***

За рощицей, за лесом,
Давно уж рассвело…
А жизнь такая длинная,
А счастье так мало…
А подготовка к счастью -
Такая ерунда…
А счастье состоит
Из краткого лишь - да.
Дорога из ухабов,
Из луж и колеи,
А  души наши слабы
И голы без любви.
Любовь лишь только искра,
Вокруг же тьма, да тьма,
И жизнь для  этой искры
Затеяна сама.


Завтра придут минуты
И будут смеяться,
И кисло в ответ буду им улыбаться.
Замкнул я круг, головою поник,
Поднял с глубин  я неистовый крик,
Не круг я, не круг и не шар,
Я тонкого поля радар,
На излучение и на приём,
На поиски счастья вдвоём.








Разрешите войти?
Простите что руки пусты,
Простите что мысли просты,
Что нет багажа никакого,
Что принёс я остаток любви,
Да спасительный плотик слова.

А когда подвели меня к бездне,
Чтоб в упор я смотрел на предел,
То плодов там своих не увидел,
Начинаний и дел.
А увидел конец и начало
И они в одной точке сошлись,
И от этого грустно мне стало,
Что так быстро года пронеслись.

И полу-смех,
И полу-пьянка,
И шапка на ушах -
И та обманка.

Нашел, что долго так искал
И в первый раз 
Я встал, а не упал…
Мне наплевать на все табу,
На этот хлам
Навешанный на мне,
Я счастлив, что я зверь,
Вполне.
Но кто-то тонко  засмеялся,
И я поник,
Разверзся в небе надо мной
Моей мадонны лик.
Я встал, накинул  цепи,
И снова стал как тот,
Который в мнимом свете
Заученно живёт.

Из ряда выйду разложенья,
Оставлю позади сомненья,
Чтоб прорастить цветочек удивленья.

В формулах и уравнениях,
Хаос описан и блуд,
Великие и ничтожные
Из уравнений встают.
И спорить ни с кем не поспоришь;
На микро, иль макро волне
Приходит  ко мне константа
Живая  вполне.
Но никогда мне не скажет
Слова хоть какой-то любви,
Я для неё – пространство
Пустому пространству сродни.
А я то всё пыжусь и пыжусь,
Но уравнений накал
Уже и другую константу
Из переменных создал.

Изведал я море до дна,
И скучно мне стало.
А раньше оно для меня
Музыкой страстной звучало.
Упал, и на дне я лежу,
Не утонул.
Не  моря я разум, а свой обманул.

Нет счастья в тиши,
Нет воли  в болоте,
Шумите по мне камыши,
По сгинувшей роте.
Я в ней был не лишний солдат,
Теперь я один - на приколе,
О ротной мечтаю о доле.
      
Кто посыпал пеплом,
Инеем покрыл,
Почему до инея
Неразумным был?
Почему не видел,
Смыслом не владел,
Почему не понял,
И когда стал бел?

Кукушка, кукушка, как долго мне жить,
На свете на этом, как долго мне быть?
Замолкла кукушка, не хочет считать,
Откуда кукушке года мои знать?

Я говорю с тобой и вижу
Трансформер твоего лица,
И смену мыслей затаённых,
Не знающих  конца.

*Лучики, лучики.
Музыка снега.
Ритмов зимы.
Музыка быстрого бега
Жителей снежной страны.
В белом дыхании,  лёгком касании,
Падают толпы снежинок
Искры таинственных льдинок.

Не волнуйте снега ожиданием чуда,
Вы лишь обман,
Ждать с нетерпением буду
Снежный буран.
Чтоб заслепило, завьюжило,
Запело на все голоса,
Чтобы всё небо  закрыла
Белая полоса.

Прости,
За то, что не искрится снег,
За то, что жизнь  не рай,
За снегом занесённый край,
За зимний и холодный май.


Мне дано удивляться;
С камешком каждым
Жаль  мне расстаться,
С каждым листочком,
С каждой былинкой,
С каждой невзрачной
Зелёной травинкой.



Боюсь и подумать об этом,
Судьба разбросает как камни,
Ты будешь светом далёким,
Очень и очень давним.
Будет!
Я это знаю.
И молча жду неизбежность,
А руки твои и губы
И есть  сама нежность.

