Столичный вестник

 
Страну многократно гнетёт тихий ужас и споры об избранном свыше пути тугая реальность и часть третьей суши не может, как негода, скопом нести. Конечно, обидеть Навального просто - закрыть его, тайно подкинув косяк без шума и пыли, без внешнего лоска, создав прецедента изящный пустяк. Всё чётче сжимаются мысли и чувства разящего счастья ложатся под кат. Рождается смутного мига искусство для порции массы, где зиждется мат. Не знаю, откуда берутся позывы, ведь Путин молчит, как китайский солдат. Приходит рассвет, ну а с ним перспективы, что рухнет когда-нибудь баррель и ад.

Лужков, как обычно под утро не снится, Батурина Ленка мелькает едва. Пропала страна, а по сути столица раздета, разута, побита, мертва... Парк Горького выглажен, чист и похоже обновки, - сказал как Сабянин, - к лицу. Лицо правда с виду походит на рожу, проспавшую в остром салате с мацу. Но в целом Москвою не грех успокоить расхлябанный в жутких скитаниях нрав. И ветки метро нужно новые строить, и искоренять схороненье дубрав. А Химки сравнять, не на много, с асфальтом, чтоб дружно взрастить к первомаю район. Покрыть, всех кого можно крыть, благим матом под серых церквушек глухой перезвон.

А если конкретно, то стало прикольней в стране, где когда-то бухалось и мне. И, с рожей довольною и протокольной, и мне улыбнётся, несчастному, мент. И девка с букетом цветущих бегоний блеснет переливами белых колгот, и лучик надежды на грязном перроне растопит любви покосившейся лёд. Но всё-таки где-то смурной Ходорковский всё думает - сядет Навальный иль нет?

Тусуются в парке гламурные соски. Я снова напился - и пишется бред.




МН 2011