Н. Попов Стихи о жизни, ч. 14 Мой некролог

                Мой некролог
Вспоминаю жизнь свою. Всю, с детства.
Учитываю, что за прожитое время повидал.
Труд познал я рано, с малолетства
Хотя отец меня к труду не принуждал.
      – Не спеши, ещё успеешь в этой жизни потрудиться!
      Она сложна, при том некоротка!
      Главное, не знаешь, что с тобою может приключиться!
      Играй, да набирайся сил, живи без дум пока!
В тифозный год отца похоронили.
Из больницы мёртвого доставили к домишку на дровнях.
Мы, дети, долго в памяти отца любимого хранили.
Много поубавилось народу в деревнях.
      Детство пролетело в бывшем Сылвинском заводе,
      Его до революции хозяева закрыли.
      Механизмы все продали и забыли о народе
      (Хозяева из немцев-графов были).
Я в семье из мужиков был первым, старшим
Пошёл работать на железную дорогу.
Она семь вёрст от дома. Приходил домой уставший
И о профессии на жизнь раздумывая много.
      На столбах работал в службе телеграфа, на когтях.
      Зимогорил. Поработал, побывал на приисках.
      Снова был железнодорожником, рабочим на путях
      Поработал на конторских тёпленьких местах
Не понравилась работа мне в конторе.
Биржею труда Свердловска был направлен на завод,
Там с работой познакомился довольно скоро,
Проработал металлургом тридцать один год!
      И за все эти года, представьте, не болел
      В выходные дни и в праздники не находился дома.
      Силу и энергию восстановить умел –
      Отдых находил в лесах или ни водоёмах.
С удовольствием работалось в металлургии –
В цехе производства и проката тонкого листа.
Когда же стал пенсионером, люди дорогие.
Трудиться после этого не перестал.
      Правда, отдохнул в начале основательно,
      Но не любил в пивнушках время проводить.
      Требовали мускулы нагрузку обязательно
      Силу и энергию трудом восстановить.
Нашёл пенсионера. Он тоже был ещё здоров,
Тоже не любил он дни безделья, скуки.
С ним пошли мы на распиловку и разделку дров
Взяли поперечную пилу и колуны с ним в руки
      Распиловку дров мы в частном секторе искали
      В дальнейшем нас узнали, сами приходили приглашать
      Брак в работе мы не допускали,
      За хорошую работу даже стали угощать.
Нет работы – уходили, уезжали местные леса,
Занимались тихою смиренною охотой
Брали грузди и грибы, я знал хорошие места.
Так разумно отдыхали перед новою работой.
      Пользу от походов в лес мы извлекать умели,
      Для походов горячительного никогда не покупали,
      С природой дружбу мы хорошую имели–
      Ягодниками, и отменными с ним стали.
Не страшили нас пути-дороги, дали,
Не пугались малохоженной дороги топкой.
Через пять болот ходили, там чернику брали
С ягодами, с грузом возвращались той же тропкой.
      Осенями ездили по клюкву на болота Сосьвы,
      Что за Алапаевском по направлению Падым -Юнган,
      Брали ягоды навыбор, что сложнее, брать непросто.
      Дома все соседи видя ягоды завидовали нам.
После смерти друга я остался сиротою,
Не с кем в лес сходить и не с кем подхалтурить.
В производстве снова поработать захотел,
Сидеть дома было не в моей натуре.
      Чувствовал пока ещё избыток сил.
      Дал совет знакомец мне при разговоре –
      В лёгкую промышленность работать пригласил,
      В пятый цех Уралобуви устроился я скоро.
Ремонтировать и доставлять к конвейеру колодки,
Я же вёл окраску их и маркировку.
Мне работа нравилась, была довольно лёгкой
Выполнял её охотно, со сноровкой.
      Этим труд работницам конвейера облегчил,
      На наборке стало меньше требовать усилий.
      Через это вот себе почёт я обеспечил,
      Мне в день Красной армии подарки подносили.
Руководство цеха меня тоже оценило:
За хорошую работу ласково, приветливо встречали
Встретят в цехе – разговаривают мило,
По имени и отчеству сердечно величали.
      Быстро чередою шли, текли года.
      Не обижали старого, шли премии к оплате.
      Регулярно получал старик всегда
      Добавку из тринадцатой зарплаты.
Как-то незаметно прокатилось восемь лет,
Под конец, скажу по-честному, стал уставать,
Быстроты движений прежних нет,
Стал от молодых в пути-дороге отставать…
      Пошёл к врачам, поведал им свои изъяны
      Про свои, хотя не очень сильные, недомогания
      Назначили для рук мне парафиновые ванны
      Одновременно на дому ещё втирания.
Наконец решил расстаться с цехом,
Решил серьёзно и подольше отдохнуть.
Но болезнь явилась для меня помехой,
С ней попал на скользкий и тернистый путь.
      Два года регулярно в Свердловске лечился,
      Но облегчения болезни всё же не бывало.
      На третий год ещё тяжелый случай получился –
      Жену, как и меня парализовало.
По глупости врача ещё внесли инфекцию –
От неё моя подруга жизни больше пострадала!
Медсестра внесла инфекцию без знания профессии,
Жена ж переносила боль, какой не ожидала.
      Шесть месяцев жена в постели пролежала.
      Дочь с ЗИЛа с внуками по выходным её спешила повидать.
      Конечно, мать свою дочурку, внуков, поджидала
      Им думы горькие свои спешила передать.
Врачи жене не находили мест в стационаре,
Полгода разговор об этом даже не вели.
К чему лечить, раз человек довольно старый,
Когда запрос на койки и для молодых очень велик!