Молюсь,
Тогда намного легче,
Вопросы задаю глупец;
Вселенная во мне сияет
Её начало и конец…
И рушится вселенская картина.
В пустыне кто закаты созерцал?
А я менять свои цвета уже устал.

*Мы идолы, деревянные знаки,
Камни, тотем – символ во мраке.
Мы будем смеяться и молча тонуть
За эфемерную суть.
Наше хвалёное эго - куча тряпья,
А герб волосатый - родина для зверья.
Здравствуй страна, здравствуй!
Я сын твой от а и до я,
Я сатана мордастый.








На засыпи, на пробуде грезится былое,
Над  быстрой светлой речкой бежали мы с тобою,
Душа была пригублена и счастием  полна
И жизнь, как океан, ещё была  без дна.
…
На зорьке в полудрёме осколки больно ранят,
Но мысли искривлённые уж никуда не манят.













Испанская партия красного цвета,
Рыдал колокольчик синий,
А небо было расчерчено
Множеством линий.
И всем без различия,
Каждому в меру таланта,
Отпущено было
По красному с синим банту.
Бери, если сможешь пристроить,
Использовать как-нибудь с пользой,
Небо же, в общем-то, синее,
Было в то утро розовым.
Душа испросила танец,
И красным он был  расцвечен,
Но  показался черным,
Ибо был  вечер.
Мгла погрузила в потёмки
Синие игры
И поползли по небу черные тигры.

Кольцо, Мёбиуса

Мозг, по кольцу совершая свой путь,
В движенье вместил нашу суть.
Налево, направо прожектора взгляд,
Лишь по кольцу вперёд и назад,
Я только кольцо, я только пунктир,
Я только лишь замкнутый  мир.

Лёгкий ветер тронул парус,
Облака над речкой встали,
Берег опустился,
Чайки закричали.
Парус вздрогнув, замер,
Тихо распрямился
И по ветру яростно
Знаменем забился.

Лишь тонкое прочно и зримо
Всё остальное - тщета.
Прочнее  иных материй
Из призрачных нитей мечта.


Прекрасно, милая!
Не падаю, стою.
Я знаю, что нет жалости
В любом бою.
Я весел и серьёзен
И ничего о боли,
Я собранный в кулак
остаток воли.
О том, что я не вылитый сосуд
Ты плачешь,
Как жаль, что для меня
Ты слишком много значишь.





Путы вы путы, колодка, колодка,
Осталась душа - небесная лодка,
Остались глаза  в седой пелене,
Осталась и грусть, и повисла на мне.









Ладья плыла и плыла
Среди нечистот,
Символа этой страны,
Главный её оплот.
В урочищах мёрзли дети,
Старухи творили молитву
О проигравшей стране
Великую битву.
Сияли вдали острова,
Но это был тоже обман,
Там подлость гуляла,
Элитный гремел балаган.
Тому ж, кто родился с глазами,
В которых цветёт чистота,
Жизнь начинать придётся
Снова с креста.


Меня приютило время,
Служил ему я прилежно,
Оно же меня ломало
И гладило нежно.
Оно же  бросало
В огонь и полымя,
На прочность меня проверяя
За что и во имя.
Во имя чего ж насмеялось,
Голым оставив в пустыне,
Где неприкрытый,
Я прозябаю поныне.
 






Не ругай, что не вор, не разбойник,
Не бросаю к ногам, что я злата,
Я пусть ложной, но чести невольник,
В чём ты отчасти виновата.
Пребывать нелегко  в наготе,
Со счастливой улыбкой ходить,
Но Всевышний, или Судьба,
Мне таким и назначила быть.
Ты прости мне, моя дорогая,
Что настолько я слаб,
Но при всех всевозможных раскладах,
Ничьего и ничей я не раб.


А в том, что суждено за жизнь нам испытать
Виновны мы лишь сами.
На блёски злато променяв,
Проходим мы высот начала,
Способность удивляться потеряв.


















