Легко он с землей распрощался...

памяти алданского поэта Александра Войтовича

Так хватит чернить, иль не хватит?
Житья, где чеканное зло
уж так в одночасье накатит,
что, думаешь, не пронесёт.
Не каждый ведь год, что начат
закончится и повезёт...
Темнеют ветви, всё как-то,
всё кажется, не твоё...
Портрет ставят в траурной рамке
почтительно и тяжело.
Сжимается сердце...
Трактор под зябь начинает прогон.
Стираются в памяти даты.
И холод, где прежде был стон.
Любовь. Так уходят солдаты,
читатели, - книгам в урон,
судьбы не сдержавши натиск,
и сбой её, и уклон.
И новых пока привадят
и разглядят, чей он...
Какой-то распахнутый мальчик.
Какой-то расплывчатый сон.
Какой-то, зачем-то мечтатель -
в наш век,-
и уже оснащен
какой-нибудь фразой, причастной
и властной во веки времён.
И душу всю вытрясет фраза.
И будет на певчий закон, -
кому-то безделье, зараза,
кому-то малиновый звон.
- Оставьте вы слёзы, пожалуйста.
Ведь мне уж совсем легко.
Легко он с землёй распрощался,
намедни сказав про житьё,
что вот, оно, вроде пропаще,
а жить всё же так хорошо...
Ирония, вздорная шалость.
Былинкой по свету снесло.
Игралось. И жить казалось
уж незачем. И на что?
- Простите за то, что достался
кому-то я так тяжело...
А, впрочем, зачем всё? Остался
летящий почерк его.
И трудно в сердце сживались
заботы, ни то, ни сё.
А сколько той жизни осталось,
должно быть, предчувствовал он...
При славе, слегка скандальной.
Улыбкой, грустью начальной
навеки расплатится он,
расплачется, дивный шатер
в других небесах. И оплачен
судьбы канительный укор,
что, вот, ничего не значим
и так ни про что уйдем.
Не всякой строкой обозначась,
радеешь, грустишь, - обожгло...
Досталось, аукалось, зналось, -
не каждый сторонник зато...
Слезами кровавых распятий
поэты чтут ремесло.

10-11.07.04.-23.07.04.