее с пути, на крайний случай прожечь в ней дырку, чтоб хоть сквозь нее пролезть. Очень мало времени.
/Ее не обойти, теперь точно опоздал./ В решетке открывается проход в парк. Можно даже угол срезать. Поворот. Через парк. Старушка осталась позади, как и асфальт. Черные туфли подхватывают отдельные грязные песчинки и закидывают их себе на носок. /С утра чистил. Твою мать, сегодня же встреча. Губку забыл. Ладно, платком почищу./ Грязные гнилые листья липнут к подошве. Время от времени приходится отскребывать их, потирая туфли о маленькие оградки вокруг газона. /Это все непредвиденные задержки.  Очень много задержек. Итак, очень мало времени. Еще пальто очень тяжелое, чертово пальто. Еще недавно ходил в футболке. Дурацкое пальто. Еще и зонт. Мало ли, с этой погодой не разберешься. Ладно, надо проверить, ничего ли я не забыл…/ Зрачки суживаются. Глаза закрываются. В голове картинки необходимых вещей и неотложных дел. /Твою мать, отчет, забыл отчет. Плюс десять минут к выговору. Смотреть на эти желтые зубы, торчащие из толстого лица, слушать полнейшую ахинею. Черт, черт, черт. Мало времени. Бежать нельзя. Вспотею, буду вонять в офисе весь день. Нельзя бежать. Какой длинный парк, мать его. Здесь вообще убираются? Сраные листья!/
Вдруг из-за спины над головой вылетает какой-то яркий объект, останавливается на уровне лба и со стремительной скоростью влетает прямо в глаз. Боль. /Какого черта?!/ Сверху на голову обрушивается еще что-то. Будет шишка.
Мужчина в деловом костюме останавливается посреди парка, хватаясь за голову. Взгляд, призванный уничтожить, устремляется наверх и, вдруг, замирает. Глаза расслабляются, зрачки впервые за все время принимают естественный для себя при таком освещении размер. Наверху голубое небо. И еще наверху языки пламени. Огромный пожар. И все небо сверкает в нем. Возникают сонные мысли: «И зачем я брал зонт?», «Какая красота!»
Над маленьким человеком стоят столетние огненные великаны: дубы, ясени, крепкие березы, каштаны, тополи, клены – и все горят. Всевозможные комбинации переходов от сочных зеленых листьев к огненно-красным пятнам осени. Сильный ветер срывает вершин большое количество листьев, и они медленно начинают падать вниз, уходя в невероятные завихрения, выплясывая самые причудливые танцы. Гравитация с трудом справляется с ними. Тихо и спокойно на лицо смотрящего вверх мужчины опускается лист. Он такой прохладный. В голову подаются импульсы: «Остановись», «Успокойся», «Осмотрись». И мужчина осматривается. На земле нет гнилых листьев, все такие же яркие, просто они в песке. На газоне множество гигантских костров. Дворники работают исправно, но разве справишься с такой красотой? А листья все падают и падают. И будут падать еще долго, их очень много. Мужчина не торопясь пошел по тропинке. Вокруг него танцевал листопад. Дойдя до другого края парка, он увидел старушку, ту самую старушку, которую пять минут назад сверлил взглядом. Восьмидесятилетняя женщина сидела на скамейке и кормила воробьев. Мужчина подошел к ней, спросил, можно ли присоединиться. Старушка подвинулась и предложила ему на выбор хлеб или пшено. К тому времени маленькие серо-коричневые сорванцы совсем окружили их, отступать некуда. Мужчина кидает комочек хлеба, и десяток воробьев устремляется в одну точку. По совпадению в эту же точку падает желудь. Стук об землю. Всех воробьев как рукой смело. Но через секунду же они рванулись снова к еде.

Зарисовка 2.
Огромный клен, возраст которого уже давно перевалил за пару сотен, стоял и запускал свои мощные ветви в небо. Он был пристанищем для многих птиц, он был каруселью для многих детей. Сейчас, осенью, он сменил оперение и блистает всей своей красой на радость всем окружающим. Самое красивое и величественное дерево в парке. Под этим красавцем копошились два существа: одно среднечеловеческих размеров, другое совсем маленькое. Первое существо ходило под кленом и собирало опавшие листья, отбирая самые яркие и крупные. Это существо было обычным представителем женской половины человечества. На вид лет двадцать. Навскидку терпимого для этой страны достатка. Симпатичная. Рядом с ней ходило нечто напоминающее пятиконечную звезду. Двумя конечностями оно ходило по земле.  Еще две конечности, отведенные в стороны, держали букетики из собранных женщиной листьев. И последняя конечность устремлялась вертикально вверх и заканчивалась мягким пушистым шариком. Очевидно, это был ребенок. Лет трех от роду. Укутанный как можно теплее.