На пьедестале седенький старик
Жизнь позади, за пьедесталом.
Он был во всём всегда велик:
В большом и малом.
Осталось - почести пожать
Сказать: недаром жил,
Награды всевозможные принять
К которым не остыл…
Ах, братцы милые мои,
Не верьте пьедесталам
И  старикам седым не верьте.
Как часто именно они
Черны как черти.
Он проходимец был и плут,
Что депутат,  лишь то и верно,
И про него могу сказать:
Он родом был  из скверны.
Обманщик скверный и злодей
Без капли жалости к кому-то
И злой лишь потому,
Что жизнь прожил согнутым.
Учёный он и публицист
И на него немало люда пашет,
Он в амплуа злодей - артист
Певец России нашей.


Над рекой гора,
Выше - свод  небес,
А внизу шумит
Белоствольный лес.
Тучи выплыли,
Сжался лес
Полетела гора,
Потеряла вес.




Любима с каждым новым днём,
Очаг с волнующим огнём.
Меня корят, что я обычен,
И что жена привычнее верблюда,
Рецепта старого не зная блюда,
Они глядят, наверное, не оттуда.
Да, милую года не пощадили,
Но красота добавлена другая.
Быть может, боле дорогая...

Я слушал музыку, блаженство ощущая,
Не знаю где, в каких краях  витал,
Но с ней восход я увидал.









Пахучие травы,
Полевая рать,
Хочется плакать,
Кричать.
Слева - поле со всходами
И горизонт
И круглый, квадратного цвета,
Солнечный зонт.






Почти что Бог,
Богат, как Крез,
И ангел уж летит
За ним с небес.



Капли падали.
Светились, сияли,
Влажные капли
Мы целовали.

Назад глядим всегда с восторгом,
Осталось лучшее всё там
О годы, годы! Неизбежность,
Предписанная  нам.

Тонким слоем распластался
В сентябре ледок,
Первый зимний вестник,
Первый холодок.
Но туманы лёд весь растворили,
В капли малые разбили,
И по реченьке дымящей
Мелким дождиком пролили.











Я владелец богатых луж
На старой лесной дороге.
Я владелец усталых ног,
Поднятых по тревоге.
Я товарищ тяжёлым дроздам
И болтливым кукушкам.
Я товарищ куда-то бредущим
Ветхим старушкам.
Моё имя - Никто,
И крепко положенье,
Полководец я и солдат
В жизненном поражении.
Я по лесу тихо скольжу,
А вокруг лишь дубы и дубочки
И несу по тропинкам лесным
Сомкнутых губ листочки.






Поэзия - то ветер понизовья,
То вдруг - последний примитив,
Писание то желчью, а то кровью,
А в общем, целом - лишь инфинитив.
Неопределённость криков комариных,
Жужжание осколков монолита,
Того, что при раздаче зла
Случайно, преднамеренно пролито.







Приподнявшись, я распрямился,
Как безумная ты хохотала,
Что-то смешное во мне ты узнала.
Я копытца по досточке ставил,
Головою водил, словно пава,
Ну а ты, умирая от смеха,
На колени свои пала.
Я прозрел и увидел,
Ты -  ведьма!
Пелена с моих глаз соскочила,
Ну, зачем ты реальность ненужную мне,
Ярко так осветила.

Я видел звёзды днём,
Какое потрясенье!
Но я закрыл колодец - звёзды спас
Во имя их ночного пенья.



Протоплазма сидела на солнце
Грела желтые, в краске, бока,
Протоплазма работала осенью,
Уж, какие века.
Облетели её погорельцы,
Не сумевшие что-то понять,
И ложились ковром разноцветным,
Предлагая кровать.
А на ветках, в заушной промоине,
Свесил день голубые бока
И виднелась вдали голубая
Бесконечности дальней  река.
Водам некуда было  деться
И они без движенья  лежали,
А по ним, разбивая их вдрызг,
Дождевые потоки бежали.

Прямая линия,
С заметным чуть наклоном,
А дальше - луза
Без поимки шара,
А дальше - кто бы знал
Последствия удара?
Вот так и я
Лечу, вращаясь,
Инерция уже и на исходе,
А я дуплящим кием был,
Как говорят в народе.
Но из меня сукно не получилось
И не лежать до долгого
Мне тлена,
И лузой я не стал,
Я лишь удар,
Удар, несущийся из плена.





