Ангарский

  Палата была белой, как и белыми были лица врачей и порой,  мне казалось, что все они состоят из огромных кусков медицинской ваты, разговаривают ватными голосами и ставят ватные диагнозы. И только окно под которым стояла моя койка было ярко выкрашено в замечательное синее небо. Сегодня я скучал. Впервые за несколько недель проведенных в больнице ко мне ночью не явился убитый на Ангарском перевале друг Матвей, а на небе нынче не было облаков, которые остались моими единственными собеседниками днем. Про визиты Матвея ко мне врачам я конечно ничего не рассказывал – речь моя после ранения  полностью  не восстановилась, да и не до того им было, маразма и без меня вокруг хватало. Был Матвей обычно очень веселый, хоть и с пробитой головой. О чем именно мы беседовали, вспомнить наутро я не мог. По ночам в его обществе мне было легко и комфортно, не то что днем. День наваливался больничными запахами, эмалированной стеной напротив, пульсирующей болью ломился в виски, нудил разговорами с соседних коек. Спасением были облака. Они меняли форму и я придумывал про них различные истории. Вот дракон, который поссорился с горбатым старикашкой и тот превратил его в целое поле цветов, которое потом стало огромным айсбергом, вот жираф-альбинос несется по небу, спотыкается о замок лилипутов и рассыпается на целую стаю бабочек, а вот дивной красоты парусник, рассекающий океанские  волны. Над головой кружатся чайки, а  я стою на самом носу судна и вот уже впереди показывается суша с малиновой пристанью и прозрачными куполами домов. Нестерпимо хочется броситься в воду и плыть еще быстрее корабля. Я разбегаюсь и ныряю. Мне очень нравятся мои плавники и то что можно двигаться так быстро. От восторга я выпрыгиваю из воды и плюхаюсь обратно. Суша, к которой я так стремился, уже не манит, хочется только движения вперед, в глубину, сквозь столбы солнечного света, мимо затонувших кораблей , вместе со стаями разноцветных рыб…
- «Жаль парня», слышу сквозь  сон. «Не долго ему осталось.»  Это врач Силютин вышел подымить на улицу, прямо возле моего окна.
- «Это которого? Димку шоли Лапина из 23, который возле окна лежит??» - басит старшая медсестра баба Шура.
- «Ага, его. Совсем уже в себя не приходит.» - вздыхает Силютин. «Батю его знал, хороший мужик был.»
И мне сквозь сон тоже безумно жалко становиться этого самого Димку Лапина. Я снова погружаюсь в свет на  глубине океана и лечу, лечу, лечу…
- «Ну! Нарезвился и хватит! Успеешь еще!!»
Кто то трясет меня за плечо, да еще и по лицу лупить пытается. Открываю глаза и вижу лесную поляну всю залитую солнечным светом и наклонившегося надо мной Матвея.
- «Давай, давай Димка, не время в свое удовольствие храпеть» - говорит он. «Война еще не закончилась!»
- «Матвей!» Громко и радостно воплю я. «Так что же ничего не было и засады на Ангарском и тебя не убили??»
- «Ну даже если и убили, это не значит, что меня нет» - смеется он. « И это что же получается, я зря время тратил но ночам, вместо того что бы немцев бить , с тобой разговоры разговаривал, рассказывал что к чему. Ну да ладно пойдем, мне еще сегодня надо две тропы заговорить и три обвала устроить, что бы наши уйти успели. Ты уж извини, что тебя раньше времени выдернул – один не справляюсь.» - сконфуженно закончил он.
И мы пошли. А потом я понял, что лететь намного приятнее, чем идти и как я только раньше об этом не догадался.


Рецензии