Поэма «Евсей» состоит из девяти стихов.
Основные герои: Евсей (безгрешный) и Самаэль (Божий яд), грешники и другие демоны.
В первом стихе описание встречи Евсея и Самаэля, со второго по восьмой – семь смертных грехов, порождение их в героях, грехопадение, итог. Девятый – заключительный, встреча Евсея с Богом.
Примечания (пояснения) в конце произведения.
“Евсей”
Часть 1 (без греха)
Самаэлю, князю тьмы, наскучили его подвалы
И мир людской, где много суеты
Идея посетить околдовала…
Своих он верных слуг позвал,
Такую речь им толковал:
Сановники! Мне, право, скучно стало…
Тот мир, что был так Им любим
Давно уж царствие моё завербовало
Вы поглядите: грешники одни!
Везде служители мамоны
Одна деньга’ – куда ни ткни
Есть культом личности любого!
Разврат, продажность воцарились там,
Куда б нога людская ни ступала
Вот раньше, совращая дам:
Я ликовал, она же в ноги пала,
И молит: пощади, презренный!
Души моей не тронь, отдам лишь тело…
А что ж сейчас?
Плутовка с малых лет уже готова к вакханальи!
С момента встречи миновал лишь час,
Она ж уже раздетая, каналья!
Всё чередом своим подходит,
К победе нашей, но увы…
Зла без добра ведь не выходит
И не поднимет зло из тьмы
Чтоб нам в конец вернуться в небо
Нужна нам чистая победа
Лишь душу чистую прибрать
И навсегда себе забрать!
Создатель наш умён сполна:
Тяжёлых душ нам повелев сбирать,
Он нас не думал возвращать.
Ведь каждых грех имеет вес
И мы всё дальше от небес
Чиста как детская слеза,
Свежа, как утрешня роса
Такой душа должна бы быть
И надо нам её добыть!
Грехопаденья нам не нужно
Нам нужен тот, кто руку дружбы
Протянет нам и вместе с нами
Пройдёт наверх за облаками.
Три ночи суетные были
Пока сановники кой-что нарыли…
О, Самаэль! Владыка наш!
Пришли тебе мы бить поклон
В работе уж настал шабаш
По всем запросам – вроде он!
Один??! Да что же в самом деле?
Неужто больше нет доселе?
Искали мы и тут и там,
Но там то мученик, то пьян
То вор, дурак или смутьян…
Короче, лишь один подходит
Греха в нём бесы не находят…
Так кто же он? Небось Исайя?
Но он уже не в нашей стае
Сановник шутку принял в лад
И зачитал он свой доклад:
И так, начнём же: он Евсей,
Ни англиканец, ни еврей
Он басурманом с русской смешан
И чуть арийцами домешан
Дитятей был во всём пример
Себя он вёл как пионер:
За косы девок не таскал
В обиду младших не давал.
Учился справно, старшим не грубил
За что порою битым был
Лица при этом не ронял
На драчунов он не серчал
Считал, что молодость глупа
И что тут взять от дурака…
Стишки писать он тайно стал
На табурете не читал
Потом писать он стал рассказы
И редко всё ж давал показы:
Он декламировал эссе
И аплодировали все.
Решил избрать он верный путь
И Гиппократа присягнуть
Людей спасал он с той поры
Был эскулап, как все жиды
Ему пророчили успех
На поприще продаж умений
От боли он избавил всех,
Кто приходил к нему: О, гений!
Гордыня взять должна была
Его с таким большим уменьем,
Но он - дурная голова
Покинул всё своё именье
Он бросил дом, работу, всех
Кто был причислен к его сану
Ушёл от всяческих утех,
Сидеть в коморке и писать романы…
Печатать все его труды
Желаньем не горел никто
И состояние нужды
Его к болезни привело
Он мучим был и голодом и водкой
И может задушился бы верёвкой,
Но верно знал во всём предел
И никогда он не робел
Ему б покаяться пойти,
Принять страданья неотвратно
И мог тогда бы в рай войти,
Но он не верил безвозвратно
Религию он ставил под сомненье
Лишь верил в то, что написал
На всё имел он собственное мненье
И никогда в словах не лгал
И если б не случайный казус
Болел бы так всю жизнь свою
Мучительный его диагноз
Так страшен, что я не прочту…
Так, казус вот в чём: как-то раз
Чуть захмелев в усладе дня,
Взобравшись будто скалолаз
На гору, что вблизи была,
Он спотыкнулся, проскользил
По влажной утренней траве
И прямо в пень он угодил,
Проделав дырку в голове…
Душа в тот миг же отошла,
Но мест у Бога не нашла
Творец сказал: ну, что, Евсей,
Ты говорил, что ты ничей!
Что нет религий, нет и Бога
Что всё в округе лишь природа
И вовсе нету палачей
В лице ослушников чертей.
Так отправляйся в никуда!
Лишён ты всякого суда,
Небытие лишь твой удел
Там нету Бога, нет и дел…
Так он же мёртв!
Поправка, князь!
Небытие – не есть матчасть
Он как бы есть и как бы нету,
Там нет и тьмы и нету свету
Завис, коль можно так сказать
Но он один, кого сыскать
Смогли по вашему приказу
Один он – вот такой вот казус…
Вернуть кого-то из небытия…
На это Он способен, но не я.
Что делать? Как тут дальше быть?
Быть может лучше всё забыть?
Всё также гадом присмыкаться
Иль всё же лучше попытаться?!
Всё думал, думал Самаэль
И вдруг надумал: что ж одтель
Мне нет назад и шагу прочь
Пойду покину свою ночь
Его приёма попрошу…
Соседа сверху навещу
Хотел чего?
Я много думал…
Я очень рад, и что с того?
В земном раю угрюмом
Хотел найти я вот того….
Кого того? Ты видно спятил?
Что мямлишь? Каши чтоль не ел?
Нет уж, ума я не утратил
Я просто кое-что спросить хотел…
Ну, не томи! Уж, куча дел!
Писатель был знаком мне с малых лет
Пришёл я в гости – дома нет
И вот хотел спросить тебя, сосед
Уж, не видал ли где его ты след?
Тебе соседом никогда не быть!
Ты имя не успел забыть?
Так, не забыл я, он Евсей…
Ах, этот… охо-хох, ей-ей…
Зачем тебе он, явно не спроста?
Я оду заказать решил из баловства…
Бери! Быть может надо так…
Евсей далёко не дурак…
Тьма тьмущая, как скрежет воздух тишиной...
А говорят, что сатана всему виной!
Такую пустошь, полный ноль
Лишь может человек создать
Его б мозги да под контроль!
Тогда бы Я стал царевать!
Опустим лирику – вот он
Своим неверьем осуждён
Висит во тьме он, словно сон
Неужто до сих пор предубеждён
В своём неверии опасном?
Евсей! Уйти со мной согласен?
Моргнули очи, дрогнула скула
Он удивлён был не иначе
На встречу мне протянута рука
Сей жест согласье значит
Евсей! Евсей! Ну, как ты, брат!
Ты здесь, наверно, пару лет!
Тебе, признаюсь, очень рад!
Ну, что ж давай сперва обед?!
Спасибо, Вам, не знаю как Вас звать!
Но честно, благодарен от души!
Сам чёрт свихнётся, вашу мать!
От этого гуденья тишины!
Да мало этого ещё никак:
Присесть, прилечь, стоять
Висишь вот просто кое-как
И сколько так ещё летать...
И тут вдруг вы! Так в чём же дело?
Одно из двух: прощенье раз,
Второе: вам необходимо тело
То бишь душа, внутренний глаз!
Не слыхивал такого я сравненья!
Внутренний глаз – вот это да!
Мне говорили, вы дурного мненья:
Загробный мир – лишь ерунда!
Но вы вот здесь, со мною рядом
Я Самаэль – я божий яд
Вы будете для нас наградой
Я слышал вы в миру поэт?!
Да, я писал стихи и прозу
И радовать хотел людской я слух
Не думал я такого с роду,
Что буду развлекать я злобный дух...
Ну, мы не так злобы, как говорят
Мы лишь даём заслуг подсчёт
Тем, кто всю жизнь свою грешат,
У нас внизу чуть погорят
Но вы совсем другое дело
Вы стали выше всех других
Раз: без греха всё ваше тело
Два: вы поэт – нам нужен стих
Так что ж Самаэль надо вам?
Я на земле поэтом не был нужен
Я чувствую, что здесь обман
Зачем же всё же я разбужен?
Неблагодарностью людей
Наслышан я не в первый раз,
Но не обижусь – я добрей,
И поведу вам свой рассказ:
Летало нечто на просторе
Была одна лишь пустота
Ни туч, ни солнца и ни моря
Одна, одна сплошная мгла…
Представьте инопланетян:
Ну, пилигримов-христиан
Как вы вот здесь во тьме летали
Они тарелкой управляли
Искали они свой причал
Один тарелкой управлял
Другой чертил дальнейший путь,
А третий мог чего-нибудь…
Такой себе колдун и маг
Очаровательный мастак
Мечтал создать небесно тело
Да и такое, чтоб умело
Себя само воссоздавать,
А если надо превращать
В другую форму, в вид другой
Планету типа с «головой»
Команда вся как на подбор:
Одни огни метать могли,
Другие камень высекать,
Животных всяких создавать.
Ну, поясню я в чём тут дело
Команда, скажем, прилетела
С другого края, с той страны
Отсюда те, что не видны
Вот, чародей наш как он мог
Создал красивый небосвод
Потом создал он твердь под ним
И создал неких исполин
Созданья те, скажу я вам
Что беспросветнийший туман
Служить хозяину не стали
И потому поисчезали
Потом глубину вод создал
Туда всяк дряни натаскал
И начали плодится тоже
В воде ужаснейшие рожи
Потом всё зеленью покрылось
И жутких тварей народилось
Все жрать друг друга стали прочь
Не знал он как себе помочь…
И тут идея, не спроста,
Подсказка была всё ж моя,
Создать такого исполина
Который был бы не верзила
А обликом похож на нас
И на планете был бы глаз
Так скажем, вроде как завхоза:
Цветам подбрасывать навоза,
И лишних птичек убивать,
Чтоб не плодилися опять
Был вообщем создан человек
Но скоротил себе он век
Хотел он стать поверх творца
И тот взбесился не спроста
Разверзнул тучи, кинул прочь
Своего сына, ну и дочь
Повелевал он им блюсти
Законы божьи, но увы…
Вот до сих пор не всем вдомёк
Кто их отправил в сей острог
Вверял он каждой божьей твари
Сношаться строго лишь по паре
Но это даже не сберёг
Наш человеческий зверёк
Разгневан был создатель наш
И закрепил на небе даже
Ночной светильничик - луну,
Чтобы следить как все ко сну
Отправятся и чтоб заметна
Была любая беспросветка
Луна пленила всех людей
Вела контроль у всех морей
Прилив, отлив, виденья даже
Ведутся как луна укажет.
