Не перепишешь

Каким должен был быть обычный еврейский мальчик в период развитого социализма,  в конце семидесятых?
По сформированному стереотипу, он должен был быть тихим усидчивым отличником или, хотя бы,  «ударником» школьного труда, играющим на скрипке и любящим свою маму.

«В кого ты такой уродился?», - всхлипывала мама, когда Аркашка приносил очередную двойку или возвращался домой чумазый, с порванной одеждой.
Его дневник пестрел замечаниями. Он не желал стричь волосы,  «как положено ученику», чтобы шея была открыта. Он с трудом закончил восемь классов. Все были уверены, что его дорога – прямиком в пту.

Мама зашивала, гладила одежду и взывала к старшему брату, когда тот приезжал на каникулы из престижного Тартуского университета.
Старший был настоящим еврейским мальчиком: закончил школу с золотой медалью и поступил в университет учиться на врача.
Его имя было написано золотыми буквами на доске почёта в фойе школы, как и имена всех выпускников – медалистов.
Это страшно раздражало Аркашку, потому что каждый учитель считал своим долгом ткнуть его носом в достижения старшего брата и указать, что «он позорит мать, что не любит её». Свою маму  Аркашка любил , но с собой ничего поделать не мог.
От каких предков достался ему такой темперамент и характер?
Мама винила родню по линии отца, которого постоянно не было дома и заниматься воспитанием отпрысков приходилось ей одной.
Отец строил дороги в Сибири, приезжал редко, хватался за ремень, увидев дневник младшего.
Младший, в это время, предусмотрительно отсиживался у бабушки, любивший его без ума и памяти и прощавшей ему все прегрешения.
«Мальчик ещё покажет себя, вот увидите»,- часто повторяла она.

Пока себя показывал старший – гордость семьи. Он выбрал отличную профессию дантиста. Мать была уверена, что именно он обеспечит ей спокойную старость.
Наконец, старший был красив и высок. Аркашка же был мелкий, с носом картошкой. Снова подкачали гены.
Как Аркашка оказался в девятом классе совершенно непонятно.
То ли его не приняли ни в одно пту и родной школе пришлось исправлять свои педагогические огрехи, то ли мать выплакала, то ли учли былые заслуги старшего, но первого сентября Аркашка появился на пороге класса в своих коротковатых брюках, с сумкой через плечо.
Особенно поразительным было то, что его записали в специальный физико-математический класс, куда был тщательный отбор.
Возможно, просто махнули рукой, решив, что он не выдержит сам и уйдёт или произошла ошибка.
Директор школы был суров. Бывший политрук морской авиации, он был знаменит в городе тем, что в пятидесятых годах не пустил в школу делегацию из ГДР, объявив в горкоме партии, что «он воевал с фашистами и не позволит показывать его детей, как обезьян в зоопарке». Школа была на хорошем счету, показатели всегда на высоте.
Имена выпускников звенели не только в республике, но и по союзу.
Гришу, как за глаза называли директора не только школьники, но и взрослые, побаивались и уважали.
Ему сошло с рук даже непокорство перед партийным начальством.
Директор не мог покривить душой и оставить вечного троечника Аркашку в школе, например за взятку. Видимо вмешались высшие силы, но Аркашка появился в классе.
Он не занял свою привычную последнюю парту. Он уселся на самой первой парте среднего ряда, рядом  с девочкой, сидевшей здесь постоянно из-за проблем со зрением.
Именно эта девочка была причиной того, что Аркашка остался в школе.
Аркашка был давно и безнадёжно влюблён.

Девочку звали Светочка. Она хорошо училась и была похожа на Дюймовочку.
Назвать её полным именем было так же невозможно, как представить Аркашку рядом с ней.
Маленькая, тоненькая брюнетка в очках, Светочка была самой модной девочкой в классе. Единственная дочь в семье. Папа – капитан большого морского судна.
Макет корабля можно было даже посмотреть в Морском музее.
Мама занимала не маленькую должность в управлении дорогами.
Всё, что можно было увидеть в модных журналах, появлялось у Светочки первой.
У неё были джинсы, даже несколько пар.
Джинсы, которые являлись предметом вожделения каждого школьника и за которые нужно было отдать фарцовщику  родительскую месячную зарплату.
Надо сказать правду, Светочка была хорошей девочкой.
Она стеснялась своего благополучия и старалась не выделяться среди остальных.

Класс был звёздный.
Собранный из трёх восьмых классов с добавлением умников и умниц из других школ.
Попасть в этот класс было залогом поступления в любой вуз.
Спрашивали в этом классе больше, чем с других школьников в обычных классах, но результаты стоили того.