Радели за нас, радели,
И улетели.
А нас ласкают все метели.

Зима,
Рокочущий ветер,
Окончены шутки.
Идут эскадроны метелей
На штурм уже третьи сутки.
Ветры, с метелями  наперевес,
Косят направо, налево
Это пришла к нам зима,
Зима -  королева.


Ренуар
« Летний танец»

Восторг.
Цветение, Весна.
Она волшебна
И прекрасна,
Прекрасней сна.

Светилась луна,
Сияли поля,
И свежестью пахла
Ночная земля.
Луна хохотала,
Веселья полна,
По пьяному небу
Катилась она.




Суди себя, не осуждай великих,
Их слабости теперь видны,
Не будь судьёй ушедшей
Седой и грешной старины.
Осмысли жизнь, которая вокруг,
И сделай ей навстречу шаг,
И подними, хотя б за что-нибудь
Любого цвета флаг.
Не осуждай давно вершивших,
Прими лишь к сведенью деянья
И долю малую внеси
В великие страданья.




Ряд изменений,
С потемневшим лицом.
Глаза ярко-синие  налились свинцом.
Замерло, затаилось, превратилось в маску,
Недоласканный я и не верящий
В обретённую сказку.
Наступлю и не  замечу
На слова я приветствия,
Прискакали ко мне все последствия.














С метелицей под руку
Гулял буран холодный,
Метелице он сват,
И брат ей двоюродный.
А над страною вихри
Кружили не спонтанно,
Был как всегда закон
Довольно странным.
Избушки да лачуги
Бураны истрепали,
Дворцы же и коттеджи
Совсем не замечали.


Сидели молча в духоте,
Набита камера как бочка,
Кому-то временная пристань,
Кому-то  точка.
Горел надсадно яркий свет,
Как будто бы пески Сахары
И свет уже не поглощали
Давно засиженные нары.
Моих сограждан общий порт,
Совсем не праздничный курорт,
Общественная топка,
Оборванная тропка.
...
Смысл не найдёшь и не постигнешь,
Молва людская многолика,
Не принимай за существо
Ни тени и не блика.
Над разумом не воспаряй,
И не ходи в чужие измеренья,
Ищи в себе
Тончайшие волненья.


Снег шел, я радовался снегу,
Потом мне стало грустно,
А он не переставал идти,
И шапки снега нависали
На накренившемся заборе.
Я стал ходить по дому,
Чтобы  стало легче,
Не понимая, что со мною происходит,
В душе был только снег,
Один лишь снег.




Солдат лежал на поле боя
И умирал.
На поле боя замерзая,
О доме вспоминал.
Обыденное дело,
Смертельно раненным лежать,
Последние мгновенья
Беспомощным встречать.
Как замедляет время бег
Безрадостно смотреть
И о прошедшей жизни
Уже и не жалеть.
О, сколько их, солдатских мыслей
Погребено
И о видениях последних
Узнать нам не дано.
И в память русского солдата
Берёзовых немало стел,
Стоят немало белоствольных
Солдатских тел.
Когда идёшь тропою в роще,
Не поленись,-
Листку, слетевшему с берёз,
Не гордо поклонись.

Сладкие запахи... Одиноко.
Как темнота... Ты жестока.

Страдая от любви
И мучаясь от любви,
Ничто века так
Не хранили.
Как тайны Божества
По имени – Любовь.
Быть может для неё,
Родились мы и жили.

/Коснулся девичьих я пальцев/

Схватил я молнию,
Остра как сталь,
И горяча,
Но нет ожога.
Кольцо сведённых пальцев
Передаёт тревогу.
Бессилен я о чём-нибудь жалеть
Во власти синего меча
И начинает кровь  кипеть,
Как зверь подраненный урча.
А руки ощущали что её
Ещё огню подчинены,               
Тепла, волнующего их ещё полны.
Оцепенение прошло…
Безболевой ожог шипит,
В кольце сомкнутых рук
Огонь горит.



















