Моему Другу - Михаилу Кудряшову

Граф Икебана - Сан, поручик ...Янов
И Шура Гогенцолерн - вечный бард,
Преодолевши заросли бурьянов
В соседский забрались фруктовый сад.
Разочарую барышень кисейных
От детективов млеющих на-раз,
Не воровать полезли мы... Портвейна
хотели выпить... Что б без лишних глаз.
Граф – обнажил стаканы, я – конфетки,
Поручик же, каков аристократ!?...
Нам постелил крахмальные салфетки!
Те, что на днях у тетушки украл...
Открыли первую, по-Пушкински – зубами...
В гранёный общепитовский хрусталь,
Я, щуря глаз и шевеля губами,
«Грамм-стопийсят» по-«булькам» отсчитал...
Стаканы скрежетнули,  дух скрутило,
Отхлынуло и тут же забрало...
А в печень, между тем, вонзились вилы,
Обмазанные сладкой пастилой.
Но мы не дрогнули, превозмогая запах,
Пустую тару бросив под орех,
Разлив, развили брызжущей "Анапой"
Наш головокружительный успех...
-Покурим? Янов - барски вынул «Яву»....
-Шпаны не местной дань.... Дела круты....
По-сути же - обычную отраву....
Но суть не в этом, главное –  «Понты»...
Курили, часто сплевывая ватой...
Ругали недосушеный табак....
А в сад, меж тем, прокрался бородатый
хозяин. В майке с надписью «СПоРТАК».
При нем был верный пес по-кличке «Борман»
Как немец –  лютый, хитрый как еврей,
Ища скандала, вожделея корма,
Акульим галсом крался меж ветвей...
И вот, когда колючий куст меж вишен
Над нами встал... И дух торжествовал!
Ему сказал я: - Здравствуй! Дядя Миша!
И куст расцвел, а пес – затанцевал...
Потом в саду, под «Хвантчкару» и «Старку»,
Словами невосполненных утрат
Терзали мы хозяйскую гитарку,
За другом –  друг, до самого утра...
С тех пор, я и лысее стал и выше,
Прижился как репей в иных мирах...
Сказать бы снова: - Здравствуй! Дядя Миша!
Ан – нет... Тот пес – тот сад, унес в зубах...