Отрывок

В.Я.

Здравствуй, друг. Извини, что прервал твои горькие мысли.
Я когда-то и сам был настолько нескромен, что думал,
будто я одинок и никем в этом мире не понят...
Но потом я увидел тебя своим внутренним зреньем -
то бесцельно бредущим пустыней пустых разговоров,
то небрежно бросающим всех восхитившую книгу,
то в минуты, когда, наконец, запираешь ты двери
и лежишь в ожидании... Знаю, не сна ожидаешь...
Знаю все о тебе, даже самое тайное, - видишь?
Cлышишь, что говорю? Понял, как я тебя понимаю?
Я свидетель всему - и болезням твоим и порокам,
и терзаньям твоим, и нечистым твоим сновиденьям.
Я ведь сам тебя создал, из собственной вылепил боли,
ибо только она, только эта кровавая глина,
что замешана сотнями ног равнодушных, пригодна
для творца, будь он Бог или песен слагатель безвестный.
Ты - созданье, запомни! И в этом ищи утешенье
даже если и тем, кого любишь, уже через силу
улыбаешься, если и дружбы последней лишился.
Нет в тебе ничего, что тебе одному лишь знакомо,
а найдется - так в ту же секунду молитвою станет
или деревом в поле, которому будут молиться,
как маслине акропольской. Все бесподобное свято...
Но постой, может ты усомнился и больше не веришь,
в то, что люди по-прежнему верно прекрасному служат?
Бесноватых машин и размноженных ими предметов,
может быть, испугался? Признайся - ведь ты их боишься,
этих мертвых вещей, этих ярко раскрашенных трупов?
И вдобавок - той пьесы, где вместо чудес - благонравье,
И того живописца букетов из фиговых листьев?
А напрасно, поверь: красота не потерпит ущерба.
Будет дом нехорош - не войдет она в дом, да и только.
Будет скверной одежда - себя осквернить не позволит.
Поклонись же слепцам, что невольно ее обнажают,
и скопцам, что доход предпочли лучезарной богине,
чтоб она целиком, вся достойному сердцу досталась!..
Есть и зрячие cлуги. Припомни-ка женщину в сквере.
К ней ребенок бежал поделиться открытием важным,
И смеялась она, в свой черед озираясь украдкой:
кто поймет, что дитя ее спутать ни с кем невозможно?
А влюбленные - те, что изведали тайны друг друга,
те, что их сопрягали, слагали в одну неустанно -
разве прячутся, разве не ходят весною в обнимку,
блудников от сообщников радости вмиг отличая?..
Но не могут они долго сдерживать натиск неправых.
Та же мать, постарев, обратится с упреками к сыну:
"Посмотри на других! Ну в кого ты такой уродился!"
И увянет навек под камнями семейных альбомов
Молодая чета, своего не исполнив призванья.
Свет по ним лишь скользит, как по каждому в детстве, вернее,
от него они сами спешат в темноте затеряться.
Нестерпимо им быть на виду. Ждут они знаменосца
и тоской о прошедшем дорогу ему устилают.
А вокруг, между тем, иссякают и реки, и руды,
только залежи счастья лежат в глубине, как лежали...

1977