Малыш ходил за матерью с невероятно важным видом. Они делали ДЕЛО. Вскоре эти листики будут приклеены к цветной картонке, получится очень красиво. Еще одна поделка для коллекции.
Мать постоянно приговаривала: «Вооот какой красивый листочек! Тебе нравится? Его тогда берем. А вот ещееооо один!» Ребенок не успевал кивать, нравится ему или нет. Он вообще плохо мог кивать. Крепко накрепко завязанный шарф сковывал практически все движения верхней части туловища, вместе с осенней курткой они делали перемещения в пространстве практически невозможными. Ребенок с легкостью преодолевал все тяготы, ради ДЕЛА. Весь мир его, все его представление о сущем в этот момент крутилось вокруг этих листиков. Красивый букет получается.
Мать его думала совсем о другом. Ей было всего двадцать. У нее был трехлетний ребенок. У нее не было мужчины. Ей было очень тяжело. /Еще один красивый листик, еще один./ Ребенок упал, мать его поднимает, и они продолжают ДЕЛО.  Вот она поручает ребенку попробовать самому собирать дальше. Она же идет к скамейке. Садится, достает сигарету. Будто опомнившись, выбрасывает ее вместе с остальной пачкой в урну. Она смотрит на своего малыша, тот очень старается. Вся ее жизнь принесена в жертву одной ошибке. Она несет это бремя. Несет с честью и любовью. Но все равно очень тяжело. По щеке скатывается слеза. С клена слетает очередной листок и мгновенно вытирает эту слезу, пока та не скатилась со щеки. Девушка смотрит на клен. Какой же он красивый. Ей на секунду становится легче. Ребенок приносит ей свой букет. Он еще красивей, чем тот, что она собрала. /Какой у меня замечательный мальчик. Как я его люблю. Это не была ошибка./ Она говорит ребенку, что такую красивую аппликацию можно и на стену повесить. Будет очень красиво. Она видит на отдаленной дорожке делового мужчину в пальто. Он идет и кидает за собой хлебные крошки. А за ним припрыжкой скачет стая воробьев. Он движется в их сторону. Подойдя к ним, он отдает малышу хлеб. Показывает, как кидать воробьям хлеб. Малыш кидает. Воробьи вовсю кружатся вокруг него. Малыш смеется. И всюду падают листья. Мужчина достает телефон, набирает номер и с фразой: «К черту твои продажи!», уходит в самую гущу листопада. Женщина впервые за долгое время улыбается. Она вновь смотрит на своего счастливого малыша. /Как же я его люблю. Пока он есть у меня, все будет хорошо./

Зарисовка 3.
Я стою на открытой лоджии. Кругом поздний вечер. Уже давно темно. Все листья кажутся зелеными, будто и нет осени. Только небольшой холод выдает ее присутствие. Тонкий свитер и чашка чая, опять наступило лето.
Подо мной в дверь парадной заходят уставшие замученные люди. Они идут домой. Они не смотрят по сторонам. Они в своих мыслях, в своем мире. Они ничего не видят, кроме своих иллюзий и проблем. Они говорят, что осень давит на них. Они сами давят на себя. И сдавливают. В одну маленькую бесцветную точку, слишком контрастную в этом буйстве красок. Почему-то им тяжело жить, почему-то они устают жить и чувствовать жизнь. Когда же они проснутся?
Уже совсем поздно. Вдруг я слышу уверенный стук каблуков об асфальт. К парадной подходит деловой мужчина в пальто. Перед тем, как зайти, он оборачивается, смотрит на деревья, затем смотрит наверх в мою сторону. Он говорит мне: «Не правда ли сегодня чудесный вечер?» Я соглашаюсь. Он машет мне, как бы прощаясь, и заходит в дом. С дерева срывается лист и залетает ко мне. Он ярко красный, очень красивый. Я выкидываю его обратно на улицу, наблюдаю, как он медленно летит к земле. На этаже ниже меня, несколько слева за эти же листом наблюдает деловой мужчина, все еще в пальто. Только у нас двоих во всем доме горит свет. Все остальные спят. Когда же они проснутся?