      Но вскипело сердце нашей милой дочери,
      Описать страдания родимой мамочки явилось –
      Поведала чистосердечно всё «Уральскому рабочему»,
      И через день у мамы положенье изменилось:
Нашли койку ей. По улице Челюскинцев в больнице.
Была слаба, уколами сперва в квартире поддержали.
Два месяца пришлось на койке ей томиться,
Затем ещё в Сысерть лечиться на полгода провожали.
      Не лечили, а в истории болезни дали заключение:
      Обнаружен в позвоночнике очаг туберкулёза,
      Нужно в гипсе провести шесть месяцев лечение,
      При отказе рисовали нехорошие прогнозы…
Уезжать в Сысерть жена, конечно, отказалась –
На полгода койка с гипсом не прельстила.
Вдали от дома, без родных, она ей кладбищем казалась,
Только выписать домой её просила.
      Отказ больной лечиться врачей устраивал вполне,
      Сообщили все подробности работникам печати,
      Свободу дли недолеченной моей жене
      И в теле дозревать инфекцию, добавлю кстати.
Врачи спасали честь для медицинского халата,
Но грязь, внесённую с инфекцией, оставили
Спасая этим честь работника-собрата,
А для печати в оправдание ответ больной отправили!
      Жену выписали, но пришлось сменить квартиру нам:
      Дочь перетянула жить поближе – в свой район.
      Свердловск стал дальше, жить приехали к горам
      Не слышно самолётов и трамваев звон.
Год мы здесь прожили и весьма спокойно
Тишиной, покоем жизни наслаждались.
Но боли от инфекции вновь выплыли невольно,
Снова в организме путь блужданий продолжали.
      Наконец жену совсем в постель свалило,
      В МСО попали справки, ловкачей-врачей прогнозы
      По ним к туберкулёзникам больная угодила
      Повезли туда – из глаз её катились слёзы.
Здесь вылечил её простой хирург
При помощи лишь скальпеля и даже без наркоза –
Фонтаном жидкость гнойная из раны вылетела вдруг,
На этом кончилась история жены с туберкулёзом!
      С профилактикой и до сего дня ходят к ней врачи,
      Хотя с момента операции прошло уже трёхлетие.
      Просят лишь в проверку справку с диспансера получить,
      И желают жить спокойно до столетия.
Но увлёкся, милые друзья-товарищи, своей женой.
Лечение своё по месту жительства продолжил,
Пока ходил – невропатологи трудились надо мной,
Но вскоре до печальных дней я дожил!
      В области меня лечили два района,
      И я не смог снижения болезни получить.
      Лечили здесь, в Автозаводской зоне,
      Но оказались неспособны вылечить меня врачи.
Не снижали болей парафиновые ванны,
Электричеством здесь в МСО меня лечили.
Не помогли уколы, как это ни странно.
Снижения боли пальчики мои не получили.
      Триста шестьдесят пять дней в году
      Болезнь меня терзает и восьмой уж год…
      Сперва бродил, но падал на ходу
      Смеялся окружающий меня народ.
Казусов со мной случалось много –
На ровном месте падать приходилось мне,
Люди думали, что это от спиртного
Увидят, что не пьян – ведут домой к жене.
      Скоро я совсем один ходить не смог,
      Мог передвигаться до крыльца квартиры.
      Заболели руки, больше боли ног,
      И летит аж в сердце боль, как пули в тире!
Тогда, друзья, я вывел истину при этом –
Коль не сможешь сам ходить в амбулаторию,
Сразу успевай проститься с белым светом.
Как списанный в архив, в историю.
      Это мне пришлось на личном опыте узнать:
      Мои ноги перестали вдаль ходить.
      Домой невропатолога нельзя позвать,
      Они же постарались обо мне совсем забыть.
А пальчики обеих рук очень болят
В конечностях, у самых ноготков.
Больные мысли предлагают и велят
Отсечь их топором. Я к этому почти готов.
      Пока не сплю, терзают сердце боли и мучения,
      От этого казались вечностью мне дни.
      Решил заняться без врачей самолечением –
      Сам решил лечить больные пальчики мои.
Втирал я в свои руки мазь камфарную,
«Бим-Бом-Ве», мазь Вишневского и мазь тигровую,
И даже лошадиную микстуру скипидарную…
Что ни присоветуют – втираю, пробую.
      «Апизатрон» германский со пчелиным ядом,
      «Випросал», но уже с ядом от змеи…
      Всё вмазывал, а счастье пролетало рядом,
      Болеть не перестали пальчики мои!
Гложет пальцы, нервы, мне какой-то свищ
Хороши лишь с участковым терапевтом отношения.
Конечно, заглушить она не может паралич,
Но посетить нас, стариков. Спешит без приглашения.
      Порою тяжело и вылетает стон не без причины…
      Но воздержись! Крепись и не стони!
      Терпи, храни достоинство мужчины!
      Иогом будь, но честь мужчин храни!
Да, друзья хорошие, устал старик.
Стал обузой для родных, раз не могу трудиться.
Жизнь, дурак, анализировать привык
И делать выводы, каких порою делать не годится.
      Раз врачи не могут вылечить, зачем же мучить?
      Лучше помогли бы человеку помереть.
      Он ведь больше удовольствия получит,
      Если тихо и спокойно встретит смерть…
Всё равно же скоро будет завершающий конец.
Знаю, путь страданий мой уже недолог.
Скоро отдохнёт непохороненный пока мертвец
И на этом хочет он закончить свой некролог.
                Апрель 1984 г.

   В октябре 1985 г. деда не стало, но он остаётся в наших сердцах.
Надеемся, что и те, кто прочитал его произведения, тоже будут вспоминать
о нём добрым словом