Новая космическая эра

ВЛАДИМИР  СТРУНСКИЙ

НОВАЯ  КОСМИЧЕСКАЯ  ЭРА

ТЕЛО  И ДУША

У власти почему-то только воры
О, мудрецы, не спорьте с дураком.
Вселенной изучайте вы просторы.
Те, кто с Вселенной не совсем знаком.

Но также изучайте человека.
Намешано в нём и добра и зла.
Сияют в небе звёзды век от века.
Кто понял их, тем сильно повезло.

Путь от Каабы до Иерусалима
Прошёл пророк, но и наоборот.
Но, главное, что не прошёл он мимо
Той мудрости, что сам Господь даёт.

Так неужели наш таков удел,
Неоспоримый и неодолимый:
Рабами быть своих несчастных тел,
Лишь только потому, что мы из глины.

Сияньем не умноженный светил.
Мне тайна никакая не видна
Но я своих не пожалею сил.
И чашу горечи я изопью до дна.

Но не в награду. дал Господь, а в дар
Поэзии познать мне власть сполна.
Поэзия – как молнии удар.
И я не тело всё же, а душа.

ЧЛЕН  КОСМИЧЕСКОГО  БРАТСТВА

Безумие склонялось к парадигме
Невидимых лептоновых полей.
И я вступил в Космическую Лигу,
Объединяющую звёзды и людей.

Уже я мог дышать без кислорода,
Скитаясь над Землёй, как Агасфер.
Я стал субъектом звёздного народа,
А звёзды не имеют атмосфер.

И невесомым стало моё тело.
Душа ж имела только восемь грамм.
Стал познавать вселенские пределы,
Те, тишина, где подавляла гам.

Но звёздные я слышал разговоры
На расстоянье тысячи парсек.
Друг с дружкою они вступали в споры.
Я не вступал, ведь я же человек.

Звездой не стал, но новых ощущений
Во мне набралось свыше всяких мер.
И я был астрономами оценен,
Как тело из уже небесных сфер.

В сравненье с метеором – черепаха,
Но я впервые в Космос угодил.
Я стал душой вселенского размаха.
И, кажется, свой номер получил.

Я ощутил огромные богатства
В себе, и видел Бога самого.
Ведь я вступил в космическое братство,
Где приняли меня за своего.

ЧТО  ВАЖНЕЕ.

Анапесты с ямбами в страхе
Бежали, куда поскорей.
В тебе умирал амфибрахий,
Но снова рождался хорей.

И лишь незатейливый дактиль
В напряге порхал над строкой,
Как раненный в глаз птеродактиль,
Осваивал свой мезозой.

Размеры зависят от мыслей,
А мысли все от языка.
И, если язык твой не виснет,
То мудр ты, наверняка.

Неважно, что смог амфибрахий,
Неважно, что дактиля нет.
Важней во вселенском размахе,
Кто ты: рифмоплёт иль поэт?

НЕ  В  ЗВЁЗДАХ  ДЕЛО

Забыты старые каноны,
А дальше лишь в душе огонь.
Заветы суперорганона
Познай, как некий супертрон.

Царя царей и Абсолюта,
Творца природы и идей.
Весь мир вмещается в минуту,
Но мир ещё не самоцель.

Безрадостен наш мир без знаний,
Что не вмещает сонм наук.
Мы ощущаем только грани,
Но паутину сплёл паук.

Запутавшись в сети всемирной,
Не осознали органон.
Но космос ведь не атом мирный,
И для людей опасен он.

Нам не познать в иных пределах
Начало жизни и конец.
И видимо не в звёздах дело,
А в откровениях сердец.

МЫ  ИЗУЧАЕМ  МИРОЗДАНЬЕ

Пусть не постиг я бесконечность,
Но осознал я глубину
Того, что Бог один есть вечность,
И что стремимся мы к Нему.

Не ради благ или свершений,
Свой, соблюдая интерес.
 Бог  есть добро всех поколений,
Творящий множество чудес.

И главное на свете чудо,
Что был Им создан человек.
Нам разум Богом дан оттуда,
Откуда льётся  Божий свет.

А также истинные знанья,
Которых в книжках не прочтёшь.
Мы изучаем Мирозданье,
Которое загадки сплошь.

Все зашифрованы, как будто.
Расшифровать не суждено.
И только волей Абсолюта
Понять, хоть что-то нам дано.

ЧЕТЫРЕ  НЕГОДЯЯ

Четыре негодяя
Прокрались в дом, как  воры.
Украли у лентяя
Прекрасную сеньору.

Была она лентяю
Законною женою,
Четыре негодяя
Её везли собою.

Как будто бы играя,
Они её раздели.
Четыре негодяя
Свершили, что хотели.

Всех  четверых поймали.
Теперь их ждёт расплата
Им хорошо едва ли.
А ты, хотел быть пятым?

БОЖИЙ  СУД  (басня)

Неплохо сложен был костёр
Из хвороста и дыма.
Огонь язык свой распростёр
В ужасной пантомиме.

Сидели двое у костра
Безвестных пилигрима.
Один был,  веривший в Христа,
Другой вообще шёл мимо.

