Претензий к врачам не предъявлять

(или "Дети из пробирки – мифы и реальность")

    Анне исполнилось 33. Она многого добилась в жизни – закончила медицинскую академию, работала в престижном институте на одной из руководящих должностей. Все вроде сложилось, но – не было детей. Многолетнее обследование и лечение не давали результата...

 

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ВЫБОРА

Когда появились первые “дети из пробирки”, это стало настоящей сенсацией. Казалось, человек в воплощении своих идей вышел за рамки возможного. Женщины, ранее обреченные на бездетность, познали радость материнства.

Впрочем, реальность не всегда так радужна. История Анны и Сергея, к сожалению, не единственная, раскрывает сложность и неоднозначность путей разрешения проблемы ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение).

Рассказывая мне свою историю, Анна невольно переживала ее заново:

– Я сама врач, понимаю: медицина не всесильна. Но, став пациенткой, я ощутила себя катастрофически бесправной. Круг гинекологов, занимающихся ЭКО в России, очень узок, и все, к кому я обращалась со своей проблемой, потрясали меня цинизмом, нахальством и даже некомпетентностью. При очень высокой самооценке и больших амбициях эти врачи словно теряют самоконтроль. Конкуренции у них практически нет, спрос огромен, результат – тяжелая форма звездной болезни докторов.

...После долгих хождений на консультации к гинекологам, преисполненным чувством собственной значимости, Анна поняла, что идеального в ее представлении врача не найти. Взвесив все “за” и “против”, она остановилась на отделении “ЭКО” одного из престижных медицинских институтов. Это были отчасти родные стены – здесь она когда-то училась. К тому же первое впечатление от работы отделения “ЭКО” не разочаровало. Солидная клиника, оснащенная по последнему слову научно-технического прогресса, уверенные в себе и доброжелательные врачи...

 

НЕ НАВРЕДИ ИЛИ ПОДСТРАХУЙ?

Охваченная сумасшедшей надеждой, Анна начала лечение. На пятый день ей и Сергею предложили подписать некое заявление, составленное на основании приказа Минздрава. Оно стоит того, чтобы его привести: “Мы, супруги, жена и муж... .....предупреждены о том, что лечение методом ЭКО может иметь осложнения. Мы обязуемся не предъявлять претензий к сотрудникам отделения “ЭКО”, проводившим лечение бесплодия методом ЭКО, в случае проявления осложнений, связанных с процедурой, отсутствия эффекта от лечения, а также в случае рождения ребенка с аномалиями развития...”

Далее следовало предупреждение: “Обращаем Ваше внимание, что заявление должно быть оформлено и сдано не позднее шестого дня лечебного цикла. При отсутствии заявления мониторинг процедуры ЭКО прекращается. Деньги за этот этап не возвращаются”.

Заявление уникально по своей ловкости. Может, всем нам в случае обращения к врачу подписаться под бумагой, которая снимет с него всяческую ответственность и застрахует его на случай неудач? Ведь любая болезнь имеет осложнения, как и не всякое лечение может проходить без побочного действия назначаемых препаратов. Одна из заповедей врача гласит: “Не навреди” (больному), а не “Подстрахуй” (себя).

С другой стороны, почему бы не дать эту бумагу для ознакомления и подписи пациентам до начала лечения – в момент обдумывания или согласия на проведение сложной и небезопасной для здоровья процедуры?

Итак, супруги подписали заявление, которое не могли не подписать, ибо до конца вникнуть в суть возмутительной бумаги не было уже времени. Лечение шло полным ходом, и остановить его своими “капризами” они не могли – цель не позволяла.

 

ВОЛШЕБНИКИ-НЕДОУЧКИ

– У вас не развивающаяся беременность в матке. Непонятно, почему она не прерывается сама. Надо делать аборт, потому что сердцебиения в эмбрионе нет, – сказала Анне лечащий врач, выполняя ультразвуковой контроль.

Как потом оказалось, беременность благополучно развивалась, но была внематочной. Это увидела в тот же день при УЗ-исследовании врач, работающая в обычной женской консультации. А ведь в “чудо-заявлении” оговаривалось, что “наступившая беременность может оказаться внематочной”. Но Анна не могла и предположить, что квалифицированный врач может что-то пропустить.

Что это было – ошибка или медицинская халатность?

Дело здесь, очевидно, не в уровне медицинской техники, ибо это одна из самых оснащенных клиник страны. Технические характеристики оборудования не уступают таковым в лучших медицинских центрах Европы и Америки. Проблема в чем-то другом.

Может, виной всему – огромный поток пациентов, при котором врач просто физически не в состоянии уделить каждому должное внимание? Само собой напрашивается предположение о коммерческой заинтересованности клиники и врачей принять как можно больше обращающихся за помощью. Ведь каждая попытка ЭКО – это не только трогательные надежды на осуществление мечты бездетных супругов, это еще и немалые деньги. Процедура ЭКО стоит в этой клинике $500, остальное “съедают” лекарства – от $1000 до 2000.

Когда лечащий врач сообщила о не развивающейся беременности, Анна задала ей резонный вопрос:

– Почему же ЭКО не дало результата?

И услышала в ответ:

– Потому, что я не волшебник и не Господь Бог.

Ответ о не божественной сущности гинеколога - репродуктолога был отчасти понятен, но при этом все же изумлял. Никто и не предполагает, что встретит самого Творца в лице врача. Но, доверяя свою жизнь человеку в белом халате, пациенту хочется верить, что врач в какой-то мере выступает посредником между ним и Богом. Особенно в таком деликатном вопросе, как рождение ребенка.

