мой чёрный брат

Проходи, зулус-дружище,
хули топчешь ты порог?!
Мы с тобой в моём жилище
подналадим диалог.

Начерчу тебе я график
на обеденном столе,
чтоб ты понял, сдохнем на фиг
все мы скоро на Земле.

Мы с тобою разной расы,
но скажу тебе, как брат:
миром правят пидарасы,
много лет и зим подряд.

Отправляйся хоть в Манхэттен,
хоть в провинцию Цзянси,
хоть бы Хайфу,
и об этом
у любого там спроси.

По-английски ль, на иврите ль,
по-китайски ль в тот же час
там ответят:
— Наш правитель
настоящий пидарас!

Понастроив тайных келий,
и скупив броневики,
совершенно охуели
нынче властные царьки.

Чванства их переизбыток
достаёт и голь, и знать.
Стало жить себе в убыток,
и в убыток умирать.

Стало как-то   х у е в а т о
бытия справлять нужду.
И законная зарплата,
тоже, скажем, ни в   п и з д у.

На картофель и на мясо
цены выросли опять.
Впрочем, что от пидарасов
можно было ожидать?!

Им привычно всё на свете
делать только через зад.
Потому-то нам не светит
в нашей жизни счастье, брат.

Дело близится к потопу,
ко всемирному притом.
Править миром через жопу —
безнадёжный моветон.

Ты припомни, брат мой чёрный,
англо-бурский инцидент,
и в конце концов сожжённый
твой несчастный Зулуленд.

Точно так свою державу
видел я в сплошном огне,
видел хищную ораву
с чьим-то ликом на броне.

А потом с трудом на коже
заживали волдыри.
Но об этом, если можешь,
ничего не говори.

Самому мне часом-квасом
бьёт вопрос один под дых —
как делить нам пидарасов
на своих и на чужих?

Под масканду и мбакангу
раз по сорок мы с тобой
оторвём от пола штангу,
распрямив хребет кривой.

Скрипом ржавые кирасы
отзываются из тьмы.
Мы ведь, брат, не пидарасы,
пидарасы, брат, не мы.