Носит женщина жар в охладевших шелках...

***

Носит женщина жар в охладевших шелках.
Носит женщина стон в отрешённых стихах.
Остаётся с людьми, но ушли имена.
И текут по запястьям Её времена.
…
Ей не спится ни с кем, ей не снится ни с кем.
И в золу полнолуния мчит манекен,
Парабеллумом глаз метит в шкуру такси:
— Вам куда?
— Мне куда?
Хоть куда да вези…

И стоит у моста, и зовёт высота.
— Приведу себя в форму… В форме пласта…
На карниз бы и — вниз. Кошке хочется, пли-и-из…
Не сама по себе в этом городе крыс.

У Её есть жильё, у жилья есть жульё.
Кто загнал тебя, рыбка, в цементный каньон?
В золотых соцсетях жабры выгнет дугой:
На крючке бельевом трепыхается боль.

Как же это — любовь?.. Где же это — любовь?..
В этом спринте ей мил только бег облаков.
Формируется осень по форме листа…
Раз не тронешься в путь, значит, — тронешься так.
...
И в пурпурных бинтах одноногость аллей.
Ничего не желать, чтоб никто не жалел.
Чёрной шляпою ночь, и луна — жёлтый бант.
Что бы ей ни читалось, читается — Кант.

Что бы ей ни грустилось выходит — Бодлер.
— Отойдите от окон. Я выпрыгну, сэр.
И, как тигр, век её начинает разбег.
— Вам куда?
— Мне куда?
Там, где свет…
Там, где снег…
…
Разбудите Её!.. У Её есть жильё.
Только там, где жильё, есть проклятый проём…
А за окнами — сад. А за садом — луга…
За лугами — вода, за водой — берега…

Там печальный Харон перевозит людей.
И стоит у реки темнокожая тень.
Машет вслед сонму лет и спускается свет…
И стоит у моста …
— Это свет!..
Это бред…

Разбудите Её...
Сон дотлеет в зрачках.
Одевается лиф.
И она — на крючках…
Саван в тонких руках.
Заправляет кровать.
Ей сегодня опять
По чуть-чуть умирать.
...
И вот так — без конца.
И виску — до свинца.
У Её есть лицо.
Но на ней нет лица.
_______
— Здравствуй, милый…
— Алло…
— Где я?
Знаешь…
— Алло…
— Там, где свет…
Там, где снег…
За разбитым
Стеклом.

***