Так повелося с тех вот пор
Что я веду сплошной дозор
За исполнением приказов,
За нарушение наказов
Всему своё ведь место есть,
Но нарушителей не счесть
И я замучился, изволь,
Всё время брать всё под контроль
Сижу в подвалах и скучаю
И даже по ночам мечтаю
Что как-то раз вернусь я вверх
И буду в неге я утех
Пытать преступников не блажь
Сбивать с пути не эпатаж
Я стал лишь божий исполнитель
Приказов, что издал вершитель
Тоска замучила меня
А ведь когда тут была мгла
Я рядом с Богом был на равных
Теперь начальник слуг бездарных
Я с нечистью веду свой быт
Я небесами уж забыт
Мне званье дали – божий яд!
А я философ, как Сократ!
И что мне делать до поры?!
О, человечество, умри!
На что мне муки мирозданья?!
Ведь есть и у меня желанья!
Хочу я честный свой удел,
Хочу я мира передел!
Хочу я своего угла!
А я вершитель только зла…
Евсей, пойми ты мою боль!
Ведь в сердце у меня огонь!
Могу я более чем вы…
Завхозы драные земли!
Мне тоже хочется сидеть
На тучке, возле арфы трелья
Мне тоже хочется глядеть
И пить медовое варенье
Но нет, ведь всё ему!
А я как будто не гожусь
На восседанье в облаках
О, Боже мой, Христос, Аллах!
Такое дело, брат, Евсей
Проникся в суть моих песней?
Твои дела понятны мне
Я тоже думал не по мне
Дела, что были мной задеты…
Я дам такие вот советы:
Поднапрягись, а что тут скажешь…
Ты может как себя покажешь?!
Что, мол, не зря на пост поставлен
Что исполняешь ты желанья
Того, кто выше всех князей
Что рад воспитывать людей,
Но хочешь очень проявиться,
Что ты не хочешь больше биться
За трон, что где-то в небесах…
Поди, поймёт тебя Аллах…
Евсей, Евсей, не в этом дело!
И песнь моя вас не задела…
Хочу, чтоб вывел к трону тот,
Что был почти что у ворот
В рай вхожий, но безверьем
Был помещён в антиматерью
Эге ж, вот в чём тут соль!
Меня ты лучше-ка не тронь!
Ишь, распустил тут нюни, вонь!
На мой хребет и прямо в тронь!
Тебе я вот что расскажу
Тебе идею не рожу…
Пока ты дома мозговал
Я тут рассказик написал
В уме, конечно, без чернил
Но мне Архангел говорил,
Что похвалы он точно стоит
А это лучше ваших воин
Ты в кумовья не набивайся!
Пойди-ка лучше ты покайся:
Мол, так и так
Прости уж, брат…
Пойду додумывать рассказ
А то наслушаешься вас
И аппетит весь пропадёт
Чёрт только в голову придёт
Ведь нам писателям не слава,
Не денег надо, не почёт
А чтобы слушатель сказал: А!
Вот это супер стихоплёт!
Так что давай мне не мешай
И от трудов не отрывай…
Повис как давеча во тьме
И Самаэль наедине….
Часть 2 (гордыня)
В жизни есть не мало мест,
Где героев нам не счесть,
Но есть такие, вот дела:
Не герой – одна беда…
Наш герой, об нём сей толк
Был, собака, серый волк
И не то, чтобы волчара,
С силой тот, что величавой,
А был просто человек,
Но поганейший из всех…
В детстве он поставил цель,
Чтоб пойти учиться в Йель,
Но железная завеса,
Что была нам всем известна
Не давала ему право
Перейти погранзаставу
Он терзался, мучим был,
Но потом почти забыл
Он о детских сих мечтаньях
Был прилежен в написаньях,
В математике силён…
Был отличником во всём
И в шестнадцать, стало быть
Надо вообщем-то решить
Где, каким трудом заняться
И он выбрал заниматься
Тем, что более нужней
Во главе всех отраслей
В тот момент была нужда
Строить жителям дома,
Но ему казалось мало:
Должность та не величава
Потому он выбрал путь
Мирный атом - в этом суть
Было важно для страны
Там такие и нужны:
Был здоров, прилежен он
И достаточно умён
И, окончив институт,
Ездил он и там и тут
Изучал в ядре протон
И полезнейший нейтрон
Был направлен на АЭС
Соблюдать в делах прогресс
Безопасности стал зав.
Отобрал себе состав,
Всех учёных на подбор
Выставлял он в свой дозор
Был порядок в полной мере
И прогресс во всём имели
Возгордился, вес набрал
Наш герой свой правил бал
В это время в преисподней
Жарили рабов господних
Тех, что жили во греху
Там когда-то наверху
Кальвин там сидел скучал
Огоньку всем добавлял
Развлечение не грело
Думал: вот какое б дело,
Мне сыскать, да вот пока
Дела нету ни черта…
Кальвин был из тех чертей,
Что отвратней и грязней
Он любил грехопаденье:
Доводил до исступленья
Вдов, мужей, замужних дам
Всем шептал он по ушам:
Ну, давай же ведь не грех,
Удовольствие, успех!
Ну, давай же! Не тужи!
Всё, что хочешь получи!
Мал грешок – так ерунда,
А потом хоть трын-трава!
Так сидел вот он без дела
Вдруг, известье прилетело:
Что там где-то наверху,
Кой-кому не по нутру,
Что он вроде бы фигура
И весомая фактура,
Но уж нету больше мочи
Показать какой он мощи…
Кальвин в тот же миг растаял
И в миру себя представил
Томится что-то наш герой
Ест бутербродик с колбасой
На ухо будто шепчет кто:
На самом деле ты никто!
По безопасности ответчик,
Всего лишь малый человечек…
Задумался герой наш: да,
А ведь и правда – ерунда,
То, чем сейчас я занимаюсь
И целый день вот тут мотаюсь…
Мне тридцать лет
Семьи уж нет
А я силён
И так умён…
И всю вот жизнь мне здесь мотаться
И не чем больше заниматься…
А я могу, я всё могу!
Но я никак не проявлю
Себя на этом тихом месте
Ох, я б сотряс бы поднебесье!
Что скажут обо мне, когда умру?
Ах, ничего…. Не по нутру!
Мне эта серость бытия
Куда идёшь ты жизнь моя?!
Но, право, есть один лишь шанс:
Разрушить весь этот баланс!
Есть кнопка саморазрушенья
На случай фрица нападенья…
Взорвётся всё! Погибнет люд!
Живые все вот здесь умрут!
И сотрясётся вся планета!
…Напишет обо мне газета:
Погиб злодей, страшнее нет
И помнить долго будет свет!
Такого страшного финала!
Вот смерть какая! Величава!
И предвкушая свой финал
Секретный код в экран набрал
Открылась кнопка, знак тревоги:
Мол, уноси скорее ноги!
Нажал, убрал он таймер взрыва
Мгновенно всех волна накрыла….
Герой проснулся – тьма вокруг
И Кальвин тоже тут как тут
Привет, - глаголит, - будешь гостем
Тебя давно уж ждёт котёл
Прогреем мы тебе все кости
Тут славненько горит костёр
Скажи мне, чёрт, – я знаменит?
Ха-ха-ха! Всеми ты забыт!
Номенклатура вашей власти
Решила избежать напасти
На техошибочку сослались
И навсегда с тобой расстались:
Досье сожгли, и трупа нет
Там от тебя простыл уж след…
Гордыня грех один из главных
Для чёрта очень уж желанный
Часть 3 (похоть)
Желал он очень,
Особо – ближе к ночи
Одолевали сны:
Где гурии летали
Его ласкали, ублажали…
Но просыпался: утро уж
И понимал: давно он муж
Он верен должен быть жене
И не гулять на стороне
Но что поделать, ведь природа
Всё тянет кобеля-урода
Под чей-то хвостик заглянуть,
А коль позволят и лизнуть…
И вот он выходил с утра,
Ведь на работу уж пора,
Но рядом ходят бабы-дуры
Разнообразные натуры:
Вот та как спелый фрукт сочна
Вот та грудаста и стройна
Другая вовсе чародейка,
А та вот сущая злодейка
И мукой долгою томим
Он до работы доходил
И думал – жизнь не справедлива,
Что не родился он красивым
Иначе б только пальцем щёлк
И тут же барышень хоть полк!
Но жизни правда такова,
Что от животного едва
Он только речью отличался,
А в остальном то уж остался
Глубоким предком обезьян:
Был волосатый как баран,
С горбинкой нос, глаза навыкат…
И хоть жена давно привыкла,
Но всё же изредка бывало
Его гориллой называла
Терпеть ли это или нет
Не в том стоял вопрос-ответ
Была проблема не банальна:
Его тянуло к вакханальи
Желал он райской жизни здесь,
Но преткновением был тесть
Он зама зав был очень важным
И коль случилося однажды
Евойну дочь охомутать
Негоже взять всё и просрать…
И потому терпел, мечтал,
И потихонечку справлял
Нужду в объятьях дев ночных
За пару сотен чаевых…
И как-то раз,
о том рассказ
Он встретил просто чудо-деву
Она ещё ему и пела
И станцевать бы и сумела,
Когда б не тесное авто…
Безумно счастлив был Серго…
Дни шли, и месяц в воду канул
И обнаружил утром рано
Серго
что у него “там” рана…
“Сказать жене? Сознаться? – Нет!