Аркашка засматривался на Светочку и раньше, но никогда не делал попыток к сближению.
Потому и было вдвойне, втройне удивительно, что он, мало того, что оказался в этом классе, так ещё и нахально расположился рядом со Светочкой, не спросив у неё разрешения. Светочка возмутилась, но классная руководительница сочла это добрым знаком, первым Аркашкиным шагом в новую благочестивую жизнь и распорядилась: «Пусть остаётся».
Светочка надулась. Её подружка Ирка тоже рассердилась, потому как она собиралась занять место рядом со Светочкой, но примчавшись в класс, по своей привычке, на последней минуте перед звонком , остолбенела, увидев, что место занято. И кем? Понятно бы красавец – Андрей, давно нравившийся Светочке. Аркашка! Разгильдяй, троечник и уродец – Аркашка!.
Ирка даже на минутку задумалась – не угостить ли наглеца подзатыльником.
Ирка была девушкой решительной, а главное, она была выше Аркашки на две головы.
К Ирке прислушивались, она, помимо своего внушительного роста, соображала тоже хорошо.
В этом классе ценили оригинальность мышления, а в этом Ире отказать было невозможно.
Они дружили втроём: Светочка, Ира и Верка.

Верка была самой умной. С ней считались самые умные среди умных одноклассников.
Учителя спрашивали Веру только в случае, когда решения не находил никто.
Светочка была признанной красавицей.
Ирка была в меру хорошенькой, в меру умной. Средней.
Зато она умела придумывать сказки и успокоить любого, самого плаксивого ребёнка.

Они  рядом жили, эти три девочки. Держались вместе.
Аркашка, который начал упорно таскаться сзади, мешал им.
Мешал обсуждать проблемы, болтать о своём.
Он был, как хвост, как банный лист. Какие только имена не придумывала ему Ирка.
Вера презрительно не обращала на него внимания.
Светочка смеялась над ним, но её самолюбию, кажется, льстило такое постоянство.
Красавец Андрей обратил, в конце концов, на неё внимание.
Аркашку не остановило и это. Он не ушёл со своего места, когда Андрей предложил ему свалить. Отвернулся к окну, но не сдвинулся с места.
Светочка прощебетала: «Дорогой, не связывайся. Пусть сидит. Я уже привыкла. Как будто одна сижу»
Закончили девятый. Удивительно, но Аркашка перевалил со своими тройками и в десятый выпускной.

Все задумывались о том, куда будут поступать. Только Аркашке было море по колено. Мало того,его выгнали из комсомола.
На школьном комсомольском собрании, в присутствии секретаря райкома комсомола и представителя дружины комсомольцев, помогающих комитету в наблюдении за иностранцами и молодёжью «позорящей наши ряды», Аркашку уличили в фарцовке.
«Пурукумшик», - горько сказала «комсомольская богиня» класса.
«Нам стыдно, не углядели».
Пурукумщиками называли мелких фарцовщиков, по финскому слову пурукуми, жевательная резинка.
У Аркашки показательно отобрали комсомольский билет и значок.
Он улыбался, как будто ему было всё равно. Каждый из сидящих в зале понимал, что вместе с билетом Аркашка отдал свою возможность учиться в высшем учебном заведении.
Из школы Аркашку не выгнали. Его мама снова вздыхала и прикладывала к глазам платок.
В семье вспомнили "Одесские рассказы" Бабеля, решили, что «в семье не без урода», что «поганец, но свой», что «всё равное не видать ему было высшего образования, как своего затылка».
Отец за ремень уже не хватался, махнул рукой.
«Пороть нужно было, пока поперёк лавки лежал»
«Что Юссик не выучил, того Юхан не знает»
Семейный совет постановил:«Тебе жить».
Странно было то, что для фарцовщика Аркашка был удивительно небрежно одет.
Брюки, с коротковатыми, открывающими тощие щиколотки, штанинами. Обычные ученические рубашки и пиджак.
Вечная сумка на длинном ремне, в которой, кроме нескольких тетрадок, не было ничего.
Аркашка, по прежнему, сидел рядом со Светочкой. По прежнему, время от времени, таскался за девчонками.
На октябрьской и первомайской демонстрациях неизменно был сзади Светочки.
Надувал ей шарики и угощал конфетами.
Светочка хихикала, но принимала  и шарики, и конфеты.