Но их в лесу застала ночь.
Тепло взять ниоткуда.
И, как в Израиле точь в точь,
Бог сотворил им  чудо

Как будто молния зажгла
В пути  по бездорожью
Остов огромного костра,
Чтоб их согреть от дрожи.

Один улёгся спать в тепле
Другой прочёл молитву.
Молясь о господе  Христе,
Со сном вступая в битву.

Никто в костёр не бросил дров.
Пылал огонь же долго.
Его зажгла к Христу любовь
И милосердье Бога.

Один всю ночь поклоны бил
В душе с благодареньем.
Другой же спал, набраться сил
Хотел пред выступленьем.

Они шли  в разные края,
Хоть шли и через силу.
И лишь случайно их судьба
На ночь соединила.

Бог милосерд и справедлив,
Хозяин над пучиной.
Не стал наказывать бы их.
Без видимой причины.

Кто безмятежно ночь проспал,
Не прогневил он Бога.
Он от костра спокойно встал,
Уйдя в свой путь-дорогу..

А тот, что ночь поклоны бил,
В молитвах был неистов.
Господь подумав, рассудил,
Что совестью нечистой.
 
А стало  быть, что замарать
Уже успел он душу.
За это надо покарать.
И он костёр обрушил.

МОРАЛЬ:

Мораль сей басни такова,
Что если совесть нечиста,
Не пачкай светлого Христа.
Возмездье будет неспроста.

ВЗГЛЯД  САМОУБИЙЦЫ

Светлы глаза самоубийцы,
Пред тем, как двери отпереть,
Сбежав из жизненной темницы
К свободе, под названьем смерть.

Свершив пред Богом преступленье,
В страданиях закончив век,
Легко уйти из жизни бренной.
И слаб в страданьях человек.

И кто осудит, кроме Бога.
Его отчаянье и боль,
Когда уныла и убога
Судьбою выданная роль.

Когда  влачить существованье
Нет никаких душевных сил.
Когда иллюзию познанья
Пред всеми не провозгласил.

Когда жизнь кажется  темницей,
Освобожденьем станет смерть.
Светлы глаза самоубийцы
За миг, пред тем, как умереть.

КОСМИЧЕСКАЯ  ЭЛЕГИЯ

В параллельных мирах не смыкаются пусть параллели.
У последней черты не сыскать и следов Ойкумен.
Две красивых звезды со струящимся светом летели,
Сквозь вселенскую мглу, прорывая космический плен.

Было им одиноко и холодно жить во Вселенной,
Где совсем далеко до  уютных, обжитых планет.
Годы шли и века, приближался рубеж Ойкумены,
Расстоянья прошли в миллион миллионов парсек.

Две красивых звезды – неизвестных две были ракеты,
Стартовавших  в Галактике с в войнах погибших планет..
Были люди на них из какого-то давнего века.
Их немного осталось  в осколках хвостатых комет.

Но межзвёздной войною разрушены эти планеты.
Всё погибло от взрывов, и даже названия нет.
Стартовали, оставшись в живых две звезды – две ракеты,
Посылая в пространство сигналы – свой радужный свет.

КАЖДЫЙ СЛУШАЕТ ЛИШЬ СЕБЯ

Каждый слышит не то, что слушал.
В жизни каждой своя стезя.
Мы не знаем, что хуже, что лучше.
Каждый слушает лишь себя.

Нету личностей, нету цельных,
Увлекающихся натур.
Разговариваем бесцельно –
Разговор дураков и дур.

На вопросы не ждём ответа
Каждый сам для себя дурак.
Я про то говорю, он про это.
Н понять друг друга никак.

Нет беседы, нет разговора,
Словно не произносим слова.
И слова мы крадём, как воры.
Каждый слушает лишь себя.

ЛЖИВОЕ  ВРЕМЯ

Среди праздной словесной лжи.
Я, казалось, неплохо  жил.
Ну, а если жилось неплохо,
Значит, лживой была эпоха.

Значит, лживы и люди и вещи,
Лживый сон, что казался вещим.
Колыбельку качая, мать
Начинала ребёнку врать.

А потом детский сад и школа.
Ложь потоками, как пепси-кола.
А потом институт и работа.
Врём без отдыха мы охотно.

Врём начальству и подчинённым,
Врём любимой, сказавшись влюблённым.
Врём родителям мы и детям.
Обо всём врём на белом свете.

На собраниях врём и лично,
Не задумавшись, по привычке.
Врём, как будто бы так и надо.
С детства врём, еще с детского сада.

Хотя вроде нас правде учили.
«Будьте честными»,–  нам говорили.
Но, когда говорили, лгали.
Мы же это тогда не знали.

Но их правде не было веры.
Были взрослые нам примером.
Врать, наверное, очень плохо.
Но ведь лживой была эпоха.

КРОМЕ  ГОРЯ

Я  до горя ещё не дожил,
Испытал лишь сомненья и беды.
И прямые удары судьбы
Прямо в челюсти я отведал.

Было часто обидно до слёз.
Обливался я потом и кровью.
Ну, а, если подумать всерьёз,
Я ещё не испытывал горя.

