Ежевичная балка

Быть может, пьяными вы были,
А может, одолела лень,
Но только погасить забыли
Костер вы в тот злосчастный день.
А сушь стояла еще с лета,
И разгорелся вмиг пожар.
Кругом на много километров
Смертельный воцарился жар.
Я только слышала об этом,
Но и представить не могла,
Что предстоит мне скоро встреча:
Луга, спаленные дотла;
Кусты, деревья молодые
Как чьи-то кости, полегли;
Где были заросли густые,
Лишь опаленные стволы
Скрипели жалобно ветвями,
От жара скрученной листвой
Безмолвно плача как слезами
Над обожженою землей.
Машин здесь много проскочило,
Но тормозить никто не стал,
И пеплом вперемешку с пылью
Следы их ветер засыпал.
Из края в край - лишь гарь без края,
И глазу негде отдохнуть.
А я надеялась, страдая,
И в страхе продолжая путь.
Урал наш, деду подчиняясь,
Петлял по старой колее,
В местечко наше направляясь,
Одно из лучших на земле.

Там тополя как светлые колонны,
Густые кроны в солнечных лучах...
Таким покоем дышат эти кроны
И балка ежевичная в корнях,
Что пролегла изгибом у дороги,
Притаиваясь в царственной тени.
И только если спустишься немного,
Увидят рай земной глаза твои.
Идешь - и под ногой хрустят ракушки.
Здесь высохшее русло, а весной
Бежит недолговечная речушка,
Напаивая сладкою водой,
Чтоб летом буйно травы зеленели,
Скрывая прошлогодний бурелом,
И ягоды на плетях тяжелели,
Которые мы позже соберем...

Мы подъезжаем - что я вижу?!
Мой дед растерянно молчит.
А я всем сердцем ненавижу,
Во мне от боли все кричит!!!
Где словно светлые колонны,
Стремились в небо тополя,
С голубизной мешая кроны
И в бликах солнечных горя,
Где мы сгибали дружно спины
Под ежевичные мосты,
Лежали жалкие руины
Былой неспешной красоты.
Где продирались раньше с боем
По ежевичным берегам,
Зола лежала толстым слоем
И прилипала к сапогам.
Большая ветка захрустела
И раскрошилась под ногой,
Ворона, каркая, взлетела,
Нарушив сумрачный покой,
И хлопья пепла закружились,
Слетев с качнувшихся ветвей...
Мне сны кошмарнее не снились.
И мы уехали скорей,
Не в силах больше видеть это.
А я все думала про то,
Что поджигателей к ответу
Не станет призывать никто.
             1994 г.