Три акта

          

1.РОЖДЕНИЕ.
Сжаты ручки, сморщено лицо,
Легкие пусты, глаза закрыты…
Только что попал он на крыльцо
Тех пространств, что криками изрыты.

Смелость побеждает даже страх –
Он пришел, но страх еще довлеет.
Превратится, не вдыхая, в прах,
Иль действительность тот страх развеет?

Но, открыв глаза, вдыхает воздух,
И разносится истошный крик.
Означает что он? – рано, поздно,
Иль дышать пока что не привык.

Приоткроет глаз, затем второй,
Дернет ножкой, а затем другой…
Вдруг заплачет или засмеется,
Принимая лампочку за солнце.

А затем задумчиво заснет,
Сны свои сверяя с мутной явью,
И губами так он засосет,
Будто курит сигареты «Ява».

Вот проснулся. Глядя в потолок,
Понял он – совершена  ошибка:
На него обрушился поток –
В дикий шторм его попала зыбка.

2.ЖИЗНЬ.
В дикий шторм его попала зыбка.
Матери рука, нога? – Нет, жизнь.
Отовсюду крик – сюда взгляни-ка,
Только мама – диточка, держись.

И поплыл он по людскому морю.
Трудно как остаться на плаву.
Всё в комок - несчастье, счастье, горе
Не во сне теперь, а на яву.

Бился он, силенок не жалея,
Вынимал из тела сотни жал.
Жизнь, конечно, не оранжерея,
Но такого он не ожидал.

Лязг и визг, свистки, гудки и грохот,
Только где-то сбоку тишина,
Но она сквозь сатанинский хохот,
Разве может быть ему слышна.

Что ж, уже душа покоя ищет,
Сердце успокоилось давно.
Но пришлось заделать дыры в днище,
Чтоб сейчас же не уйти на дно.

Вот и жизнь, и что теперь осталось?
Неприкаянная, Бог мой, старость,
Два столба, прогнивших от ворот,
И обол, который вложат в рот.

3.СМЕРТЬ.
Вот обол, который вложат в рот,
Вот кровать расхристанная стоном.
Капает со лба холодный пот,
Вытрет тряпка, капает он снова.

Тумбочка - пипетки, пузырьки,
Судно на полу, на стенке клизма.
– Вряд ли доживет он до зари? –
Прямо спрашивает Бога риза.

Ладана и свеч предсмертный запах,
Свет сдавил потусторонний мрак.
Ой, как трудно в ледяных быть латах…
Бой последний: череп голый – враг.

Вздох и выдох, а глаза открыты,
Но прикроет каждый глаз пятак.
За неотомщенные обиды
Пальцы сжаты накрепко в кулак.

Чтоб не размножалися покойники,
Зеркало прикрыл поспешно плат.
Собрались родные и поклонники
У судьбой распахнутых палат.

Замер суеверно городишко,
Свечи с грустью зажигал собор…
– Что забили, открывайте крышку,
Ведь забыли в рот вложить обол.