Москва

Москва. Район Измайловского парка.
В полупустой квартире – тишина.
В моём желудке – полбутылки «Старки»
И три стакана красного вина.

Я думаю о чём-то отвлечённом,
Раскинувшись на весь диван-кровать;
Но  в дверь звонок –  вздыхаю огорчённо;
Ещё звонок – придётся открывать.

Открыл. Стоят соседи-новосёлы –
Желают переезд отметить свой;
У них, мол, море водки, поросёнок,
И тёлки есть – короче, торжество.

Пытаюсь объяснить, что я не в духе,
Что я глобальной мыслью увлечён –
Не слушают. Настырные, как мухи,
Не отстают, хватают за плечо.

Я им сказал: - Идите, черти, в Пизу –
Наклон у Спасской башни измерять!
Они ушли. Включили телевизор
На полный звук. И начали кирять.

А я лежу. Ругаюсь непристойно;
И с выраженьем злобы на лице
Внимаю продолжению застолья.
А телевизор выдаёт концерт.

Проклятый аппарат за тонкой стенкой
Мне в этот вечер подремать не дал –
То джаз, то вальс-бостон, то летка-енка,
То всякая другая ерунда.

То Пресняков мешает мне забыться –
Так воет, будто кто-то оскопил;
То ноет бедолага Кикабидзе –
Мол, якобы, он денег не скопил.

О предпочтенья! Вы непостоянны!
Тринадцать с половиной лет спустя
Я, будучи в нетрезвом состояньи
У бывшей тёщи находясь в гостях,

Гоняю по каналам телеящик,
Ко сну надеясь вскоре отойти;
Гляжу – грузинец русскоговорящий
Наяривает старый тот мотив.

На этот раз растрогало до колик –
Аж за платком пришлось полезть в карман;
И я уже не просто алкоголик,
А много хуже – пьяный графоман.

Пробило, извиняюсь, до печёнок –
Я ручку и бумагу угадал.
Кончаю размышлять об отвлечённом,
Выискиваю рифмы на «года».

Года летят, как пули с автомата, –
Заметно сокращается родня,
Забыли обо мне военкоматы,
И девушки не смотрят на меня.

Один на льдине – вечное плавсредство –
Презент от наступающей зимы;
Живу-плыву с хандрою по соседству –
Друг к другу в гости ходим часто мы.

Пускай с людьми общаются другие –
Друзей я, как и денег, не скопил.
Теперь моя подруга – ностальгия…
А диск Вахтанга я таки купил.

Включу, когда дойдут до пульта руки;
Послушаю – уходят боль и злость…
Москва, Москва – как много в этом звуке
Для сердца полурусского слилось.