Лихорадочный бред

Выжженные чёрные пески...
Сдавленные обручем виски...
Чёрный дэв, крадущийся куда-то,
да летящий к солнцу потолок...
Для чего мне руку уколол,
высунув головку из халата,
красно-белый аспид – Бог Пустынь.
Но опять глаза его пусты,
и сухая кровь холодновата.

А меня зелёная пучина
властно повлекла в водоворот,
где манит, и плачет, и зовёт
зеленоволосая ундина,
где шныряют птичками мальки,
где у спрута щупальца тонки.
Но вода – расплавленная медь –
и глаза слепит, и жжёт мне кожу.
Солнце ближе,
юноша не сможет
никогда до солнца долететь.

Кожа раскалилась добела,
кровью наливаются глазницы,
и опять впивается игла,
чтобы в вену холодом пролиться.
Камни, камни сдавливают грудь –
на меня курган камней навален.
Я хочу, но не могу вздохнуть –
слишком вязок душный воздух спальни.
С улицы морозные клубы,
но нельзя! Нельзя! Закройте ставни!
Посмотрите: ими двор уставлен
сплошь: гробы, гробы, гробы, гробы.

И из каждого смеётся червь,
белый-белый сквозь могилы чернь,
сквозь гнилые савана лохмотья.
И скользит по костным остриям
и зубам, оскаленным в зевоте.
Снова обжигает губы мне,
Словно я огонь целую страстно,
И танцует девушка в огне,
как змея, подвижна и прекрасна.
Но опять впилась в меня игла,
и мои виденья пресекла.