Бежать бегом мне на проспект
Там есть земляк мой – Автандил
Он дело знает – он факир
Руками боль у всех снимает
Старушкам очень помогает…“
Но Автандил сказал: Беда!
Тебе, братишка, не сюда,
Есть доктор, что по сим делам:
Он Константинович Абрам
Вбежал в больницу, нырк в палату
И прямо сразу к магистрату
“Голубчик, вы и прям больны”-
Абрам помешкал: “От жены?”
Серго поклялся на крови
“Нам эти жертвы не нужны,
Жене сказать придётся вам
И завтра вместе с нею к нам!”
Серго опущен был и сер
Какой теперь его удел?
С женой развод – прощай работа,
А с нею тестина забота
Квартиру отберёт подлец –
Уж так суров её отец…
Настала в жизни точка - всё!
И под колёсами авто
Он тут же мигом очутился
И в ад подземный он свалился…
“Привет, Серго, а мы так рады”
Сказали черти, те, что рядом.
“Котёл запущен, пар поддали
Тут дело только лишь за Вами!
И надо ж было: два в одном!
Отчаянье и похоть в нём!
Тут два греха! Сечёшь, Серго!
Тут нету гурий тут темно!
Ну, ты, конечно, постарался
Но, впрочем, что тут удивляться?
Ростком не вышел от земли
Все соки в уд твои ушли”
Предела смеху нет чертям
Они хохочут тут и там
Один Серго стоит страдает
И ничего не понимает
Вдруг хохот всех чертей угас
И в подземелье пошёл газ
И в клубях дыма и огня
Вошёл как свет во тьме горя
Сам Люцифер (был ангел Божий,
А после, как и все, низложен)
Ты, - молвил он, - не так и грешен
Скорее ты для нас потешен
Так отправляйся же назад,
Но только не перёд, а зад
Теперь утехой будет впредь
Тебя кроли будут переть
И суета, и круговерть
Не будут смысла уж иметь:
Крольчихой быть тебе престало
И чтоб рожать не перестала
Ты будешь первой на селе
Чтоб скучно не было тебе
И похоть вмиг с тебя сойдёт
Ещё на первый твой окот
Потом привычно станет даже,
Когда крольчак тебя подвяжет
И мыслей уж не будет в том
Кто станет вдруг твоим сватом
И в клетках будешь разводиться
Чтоб под машиной не разбиться
Сказал и прочь вдруг всё метнулось
Серго крольчихой… обернулась…
Бывает так, у стенки клети
Порою вы должны заметить
Как скушен быт порой крольчих…
Там может быть Серго сидит?...
Похоть – грех и небольшой,
Но уж очень он скотской
Отчаянье гораздо хуже -
Тогда и свет тебе не нужен
Часть 4 (гнев)
Молва твердить не перестала,
Что раньше, говорят, бывало
Гораздо лучше, чем сейчас
Хотя истории рассказ
До нас доходит лишь отчасти
Правдивым – в этом все напасти
Писать историю – увы
Нашлись не лучшие умы
И каждый раз под новый курс
Дают историкам ресурс,
Указы, догмы, наставленья…
И государственное мненье
Меняет вектор, цвет и тон
Лишь от того, кто сядет в трон
И потому, так стало быть,
Что надо прежнее забыть,
Что было белым – чёрным станет,
А что цвело, то всё завянет
И так всю жизнь, и так по кругу,
Чтобы не скучно было люду
Во времена любой поры
Взбирались вверх не те умы,
Что свет давали и надежду,
Давали лишь порой одежду,
Да и такую, что в заплатах
И урезали тем зарплату
В эпохе лишь бывает случай,
Что вверх всходил не самый лучший
Из тех, кто метил на престол
Его взашей, чтоб вышел вон,
А он тихонечко – и в трон!
И диву челядь вся давалась
В себе тихонько признавала,
Что никогда не представляла,
Что он взойдёт на пьедестал:
И вид не дюж и ростом мал…
Такой вот редкий экземпляр
Себе он чётко представлял,
Что жаждут свергнуть власть его
Серчал он очень от того
И с плеч рубил он не спроста,
Чтоб быть не свергнутым с поста
Известно уж, коль рубят лес –
Летают щепки до небес
Под плаху головы летели
И тех, что даже и не смели
Перечить царскому уму
Что делать, было по сему…
Уж коли враг в кустах таится
Неужто будешь ты мириться,
Что, дескать, там не только враг,
А может чей-то брат иль сват?...
Рубить ты будешь весь кустарь
И уничтожишь вражью тварь,
Развеешь по ветру ты страх,
Что, мол, любому будет крах,
Когда найдёт вдруг кто мотив
Пойти тебе на супротив
И что же дальше? Сей владыка
Имеет власть, имеет свиту,
Какая может не Бог весть,
Но страх имеет – в этом честь!
Любой приказ: со дна морского
Достать дружину Черномора…
И тот исполнят – жизнь важна
Башка лишь на плечах нужна
И потому цветёт держава
Владыка к цели величавой
Ведёт сквозь кровь страну свою
И рай цветёт в родном краю
Ведь должно нам уже понять,
Когда в крови рожает мать
Ребёнок будет сим венцом
В крови и телом, и лицом,
Он криком жизнь отождествляет
И муки мамкины кончает.
Так на крови отчизна-мать
Рождает нас… пора бы знать,
Природой так уж нам дано:
Добро всегда рождает зло.
Как злобны муки матерей,
Чтобы родить потом детей.
Чтоб хлеб родился надо даже
Вспороть живот землицы нашей,
Чтоб прокормиться всей семье
Скотину режут на селе
Всё круговерть: добро и зло
Другим сменяется одно
Конец даёт всегда начало
Где было много – будет мало
Печаль была – придёт вдруг радость
На смену старости уж младость
Закат пришёл – так жди рассвета
Зима ушла, прибудет лето
Так и правленье таково,
Пока жив царь и чтут его
Владыка умер – жди расправы
Над всем, что было величаво
Как кость грызёт собачья стая
Так разгрызается былая
Власть между бывшей свитой оной
И каждый мнит себя мамоной
На смену бывшему вождю
Приходит тот, что поутру
Меняет все, на чём стояла
Его великая держава
В печалях прошлый виноват,
Он держиморда был и хват
Он строил жизнь не с тех концов
Он обвинил в грехах отцов
Он был крестовой видно масти
И оттого нам все напасти
А то, что я ему служил
Так я на это всё «ложил»
Вы тоже все ему служили
Своею жизнью дорожили
И я хоть прихвостнем и был
Давно я это всё забыл
Дан новый курс, прощай былое
Что было раньше – то чужое!
Историкам опять работа:
Переписать всё – вот забота…
Нам всем известна фраза та:
Всему виною доброта,
Что, мол, благое намеренье
Дорогой есть к грехопаденью
Что даже выстлан к аду путь
(коли брусчатку сковырнуть)
Одними ж благими делами
О благоденствии мечтами
Душа, оно известно всем,
Становится то тем, то сем
Реинкарнации полна
Душа любого существа
Страдала много – в рай иди,
Смеялась – лучше отойди,
Войдёшь теперь ты в тело гоя
И быть везде тебе изгоем
Коль выстрадаешь всё сполна –
Тогда и в рай тебе судьба
Была блондинкой – будешь негром,
Богатым была – будешь бедным,
Болтала много – будешь рыбой,
Урод была – так стань красивой.
Все перепутья, все соблазны
Должна пройти благообразно
Не строить планы, думать мало
На вид: забитой и отсталой,
Тогда и в рай тебе поди
На чашу скарб ты свой клади:
Что там и сям ты уникала
Соблазнов, всячески страдала,
Любви и сытости не знала,
И Бога, наконец, познала
А если ж правила людьми,
Да ещё строила ладьи,
Чтоб чужеземцев усмирять
Да ещё смела ты роптать,
Что мало часу, силы мало
Что это только лишь начало
Тогда тебе в круговорот
От райских кущей отворот
И в адских склепах дожидаться
Когда и кем тебе рождаться
И каждый новый твой виток
Рождаться в перемен поток
И сила будет вся с тобой
Опять захочешь быть герой
И только коль себе откажешь,
Себе страдальцем быть накажешь
И искупление страданьем
Ты выберешь своим желаньем
Тогда и к раю подойдёшь
И образ райский обретёшь
Такой душа была владыки
Что в адских стенах была стыке
Ждала когда придёт момент
Опять начать эксперимент
Вот Мефистофель – света враг
Сидит и дует на очаг
От скуки раздувает угли
Чтоб жарился получше Людвиг
И напевает «Леонору»
Без слуха и по произволу
Бреди’т одна его мыслишка,
Ведь он известный шалунишка,
Там на верху тверди земной
Дела идут все чехардой
И как вернулся б в ранг людской
В стене томящийся герой…
Подумав, бросил угли дуть
Наверх собрался видно в путь
Завсегдатай! Ты к нам опять?
Чего опять тебе сыскать? -
Архангел Петя не любил,
Когда Мефисто заходил
Ты, это, Петя, не серчай
И просто так не донимай
Поди и ты уж должен знать
И нас по лицам узнавать
Ходил недавно Самаэль,
А он совсем с других чертей
Он Божий яд – я света враг,
Ты понял-то Петюня-брат?!
Ты, чёрт чумазый, не форси
И уж меня не выводи
Вы все мне на одно лицо
Не моя честь знать кто есть кто
А брат тебе – таёжный зверь
А ну пошёл-ка ты отсель!
Ну, Пётр, я же пошутил!
Что на меня ты накатил?!
Ведь ближних надо нам любить!
Неужто ты успел забыть?!
Я на ковёр прошусь к владыке
Там надо душу, что есть в стыке…
Да, полно уж! Сказал мне Бог:
Тебя испепелить бы мог,
Но он сейчас не так уж строг,
А потому наказ: свой рог
Не суй туда, куда не след
Он знает сам кому билет
Пора оформить в преисподней
Кого уж взять с рабов господних
И в жизнь вернуть, что там внизу…
Ты в том не смыслишь ни гу-гу
Окей, Петюня, до свиданья,
Но только вот одно желанье:
Болтать мне не с кем, вот беда
Когда бы вытащить мне, да
На миг, на час, на сутки даже
Любого на кого укажет…
Мефисто, ты имеешь право
Из стыка, что в стене направо
Избрать угодную из душ
И поболтаешь с нею уж
Таков вердикт мне был поведан
И всё! Иди, уж час обеда…
В стене, что справа, стык был полон
Но всё не тем, там был и Голон,
И Робеспьер и Жак Руссо,
Но это всё было не то…
Хотел Мефисто речи стали,
Что Ванькой прежде называли.
