Крылья памяти

Памяти матери
Натальи Петровны


Родился я в горах кудлатых,
В Суртайке, у реки Иши,
Где облака плывут крылаты...
Туда мечта моя спешит.

С волненьем радостным, лучистым
Спешу за ней в который раз:
Бегу к реке, как небо чистой.
От детства поведу рассказ,

С истоков, где тропою древней
Когда-то воины прошли...
Я детство там провел в деревне
От городов больших вдали.
 
Я взрослым помогал на пашне
(Вошли заботы в разум мой)...
Слова отца: «А мы — ясашны»
Живут во мне его судьбой.

Гуденье рук крестьянских, цепких,—
Ты близко сердцу моему.
Я брал из рук отцовских, крепких
Его пристрастье ко всему.

Давался навык мне по капле,
Я знал немало «взрослых дел»:
Держал лопату, вилы, грабли,
Грести «по — взрослому» умел.

Деревня — милая старушка,
Земля родная!
Ты во мне
Живешь
Той маленькой избушкой
В алтайской горной стороне.

«Поставить нам бы пятистенок»,—
Мечтал отец частенько вслух.—
«Поможет бог — накопим денег:
Переведем немного дух».

Считались мы семьей — «середней»,
Обветривал судьбы сквозняк...
Что я запомнил?
Стол в передней,
Да по двору слонялся хряк.

А в стойле обветшалом — телка,
Ее (запомнил) Машкой звать.
Она мычала часто.
Только
Чего мычит — не мог понять.

Потом лишь понял: просит телка:
«Скорее выгони поить!»...
Бегом к воде!
Пила так долго:
Ведро воды могла вместить.

И пропадают складки ребер,
И вся становится ладна,
И устремляется «худоба»
В поля,
Туда, где рожь видна.

Ее тянуло «ко ржаному»,
Как нас тянуло к молоку...
Поклон мой низкий — дорогому!
В душе то время берегу.

Была и лошадь в детстве милом:
От прежней (Чалой) родилась,
Кобыла с поллошадной силой.
Каурою она звалась.

Узнал о том из разговора
(Отец и мать вели его),
Что Чалую украли воры
До появленья моего.
 
С Каурою жилось нам сладко:
Спасала от нужды не раз!
Веселая у ней повадка:
Смотрела ласково на нас.

Морщинистое мяли вымя
И веки трогали рукой.
Каурая — родное имя,
В нем детство, счастье и покой!

Телеги скрип... И снова — детство
Бежит дорогой озорной...
Оно осталось в далях где —то,
В просторах сини над Ишой.

* * *
Мне не забыть тот день июня.
Война шагнула в третий год.
Я был неопытным и юным
И в жизни мало знал невзгод.

Тогда — надеждою был полон,
Что скоро и войне конец,
Я шел на фронт и был доволен:
Иду туда, где мой отец...

...У проводов свои законы;
Не приготовишься к ним впрок,
И отступают все резоны,
Когда придет прощанья срок!

А что в душе моей творилось?!
Я уходил на много дней...
Как в миг прощанья сердце билось!
Не знал минуты я трудней.

«Отец, вот жалко, не проводит
Тебя, родимый мой сынок...
Он под Орлом... в стрелковом взводе.
Как от Алтая он далек...» —

Качнула головой и нервно
Затеребила свой платок...
Не выдержал. Заплакал первым
И кинулся в людской поток.

* * *
Случилось это на Алтае:
С горы спустилась вдруг беда.
Все сокрушая и ломая,
Бурлила черная вода.

Все смыто бедствием стихийным.
Откуда только ярь взялась?!
С небес вода рекой обильной
Над Тугаёю пролилась.

Она бежала переулком.
Неся картофеля ботву.
Потоком яростным и гулким
Ревела всюду наяву.
 
Такая сила, что заборы
Сносила с легкостью пера.
Опять несет большое горе
Осатанелая нора.

За что он — приговор суровый?!
Воды и ветра круговерть...
Сдержи свой гнев, поток бедовый,
Несущий горе, плач и смерть.

Куда от грозной силы деться?
Уймись, поток, остановись!
Пойми! Прошу тебя всем сердцем:
Не отнимай у мамы жизнь.

Гнет ветер кедрача вершины,
Земля волнуется, дрожит,
Поток ревет, как одержимый...
И мама — мертвая лежит...

...Случилось это на Алтае,
Когда спустилась с гор беда:
Все сокрушая и ломая,
Бурлила лютая вода...

* * *
Еще не зная о несчастьи,
Во власти ратного труда
Служил в одной армейской части,
Летать учился я тогда.
 
Бежали дни в курсантской роте.
Я думал только об одном:
Учеба в корпусе, полеты
И в одиночку и звеном.

Был год — суровым и крылатым,
Поднявшим ввысь судьбу мою.
Храню его в душе я свято,
Тем дням хвалебную пою.

Курсант живет одной заботой:
Полетом первым!
Он — Мечта!
И даже в кухонной работе
Уже таится высота.

Колю дрова в крестьянском раже,
Картошку чищу до зари
И выполняю все приказы,
(Хоть трудно! Что ни говори!)

