Два Пушкина

Я не только не принижаю величие Пушкина КАК ПОЭТА, но и отстаиваю его язык как идеальный язык для русской поэзии, в том числе и современной. А КАК ЧЕЛОВЕКА я его осуждаю, отвергаю его обожествление толпой и перенос восхищения его великим творчеством на его личность и биографию.

Конечно, сажать в домашнюю тюрьму, как мне написала одна читательница, жену за связь с любовником (с Пушкиным), что сделал один молдавский дворянин, жестоко, но так было немногим ранее, чем в Молдавии, и на Западе, и на Руси. Перечитайте "Песню о купце Калашникове". Там Калашников, необоснованно заподозрив ЛЮБИМУЮ жену в измене, обещает посадить её "в погреба глубокие". А потом, узнав, что на неё напал опричник Кирибеевич, убивает его в честном кулачном бою, а сам не изворачивается, не говорит Ивану Грозному, что убил того случайно (тогда бы тот его простил), а говорит, что убил сознательно, но не скажет, за что. И идёт на казнь... Об обещании жене посадить её в погреба Белинский говорит, что таковы уж были нравы и обычаи того времени.

Но согласитесь, что нежно "любиться" с молодым повесой Пушкиным замужней даме было аморально, ообенно в те времена, тем более, что тот не собирался жениться на ней, похитив её, как сделал поэт Алексей Константинович Толстой. Пушкин был элементарный донжуан. До Молдавии Пушкин в Одессе так же почти на глазах у благородного и высокообразованного графа Воронцова, губернатора Новороссии, превратившего грязный посёлок Одессу в великолепный город, защищавшего, евреев, сербов, болгар, бежавших от турок, не выдававший польско-украинским панам беглых украинских крепостных, приходил в его дом в объятия к его жене легкомысленной польке Екатерине Ксаверьевне, родившей от него кудрявую девочку... А в адрес графа Пушкин написал знаменитый пасквиль:

"Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец",

хотя полу-невеждой в тот период был сам Пушкин, учившийся на тройки в Лицее.

Пушкин оскорбил в обществе жену одного молдавского дворянина, а когда её муж заступился за неё, этот наглец вызвал дворянина на дуэль. Но все знали, что Пушкин - лучший стрелок в Одессе, попадающий в муху на стене с 10-ти шагов... И Пушкин принудил эту супружескую чету... извиниться перед ним...

А не только совершенной красавице, но и женщине высшей духовности Анне Петровне Керн Пушкин написал гениальное стихи "Я помню чудное мгновенье...", а своему другу потом написал: "Любезнейший друг мой! Вчера я на сеновале Керниху наконец с Божией помощью у*б!"

В дальнейшем Анна вышла замуж благородного молодого человека моложе её, и они прожили в любви и счастье до 80-х годов XIX века и умерли почти одновременно с разницей в один месяц...

До дуры Н. Гончаровой Пушкин влюбился в Анну Оленину, дочь президента Академии Наук России. Дело близилось к обручению. Но пьяный Пушкин за карточным столом (он был и картёжник: умерев, он оставил долгов на 25000 рублей серебром, и царь за него заплатил) стал болтать и сказал компании, что для того, чтобы ему жениться на высокообразованной красавице Олениной, главное - уговорить папеньку, "а девку мы обломаем!" Это дошло до Олениных, и "обламывателю девок" отказали...

А читали ли вы письма Пушкина к жене, где он её называл "жёнка" и вообще говорил грубым языком купчины. Чтобы она не изменила ему, он держал её постоянно беременной.

Уже обручившись с Гончаровой, Пушкин не знал, как отделаться от своей, кстати, грамотной крепостной молоденькой крестьянки, которая должна была родить от него... Её отца Пушкин назначил старостой. А беременную отправил, кажется, к Вяземскому (у меня есть литература, где можно уточнить), и попросил его определить ребёнка в приют, если родится девочка, или пристроить получше, если родится мальчик...). Скажете, что такое поведение барина было "нормальным"? Нет, в те времена лучшие дворяне очень заботились о своих незаконнорожденных детях и помогали делать им блестящие карьеры. Такими детьми были Жуковский, Герцен, Фет и многие другие даже раньше, при Екатерине II.

Иные считают, что Пушкин, останься он жив, написал бы, возможно, роман о Пугачёве. Ну и что?!! Разве можно уникальный поэтический талант Пушкина менять на какие-то романы?! Тем более, что так, как Гоголь, он не написал бы прозаическое произведение. Мы же читали неплохую, но не более того, повесть "Капитанская дочка" с главными "голубыми" ( то есть чисто положительными лирическими) героями - Гринёвым и Машей.