Хотел он душу, что лишь дважды
На свет царём явясь однажды,
Другой раз полный прототип,
Де-юре только антитип
Что первый раз была дана
Ему по крови вся страна
Он увеличил ей пределы
И кровь лилася без предела
А после смерть, разруха, муть…
И в шанс второй он выбрал путь
Такой же, правда, не по крови,
Прав не имел он даже доли,
Но всё вернул себе сполна
Великой стала вновь страна
И пуще прежнего пределы
Расставить захотел он,
А после смерть, не сразу даже
Разруха, муть… и всё туда же…
Он гневен был, как гневен чёрт
И воздаваемый почёт
Не снился даже фараону
Да, но ему был ни к чему он
В заплатах китель и пальто,
Но не сравнится уж никто
С его величьем, вот ведь сила!
Да ниспровергла вдруг могила
Всех начинаний, славных дел
Настал внезапно вдруг предел
Отравлен был, как ни берёгся
Преемник от него отрёкся
И гибельно пошли дела
Ещё стояла всё ж страна
Почти уж три десятилетья…
А простояла б и столетья
Когда б один правитель был…
Ну что поделать был, да сплыл…
С таким субъектом пообщаться…
Но видно рано мне тягаться
С запретом Божьим, коль увы
За гнев он шлёт в тартарары
Гнев внезапный страшный грех
И ужасен он для тех
Кто к нам ближе и родней
Гнев на радость лишь чертей…
Гнев, что рушится на массы
Очень грешнику опасен
Потому как возомнил
Он себя как исполин
Грозы, молнии метать ей
Может только наш создатель
А кто «Бог» был на земле,
Тот окажется на дне,
В стыке стен, у чёрной речки
Где такие ж человечки
Сковородок лижут край
И хотят вернуться в рай….
Часть 5 (зависть)
Бывает так, что зависть гложет,
Досада шлёт мороз по коже
И давит жаба изнутри…
И всё виной тому они
Те, что избранники судьбы,
Те, что раскатчики губы,
Которым губы не скатали,
А в общем даже помогали
Растить их губы в толщ и ширь
И подносили нашатырь
Когда кружилась их головка
В момент успешного уловка
И всюду им одна лишь блажь
И лишь по-тайски им массаж
И, прям, живут по инь и янь
А, в общем: та же сама рвань -
Как мы, из тех же и трущоб,
Но дал же им удачу Бог!
И им веселье, праздность быта,
А нам дырявое корыто
Им яхты, виллы, БэЭмВэ,
Джакузи, сауна, бидэ,
Ягнёнок, рябчик, фуа-гра,
И от безделия игра:
На то, кто больше проиграет
В рулетке числа выбирают…
А нам одна забота впредь:
Стараться, чтоб не помереть
Пахать в поту и за копейки
И молча какать в телогрейке
Над дыркой, что в полу сартира
Читая лишь раздел «сатира»
А после, выйдя из клозета,
Прикрывшись лишь одной газетой,
Чтоб жопу враз не застудить
Стаканчик горькой засадить…
Тогда и легче будет впредь
На дом соседушки смотреть
Он сделал там себе дорожки
И в ус не дует о картошке,
На что ему ей-богу дом?
Коль не обжился он скотом?!
Увы, бывает так, читатель,
Что вдруг становится мечтатель
Обычной мелкою брюзгой
И не шевелит и рукой,
Чтобы себе хоть как помочь
И только знает что толочь
Одну лишь фразу: вам легко!
И хоть не легче от того,
Но мнит себе, чем будет хуже
Его соседу – тем он дюже
Себя бы чувствовать он мог,
А коль посадят и в острог
Тогда совсем уж будет радость
Коль у соседа есть и гадость
У зависти таков удел:
Соседу плохо – нет и дел,
Соседу лучше – вот печаль,
И наплевать на всю мораль
Ведь как же так – всё у него,
А он не лучше – та же сво…
В глазу соринки мы не видим,
А кто заметит, тот обидит
Зато в чужом глазу бревно
Мы все заметили давно…
Наш сегодняшний герой
Был богат, хорош собой,
Но печален был едва,
Аж болела голова…
Было дело в тёще с тестем:
Не сиделось им на месте
Всё работали, пахали
Да никак не уставали
И имели всё, да слишком
Баловалися винишком
Дорогим да урожайным
И не создавая тайны
Уезжали на курорт,
Ели - только высший сорт
И вот, вроде, ерунда
Не героя в том беда
У него растут детишки
И в порядке все делишки,
И жена-то не дурна
Дома чаша вся полна
Но скребёт на сердце что-то:
Почему же у кого-то
Всё же лучше чем твоё
И машина, и жильё
Так же мучит баб бывает
Что молодушка вздыхает:
Мол, хороших нет мужей
Если ж есть, то он-то чей
И желание приходит,
От жены его отводит
Прыг в постель и он отец
Обольститель и шельмец
Молодуха на сносях
Он подлец-то, он посяг!
Молодую совратил,
А жену-то разлюбил
Но судьба-то шельму метит
Он потом такую встретит,
Что от младой отведёт
И к себе его пришьёт…
Ладно, уж оставим девок
Наш герой-то между делом
Стал молиться сатане:
Мол, исправь-то жизнь ты мне!
Я как будто в стороне
Вроде также и пашу,
Но не силах я - грущу!
Возраст им – пора в могилу,
А моей-то жизни сила
Враз могла вершить любое!
Лишь бы денег было море!
Жалок я, несчастен, чёрт!
Я голодный серый волк
Страх во мне, что буду битым,
Что не буду больше сытым
Я боюсь, что слабый я
Вдруг уйдёт семья моя?!
Вдруг работа как-то станет
Деньги вдруг как снег растают
Я боюсь всего, увы…
Жду подмоги сатаны…
Азазель, глава пустыни,
Что-то пел там на латыни
Вельзевул сидел скучал
Рабских мушек отгонял
Было это где-то между
Двух миров почти безбрежных
В первом белый был у власти,
А второй был чёрной масти
Белый был там как товар,
А главенствовал там мавр
Разницы-то всё же нет
Там и там аж сотни бед…
Вакуум вздрогнул вдруг на миг
И раздалося пик-пик
Вельзевул поймал приказ:
Отправляйся в сей же час
Вверх на землю, там душа
Беспокойна и смешна
Жить как Бог желает там,
Ну а сам: скотина, хам
Божьих правил он не знает,
Но чего-то он считает,
Что достойнее из всех,
Ну а это, право, смех!
Вельзевул хмыкнул, да сплюнул,
Пару мух в карман засунул
Обернулся к сатане
И сказал Азазеле:
Вроде ж не пристало мне
Грешников искать во мгле
Да ещё такого хама
Может быть Левиафана
Нам пристало бы позвать
Он бы смог его сожрать.
Азазель зевнул во тьму:
Значит надо по сему
Лёвик знает только жрать,
А тебе нужно’ достать
Его душу, его силу
Понял ты, Вельзегорилло?!...
Наш герой сидел мудрил
Пил подкисший он кефир,
Что жена хотела вылить,
А он взял да и зажилил
Муха вдруг в окно ворвалась,
Да в лицо попасть старалась
Тухлый запах наподдул
И явился Вельзевул
Раб! Очнись! О чём ты просишь?!
Что ты жизнь свою поносишь?!
Что не радостно тебе?
Плохо чтоль в твоей избе?
Маета за хлебом сущным?
А вот тело стало тучным!
Не от голода поди…
Что ж тут взять с тебя, гляди…
Хочешь славы – дам её,
Хочешь денёг – всё твоё,
Хочешь править честным людом?
Дам и это я на блюдо
Он тревожно всё глядел
И немного оробел
Опосля вёл речь такую:
Много я не наторгую,
Мне бы домик, чтоб у речки,
Чтоб охранник был и «Стечкин»
Чтобы дети сыты были
И во всём отца бы чтили
Чтоб жена была верна
Да покорностью слыла
Чтобы мама была рядом,
Ну а больше мне не надо…
Размахнулся ты, поди,
Ух ты ёж тебя дери!
Ну, а как же остальные,
Что в округе будут ныне
Что же с ними? Кем их сделать?
Может вовсе их уделать?
Ты ж у нас вершитель, царь!
Ты над всеми государь!
Я б послушаться был рад,
Да волнуется мой брат,
Те, что этим миром правят,
Что никак не разделяют
Рай одной дрянной души
Что ведут себя как вши
Паразиты, одним словом
В теле в общем-то здоровом
Чтят себя как инвалида
И на мир весь вся обида
Что, мол, всем не тем дают,
Уважение, уют…
А лишь вы судьбы избранцы…
Да вы просто лишь засранцы
Вам же дадено сполна,
А вы цените едва…
Полно уж…конец речам
Ничего тебе не дам
Отберу – вот в этом дело,
Покалечу твоё тело
И печати сатаны
Будут всем всегда видны
Наш герой на глаз ослеп
Сух рукою стал на век
Зависть вдруг куда пропала
Благоденствие настало
И теперь задача впредь:
Утром солнышку радеть
И надеяться что дале
Не отсохнет уд… едва ли…
Зависть - грех так малодушен
Сатане он даже скушен
Часть 6 (обжорство)
Volapiе — это способ убить обессиленного и стоящего на месте быка. Тореро бежит по направлению к животному, держа мулету понизу в левой руке, заставляя быка склонить голову, в этот момент правой рукой вонзает шпагу. Один из самых распространённых способов убийства.
бандерильос – помощники матадора, которые втыкают в тело быка короткие украшенные копья (называют «увеселителями»), которые остаются в теле животного.
капот — это большой плащ, розовый с одной стороны (которую показывают быку) и жёлтый (иногда синий) — с другой.
терции - части корриды.
фуркадо -усмиряют и уводят быка.