Не застав в клинике лечащего врача Анны (она находится в творческом отпуске), я побеседовала с доктором этого отделения – приятной, ухоженной и доброжелательной дамой. Она встретила меня с любезной, но слегка настороженной улыбкой.

– Бывают ли жалобы от пациентов? – поинтересовалась я.

– Сорока-процентный положительный результат говорит о хорошей работе клиники. Но, к сожалению, шестьдесят процентов пациентов уходят ни с чем. Нам они недовольства не выказывают.

Доктор будто предугадала мой следующий вопрос. Я сказала, что общалась с людьми, которые, потеряв веру в отечественную медицину, уезжали на лечение за границу. И наши врачи с их подходами не выдерживали даже малейшего сравнения с зарубежными.

– А мы наблюдаем иную картину, – возразила мне собеседница. – Среди наших пациентов есть такие, кто уезжал на лечение в Европу, но в итоге предпочел нас.

Еще она говорила о том, что не надо строить иллюзий – за рубежом не все так безоблачно. Там есть хорошие клиники и плохие, как и врачи есть хорошие и плохие. Я знала, что все это, грубо говоря, вранье. Но мои возражения повисали в воздухе.

 

ДВА ИЗМЕРЕНИЯ

Еще один пример из истории Анны. Скрупулезно выполняя все назначения московского доктора, в один из дней она пожаловалась на ощущение тяжелых побочных эффектов от вводимых препаратов (ей было назначено четыре ампулы гормонального лекарства).

– Я умираю, – сказала она, – У меня такое ощущение, что я утром не проснусь.

– Ну, делайте тогда три ампулы, – услышала Анна.

Такой ответ обескуражил Анну. От отчаяния, потеряв в конце концов веру в отечественную медицину и надежду на удачу в России, Анна и Сергей решили попытать счастье в Англии в частной клинике доктора Таранисси. Там после скрупулезного обследования доктор взял семью на лечение с целью IVE (ЭКО).

...Сделав вечером очередную инъекцию гормонов, утром Анна ехала в клинику и сдавала кровь для определения их уровня. Через три часа – по результату анализа – врач корректировал дозу препарата. И так каждый день до получения зрелых яйцеклеток (восемнадцать анализов).

Лечение в этой частной клинике стоит дорого: $3000–ЭКО плюс лекарства – от $2 до 4 тысяч плюс проживание в чужой стране. В целом – около $10 тысяч. Доктор Таранисси после тщательного обследования пациентов берет на ЭКО не больше десяти женщин в месяц. Так как достаточно жестки критерии отбора, процент удач у английского доктора очень высок. Принцип доктора Таранисси – проводить максимум две попытки ЭКО. Если первая оказывается неудачной, он полностью меняет тактику ведения пациентки. Вторая неудача расценивается им как неэффективность метода в данном конкретном случае.

Наши доктора делают “столько попыток ЭКО, сколько будет необходимо – без ограничений”. Анне после первой неудачи говорили о пяти – семи попытках. Нетрудно посчитать, что в результате стоимость ЭКО в России не ниже, чем в Англии. А учитывая, что стимуляция гормональными препаратами далеко не безобидна для женщин, не дороже ли обходится лечение на Родине?

После удачной операции ЭКО в Англии Анна вернулась в Москву. Когда у нее возникали проблемы со здоровьем, она звонила своему английскому доктору, чтобы посоветоваться (ей было разрешено звонить в любое время суток на мобильный телефон лечащего врача). Хотя это не входило в условия контракта и никак не оплачивалось, доктор внимательно выслушивал ее и давал обоснованные медицинские рекомендации.

Получается, что медицина в Англии – это бизнес с человеческим лицом. А у нас с каким?

 

КОНТРАКТ. АНТРАКТ

На вопрос Анны о судьбе четырех замороженных эмбрионов, которые оставались в московской клинике после первой попытки ЭКО, ее лечащий врач ответила:

– Ой, Аня, забудь ты про них. На них можешь не рассчитывать.

Как понимать такой ответ? Плохого ли они качества, неизбежна ли их гибель при разморозке, а может, их просто уже нет или...

В Англии супруги еще в начале лечения писали, что делать с эмбрионами в случае удачного результата ЭКО. После подсадки Анна с мужем получили письменное уведомление от эмбриолога с полной информацией о проведенных исследованиях и жизнеспособности неиспользованных эмбрионов.

Вопрос о замораживании эмбрионов непрост. Возможность использования их с целью продажи бурно обсуждается на Западе. Неудивительно поэтому, что там еще до начала стимуляции супруги подписывают бумагу, в которой говорится: “Через несколько дней в клинике ЭКО из моего организма будут получены клетки, содержащие мой генетический материал. Я прошу хранить этот материал в течение... времени. По окончании этого срока можно поступить с ним следующим образом: 1. Изничтожить. 2. Продолжить хранить (по истечении указанного срока я подпишу дополнительные документы и укажу новые сроки). 3. Поступить как-либо иначе”. В документе также оговаривается, что делать с генетическим материалом в случае смерти владельца.

У нас такого контракта не существует. Супруги подписали в московской клинике единственное заявление, в котором обязали себя претензий к врачам не предъявлять.

Анна и Сергей – и они, к сожалению, не единственные – столкнулись с тем, что у нас, в России, ни вывеска на лечебном учреждении, ни регалии и звания врачей не дают никаких гарантий высокого профессионализма и человеческого отношения. Печально также и то, что коммерциализация отечественной медицины не помогает ей выбраться из трясины проблем, а, наоборот, усугубляет их.

...У Анны и Сергея растет очаровательный малыш. Скоро ему исполнится год.

P.S. Имена супругов по их просьбе изменены.
Т.М.

Опубликовано в "Литературной газете" №26  27 июня 2001 года
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg262001/society/art6.htm