Школа закончена. Все разъехались поступать. В местные вузы, в Питер и в Москву.
Все и поступили. Кроме Аркашки. Про него просто забыли.
Кого волнует судьба маленького некрасивого троечника.
Светочка и Вера поступили в разные технические вузы Питера. Ирка осталась в родном городе.
Девочки встречались на каникулах. Ирка ездила к подружкам на выходные.
Студенческая жизнь закрутила, завертела. Появились новые подружки, новые друзья и новые поклонники.
Конечно же, Светочка выскочила замуж первая. За коренного ленинградца.
Закончили учёбу и началась взрослая жизнь.
Судьба распорядилась так, что Светочка с мужем, закончившие транспортный вуз, завербовались в армию.
Какие-то жилищные проблемы заставили их сделать это.
Тут распад союза, наконец-то обретение их республикой, долгожданного статуса самостоятельного государства.
Светочке с мужем, как служащим советской армии, путь к ей родителям, оказался заказанным.
Они остались жить в далёком военном городке, на севере России.
Вера вышла замуж.
За такого же, как она сама, умника и обосновалась в Питере.
Ирка – дома. Меняет мужей, работы – живёт.
Изредка перезванивались, изредка переписывались, ещё реже встречались.
Чаще Ирка встречала постаревших родителей Веры и Светочки, город маленький. Узнавала новости о бывших подружках,сообщала свои, передавала приветы.
У Веры всё славно: двое таких же умных деток, победители городских олимпиад, чудесный муж.
Светочка с мужем наконец-то уволились из армии, вернулись в Питер.
Светочкины родители отдали все свои накопления на то, чтобы помочь им обосноваться в городе. Внуку пора в институт. Купили квартиру.
Родители - уже не блестящий капитан и его жена, а простые пенсионеры. Кто помнит былые заслуги.

В очередной раз Ирка встретила Светочкину маму в супермаркете.
Обнялись, пошли пить кофе в соседнее кафе.
Ирка только что развелась со вторым мужем, ей хотелось участия. В том же, как оказалось,  нуждалась и Светочкина мама.
Оказалось, что дочкин муж – «негодяй и подонок», нашёл в Питере «молодую», бросил постаревшую и потолстевшую Светочку и сына – студента.
Что Светочка отдала ему свои лучшие годы жизни, что испортила на севере зубы, у неё проблемы с работой и, от всех проблем и стрессов, она начала попивать.
Ирка подозревала нечто подобное, потому что пару раз Светочка ей звонила и нечленораздельно бормотала в трубку.
Светочкиной маме хотелось выговориться. Рассказала, что она помогает дочке и внуку. Подрабатывает няней и домработницей.
Ирка открыла от удивления рот.
По советской иерархии Светочкина мама была дамой «высшего света» - капитанская жена. И вдруг – няня и домработница.
Когда Ирка услышала продолжение, то лишилась дара речи до конца разговора.
Оказалось, что работает Светочкина мама у Аркашки.
Что у того вторая жена, лет на двадцать с лишком его моложе и трое маленьких детей – дошкольников.
Трёхэтажный дом в престижном районе. Аркашка – владелец нескольких гостиниц и ресторанов.
Был связан с криминалом в девяностые. Потом легализовался. Наладил контакты с их же одноклассником, который всегда был примерным комсомольцем, а позже служил в ОБХСС.
Часть бизнеса у них совместная.
Смычка бывшей элиты с криминалом, так сказать.

Светочкина мама не жалуется, платят ей хорошо. Она убирает дом и присматривает за детьми.
Жена у Аркашки молода и несчастна. Он совсем не уделяет ей внимания и требует от неё только лишь хорошо выглядеть.
Аркашка старше своей тёши на несколько лет. Тёща его побаивается. Детей он, вроде бы, любит.Они ни в чём не нуждаются. Мама его умерла, не дождалась. Успеха сына не увидела. Светочкина мама работает старательно. Бывший Аркашка проверяет её работу всегда сам. Не подрос, такой же мелкий, с носом картошкой, но сильно потолстел, обрюзг. Один раз спросил про Светочку.

Мама бывшей подружки оставила свой номер телефона и заторопилась на работу.
Ирка долго сидела за своим столиком с остывшим кофе и вглядывалась в дно чашки, как будто пыталась увидеть там их прошлое – хрупкую, модную Светочку, умную Верку и себя с, ещё не остриженными и не выкрашенными, волосами или их будущее, их другое будущее, где Светочка счастлива. Где Аркашка тоже счастлив. Пусть он не «владелец заводов, газет, пароходов», но его любят не за рестораны и гостиницы, а так, как любила его мама. Хотя. кто его знает. может он и сейчас счастлив. Счастье-то, каждому своё, нужно.

Ирка думала о том, как быстро проходит жизнь. Как всё может перемениться, встать с ног на голову. О том, что неизвестно, что их ждёт ещё дальше.
Ирке было грустно.
Может потому, что всё уже свершилось и ничего нельзя переписать набело.
Черновики оказались окончательным вариантом жизни.

Стемнело. Мобильник назойливо звал Ирку к её, Иркиной жизни.
Она вышла из кафе и сказала себе, что постарается  забыть  сегодняшний вечер и разговор. Светочка останется хрупкой умненькой дюймовочкой в модных очках, а Аркашка – смешным троечником.
Она никогда не зайдёт ни в один из его ресторанов.
Почему? Она и сама не знает почему.
Просто не зайдёт и всё.