Давайте честно: часто мы
Нажравшись всякой ерунды
Животик крутим и вздыхаем
И в сотый раз мы обещаем
Что жирной пищи мы ни-ни,
Давай разгрузочные дни!
Овсянкой утром стол накроем
Продукты выпишем по крови
Нагрузку рассчитаем в раз
Введём научный мы баланс
Да! Спортом мы ещё займёмся
Закончим пить, курить – клянёмся!
И словно бабочка легка
Моя нога, моя рука…
Аутогенной тренировкой,
Тай-цзы, ушу, цигун - сноровкой
Мы тело новым обретём
И инь и янь в себе сольём.
Ну что ж, мы все имеем место
Обжорству – это, люди, честно
Но вот бывает, что герой,
Не считается с судьбой
И желает больше влить,
Чем он может проглотить.
Наш герой Испанцем рос
С детства знал он бычий хвост:
Сыном был он мясника
И довольствие всегда
Мясом бычьем соблюдалось,
Что с Volapiе осталось.
Рос он так не зная бед,
Но вдруг умер их сосед,
Что тореро был, и тата
Был расстроен, что без блата
Бычье мясо не найти
И искать он стал пути
Как семью свою кормить
Мог он только, что пилить
Бычью тушу после боя
Коли ж нет в тазу забоя,
Время стало лишь грустить
И тогда он начал пить
Вскоре печень отказала
И отца тогда не стало
Вроде б был герой наш сыт:
Мать и бабушка ведь бдит
На столе есть патиссоны,
И томаты с эстрагоном,
Но дитяти мало то
Ждёт он сладкое мясцо,
Кровью то, что напиталось,
После боя им досталось,
Дорога его цена
И не силилась семья
Мясо к празднику лишь только
И количеством не столько
Понял сын и наш герой,
Что довольствием такой
Будет он всю жизнь обижен
И в работе не престижен
Будет он, коль скажет мать
Бычий загон убирать
Оттого мечта вселилась
Стать хотя бы бандерильос
Так он рос в мечтах и вот
Вырос в торро, взял капот
И на плазе, что в Мадриде,
Приготовился наш лидер
Пласа майор, гул людской
Краше всех наш матадор
Бычье сердце протыкает
И народ сим забавляет
Много выходов и все:
С сердцем бычьем на мече!
Возгордился наш герой
В похвале молвы людской
Мяса вдоволь – склад забит,
А герой-то наш не сыт
Впору б жарить бычье сердце,
Но готовить надо терции
Соблюдать надо фигуру,
Чтоб загнать быка как дуру,
Потому и ест лишь травку,
Голод нужен для затравки
Лишь голодным надо быть,
Чтоб быка-то завалить
Метр с кепи, шир в плечах,
Узок в бёдрах – значит крах
Будет бычьему отродью,
Вот он сын Гордоболодьи!
Жрать охота после драки,
Но чтоб выдержать атаки
Надо меньше мяса есть
На салатики насесть…
Но трава уж в рот не лезет
Лишь о мясе душа грезит
Что же делать, как тут быть?
Может быть на всё забить?
Сферу дела поменять
На фигуру наплевать
Жрать без меры и контроля
Всё чего душа изволит…
Размечтался он и видит,
Что бежит по полю «Лидер»
Бык, что был тот час заколот
И в глазах его лишь холод
Будто выплыл он из ада
И огонь пылает с зада
Наш герой замешкал чуть,
После выпятилась грудь
Поднял вверх свою он шпагу
Приближается на шаг он…
Нет. Мгновенье упустил…
Развернулся… и нет сил…
Что такое, что со мною?
Не могу ступить ногою,
Рук не чувствую уже
Закружилось в голове…
Бык проткнул рогами торро
Значит смерть его уж скоро
Бык-убийца не жилец,
Пусть хотя б и молодец,
Положил всему конец,
Но таков его венец…
Что уж тут, их схоронили
Глубоко в земле зарыли…
Наконец предстал герой
Видит кто-то с бородой
Угли под ковшом мешает
И бородку поправляет
Наш тореро вмиг смекнул:
Он в больнице, он заснул…
Но вот тут-то было диво,
Бородатый – он скотина,
В смысле полная – козёл
В кресло сев, заблеял он:
- Ты, видать, не понимаешь
Оттого и так моргаешь
Умер ты, издох совсем,
И грехи твои все семь
Сразу все не перечту,
Но один тебе учту:
Слишком много ты хотел,
Даже толком и не ел,
Но имел обжорству место
Причем, даже повсеместно:
Есть хотел – амбар томился,
Но в него ты не ломился
Ты хотел набрать от пуза:
Снеди всякой всяку лузу
Ты наполнить захотел
Оттого ты и не ел,
Что хотел наполнить брюхо
На всю конечную житуху
Жилы рвал, кровь лил ручьями,
Возгордиться, чтоб, складами.
Край не знал и был таков
Победил ты всех быков
Потому и нет тебе
Равных торро на земле
Потому тебе мы грех
Лишь один зачтём из всех
Ты обжорство прославляешь
И себе не представляешь,
Что тебя ждут не котлы,
И не адски жерновы
Мы тебя назад вернём,
Только в бычьем теле том,
Что ты резал, убивал
И пощады не знавал…
Что такое? Что случилось?
Только тело всё налилось
Сверху выросли рога,
Рёбра вздыбились слегка
Пальцы стали как копыта…
…поднесли кормов корыто.
Бык, я бык, вдруг им я стал,
Знать козёл мне не соврал
Что мне делать, как мне быть?
Может торро завалить?
И тогда меня убьют
Кровь животного прольют
И, быть может, я на небе
Окажусь тогда я в неге
Грех убийства, коль простят
Для животного скостят
Сроки адского мученья
И услышу райски трелья,
Но почём мне знать вперёд?
Может это не поймёт
Петр славный - страж ворот
И вдруг снова в оборот
Меня шавкой на базаре
Впредь меня козёл представит…
Пригорюнился наш бык
И кормами уж не сыт
Повели его на бой,
А он будто сам не свой
И идёт как на забой…
Торро радостен собой
Шпагой метит эпатажи
Бандерильо все в кураже
Бык на сцене – вот и бой
Вдруг у торро под ногой
Вся земля задребезжала
И летят рога как жала
Торро резко вскинул шпагу,
Но быку не брать отвагу
Сквозь капота он свернул
И тореро саданул
Что есть мочи, на рога
Торро всхлипнул лишь слегка
И замолк, в рогах повис
На трибунах жалкий свист
Бандерильо копья мечут
И быка лишь чуть калечат
Головою бык взмахнул
И тореро враз струхнул
С рог своих, и был таков
Глянул он на чудаков,
Что фуркадо назывались,
Лучше б там они остались…
Всех к забору пригвоздил
Тело рвал, что было сил
Восемь трупов у забора
Может выйдет ещё торра?
Люди жалобно стонали
С плазы их не выпускали
Вся дирекция сбежала
В ожидании скандала
Бык хрипит, он жаждет крови,
Вот он сын Гордоболорьи
Карабинеров позвали
И в быка свинца напхали…
Снова угли, снова дым,
Будто и не уходил
Наш герой со дна земли,
А козлов вдруг сразу три
Молвят: ты боец, однако,
Смог бы так, увы, не всякий
Понял ты свою игру?
Крови жаждал на пиру?!
И теперь твоя душа
Будет долго, не спеша
Плыть по всем местам боёв
Проливая всюду кров
Не нажрёшся никогда
Вот така твоя беда
И теперь ты будешь знать,
Чтобы кровь смел проливать
Надо быть тебе голодным,
Понял, сын Гордоболодьи?
А когда насмешки даже,
Или коль по жажде граждан
Всё есть грех, в крови живого
Нет веселия такого
Всё есть грех и нету места
И не доблести, не чести
Ты народ сим забавлял,
Ну, а в тайне ты мечтал,
Чтоб нажраться, и от пуза,
Быть тебе, сперва, медузой…
Грех обжорства – страшный грех
И особо, коль на смех,
Кровь чужую проливаешь
Сим себя и прославляешь…
Часть 7 (жадность)
Жадность фраера сгубила –
Уж давно молва твердила,
Но позорно нынче то -
Жадность скрасила лицо:
Нынче тот, кто поспевает,
Деньги тот, кто прославляет,
В нищете не прозябает
И финансом управляет
Тот в почёте, тот везде
На большом крутом коне,
Правда, кони щас не в моде,
Мерседес ценим в народе,
А особенно, коль брабус
Только он всесильным надо-с.
А, ещё и для потехи
Нужен родстер, как у Бэхи
Для жены пусть будет Прадо,
Только он-то ей и надо.
Для детишек, что по крови
Купим мы тогда кроссовер
Все другие, что без денег,
Будут глупые олени.
И не важно даже то,
Что оконное стекло
Не меняет от начинки
Окружающей картинки:
Всюду грязь, помойка, мусор
И еда почти без вкуса,
Вся в колдобинах дорога
Бомж с бомжихой за порогом…
Что друзей всех надо мерить
Как пред ними лицемерить
Водки даже не нажраться,
Потому как след держаться,
Не ударить в грязь лицом,
Перемолвившись словцом
Дальше надо покичиться
Кто и как будет лечиться:
Кому шунт в сосуд заправят
Иль эрекцию исправят,
Лоб разгладить от морщин –
Привилегия мужчин
Брови так должны стоять:
Будто ястребом взлетать!
Всё учли, забыли только,
Что прожить-то им не столько,
Сколько взято в закрома
И от этого одна
Их душа страдает, мечет
Ставит ставки на чёт - нечет
И боится скуки той,
Что сокрыта пустотой…
Героиня наша спала
И во сне в Перу летала
Там ковбой её терзал
И верёвкою стегал…
Приподнявшись ото сна
Кэт задумалась слегка:
Возбудил её ковбой
Он был в джинсах и седой
Прямо как её сосед
Он, хотя, не так уж сед,
Но вот в джинсах был похоже,
Что не так уж плохо сложен…
Ну, да ладно с этим после
Ждёт звонка моего ослик
Так вот нежно называла
Мальчика, с которым спала
В институт пора идти,
Но престало бы пойти
Мне в солярий и на шоппинг
Ах, для тела нужен допинг.