...В разломе штурманской планшетки
В изгибе енисейских вод
Деревня Коркино — отметка!
Отсюда — первый мой полет!

Район на много верст в округе
Давно изучен мной сполна.
«На Канск!..»
О, память,
Будь мне другом!..
И вот уж станция видна...
 
И виден с птичьего полета
Большой простор большого дня.
Гудит во мне высокой нотой
Высокой скорости струя.

Я — штурман!
Мнятся песней чудной
Высоты прежние мои...
И снова — трудно.
Очень трудно:
Идут тяжелые бои!

Сквозь толщи туч и непогоду
(Их в летном деле жди всегда)
Я вижу огненные годы,
Их не забыть мне никогда!

Душою страх свой отвергаю,
Через грозу веду маршрут:
Заданье сердца выполняю...
...Путь юности моей был крут.

* * *
И снова — памятное утро.
Оно стоит в моих глазах,
Тревожное своею сутью...
Свистели ветры на полях.

Я шел с поклажей очень скромной
Военной памятной порой.
Я уходил на фронт от дома
И рядом шла печаль со мной.
 
Суртайку видел на мысочке,
А дальше — горку — Красный Яр.
Вон там — сторожка у лесочка,
Вился над полем сизый пар.

Иша, как рыбка, серебрилась,
Не отставая, шла за мной,
Со мною тихо говорила,
Не обходила стороной.

Порогов нет: проходит логом,
Склонились ивы, шелестят,
Когда-то были недотроги,
Теперь со мною говорят.

И сердце бьется чаще, чаще...
Как мал объем моей груди!
Прошел березового чащей,
Оставил юность позади.

* * *
Пусть кутерьма раздумий разных
Тревожит каждый день меня.
Обрывы,
Ямы,
Сердца спазмы
И снова Радость!
Радость дня.

Шаги войны
Стучат не робко
В моей коробке черепной...
Я вновь иду далекой тропкой
И память тянет за собой.

Душа моя — не остров малый,
Что может смыть крутой волной,
Она с годами поднимаясь,
Пусть станет горною грядой.

Ей в смелых высях было легче!
Она свободою живет.
Высоты неба душу лечат.
Я выполняю свой полет!

* * *
Дороги разные бывают.
Но каждая
С собой зовет.
Иная
Трудностью умает,
Другая
С истины собьет.

Одна
Бежит по косогорам,
Сливаясь с дальней синевой.
Другая
По зеленым долам
Уводит к речке в летний зной.

Блаженство там одолевает,
В душе торжественный покой.
Там — речка волнами ласкает,
Твою смывая грусть с тоской.

К тебе. Земля, иду с отвагой.
Ты даришь мне зеленый плен
И поишь жизненною брагой,
Похвал не требуя взамен.

Взлетал я над тобою птицей:
Ты мне раскрыла небеса,
Чтоб радугой ко мне спуститься
И полнить птичьи голоса.

...Пылит колхозная машина.
В дороге — с лесом строевым.
Меня встречают избы дымом,
Что с детства стал мне дорогим.

Ушли родители — дорогой,
В дороге той — один конец.
Погост стоит на горке — строгий,
Вокруг — березовый венец.

Вот скрылось солнце за горою,
За горизонт ушло...
Темно.
Грущу вечернею порою.
Со мною месяц заодно.

Прошел и этот день недаром,
Из дней слагаются года!
Бегут, как поезда по шпалам,
Не возвращаясь никогда.

* * *
Закинула судьба в печальный
Край — мхов и карликов-берез;
Приехал я на Север Крайний,
Свое тепло ему привез.

Я прежде сполохов горенье
Не видел в гордой вышине.
Они предстали в отдаленье
Сияньем чудным, как во сне.

Все небо будто стало шире
И радуги вращались в нем.
Они простерлись на полмира,
Души расширив окоем.

Но... вскоре с Севером расстался:
Мне служба не пошла здесь впрок.
На Юг уехать собирался
(Приказом обусловлен срок).

Пошел на сопку — попрощаться,
Вошел в березовый лесок...
«А может быть за Кольский драться?!»
Сверлила дума мой висок.

На сопке той — остатки дота:
Когда-то здесь прошли бои,
Здесь гибла матушка — пехота
За каждый шаг родной земли.

Ведь мог и я быть здесь убитым,
На этом самом пятачке,
Вон в той могиле быть зарытым
На голом, выжженном мыске.

* * *
Турбины ровно в небе дышат,
Леса, что в море острова.
А там вдали, под синей крышей,
Седой Белухи голова.

Ищу по памяти долину,
Лечу в свою родную даль...
И вновь: передо мной картина:
Война...
Разруха и печаль...

И вспоминаю день весенний,
Принесший мир моим горам.
Заполоненный птичьим пеньем,
Земля была, как светлый храм.

В родных полях поднялись всходы,
Течет Катунь во всей красе!
Ну, что ж ты сник?..
Уходят годы?
Они ушли еще — не все!
 
Смотри — идут с тобою рядом
Друзья со всей твоей страны.
Вся Родина в цветном наряде,
Ей крылья сильные даны.

В весенних звуках маки рдеют,
В них слышны ритмы наших дней.
Алтай России свято верит,
России — Родине моей.