Ты говоришь, что я бездарен,
По случаю глаза мне открываешь,
Охотно верю, соглашаюсь.
Ты просишь написать
хоть что-то про любовь,
Киваю головою вновь.
Да, ты права,
Ни рифмы и не ритма
Одни неведомо к кому
Заумные молитвы.
Но я служитель, раб, рабочий.
Моя любовь струится между строк,
И прозвенит ещё и мой звонок.
Ты говоришь, что не поймут,
Пиши, чтоб было всем понятно,
Пиши, читалось, чтоб приятно,
Что простоты все ждут.
Как ты права - я бесконечно слаб,
Но вся моя беда, что я не раб.

Тускнеют бриллианты,
Когда глаза любимой вижу,
И блекнет золото в лучах
Её глаза что излучают.
Как музыка великих музыкантов
Касание её ладоней,
Великая из всех симфоний.
Владетель я богатств,
Которые бесценны.
Прекрасней всех картин её лицо.
И небо, вдохновлявшее поэтов,
Неяркое подобие её  пространства




Любить и любоваться,
За каждую  секунду драться,
И воздухом любви,
Как благом наслаждаться,
Встречаться, расставаться,
И одиноким оставаться.

Упаду в объятья и смеяться буду,
В джунглях заблужусь я ждущих рук,
Отведу глаза я от манящих
Нежных губ. 
Ах, мои ладони, как огонь пылайте,
Я тебя так долго ждал…
О таком прекрасном в лабиринте будней
Я и не мечтал.






Тонкие былинки
По полю, по тропинке,
Глазастые и синие
Со стебельками длинными.
Шумят, шумят колосья,
До холода, до просини,
До синей  мокрой осени.



Черные флаги, на фоне восхода,
Проснулась неяркая наша природа.
Проснувшись, изящно туманом вздохнула
И снова - до вечера, будто уснула.



Была любовь, но верх взяла привычка,
Сгорел и я однажды словно спичка.
Читал, смотрел и удивлялся,
Пока в неё сам не попался.
Ах, бытовуха, злая сила,
Немалых ты людей скосила,
Теперь и я попался на крючок,
Дострекотался,  дурачок.

Что молодость?
Она не понимает,
Не ценит мига красоты,
О жизни главного не знает,
Беспочвенны её мечты.
А  в мире нет любви,
А в мире всё прегрустно.
Горит огонь, сгорая до конца,
И у любви, сосущей сердце,
Нет никогда реального лица.





Шаги не слушай,
Их музыка  чужда,
Знакомый ритм не прозвучит.
И будет разрастаться пелена
В котором колокол молчит.
И кокон бабочкой не станет,
И грустная игра
Продлится до конца страданий,
И рухнут улицы сердечных зданий.




Это сон, хочу проснуться,
Вспышек яркий свет,
Боль, которой нет предела,
Лезвий острых цвет.
Зажимаю боль я сердца
Из последних сил остатка
И раскрытая могила -
Мне последняя палатка.
Происходит  это в яви,
Или только лишь во сне,
Только сердце притупилось,
Сединою истончилась
в глубине.
И теперь блаженство боли
Я уже не испытаю
Пережито, перетёрто,
А когда - не знаю.



Я снова сажусь в двуколку,
Колёса в разные стороны,
А впереди  темно,
А надо мною вороны.
А конь - это я сам
В двуколке,
На лбу у меня клеймо в виде наколки.
А вороны, вороны,
С криком летают.
И небо собою они заслоняют.
А блёстки?
Нигде ни одной
Ниточки розовой,
И вымощен путь
Скучною прозой.

Я весел, думая о будущем,
Карьера ждёт меня
И ждёт богатство,
Когда «он был»
Тогда я буду зваться.




Я знаю!
Аромат быть должен,
Но где, какой?
Вопрос? Вопрос?
Сто лет,
Как колос одиночества
Во мне пророс.

Я и поле. Вею песок.
Прилежен.
Милая мне помогает,
С нею я нежен.
Боже, как много песка,
В нём никакой нужды.
Но прячет в нём лик тоска,
Знак предстоящей беды.
А к этому полю дорог
Нет и в помине,
И много тоски в песке,
По этой причине.





Я изучал ораторов приёмы,
Готов был мир я покорять,
Но милая лишь только улыбнулась,
И двух я слов не смог  связать.
Они повисли и застыли,
А до того  живыми были.