Был я бит даже в драках не раз,
Ни за что оскорблён и унижен.
Мне калечили рёбра, и глаз
Затекал, что им больше не вижу.

Я ограблен был тысячи раз,
Приходилось тонуть даже в море.
Я травился и чувствовал газ,
Но беда это всё же не горе.

Мне не раз изменяла жена,
Был я предан и брошен друзьями.
Чашу горькую пил я до дна
И, случалось, что был я изранен.

Смерть витала уже надо мной
Я могу с кем угодно поспорить.
Пусть своей недоволен судьбой,
Понаслышке лишь знаю о горе.

Пусть родных я и близких терял,
И Господь не восполнит утраты.
Я бедой был распят, но я знал,
Что за всё мне случится расплата.

Я всю жизнь ломил напролом.
Не хотел и не мог я петь в хоре.
Плач не вырвать с души, только стон.
Всё познать я успел, кроме горя.

НЕ  ТОТ  ПУТЬ

Видно шёл ты не той дорогой,
В стон и в плач, превращая крик.
Ты угнаться хотел за модой.
Оглянись, ты уже – старик.

За срыванье цветов и ягод
По счетам пора заплатить.
Ты не видел китайских пагод,
На другое потратил жизнь.

В мелочах себя часто сжигая,
Не заботился ты о душе.
Крик совы от собачьего лая
Ты не смог отличить уже.

И, как многие, жил беспечно,
Потому что так жить привык.
Только жизнь не длится вечно.
Оглянись, ты уже – старик.

ВЕРНИТЕ  ЦВЕТНЫЕ  СНЫ

Мне не снятся цветные сны.
Не могу понять, в чём же дело.
Словно крылья лихой беды
Машут прямо в лицо чёрно- белым.

Чем виновен перед Тобой,
Мой Господь, подаривший мне душу.
Хоть один сон верни цветной,
Чтобы тело бедой не разрушить.

Светел путь мой  в начале, но тускл.
Он в конце и, приблизившись к ночи,
Словно в камень, одет каждый мускул.
Сон цветной подари мне, Отче.

И в космические пределы
Где свободные светятся звёзды,
Отпусти моё бренное тело,
Ты на волю, пока не поздно.

Не могу я жить в чёрно-белом.
Задыхаюсь я от бесцветья.
Словно углем кто или мелом
Обозначил моё бесчестье.

Ну, прости, если в чём виновен.
Ведь не всем суждено быть смелым.
Сон цветной – Благовест колоколен.
Не желаю снов чёрно-белых.

МОЙ  ПУТЬ

Исхлестал меня ветер плетью.
Камни мне исцарапали ноги.
Но я шёл, не сгибая плечи,
По тернистой своей дороге,

Путь мой важен, а как иначе.
Этот путь только мой, и вот,
Но на карте не обозначен,
И другой его не пройдёт.

Светлый взор устремлял я к Богу,
Осеняясь трёхкратно крестом.
И казалась мне легче дорога,
Значит, правильным шёл путём

Путь мой долог, скорей, чем краток,
Частью светом, а частью во тьме.
Уставал от ненужных схваток
С тем, мешать, кто пытался мне.

 Путь пройти, словно жизнь прожить,
А не поле одно перейти.
Замерзал до дремучей дрожи,
Под дождями я мок в пути.

Выпадали, хоть очень редко
Всё  же с солнцем приятные дни.
Есть на теле  моём отметки,
И от ран незаживших рубцы.

Но не жалуюсь я, не печалюсь,
Хоть в душе возникает грусть.
Если грешен я., то покаюсь 
Это мой, а не чей-нибудь путь.

СЧАСТЬЕ  ПО-СВОЕМУ

Всяк по-своему ведает счастье.
Однозначных рецептов нет.
Для кого его счастье в страсти,
Для кого-то лишь в паре штиблет.

Кто-то хочет жизни спокойной,
Понастроил домов и дач.
Есть такие, что любят войны
И желают военных удач.

Кто-то взор обратил свой к Богу.
Озарил  его счастья свет.
Кто-то людям торил дорогу.
Выше счастья служения нет.               

Кто-то пишет всю жизнь картину,
Неземную воспев красоту.
Счастлив, если свой труд продвинул
На незримую всем  высоту.

Ну, а кто-то стремится к власти.
Кто-то выигрышный взял билет               
Всяк по-своему ведает счастье.
Однозначных рецептов нет.

ПУСТАЯ  ДУША

Душа пуста, коль не своей охотой
Бывает перегружена работой.
Но размыкает истина уста:
Душа ещё в безделии пуста


Когда спешим или чего-то ждём.
И трудностей ещё преодоленье,
Которые мы сами создаём.

Душа пуста, когда мы не в ударе,               
Или с похмелья всё ещё в угаре.,
А также от работы  бесполезной
Душа пуста, как будто пала в бездну.

ДУРАКИ,

Скоморохи с размалёванными ртами,
С животами, что опухли от воды.
Называют почему-то  нас шутами,
А мы просто без претензий дураки.

Всех смешим мы и смеёмся сами,
В грязных лужах пачкая штаны.
Мы такие же, как вы, мы вместе с вами,
Только мы ещё вдобавок дураки.