Благо дело папа был
И дочурку он любил
Потому давал деньжата
И в учёбе, не без блата,
Всё всегда он мог решить
Лишь бы дочку потешить
Можно долго слог вести
Как по жизни мог нести
Папа добрый своё чадо,
Но оно нам так не надо
Вехи важные мы все
Перечислим на листе,
Потому как очень трудно
Описать как часто нудно
Становилось Кэт в душе
Оттого и налегке
Кэт плыла по жизни той
В голове стоял лишь вой
Ветром тот, что создавался
И вот как он не метался
Мысли он добиться мог
Лишь о том, какой есть прок
От того с кем Кэт была
Кому тело отдала.
Первый был почти ребёнок,
Но мозги имел с пелёнок
Потому совет держал
Кэт во всём он наставлял
Но потом наскучил ей
Стал в разряд её друзей
Тут сосед вдруг подвернулся,
Но в постели он запнулся
Жаль бросать его ей было:
Он ввозил в страну всё мыло
Был богатый навсегда
Только, право, ерунда
В двадцать лет за инвалида,
То есть в сексе неликвида…
Даже деньги не пришлись
И пути их разошлись
Много было по пути,
Но их даже не найти
Памятью, что называлась
Информация стиралась
Как-то раз на дискотеке
Танцевала на рассвете
Познакомиться решила
С, ей моргающим, мужчиной
Улыбнулась, подошла
Разговорчик завела
Оказалось, он моргал
Так как водки перебрал,
Мол, такое с детства с ним,
Как вас? Кэт?! А меня Клим…
Завертелась, закружилась,
И от счастия напилась
Он домой её отвёз
Сон хранил как верный пёс
И на утро поняла,
Что он тот, кого ждала.
Он богат, хорош лицом
И уж вскорости кольцом
Пальчик был её украшен
Друг её был ошарашен
И поэтому вконец
Во труды погряз юнец
Клим нечаял в ней души
Покупал ей Живанши,
Розы каждый праздник были
Много ели, много пили
Вскоре озарило Клима:
Захотел иметь он сына
Что же делать? Как же быть?
Надо бросить пить, курить,
Ах, а как же-же фигура
Буду толстой я как дура…
Чтобы не терять супруга
Пусть недолго буду дура…
Дочку быстро родила
На подкорм её свела,
Чтобы грудь не отвисала
Та пустышечку сосала
Время шло, семья лишь ела
В ресторанах, что успела
Мать хотела жить гульбой,
А не, доченька, с тобой…
Клим во всю ей ублажал
И ответа в ней искал,
Но наскучили подарки
Не хватало в них смекалки
Ведь она должно быть Прадо,
То, что дьявол носит, рада,
А он дочкой потешался
Вскоре только с ней остался:
На работу Кэт пошла,
Та наскучила слегка
Только там ей был резон
Снова взять кого в полон
Женских чар своих, быть может
Попадёт кто помоложе
И нашёлся быстро тот,
Кто был взятый в оборот,
Но не долго быть им вместе
Полагалось в поднебесье
Их внезапно муж застал,
Часто-часто заморгал
Нож схватил из кухни взятый
И пронзил им двух проклятых…
Может, долго и летала,
Но в конце в аду предстала
Героини нашей Кэт
Предстояло дать ответ
Что сказать она не знала,
Почему она порхала,
Почему преград не знала?
Почему ей было мало?
Очутившись среди зала,
Там где было много кала
Кэт скривилась ожидая
Будто ждала тут джедая
Наконец возник пред ней,
Тот, кто ниже всех чертей
Зверь Шайтан ей подмигнул
И повёл к себе в аул:
Там шатёр из свиной кожи
И чухонцев висят рожи
Ими крашена стена
И зловонием полна
Вся изба, коль так назвать,
Впору здесь лишь помирать
Кэт сглотнула, озираясь,
А Шайтан ей, чуть оскалясь,
Говорит, зловоня ртом:
- Это твой теперь вот дом…
Твоё дело подметать,
Что я тут успел насрать,
После, убранное дело,
Чтоб в печи согреть успела
До того как я приду
Или я тебе вгребу
Съем я всё, что намела,
А потом, чтоб ты смогла
Ублажить меня по полной,
А нето получишь по лбу….
Жадность – это, братья, мерзко,
Если ж так твоя невеста
Будет жизнь употреблять
То её уж след послать…
Жадный тот, кто не умеет,
Тот, кто в жизни не имеет,
Ни следа людской души,
У него в груди лишь вши…
Часть 8 (уныние)
Тоска зелёная накрыла
Печаль-старуха подкатила
Унынье щемится в груди
От грусти спали бигуди…
Бывают дни, когда унынье,
Когда тоска в твоей душе
И сердце плачет от бессилья
И жить не хочется уже…
Жил был Бог в краю людском
И задумался о том,
Кто главнее Бог на свете
В Храме, в Кирхе иль в Мечете?
Чтобы это разузнать
Дал он людям всем познать
Мирный атом, порох, газ,
Нефть и всё, что щас у нас…
Преуспели те в науке,
Кому Бог был недоступен,
Ибо тот мастак в трудах,
Кто в религии дал мах…
Тот, кто в Бога не уверил,
Кто в науку лишь поверил
И прослыл он атеистом,
А ещё: кто стал артистом,
Кто мечтал стать зам.министра…
Вообщем каждый, кто отдал
Чёрту душу за обнал.
Суть ведь в том, что коли хочешь
Быть богатым что есть мочи
Ты попал! Хоть и не первым,
Сатане слугой быть верным.
Ведь богатсво – всё внутри,
Коли ж нет его, поди –
Хочешь ты всё наверстать,
Дабы нищим вдруг не стать
Ведь когда богат внутри –
Ты спокоен, хоть замри
Знаешь то, что не дозволит:
Бог из жизни не уволит.
Потому как ты спокоен,
Будто в райских ты покоях,
Рай тебе и на земле
Боже так велел тебе:
Ибо радость – просто жить
И о жизни не скулить!
Страх же – это бесовщина,
Коль боишься – в том личина,
То, что дьявол есть в тебе,
Ты с чертями наравне…
Страха нет – его придумал,
Тот, кто это всё задумал:
Войны, голод, власть, тщеславье…
И как следствие – страданье
Князем Тьмы, что назывался,
Клерком стал и им остался…
Сразу я прошу прощенья
За такое вот сравненье:
Клерк - он нам конечно важен,
Но уж слишком он насажен
Тут и там, уже не деться –
Он везде успел пригреться
Оттого понятно нам
Это черти – чистоган!
Вот и тот, в краю людском,
Что уж с нами был знаком
Понял вдруг и ужаснулся –
И от мысли поперхнулся…
Благо дело он был Бог
Подавиться он не смог
Опечалился, смутился
И из мира удалился…
Дело в том, мой друг читатель,
К сожаленью обыватель,
Ты себе не представляешь
Сколько Бога тут являешь,
Ну, да ладно, чтоб легко
Было пить тебе пивко
Я скажу, что каждый случай,
Что прочувствовал ты лучше
Было действием Богов
И от них твоя же кров
Наполнялася блаженством,
Радостью иль супермэнством…
Вообщем пей себе пивко
И мозгуй себе легко…
Случай был из ряда вон,
Мир поставлен был на кон
Люди ведь не разбирались,
Когда вещи те достались…
И мочить повсюду друга
Люд направился с потуга
Сатана торжествовал –
Он тогда свой справил бал,
Главным гостем был Прометий –
Что огонь отдал сим детям…
Люди есть, что пупс со спичкой,
А уж, коль пупс-истеричка,
Как большая часть из нас…
То истории анфас
Вовсе кажется мегерой
И дрожит вся стратосфера….
Так вот с сих, как дал нам, пор
Мы имеем войн топор
Привилегии тех стран,
Что имеют не Коран
И не Библию креста,
Не спокойствие поста,
А умы науки той,
Что не считается с тобой:
А имеет прикуп в деле,
На твоём и мёртвом теле…
Потребления эпоха,
Вроде как не так уж плоха…
Но мы думать не хотим,
Что себя мы потребим.
Ибо нет у нас святынь
В сердце нас цветёт полынь…
Буквы мы посокращали
И себя уже едвали…
Возомнили мы себя
Будто мир мы весь вертя
Под себя отождествляем
И себе не представляем,
Что услугой есть чертям,
Что снуют и тут и там,
Нам рекламой предлагают…
Сим уж нас и разлагают
Полно пей, полно уж ешь,
И засядешь в мершедешь
Ты возьми кредит у чёрта –
Роль твоя будет почётна:
Ты как все на Вип-колёсах
И с собачкою в начёсах
С брошью чтоб на хохолке,
Чтоб не «падлой» быть тебе
Вот и всё – всё в жизни есть
На игле «хочу» засесть
И плевать на тех, кто рядом,
Проведём косым их взглядом…
На крутом авто подрежем,
Если что, вообще зарежем
Нам кручее нет в округе –
Если, что мы кинем друга…
Баста, всё, кружок замкнулся…
Конь ретивый встрепенулся
И теперь настал тот час,
Что нужнее для всех нас
Слишком толстая черта
Разделяла свет и тьма
Наступает мрак во мраке
И тут будет не до смаку
Всем раздастся по суслам:
Тем, кто веровал в ислам,
Кто в святую деву Машу,
Кто в Будду, а кто в Ияшу…
Наступает черни день,
Потому как мрака тень
Наползает день за днём
Даже в том, что мы поём,
А поём мы всякий бред:
И о том, что гол сосед,
И о том, что беден свет,
И о том чего уж нет
Скуден наш запас словарный,
Даже чай мы пьём коварный:
Из трухи кустов чая’
Кофе вовсе из хея….
Мы муку, наш хлеб насущный
Создаём совсем нарушный…
Где же видим – ГМО
Всё равно едим его…
Мы забыли, что есть пиво,
Как рассказывать красиво,
Книги как читать нам вслух,
Как излечивать недуг.
