Райнхард вернер - Черное

Двенадцать часов на часах моих снова,
Двенадцать ударов как молот о гвоздь.
С последним ударом, В сюртуке рваном,
Приходит с туманом непрошенный гость.

Садится на край моей мятой постели,
И взглядом неистовым смотрит насквозь.
Отсчитывает: раз, два, три... Охладела,
Прям в сердце пробила осенняя сквозь.

А гость мой все шепчет, сквернит, богохулит,
И время все тоже: двенадцать ноль ноль.
Предвестные речи в холодный пот кинут,
А ложность надежды вновь принесет боль.

Застыл циферблат! Время окаменело!
Не верю, что даже все может так быть.
О, кто ты, незванный? О, кто ты, нечистый?
Кто прах твой покойный посмел разбудить?

Не я ли?
Молчит он.
Рот стиснув капканом,
Лишь холод загробный и душащий взгляд.
Сквозь рваный сюртук его бледное тело,
Синдром Ля Туррета бьет вновь наугад.

Ну что ты замолк, эктоплазменный сторож?
Ну, что ты не шепчешь умерший монах?
Ты собственноручно, как киллер, беззвучно,
Вспорхнешь, удержавши свет жизни в руках.

Тогда лишь на срыве, в последнем моменте,
Пока не расплавился свет от свечей.
Ты выкрикнул дико, взревел ты: "Не смерть Я!
Я жил и творил в тебе тысячи дней!

Я то, чем ты грезишь пустыми ночами,
На сломе эпохи: сегодня\вчера.
Я - доброе утро в могил окруженьи,
Я - белого кролика злая нора.

Твое отвращенье, твое естество Я,
Я все твое ЧЕРНОЕ! ТЫ ЭТО Я!
Захвачен! Заполнен! Сражен! Обездолен!
И то, что ты жив, это воля моя!"

И хохотом диким свой стих завершивши,
Исчез он..., а в венах замерзла вся кровь.
Но чувствую фибрами, чувствую сердцем,
Его мертвый шепот услышу я вновь.

Двенадцать опять на моем циферблате,
Двенадцать ударов опять отобьет.
Последние вновь унесутся минуты,
Лишь полночь настанет - он снова придет.