Но под звуки барабана и гитары
Мы смущаем посторонние умы.
Наши шутки нам проходят даром,
Потому что мы смешные дураки.

Может кто-то разобраться и сумеет,
Оскорбившись, кинет камень из толпы.
И смущение своё преодолеет.
Скажет честно: «Это мы же, дураки».

Не смешат, а только лишь смеются
И не над собой, а над толпой.
Дураками хоть они зовутся,
Дураки все мы. О, Боже мой.

Мы смеёмся грубо, но умело,
Рты раззявив, сжавши кулаки.
Врядли кто в толпе найдётся смелый,
Потому что всё мы дураки.

ВЫРОЖДЕНИЕ

Мы живём меж будущим и прошлым,
Любим свет и ненавидим тьму.
Незаметно погружаясь в пошлость,
И спускаясь медленно ко дну.

Нет прекрасных женщин, а мужчины
Вымерли, как мамонты давно.
И тому есть многие причины:
Несвобода, леность и вино.

Постепенно чувства отмирали.
Нет давно героев среди нас.
Пили, ели, даже размножались,
Создавали очередь у касс.

Праздники случались  в дни получки,
Или, если у кого-то есть.
Приглашали женщину на случку,
Выбирая из чужих невест.

Напивались вусмерть, после дрались,
Даже как-то вешались порой.
Повторяясь, дети нарождались.
Не родился среди нас герой.

Жили по привычке. Мирозданье
Непонятно нам и нипочём.
Может быть потомкам в назиданье
Так же, как и мамонты, умрём?

А  ЖИЗНЬ  ТАК  КОРОТКА

Успеть хотел бы очень много:
Сына воспитать, писать стихи.
В дальний Космос проложить дорогу.
Что-нибудь успеть изобрести.

Изучить законы Мирозданья,
Всё в себе плохое истребить.
И облегчить многие страданья
Тела, но особенно души.

Чтоб реальность мира сделать сказкой,
Все мечты хочу я воплотить.
Только, чтобы жить не по указке,
А, как совесть позволяет, жить.

Мой полёт стремительный тревожит
Кто-то непонятный для меня.
Много лет ещё пройдёт, быть может,
Чтоб понять, что жизнь дана одна.

СЕРОСТЬ

Не может небо быть ни розовым, ни синим.
А тучей солнце укрощает бег.
Всё стало серым. И, увы, бессилен
Пред серостью всеобщей, человек.

В природе серость, впрочем, как и в жизни,
Заволокла, Хоть бы один просвет.
Мы в серости, как в страшном катаклизме,
Похожем на какой-то серый бред.

Не надо возражать. Прошу Вас, тише
 Безумец Вы, раз чересчур умны.
Кругом всё серо, Мы живём, как мыши.
Цвета иные все запрещены.

Неужто жизнь в серости случится,
И трупы сложат в серые гробы?
Неужто нам сквозь серость не пробиться
И в серости навек погребены?

Луч солнца, он же не был изначально
Так безнадёжно серым за стеной.
Вдруг он прорвётся через мрак печальный.
И все увидят, что он золотой.

БЫТЬ  САМИМ  СОБОЙ

Самим собой быть очень сложно.
Но можно лишь наедине.
Даже тогда, когда тревожно
Вдруг станет собственной душе.

Самим собою,  наверное, горько
Быть в темноте пустой.
Ведь обнажишься, как перед поркой
Перед самим собой.

Груз грехов примелькается  высверком,
В зеркале не отразясь.
Ведь нелегка пред собою исповедь,
Ежели в первый раз.

В запертой комнате, без охраны,
Скучный глотая дым,
Быть самим собой это странно
Перед собой самим.

ПОЧТИ,  КАК  ИСПОВЕДЬ

Моя не заржавела лира.
Я излучаю мягкий свет.
Я часть Вселенной или Мира,
Которого, быть может, нет.

Провозгласив себя поэтом,
Наверное, я стал поэт
Пишу зимою я и летом
И всем читаю я свой бред.

От рок-н-ролла до футбола,
Буддизм включая, и Ислам.
А вот проблемы, скажем, пола
Мне абсолютно «пополам».

Когда же приступы здоровья
Случаются , хоть и редки,
Интересуюсь я любовью,
И делаю из них стихи.

Одолевать меня болезни
В житейской стали суете.
Живу я, впрочем, бесполезно,
Возможно, так же, как и все.

Моя не заржавела  лира.
Я излучаю мягкий свет.
Я часть Вселенной или Мира,
Которого, быть может, нет.

ОТРАЖЕНИЕ  В  ЗЕРКАЛЕ

Ночью зеркало с шумом разбилось.
Так, не выдержав штурм февраля.
И в осколках во всех отразилось
Там моё неизменное «Я».
.
На себя и других непохожий,
Заглянул я в осколок один.
Отразился какой-то прохожий,
Незнакомый совсем господин.

Отшатнулся я в страхе печальном.
Кто же он, непохожий двойник.
Вдруг шагнул он весь зазеркальный
Прямо  с зеркала на половик.

Я украдкой взглянул ненароком
На своё искажённое «я».
Но глядит на меня он с упрёком,
Словно мой это личный судья.