Мы забыли, как нам знаться
Стали все сплошь задаваться
Мы забыли срать в саду –
Срём везде и «на ходу»…
Винограда стебель тонкий
Обрываем мы в догонке,
Чтобы гроздь была бы с пуд
И для этого весь труд
Листья мы беречь не можем
Когда осенью их жжём мы,
Хотя знать пора уж ном,
Покрывая земь ковром
Листья предостерегают
От зимы оберегают
Всё, что осенью взросло
И плоды свои внесло
Будто шаль Господня листья
Покрывают всё подлистье
Дабы всход дало весною
И цвело бы пред тобою
Нет, уж нет, беречь не можем,
То, что больше всех дороже
Рубим сук мы под собой
И во осень и весной…
Кто бы мог подумать, а?!
Что побелкою мостя
Древа ствол мы покрываем,
А, по ходу, мы не знаем,
Что белить нам след стволы
Лишь в октябрьские дни…
Потому как белый цвет
Отражает солнца свет,
В час, когда зимою крона,
Вся свободна перед соном
Отражают свет белила,
Что зимою солнце слило…
Так толчёмся мы у истин,
Что имели много «истин»
Разветвлением полна
Каждый «истина» сперва….
Наш герой взрастал в семье,
Где все были наравне
Делу с млада он учился
И учился, и гордился…
Денег много быт сулил
И герой о многом мнил,
Например, он мнил что боле
Не послушен будет воле
Мамы, главе сей семьи,
Но, он с братом не смогли,
Маме вдруг противоречить
И уж стали лишь перечить
В тот момент, когда деньжища
Потекла вдруг им ручищей…
Но без этого был толк -
Папа был в финансах волк,
Потому роли парнишки
И паршивые делишки
Мам и пап не забавляли,
Хоть они о них и знали,
Но не брали в толк постольку
Думали о жизни стольку,
Сколь могли уж начерпать,
Не смогли отец и мать
Всё понять о трудных буднях
Двух детей, столь безрассудных.
Жил один в краю мирском,
Не задумавшись о том,
Что окромь его чудного,
В мире есть много такого…
Но он жил в себе мудрец,
Хоть в миру та и отец,
Но бесчинством слыл таким,
Что дружить позорно с ним…
Он пытал жизнь не спроста,
Он искал главу яйца,
Он пытался что есть мочи
Отдыхать лишь только в Сочи
Жизнь свою как сорт медали
Представлял он что продали,
Заработать всё он мог,
Только уваженья рог
Он не мог себе представить
Мог лишь только сопоставить,
Поражения не славил,
Он был просто инфантален
Не был верен он себе
Угнетённым слыл везде
Штамп печали в узком лбе,
Предвещал лишь о беде…
И вот как-то раз он смог
От веселья занемог
Пил он много и шутя
Превозмогаяся себя…
Петлю сделал, как Сансон Сансон – род французских палачей
Шею вдел, подался вон….
И не понявши, что он
Прихоть Мамы-Пап рождён
Славили они деньгу
Ставили и по сему,
Что без денег ты никто,
Просто прах и ничего,
А вот он, постигнув злато,
Осознал, что безвозвратно
Он покинул смысл вещей
И как сказочный кощей
Он пред златом ухмылялся
И навеки уж расстался
С тем, что мочи было ране
А теперь он без желаний,
Он как Амок, без души
Всё бежит,… а нет пути
Нет ему приюта боле
Кроме адского пристолья
Не понять ему что краше
Жизнь простецкая вся наша
Нет понятия во мгле
Коль уюта нет в душе
Он растил в себе как мог
Просемейный весь свой долг
Оборвался, надорвавшись
Трусом пусть навек оставшись
Он противиться не смог,
Что ему сулил сей рок
Он решил навек расставшись
Он сумеет с ношей вашей
Навсегда расставить впредь
Весь посыл семьи ваш бредь,
Но не так уж был силён
Сил оставил на прогон
Ткань верёвки – суть мерила
В петле высохла вся сила…
Груздем свис наш сей герой
Над проблемой, над толпой…
Ходоки к нему подходят
И возрадостно отходят
Потому как каждый оный
Мнит себя во всём мамоной
Только лишь Мама’ с Папо’й
Вслед за радостной толпой
Одного не понимают
Почему их сын гнушает
Жизнею среди людей,
А теперь посред чертей
Он мотаться будет впредь
Средь талантов в свой чередь
Будет он пытаться рожей
Вдруг понравитеся Боже…
Трудно так, что свет не мил?!
Напряги всю силу жил
И попробуй рассмеяться
Над всем тем, что не подвластно,
Но знакомо в жизни той,
Что предстала пред тобой,
И, поверь, в людской среде,
Что была не наравне
Вдруг тебе явится место,
Может, будет даже тесно,
Но тебе отправят всласть
Всё, что было не в напасть
И поймёшь, вот это диво!
Жизнь – вот это вот красиво!
Потому как хуже всяк
Быть покойником в сто крат…
И покойника уж встретил,
Тот, кто нам уже присветил:
Прометей, борец за нас,
Хотя мы и низший класс
Он сказал: привет, бедняга,
Нет души – и нету сада,
Райский сад тебе – запрет,
Душу ты свою на нет
Всю истратил, не щадил,
Потому не было сил
Больше жить… прости бедняга,
Но бездушье – это брага,
Будто не взбрело вино,
А созреть давно должно,
Будешь ты весь час мотаться
Не зависнуть, не предстаться…
Так до испокон веков,
Правда, никаких оков,
Но и рамок никаких
Будешь ты как аз и миф
Нет тебя и нет пространства
Нет людей и протестантства,
Лишь ты есть и боле в моде
Только ты на всей природе,
Но не ступишь ты ногой
На траву босой ступнёй,
Вдох не сделаешь возможным
Ведь ты есть везде порожный
Вот ты есть - и нет тебя,
Потому как не судья
Ты себе в житье былом,
А решал ты простаком,
Думал ты, что дни густые
Воздаются тут как ныне
Будто сказка снизошла
И покоем обдала…
Так вот нет, коль труден быт,
Должен ты тем фактом сыт,
Что есть нос, глаза и уши,
И покой коль вдруг нарушен,
Значит, есть все силы в том,
Что ты справишься потом,
А покой нарушен твой,
Чтоб гордился ты собой,
Что силён ты и отважен
Жизни путь твой очень важен…
Есть, ребята, страшный грех
И весомее он всех
Это, братушки, унынье
С давних пор и уж поныне…
Часть 9 (девятый стих)
Дорогой мой друг, читатель,
Ценнейшей жизни обладатель
Отдай в услад моих трудов
Немного досуга часов…
Наши чтимые герои,
Находившиеся в строе
Всех моих восьми стихов
Были вроде тех волхвов,
Что пытались дать осмыслить,
Чтобы было легко мыслить
О всём том, что вокруг нас
Соблазняет вдруг под час
Уводя с пути прямого
В грех того или другого
Самый первый наш герой,
Надо вспомнить нам с тобой:
Был Самаэль – божий яд,
Он Евсея взять был рад,
Но Евсей был непреклонен.
Самаэль был не доволен
Потому и дал прошенье
Господу на усмотренье,
Чтобы час от часу впредь
У Евсея посидеть.
На прошенье был ответ:
Коль Евсей лишь скажет - нет,
Ну, а так – иди, ступай
Не топчи у рая край…
Небытиё. Висит Евсей
Свистит над ухом тишина
- Евсей, привет! Я Самаэль.
Мне, правда, ода вдруг нужна…
О! Чёрт, привет! Я рад тебе
Как скучно тут парить во мгле
Уж не почудилося мне
Ты оду заказать решил навеселе?
Навеселе…
уж будешь весел тут:
Когда в эфире так и ждут
Что божий яд с ума сведут
И Самаэля поведут…
В тартарары, что под Аидом
Незримый боле и хромой
С Олимпа узником подвидом
Я буду гнить полуживой
И там во тьме кипящей лавы
Одно лишь утешенье мне,
Что я увижу там кентавров,
С титаном буду наравне…
Ты погоди и объясни!
Слезу мою ты не дави,
Кто злу желать-то может зла?
И от чего вдруг хромота?
Что долог путь в тартарары
Я буду оттого хромой
И не увижу Землю с той поры-
Не зримый будет подвиг мой…
А злу всегда добро мешает
И глупость если скажет кто:
Добро лишь миром управляет,
А разрушает только зло
Когда открыл вам стыд и срам
Добро творил я или зло?
Познанья яблоко дал вам
Чтоб было вам не всё равно:
Вы ж были словно муравьи
Туда-сюда сновались только,
Теперь ж – хозяева земли
Я столько дал вам, столько, столько!!!
А войны? Смерть, болезни, грех?
Тем тоже наградил нас всех?!
Война лишь двигатель прогресса
Когда застой в умах людей,
Когда вдруг стало мало места,
И нету благостных идей
Тогда отряды в бой идут
Падут границы и пределы
И счастье в том бою найдут,
Кто на удачу будут целы,
А тот, кто умер – тот герой,
О нём напишут горы книг,
Всю жизнь свою вернуться в строй
Захочет тот, кто не погиб
Лишь тот, кто не был на войне
Мечтает о спокойном мире,
А кто стоял спина к спине
И видел битву в перспективе
Лишь тот познал, что значит быт,
Что значат ценности земные,
И если будет он убит
Его отнюдь след не простынет
Почётно имя будет впредь
Его детей в почёте славы
И будет обелиск иметь
Его лицо в златой оправе
Что на земле в миру обычно?
Хамство, лицемерие, хандра
И только на войне ты лично
Имеешь право расстрелять врага!
В миру – мишень для оплеух,
А на войне имеешь право
Спустить невеже смердный дух
И получить за это славу
Легка понятна правда там,
На поле ты имеешь суд,
В строю стоять твоим друзьям
Вес слова их имеет пуд
Где правде быть как не в бою?
Где благородство, героизм?
Где славу чести воспоют?
Где щедрость, а не эгоизм?
Где доброте есть место быть?
Где радость неподдельна и чиста?
Муштра юнцам смиряет прыть,
И просто быть живым есть красота!
На фоне зла добро лишь расцветёт
На фоне боли и лишений
Растает лёд и сердце запоёт
У человека без сомнений
За свою правду и удел
За честь и славу своих дел,
За то, что он горой стоит
И мать-отчизну защитит…
А смерть не я придумал право,
Таков закон уж бытия,
Болезни, грех земля б не знала,
Когда бы праведно жила
Постой, а разве право есть ли
Лишать врага житья и чести?
