На кухне банки грохотали...

На кухне банки грохотали –
Там свёкр искал валокордин.
Глава семьи в большой печали
Курил на лестнице один.

Свекровь невестку так любила,
Что со скандалом в ночь пришла,
Поскольку ей не дозвонилась
И беспокойством изошла.

Свекровь скакала по паркету,
Искала сердце на грудях,
А в незакрытом туалете
Жена рыдала в бигудях.

Как будто пар поддали в бане,
Пошел волной аптечный дух –
Притихли дети на диване,
Соседка навострила слух.

Как вы посмели тётю Лиду
Не пригласить на Новый год?!
И почему Максим постригся,
Как будто полный идиот!

У вас на окнах паутина,
А вы мне смеете хамить!
Вы к телефону не бежите,
А я устала вам звонить!

Свекровь в сердцах упала в кресла,
И свёкр поднес валокордин.
Вам состраданье неизвестно!
Вы не жалеете седин!

И в подтвержденье этой фразы
Ворвался в дом табачный дух –
Жена слетела с унитаза,
А свёкра прохватил испуг.

Метнулась кошка на пороге,
В подъезде свет перегорел.
Максим-то, думали, убогий –
Максим скандалов не терпел.

Максим вошел, и потемнело,
Как будто рухнул свод земной;
И половица лишь пропела
Какой-то чёрною тоской.

И было сказано в минуту
Все, что годами напеклось:
Среди домашнего уюта
Взорвались ненависть и злость.

Не верю я в твои заботы!
Не верю в твой валокордин!
И не жалею ни на йоту
Скандальности твоих седин!

Пришла ты, мама, не случайно,
А чтоб устроить раскордаж,
Валокординовой атакой
Взорвать очаг семейный наш!

Свекровь тут вышла из квартиры
И дверью хлопнула в ответ,
Пролив свое негодованье
Валокордином на паркет.

И мог закончиться разрывом
Произошедший кавардак,
Но по случайности счастливой
Главу семьи хватил инфаркт.

Семья сплотилась вся по новой,
Все вместе пьют валокордин…
А под зеленым одеялом
Лежит Максим совсем один.

Ему кулич на Пасху носят
И ходят в церковь поминать…
Ему навечно двадцать восемь,
Он вечно юн. Спасибо, мать…

Стоит на родственных обедах
Пустая рюмка на столе…
Теперь невестка для свекрови
Еще роднее, свет в окне!