Как-то робко ему улыбнулся,
Чтоб неловкости мне избежать.
Он спиною ко мне повернулся.
И обратно же в зеркало – шасть.

Может быть, что моя он совесть,
Но не я ведь разбил его.
И совсем почти,  успокоясь,
Тот осколок швырнул в окно.


Только мне на него наплевать.
И я, развалившись на койке,
С чистой душою лёг спать.

НОЧНОЙ  ДОЖДЬ

Выгляни в окно, стучится кто-то.
Никого не видно? Это дождь.
Просто ему стало одиноко.
Попросился он к тебе на ночь

Ты не бойся, что он пол намочит.
Ему только  ночь бы перестать.
Он, наверно очень-очень хочет
Тебе что-то важное сказать

Дождь не разговаривает? Враки.
Ночью все умеют говорить.
Даже лая не слыхать собаки.
Страшно ночью. Вот и дождь стоит.

Или ты не хочешь просыпаться,
Лень вставать и форточку открыть?
Ладно. Дождь не будет обижаться.
Молча, он немного посидит.

На твоём окошке до рассвета
Будет на тебя глядеть, малыш.
Как ты спишь, не ведая про это.
Почему же всё-таки ты спишь?

БЕЗУМНОЕ  РАСПЯТИЕ

Снова унижен зарплатой,
Как пощёчиной хлёсткой
Не как Христос, но распятый
На кресте перекрёстка.

Застывший глаз смотрит прямо
В красный глаз светофора.
Но не сказавший «Мама»,
Светится люминофором

По телу ползут машины,
Снуют, как рыбацкие лодки.
О кожу стирают шины,
Шаркающей походкой.

На асфальте распластан
Ближайшего перекрёстка
Глаз светофора красный –
Вечная остановка.

Бог даже не остановит
Движущегося потока.
Импульс горячей крови,
Словно душа под током.

Боже, будь милосерден
Я ж, как твой сын, распятый.
Пусть хотя б перед смертью,
Мне повысят зарплату.

СТРАНА  ИЛЛЮЗИЙ

Мозг твой – расшатанный зубик
С полустёртой коронкой.
Сам ты больной безумец,
Очень похожий на зомби.

Что внутри, что снаружи –
Всё в тебе слишком тленно.
Кто-то ворует души
И продаёт Вселенной.

Ты уже кем-то назван,
Не поменяешь схемы.
Тело покрыли язвы,
Душу взорвёт система.

Боли ты не услышишь,
Кто-то напутал даты.
Ты за другого дышишь,
Умершего когда-то.

Ты не поймёшь абсурда
Существованья рода
Лишь ощутишь подспудно
То, что давно ты продан.

В ВЕЧНОМ СТРАХЕ

В недрах мозга нарождалась
Перманентная волна
И в пространство устремлялась
От угла и до угла.

И, как будто ветер странствий
Надувает паруса.
Заполняется пространство
Тем, не видят что глаза.

В мире нет сильней энергий,
Чем рождённые в мозгу.
На пустые фейерверки
Время тратить ни к чему

Замыкает Космос цепи.
Он ни добрый и не злой.
Если мозг войной ответит,
Мир останется золой.

Но лептоновое поле
Свой имеет  тайный знак.
Потому пойти войною
На него нельзя никак.

Космос тайны не раскроет,
Чтоб не умирать в огне.
Все космические войны
Будут только на Земле.

Но не дай Бог, так случится.
Что надежд разрушен мост.
Чтобы в прах не превратится,
Пусть разрушен будет мозг.

КТО  ОНА?

Один её зовёт Свобода,
Другой же Смерть или Судьба.
Возможно, что не правы оба.
Но, кто же есть тогда она?

Один её боится очень.
Другой наоборот: зовёт.
Она прекрасна днём, а ночью
Кто не позвал, к тому придёт.

Она не спрашивает спроса,
Когда ей и к кому прийти.
Она всегда простоволоса
С рубином сердца на груди.

Ей, не задумавшись, весёлой,
Как и печальной, быть легко.
Она явиться может голой,
Или одетой в кимоно.

То безобразна, как старуха,
То безоткатно молода.
То вся беззуба, тугоуха,
То ненаглядная краса.

Она так улыбнётся мило,
Что ожидаешь перемен.
То взглянет хмуро и уныло,
И тут же распадётся в тлен.

ДУША – ЭТО  ВСЕЛЕННАЯ

Я беспечен, я печален,
Слишком нерационален.
Я – поэт, не – математик,
Я – романтик, не прагматик.

Чужд мне мир материальный
Я – какой-то ирреальный.
Ощущенья мне дороже,
Что не зрением, а кожей.

Пусть звенят впустую лиры.
Радость не познал я мира.
Но зато другое знаю:
Боль Вселенной ощущаю.

Я в своей престранной жизни
Ощущаю катаклизмы.
Нет сильнее потрясенья,
Чем души землетрясенье.

Души в Космосе нетленны.
Каждый может стать Вселенной.
Мркрокосм и макромир
Так похож на звёздный пир.