Да и царь не позволил бы ему написать так, как он бы хотел. Даже "Историю Пугачёва" царь велел назвать "Историей пугачёвского бунта". А сама эта история? Да это черновой перечень событий восстания Пугачёва без комментариев и художественного оформления автора.

А бросил фактически писать стихи Пушкин не из-за своей прозы, а из-за того, что поэтический дар его покинул: Муза прощает поэту донжуанство, пьянство и карты, но не прощает идейную измену. Пушкин примерно за месяц до казни декабристов обратился к царю с нижайшей письменной просьбой простить его за осознанные им проступки и вольномыслие, ибо он порвал с сомнительными друзьями и просит вернуть его в столицы.

И лишь ПОСЛЕ этого письма царь прислал за ним фельдегеря и встретился с ним, "обласкав", сказав придворным: "Теперь это другой, МОЙ Пушкин". У нас же в прошлом всё изображали так, что обеспокоенный Пушкин не знал, зачем за ним приехал фельдегерь...

Царь, как известно, дал ему унизительную для его возраста должность камер-юнкера (комнатный слуга царя: юнкер – юноша, устарелое немецкое).

 В дальнейшем, уже после казни декабристов, Пушкин написал
1) стихотворение "К друзьям", в котором оправдывал своё предательство:

"Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
ЯзЫком сердца говорю...",

и 2) стихотворение "Стансы":

"В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни..."

Это прямое обращению к царю, от которого поэт без боязни ждёт славы и добра. А что казни декабристов, так, мол, фиг с ними, ибо и
"Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни..."

После этих стихов от Пушкина отвернулось передовое общество.

И самое дикое то, что одной рукой передавая царю эти дифирамбы, Пушкин другой рукой передает в Сибирь декабристам-каторжникам стихотворение "Во глубине сибирских руд...", где изображает себя сторонником революционеров:

"...Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут - и свобода.
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут".

То есть Пушкину было важней всего нравиться "и вашим, и нашим" - лишь бы слава!..

А когда Пушкин написал позже оправдывающее царское палачество стихотворение "Клеветникам России" (кстати, с точки зрения поэзии, бездарное и напыщенное) в ответ на возмущение французской прессы жестоким подавлением восстания поляков за свободу своей родины, от Пушкина отвернулись даже многие друзья. Пушкиным перестали интересоваться как поэтом,  поскольку он наплевал на идеалы свободы и прав человека. В ответ он написал второе ходульное стихотворение

"Поэт и толпа":

"Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!..
......................

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв".

То есть Пушкин провозгласил себя перебежчиком из стана художников "искусство для жизни" в стан деятелей "искусства для искусства".

Результат не заставил себя долго ждать. Посмотрите на его убожества (после великого "Евгений Онегин"!), как "Домик в Коломне", "Граф Нулин", стихи, стилизованные под древнегреческий гекзаметр": "Царскосельская статуя", "На статую играющего в бабки" и др.

А в стихотворении "Отцы пустынники и жены непорочны..." Пушкин, "монашествуя", произносит молитву, в которой он ханжески просит спасти его от всего мирского:

"Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи".

Вот так! Он, получается, желает примирения и с режимом, забивавшем солдат палками, прогоняя их "сквозь строй" (Николая I за это прозвали Палкиным), гноили людей на каторгах, ссылали поэтов под пули горцев (Полежаев и Лермонтов), убивали на подстроенных дуэлях (Лермонтов) били кнутом женщин-крестьянок на Сенной площади в Петербурге:

"Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал, играя...
И Музе я сказал: "Гляди!
Сестра твоя родная!"

Н.А. Некрасов.

Общество, или как тогда говорили, "публика" простила Пушкина только после его мученической смерти, когда непобедимый дуэлянт был смертельно ранен никогда ранее не стрелявшимся на дуэлях Дантесом (случайно ли?).

Особую роль в прощении и героизации Пушкина сыграло стихотворение Лермонтова "Смерть поэта", за которое Лермонтов был сослан царём на колонизаторскую войну против горцев Кавказа и в конце концов был убит при загадочных обстоятельствах (но это другая история). И с тех пор по сей день Пушкина продолжают героизировать и обожествлять, всё более забывая его великие стихи.

Мало кто из "интеллигенции" сможет сейчас прочитать без искажений четверостишие из Пушкина. А в моей юности, в 50-е годы, практически все могли: мы их учили помногу наизусть. Скоро у ТАКОЙ публики от Пушкина останется "наше всё", а не его поэзия.