Вечерело уже, небеса кровожадно алели

Вечерело уже, небеса кровожадно алели,
Пахло конской мочой и тянуло прохладою с гор.
Сексуальный маньяк стал с закатом заметно смелее,
Он в засаде стоял, отирая штанами забор.

Ждал, штанину зажав и тараща глаза что есть силы,
Появления феи в затянутом тюлем окне –
В животе, чуть пониже пупка, возбуждающе ныла
неуёмная страсть к полногрудой соседской жене

И поджилки тряслись, и рука уж давно онемела,
И в гортани стоял словно дыня огромный комок.
«Выходи!» - он шептал, в ожидании пышного тела
Зажимая дрожащей ладонью пожар между ног.

А огню не терпелось, он с трепетом рвался наружу,
Как бы ласково с ним не общался владелец-маньяк -
Он характер имел неспокойный и вспыльчивый дюже.
Но соседка во двор выходить не спешила никак...

Звёзды бледными искрами тлели сквозь пепел заката,
Спали жители, куры, собаки и овцы в хлевах...
Сексуальный маньяк огородами плёлся обратно,
Прикрывая пятно на протёртых забором штанах.