ЖИЗНЬ ПО  ЧУЖОМУ  СЦЕНАРИЮ

Я был продюсером собственной жизни.
Так мне казалось доныне и впредь.
Будто земные я  все катаклизмы
И неудачи мог предусмотреть.

Пулям не кланялся, шёл всегда прямо.
Как напролом, мне казалось, но вот.
Раз не свернул и попал прямо в яму,
Значит, меня всё ж ведёт кукловод.

Значит, я жил среди глупых иллюзий
И избежал не случайно тоски.
Кто же придумал название: люди?
Кто нам проклюнул сомнений ростки.

Бог или дьявол? Какая есть сила,
Что нас незримо по жизни ведёт?
Может случиться, что всадит мне вилы
В спину, а может быть, наоборот.

Тот, кто утонет, не будет повешен.
Сам, кто умрёт, тот не будет убит.
Сколько мужчин опасаются женщин.
Сколько же женщин, что делают вид

Кто же сумел наши  чувства и мысли
Лишь мановеньем руки растоптать
Бросить в глубины и тут же возвысить,
Чтобы опять нас вершины  бросать.

Жить не хочу я по воле другого.
Можно, конечно, бороться, но с кем?
Я никому ведь не делал дурного,
А, может, дурное я делаю всем?

Я не живу –  прозябаю в сомненьях.
Я ведь не я, Мне не ведом мой путь.
Если горение даже от тленья.
Я отличить не умею ничуть.

ЖИЗНЬ  С  ЗАВЯЗАННЫМИ  ГЛАЗАМИ

С завязанными глазами по жизни шагаем беспечно.
Все мы слепые котята, всюду преследует ложь.
Мы не слепы от рожденья. Слепота – это вечность,
Незыблемая в природе, словно сне или дождь.

.
Только нас обманули. Дождь всегда откровенней.
И оставляет в городе он на земле следы.
Мы же идём по городу, словно слепые тени,
С завязанными глазами среди потоков воды.

Развяжите глаза наши и снимите повязку.
Хоть бы на миг увидеть нашу жалкую роль.
Мы шагаем беспечно, ожидая развязки.
Нам глаза завязали, чтобы  уменьшить боль.

Чтобы не видеть страданий, тех, что для нас ужасны.
Просто спрятали солнце, заменив темнотой.
Но снимите повязки. Мы взываем напрасно.
Мы не слепцы от рождения. Только каждый слепой.

ЛОПНУВШАЯ  СТРУНА

Неискажённым чистым звуком
В гитаре лопнула струна.
Поранив гитаристу руку,
Без фальши лопнула она.

И нету звука откровенней,
Чем нервы лопнувшей струны.
Она звенела во Вселенной,
Навзрыд рыдая у стены.

Что возводилась лихолетьем
На крови пострадавших душ.
На лопнувшей струне столетий
Вы не смогли  сыграть бы туш?

ЖИЗНЬ  В  КРЕДИТ

Никто ни минуты от жизни своей
Даже в долг не отдаст.
До смерти осталось немало дней
И так страшна её пасть.

Время нельзя у кого-то в долг.
Брать, а чем отдавать?
Но никак не возьму я в толк.
Значит, уже умирать?

Время настало платить долги
По самым высоким счетам
Смерть на пороге. Попробуй сгони,
Если сумеешь сам.

Старость – не радость и несколько дней
Не улучшили б масть.
Никто ни минуты от жизни своей
Даже в долг не отдаст.

ПУТЕШЕСТВИЕ  ВО  ВРЕМЕНИ

Время мчится пулей, Неприметны
Во Вселенной времени шаги
Ведь ещё вчера мы ждали лета,
А сегодня ждём приход зимы..

Я , как будто временем заброшен
Лет на сто вперёд или назад.
Я от удивленья огорошен:
Там все люди правду говорят.

Может быть, я страны перепутал,
Может, это только снится мне.
Может быть, лукавый бес попутал
Только нет ГУЛАГов на земле

Я легко здоровался со всеми.
И меня, как  будто узнают
Так зачем мне возвращаться в время,
Где друг другу почему-то врут.

АД  И  РАЙ

Во мне самом  и рай, и ад
Я их познал, обоим рад.,
А, значит, самому себе.
Ведь рай и ад всегда при мне

Под знаком счастья и беды
Немало утекло воды.
Но время, мне не обещай
Ни горький ад, ни сладкий рай.

Одновременно в сердце: грусть
И радость, но не их страшусь.
В жестоких рамках нелюбви
В душе страшусь я пустоты..

Пусть будет рай, пусть будет ад,
Пускай мне снится всё подряд.
С вершины упаду на дно.
Не подадут хлеб и вино.

Пусть будет смерч и даже смерть.
Ничуть не страшно умереть.
Пусть  мне не подадут воду.
Страшусь лишь в сердце пустоты.

РЕКЛАМНАЯ  ПАУЗА.

Сверхтерпенье и трансистерия,
Мистер Икс и сеньор Феллини
И фигурою одиозной
На портрете сам Иван Грозный.

Всюду филеры, дилеры, брокеры,
 Воротилы финансовых Сити.
Но ночами фланируют рокеры
По Тверской, Пушкинской и Уолл-Стриту..