Как можно жизнь забрать чужую,
Хоть и за родину воюя?
Права лишь в том, что ради жизни
Своей, детей и стариков
Пошёл по зову ты отчизны
Убил врага и был таков
Закон природы – что сказать,
Ведь выживает лишь сильнейший,
И нам не надо горевать,
Когда погиб наислабейший
Иначе мир бы весь иссяк
Когда бы в каждом во двору
Сидел калека и дурак
Издох бы мир весь поутру…
Ну, ладно, спорить ни к чему
Хотя мне мир и понутру
Тебе виднее, в чём есть зло
Ведь ты творишь порой добро…
Ты вспомнил Гёте? Славный малый,
Его мне удалось спасти
За стих свой верный и удалый
Его хотели извести…
"Я части часть, что без конца
Творит добро, всему желая зла…"
Так он сказал… красиво, дерзко
И потому он стал не вхож
В ворота рая, что так резко
Гаврила запер вдруг на нож
Там дело было только в споре
Мол, Рафаил велел спасти,
Но Рагуил был непреклонен
И в Стикс велел его вести…
И ваш покорный тут слуга
Вступился скромно и по делу
Мол, в суще это ерунда,
Но в общем надо жарить тело
Дабы вся дурь с него слетела
И после чистая душа
Быть может в рай и залетела
Когда бы стала вдруг легка...
Они поспорили слегка,
Но всё ж отдали старика
Теперь во тьме моей томится
И часто мается в стене,
То Вертер вдруг ему приснится,
То Фауст восплывёт во сне
Да, что там Гёте! Я Аврааму
Сдержал кинжал, чтоб не убил
Ицхака, что любил так маму
И ей любимым очень был
Ещё Исава, его внука
Хранил я ото всяких бед,
Но это лирика и скука
Тому минуло столько лет…
Ещё ты Авеля убил,
Хотя ты мне не говорил
Ах, это… брось, в ту пору лет
С убийством не было так строго,
А во-вторых, не я стилет
Вонзил во брата дорогого
Такая штука эта жизнь,
Порой не ценят твоё дело
Тогда сиди страдай, держись
Или пронзи ты вражье тело…
Заметь, что Бог его простил
И в царство Нода отпустил,
А грешный люд не позабыл
И имя Каин заклеймил
Хотя ты библию открой
И прочитай, что вред любой
При встрече Каину с тобой
Не смей принесть, мой дорогой
Но царство Нода, что Морфея…
Ну, братец, тогда жёны – феи,
А дети - просто дивный бред…
А струнный инструмент – момент,
Потомок не его создал?!
И на свирели не играл,
На гуслях «джазу» не давал
И Ною Ламеха не дал…
Всё, ладно, Чёрт, ты убедил,
Но что ты Ноя вдруг сводил
С чужим родством и неугодным
Неужто ты ему был сводным…
Нет сводным не был никогда,
Хотя Лилит моя жена,
Но были слухи, что тогда
Один был Ламех – вот беда…
Но я не буду спорить с Папой
Их двое было в те года…
Один работал лишь лопатой,
Другой уже чертил суда.
Ну, ладно, уж, мала беда,
Про оду так, чтоль, ерунда?
Как раз нужна мне позарез!
Хочу, чтоб всё ты описал,
Чтоб книгой стало, наконец
Что делал я и что я знал…
Ты что мне хочешь дать познать
Или в тартар меня загнать?
Святых я книжек не писал
И тьму святою не считал
Нет, что ты, что ты, не берусь
Надиктовать тебе святыню
Лишь одного теперь добьюсь:
Чтоб в мире правда была ныне!
Один уж раз явил ты миру,
Что нагота не так красива,
Что яблок можно напереть
И против Бога попереть
Что в правде той - одно фуфло,
Что стало ль легче оттого,
Что знаем мы добро и зло?!
И разбиваем мы чело,
Дабы одну из зол избрать,
Чтоб было меньше нам роптать…
И в боли нас рождает мать
Из-за работы не доспать
Зато уж правды пруд-пруди,
Э-нет, чертяка, погоди!
Зачем мне знать, что шар по кругу
Летает как подобно другу,
Вокруг подруги жаркой, жёлтой
Иль держат нас тут три слонёнка,
На спинке длинного кита…
Иль наоборот – всё ерунда!
И счастье в том, чтоб было место,
Чтобы семья расселась вмести,
Чтоб было сытно и тепло,
А кто там кружит – всё равно!
Тут ты не правый, брат Евсей,
Чего же ты не выбрал путь,
Который краше и добрей,
И лишь в семье являет суть?!
Да потому что мутят воду
Такие черти вроде вас
И нет у нас от вас отвода,
Коль даже если дан отказ
И мне печален тут не мрак
Не ваша рожа, господин,
А то, что я такой дурак,
Что жил я на земле один…
Не верил я ни в мир иной,
Не верил в счастия покой,
Семьи не нажил, не взрастил
А просто хлеб жевал и жил…
И, чёрт, одно тебе скажу
Небытиё мне понутру
Я там не жил, здесь не живу
Зато быть может здесь пойму
Зачем страдания земные
Их нету у меня поныне
Но я лишённый здесь всего,
Слегка страдаю оттого,
Что нет здесь боли и обиды,
И оттого на счастья виды
Отсутствуют по всем статьям
И тлею я как фимиам…
(Евсею открываются знания)
Зову я Тетраграмматон!!!
Взывая господа имён!
Я понял суть, я осознал,
Я жизни круговерть познал
Спирален мир, Захариэль!
Уж 380 оттель!
Минули…О! Захариэль!
Ушло то время, Самаэль!
И не угнаться уж за ним
По кругу бегает как нимб
Лишь я прошу скажи мне имя…
Да, чёрт с тобою он .... (Самаэль произносит четырёхбуквенное имя Господа)
….! ….! ….! (Евсей троекратно повторяет четырёхбуквенное имя Господа)
является Господь Бог
Я ждал тебя, Евсей, давно,
Но тебе было всё равно.
По вере каждому воздастся
Затем и хватит тут мотаться
Тебе жизнь заново дана
Вдохнули вновь тебе прана
Ты с малых лет честь береги
И уж продумывай шаги…
Евсей исчезает
Ну, что Самаэль? Погундил?
Я рад тебе что услужил…
В одном из дальних городов
Девица вдруг покинув кров
Спеша с супругом в дом другой
Так и не справилась с собой
И прям в дороге родила
Судьба её оберегла
Младенец выскочил легко
Хоть до роддома далеко
Ей дурно не было и вот
Младенец грудь уже сосёт…
И так за кругом круг идёт
И никогда не устаёт
******************* Конец **************************
Богдан Максудов, 2009г.
Примечания
Самаэль (иврит: ;;;;, «сам», яд и «эль», бог) — ангел смерти в Талмуде, христианстве и демонологии. Имя «Самаэль» иногда рассматривается как истинное «ангельское» имя дьявола.
Самаэль известен как один из семи архангелов: Анаэль, Габриэль, Михаэль, Орифиэль, Рафаил (ангел), Самаэль и Захариэль, которые имеют специальное назначение в качестве глобального Zeitgeist («дух времени»), каждый на срок около 380 лет.
Также Самаэль считается мужем Лилит (первая жена Адама в еврейской мифологии), после того как та оставила Адама.
Также Самаэль является ангелом, который сдерживал руку Авраама, когда тот был готов принести своего сына в жертву Богу.
В Каббале Самаэль считается Ангелом Смерти, главным правителем Пятого Неба и одним из семи регентов мира. Ялкут Шимони говорит о Самаэле, как об ангеле-хранителе Исава.
В Мишне, Самаэль обозначен как ангел-хранитель Эдема, и указано также, что именно он ответственен за грехопадение Евы и убийство Каином Авеля. Хотя некоторые источники пишут, что Еву совратил Азазель, другие пишут, что в искушение её ввел именно Самаэль, явившись к ней в виде змея.
Пилигримы – христиане англичане-колонисты, пересекшие океан в поисках Нового света и осевшие в Плимуте, Массачусетс.
Вельзевул («Повелитель мух») — имя одного из ханаанейских божеств, упоминающегося в Ветхом Завете. В период написания Нового Завета было одним из принятых имен Сатаны в иудаизме.
Азазель - по верованиям древних евреев — демон пустыни
Левиафан - морской змей, упоминаемый в Ветхом Завете, иногда отождествляемый с сатаной.
Шайтан - в исламе злой дух, демон, дьявол; низшая форма джиннов.
Тартар - в древнегреческой мифологии — глубочайшая бездна, находящаяся под Аидом (царство мёртвых).
Эфир - верхний слой неба, которым дышат боги.
Рафаил – Архангел, властитель мысли человека и его исцелитель, Рагуил – Архангел, подвергающий наказаниям мир светил.
Стикс - река в Аиде - царстве мёртвых.
Исава – сын Исаака /ивр. ;;;;;;;;, Ицхак/ (сын престарелых Авраама и Сарры. Когда ему было 37 лет, Авраам получил повеление принести его в жертву, и Исаак с кротостью повиновался своему отцу: над ним был уже занесён жертвенный нож, но отклонён ангелом).
царство Нода - «земля странствия». Морфей – бог сновидений.
Ламех - библейский патриарх, восьмой потомок в поколении Сифа, сын Мафусаила, отец Ноя. Имя Ламех также носит шестой потомок в поколении Каина. На основании сходств в родословных Каина и Сифа и подобий в именах их потомков, включая совпадение имен «Ламех», рядом учёных был сделан вывод о том, что обе родословные восходят к единому преданию. Эта точка зрения отклоняется религиозными учёными.
Фимиам - ароматическая смола, благовоние; вещества, сжигаемые при богослужениях.
Тетраграмматон - в иудейской религиозной и каббалистической традициях — четырёхбуквенное Непроизносимое Имя Господа, считающееся собственным именем Бога.
Прана – дыхание жизни (буддизм).
Евсей
© Copyright: Богдан Максудов, 2011
Свидетельство о публикации №111090808992
Свидетельство о публикации №111090808992
Рецензии