В минуту отчаянья

Душа была исполнена томленья,
В ней мрак расползся чёрной пеленой,
И ниц во прахе был «венец творенья»,
И пропасть между жизнею и мной.

И, как змея, отчаянье земное
Сдавило грудь, обвив её кольцом,
И пропасть между жизнею и мною
Росла, росла, как будто пред концом.

И ничего меня уж не держало,
Я на земле лежала под крестом,
Но смерть своё вдруг отвернула жало,
И мой последний остановлен стон.

И слёзы хлынули, как будто дождь из тучи,
Так горячи, так солоно-горьки…
Господь нас, грешных, учит, учит, учит,
Но мы от пониманья далеки.

И под иконою «Моление о чаше»,
Когда казалось, сочтены уж дни,
Ты словно путник, заблудившись в чаще,
Зовёшь в отчаянье: «ЛамА савахфанИ?!»

Ведь я твоё возлюбленное чадо,
Как все, как всякий. Как могу посметь
Иудой стать? Я не хочу! Не надо!
Я жизнь люблю, но надо выбрать смерть.

За что? За что? Прости, прости мне, Отче!
Не дай погибнуть без тебя, Отец!
Не в скорби, в радости хочу взойти в дом отчий,
Не попусти бесславный столь конец.

Так я молилась, плакала, просила,
И, недостойная, взывала к доброте.
Меня восставила неведомая сила, –
Знать, внял мольбам Распятый на кресте.

Простил падение. За что, увы, не знаю:
За птичку, за жучка, сочувствия слезу?
Я жизнью маялась, хоть родилась не в мае;
Всю жизнь охотилась на радость-стрекозу,

И не хотела боли и страданья,
Пыталась обойти и крест, и скорбный путь.
Господь по силам дал мне испытанья,
А я от них пыталась «отдохнуть».

Прости мне, Боже, слабости, паденья.
Хоть неразумное, но я – Твоё дитя.
Услышь меня, вонми во дни смятенья, –
Ведь мрак развеять в силах Ты шутя.

Прости! Прости. Не помяни в день Судный.
Готова снова крестик свой нести.
Но в час постылый, мрачный и остудный
Не оставляй меня одну в пути.

14 июня 2011 г.