И рекламный голос, словно динамик на фронте:
«Вы одеваетесь у Ле Монти?»

Сверхдержавы разоружаются.
Президенты их дурью маются.
А в Ираке  Саддам Хусейн
Беломраморный строит бассейн.

Созревают в пустыне фиги.
Воют «Боинги», воют «Миги».
Сверхдержавы разоружаются,
Лишь китайцы дурью не маются.

И раскрыт микрофон, словно зонтик:
«Вы одеваетесь у Ле Монти?»

Мир застыл в ожидании выстрелов.
Тяжело без Дали и Бидструпа..
Невозможно без Пресли и Леннона.
Мир покрылся чёрною пеною.

Слишком сложен для нас кубик Рубика.
Мы страну разделили на кубики.
Все следят за секретными кодами.
Невозможно угнаться за модою

Но рекламу руками не троньте:
«Вы одеваетесь у Ле Монти?»

КОМУ  НУЖНА  «ПОРНУХА?»

Юные любители приключений,
Что вы знаете о современном сексе?
Среди самых доступных развлечений
Юное поколение выбирает «Пепси».

Приняв «полбанки» в качестве допинга
Некая девица в юбке до кишек.
В подъезде визжала с силою «Боинга»
Удовлетворяя толпу мальчишек.

Толстый дядя в костюме от Крамера
За девицей в подъезде подглядывал
Сцену, снимая на видеокамеру,
И вёл подсчёты на сколько выгадывал.

Две девицы с обнажёнными попками
Мимо витрины стеклянной протопали.
И зацепились за юношу в джинсиках
В чёрных усиках, с чёрным хлыстиком.

А на углу авеню или стрита
Женщина пьяная с мордой разбитой.
Жизнь проклинает до ужаса подлую.
В чёрной грязи на асфальте исподнее.

Рядом в подвальчике, тут же, фактически
«Видики» крутят  порнографические.
Что вы знаете о современном сексе?
Юное поколение выбирает Пепси

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Свет не горит. Грязь на столе.
Пыль по углам. Выбита дверь.
Соль на полу. Кровь на руке.
И никому, слышишь, не верь.

Боль и тоска. Словно чумной,
Город забыл, где я живу.
Очень хочу прямо домой.
Только домой я не попаду.

Грязный стакан. Хлеба кусок.
Дверь на замок. Кислым разит.
А под столом старый сапог
И таракан, вот паразит.

Дома – тоска. Дома – развал.
Мебели нет. Ссохся рояль.
Тухлой водою наполнен подвал.
И почему-то прошлое жаль.

Время не ждёт. Время не спит.
Стоит ли мне городить огород?
Дом опустел. Свет не горит.
Скучно кругом. Ну и народ.

«СМЕРТЬ»  ОФЕЛИИ

Офелия, твой Гамлет ждёт тебя.
Не умирай, пожалуйста, до срока.
На сцене ты умрёшь сегодня в два,
Звезда порнографического рока.

Но ночью ты воскреснешь для меня.
Ведь я являю смену поколений.
Запомни, что сегодня ровно в два
Для публики ты вновь  «умрёшь» на сцене.

Сегодня в «смерти»  будет твой триумф.
Сегодня будешь «умирать» по-царски.
Сегодня все глупы. Один не глуп:
Возлюбленный тобою же принц Датский.

Офелия, клади почище грим.
И одевай изысканные вещи
Сегодня ровно в два великий Рим
Тебе в театре новом рукоплещет.

Сегодня ты «умрёшь», как  никогда.
Ведь больше  быть и не должно повтора.
Офелия, сегодня ровно в два
На сцене ты «умрёшь» под пенье хора.

ВСЕЛЕНСКАЯ  ЛЮБОВЬ

Если стали твоими страданья Земли.
К тебе сразу приду я, лишь ты позови.
Чтоб с тобой разделить все страданья твои,
Потому, что полно в моём сердце любви.

Только, если не ведаешь в сердце любви,
Если зло на душе, ты меня не зови.
Никогда не приду, и напрасно не жди.
Бейся лбом о тяжёлую призму Земли.

Грусть, печаль и обиды – забудем о них.
В сердце радость, когда мы живём для двоих.
Ну, а если жить каждый начнёт для себя.
Будет ложь между нами, В душе ж – пустота.

Я читаю мораль, потому что люблю.
По-другому уже никогда не смогу.
Коль со мною согласна, кивни головой.
И тебе станет ясно: навеки я твой.

Хотя в принципе, может, я вовсе ничей.
Я – журчащий в пустыне прохладный ручей.
Моё сердце сумело весь мир полюбить.
А иначе, пойми меня, незачем жить.

Ведь нельзя ревновать к солнцу, к небу, к  земле.
Я с тобою всегда, но душа ведь везде.
Я тебе изменить не смогу никогда.
Но люблю я весь мир, а не только тебя.

СОНЕТ  О  НИЩЕТЕ

Я  прикован к цепи, той тяжёлой, большой,
Что зовётся не смертью, а лишь нищетой.
Эта цепь неразрывна и так тяжела.
Нищета меня медленно сводит с ума.

