Глубина

Речная вода зелена и тиха,
Над омутом мутным склонилась ольха,
А где-то внизу, на глухой глубине
Коряга гниет на заиленном дне.

Кривая и скользкая, в нитях травы,
Мерцающих тускло в ошметках листвы.
Лежат пузырьки меж утопших камней
Свинцовым горохом, свинца тяжелей.

Теченье безмолвно, недвижима гладь,
Ни плеска, ни капель воды ни слыхать.
Но знайте, во тьме, что хранит водоем,
Покоится черное тело мое.

Я стар и уродлив, и тысячи лет
Я прячусь во мраке, мне имени нет.
Огромен, бугрист и заметен для вас
Лишь желтыми бликами пристальных глаз.

***

О да, я не ждал, не страдал, не скучал,
Но, оцепенев, будто в трансе, молчал,
Храня в равновесии вечность и тишь
И муть колыхая в бездумии лишь.

Здесь время застыло, здесь нет перемен,
Ни жизни, ни смерти, ни мыслей взамен;
Но воду внезапно толчки сотрясли –
Так глухо разносятся чьи-то шаги.

Зачем ты нарушил священный покой?!
Но я даже рад, что столкнулся с тобой.
Я вижу в воде шевеление ног,
Я медленно двигаюсь вверх и вперед.

А ты ведь спокоен, не видя меня,
Я страх предвкушаю, теченье дразня,
Пусть глупый румянец облезет с лица –
Я страстно желаю прикончить глупца.

Я ближе, я слышу, как движется кровь,
Я холоден, верно, но чувствую вновь
Биение сердца сквозь кости и плоть,
Зовущее клетку грудную вспороть.

Я двигаюсь резче, я мчусь под водой,
К поверхности светлой из тьмы роковой.
Не голод, а жажда, инстинкт убивать
Проснулся во мне, как и прежде, опять.

Ты в воду вгляделся – безумен твой крик;
Мы встретились взглядом всего лишь на миг.
Не рвись, слишком поздно, нет к жизни пути,
Я быстр, как вспышка, тебе не уйти.

Атака – я зубы вонзаю в тебя,
Вода солонеет, сознанье маня,
А ты извиваешься, силишься всплыть,
Вздохнуть и ошметком ноги шевелить.

Я все есть не буду, поплавай пока,
Мне так веселей, ведь не голоден я.
В глуби покружа, поднимаюсь я вновь -
Я чувствую крови дурманящий зов.

Я снова в тебя погружаю клыки -
Ты мясо, добыча бездонной реки,
Я рву, упиваюсь, терзаю в клочки,
И бурый бульон отражают зрачки,

Агония стихла, белеют куски
И медленно тают в глубинах реки.
Откуда в глазах моих бешеный свет?
Вам боги, и те бы не дали ответ.

Пусть древняя вера истленно-мертва,
Кусает убитой змеи голова.
Холодным возмездием, ядом сочась,
Проклятье смывает бесчестия грязь.

Я вырос, питаясь огрызками тел…
Да, смерть существует, но есть ли предел?!
Я снова бесстрастен и прячусь на дно
Исчезнуть, как прежде, как мне суждено…

Над омутом мутным склонилась ольха,
Речная вода зелена и тиха.
2011, июнь