Ода на день геолога

За двадцать с лишним лет работы
Я не имел другой заботы,
Чтоб в этот день, как минимум напиться, -
Меня же угораздило влюбиться.
***
Сначала было, как всегда,
Во все прошедшие года:
Приветствия, похвалы, телеграммы.
А раньше был презент от мамы.
Награды, грамоты, почет,
Чтоб не обиделся народ.
Хотя и здесь противоречье, -
Не связанное с триумфальной речью:
Желают наказания, как правило, морального,
А поощрения, наоборот, материального.
Затем концерт – организатор Пышкин –
Для экспедиции находка, как для России князь Нарышкин.
На сцене кривой, как шланг, земляк – хохол
И звонкий голос там, где холл.
(По нации и я не чисто русский
И глаз один довольно узкий).
Вбежала девушка – русинка
Красива и чиста – ну что твоя росинка.
И ну Миколу колотить
По стулу, чтоб ему чего не повредить.
Нарядная, одела ведь сапожки
На стройные, стройные ножки.
И петь дуэтом – просто класс –
Скажу без всяких, без прикрас.
Таланты вместе бог собрал.
Я, правда, слов не разобрал.
А баянист – редчайший виртуоз,
Он перенес в страну чудес и грез –
Так быстро, что я просто онемел,
В восторге чуть не околел.
И горько стало, что так я одичал
От геологии и, как Тарзан, едва не закричал.
Что было потом – ни сказать, рассказать,
Все равно, что иглу в сердце быстро вонзать…
Начальник сильно побледнел:
Медведь, как будто на него насел.
Меня же бросило и в дрожь и в жар,
Как будто бушевал кругом пожар.
Жена замерзла, к счастью, так,
Что попросила у меня пиджак.
А Левчев просто взял и смылся,
Наверно, чуть не обмочился.
Такого голоса, однако, быть не может –
Любому голову и душу заворожит.
И тут меня берет сомненье,
Глаза раскрылись в изумленье.
А женщина ль вообще чудесная певунья?
А может ведьма, чур меня, или колдунья?
И вдруг узнал – так это же хохлушка!
Не дам пугать ее ни ножиком, ни пушкой.
Гей, славяне, гей славяне!
Пензюки и самаряне.
И, примкнувший Киселев,
Нету, нету больше слов.
А тут такое началось!
В лесу, небось, олень и лось
Сбросили рога, отбросили копыта, -
Спокоен лишь Володя Сытый.
Застряла шпилька в половой щели –
Знал бы: соломку б постелил.
Ну, плотники, я вам покажу!
Не бойтесь, просто так грожу.
Разрез на строгом платье черном,
На теле ладном и проворном
До талии, повыше лядвий(* - бедер –
На голову – хоть ушат, хоть пару ведер!
А тут опять одна в трех лицах, -
Такая может лишь присниться,
А с виду неприступная девица,
Как бывшая советская граница.
Графиня – сине–голубых кровей,
«Володя. Сдвинься чуть левей».
Ей надоели «мужественные» рожи,
Что на певицу вовсе не похоже,
Наверно, лучше свинок рыло,
Чем вспоминать, как с мужиками дело было.
А пану крупно повезло, -
Наверно, мне во вред, назло.
По случаю такую заиметь –
Всю жизнь бы с нею петь и петь.
А Пышкин снова отличился –
Тоже небось обалдел и влюбился.
Букет гвоздик кроваво – красных –
Не редких, но весьма прекрасных –
Жене своей он сроду не дарил,
А тут на крыльях вроде бы парил.
Как жаль концерт, как день, прошёл
И я домой с женой пошёл.

(*Лядвии – старинное название женских бедер.

04.04. 2002 г.