Полковнику никто

«Весь мир — большая грусть,
от этого он кажется прекрасным.
Но это оценить способны были
только праотцы.
Сегодня нациям и расам
нужен геноцид.
Они его хотят
и ждут в придачу мор, пожар, аутодафе», —
так говорил полковник Муаммар Каддафи.

Когда со всей Земли
акулы кораблей, грифоны самолётов, змеи танков
прибыли,
он барракудой, ястребом, кротом
остался в Триполи.

Он ждал. В глазах блестел зелёный цвет.
Он дал обет,
что крыс отравит изумрудным ядом.
Теперь парадно он одет
и поднимается с прохлады
в африканский жар.
Стоит на площади Каддафи Муаммар.

А в городе победные гуляния.
Палят из автоматов по портретам.
И всем конфессиям свободу принесло восстание:
и мусульманам, и католикам, аскетам.
И Магомеду здесь поют, и пресвятой Марии.
Здесь нет религии одной —
Джамахирии.

Но вдруг все замерли костры,
зависли в воздухе на полулёте пули.
Застыли все, кто был при новом короле,
при президенте, лидере и графе.
По площади шагает властно
полковник Муаммар Каддафи.

Оцепенел кровавый танец.
И расступается повстанец,
и пятится, как ото льва, назад.
Не испугался лишь мальчишка тощий
Он выстрелил Каддафи в сердце.
И это был последний выстрел всей страны.
Но все стояли, как ослеплены,
не верили глазам, не знали, что им делать,
гадали, что сказать хотел мертвец.
А мальчик, хищно облизав резец,
приблизился к убитому спокойно.
Толкнул полковника ногой,
не испугался он такого вида.
Покойник Муаммар Каддафи
держал в руке таблетку цианида.