Лед

Я не знаю, что жив. Я забыл, что однажды умру.
Засыпая в хмелю, просыпаясь отнюдь не всегда,
я встаю по утрам левой мыслью в крутую нору
и скольжу. Словно мамонт по тонкой поверхности льда.

Погружаясь в себя, вспоминая все то, что забыл,
каждый хочет найти что-то ценное в опыте дней.
Мы жалеем себя, все надеясь на лучший заплыв –
и от жалости этой становимся только слабей.

А потом, в тишине, истязая себя за боязнь
сделать выбор не тот, сделать просто хоть что-то не так,
закрываем глаза и, кому-то чуть слышно молясь,
уплываем в унылый простой повседневности мрак.

Но горит в доме свет и, уставившись мрачно в окно,
кто-то здесь и сейчас ищет место для шага вперед.
Каждый может здесь быть, с каждым это случилось давно.
Просто нужно забыть, что нога упирается в лед.

Вот и дворник уже, разгребая какой-то там век,
сонно смотрит наверх, различая на небе луну;
обгоняя себя, все же делает лучший забег
и сжигает весь мусор, ища что-то в белом дыму.

И находит. Себя. Варианты прекрасных далек.
Засыпая в себе, просыпаясь всегда в новый день,
так приятно услышать, как звонко ломается лед,
и уже не бояться столь нужных всем нам перемен.