Я ещё не безумен, но время не ждёт.
И когда-то с ума меня бедность сведёт.
Для чего мне свобода, коль нечего жрать.
Я совсем не хочу в нищете умирать.

Почему я – ничто? Почему я нигде?
Впрочем, где-то я есть, но, увы, в нищете.
Я так молод, талантлив и жизнь люблю,
Но с ума я сойду и себя погублю.

Ведь ничто так печалью не сводит с ума.
Ни любовь, ни  богатство, а лишь нищета.

ЧТО  МОГУТ  ДЕНЬГИ?

Вам объятья раскроют, любовь подадут.
И не надо на это затрачивать труд.
Наслаждения, роскошь и радость любви
Покупайте за доллары, марки, рубли.

Попадёте туда, захотите куда.
И представьте, опять же совсем без труда..
Если туг кошелёк и полно в нём монет,
То для вас ничего невозможного нет.

Если вдруг заглаза будут всё-таки врать,
То при вас, лично вас, будут все уважать.
Но прочтите, пожалуйста, вы между строк:
Уважают не вас, а лишь ваш кошелёк.

ЖИВЁМ  «ДУБОВО»

Сурова жизненная проза.
Спасенья нет от дураков.
Быть нелегко в стране «берёзой»,
Средь, исключительно, «дубов».

А, если ты не «деревянный»,
С понятием или умом,
То при таком обилье данных,
Вообще жить очень тяжело.

Бывает не «фурычит тыква»»
Закон у общества суров.
Но, что поделаешь, привыкли
Жить в государстве дураков.

«Дубов» нельзя и сдвинуть с места.
Непотопляем их остов.
Они к своим привыкли креслам,
Как все к правительству «дубов».

Боимся подорвать основы.
У них закон страны-тюрьмы.
Мы жили потому «дубово»,
Что нами правили «дубы».

ДУША.

Душа бессмертна, душа на грани
Душа – колодец  любви и знаний.
Душа не может рыдать и плакать,
А только кровью из сердца капать.

Не позволяйте её разрушить.
Не позволяйте плевать вам в душу.
Не позволяйте прилипнуть грязи,
Грязь на душе пострашнее казни.

Душа – не тело, она всё может.
И пытки душу не раз тревожат.
Не плюйте в душу, не мажьте дёгтем.
Бог шельму метит, а дьявол – когтем.

Душа летела, как кони полем.
Душе хотелось безмерной воли.
Душа стремилась в пределы Бога,
Но только к Богу трудна дорога.

В рубашке белой, как перед смертью,
Душа летела в ожогах плети.
И выше Храма, да  в чистом поле.
Душа гуляла, хотелось воли.

Душа гуляет – такое дело,
А с ней, выходит, гуляет тело.
Но, если пьяный, то тело – туша.
А, если с тела да вынуть Душу?

А, коль из грязи, да сразу в князи.
Страх не для тела, для тела – казни.
Разрежьте тело, не троньте душу.
Бог не позволит её разрушить.

РАСПАД  ДУШИ

Когда произойдут сомненья
На непонятном рубеже.
Тогда начнётся раздвоенье
И расслоение в душе.

И если невозможно тайну
Постичь по воле Провиденья,
Беспрецедентно, неслучайно
Души начнётся разрушенье.

Душа не управляет телом,
Как будто бы на ней оковы.
И обозначены пределы.
Идеи, в общем-то, не новой.

Идея «фикс» бывает странной,
А зачастую и напрасной.
Но надо думать непрестанно,
Что может стать она опасной.

И, коль горит костёр сомненья,
То непременно потуши.
Иначе будет разрушенье
И расслоение души.

НОЧНОЕ БДЕНИЕ

Ночь  бредила в мне стихами,
Разбушевалась, как стихия.
Передо мной открылись дали.
Крестом светилось Божье Имя.

И я писал за строчкой строчку.
Во мне творилося  такое,
Что, не успев поставить точку,
Я тут же начинал. Другое.

Глаза слипались, но рукою,
Водил с усильем по бумаге.
Стихи широкою рекою,
Разлились, реяли, как флаги.

В своих стихах не однозначен.
Я в них души раскрыл пределы.
Но над душою Бог маячил
 Каким-то светом ярко-белым.

Хотелось мне отдохновенья.
Но я им не был удостоен.
Пишу стихи я , как в сраженье
За родину бросался воин.

О, Боже, милостивый Боже.
Я у тебя прошу пощады
Ведь спал я, сон верни на ложе.
Мне отдохнуть бы всё же надо.

КРАСНЫЙ  СОН

Мне снился сон, кроваво-красный сон.
Потоки крови омывают скалы.
И в зареве кровавом небосклон
И склон горы, пологий, но кровавый.

И всюду кровь, людская льётся кровь.
И храм в лучах заката, как кровавый.
И в небе пара розовых орлов,
Как будто бы у птиц открылись раны.

И вход в тот храм, замоченный в крови.
Багровой жижею  сочатся стены.
Как будто мы в плену у нелюбви
И невозможно убежать из плена.

Кровь и огонь, а рядом чья-то смерть.
И алый знак: «Все люди в мире братья».
И омывает кровь земную твердь.
И распахнула смерть свои  объятья

Но загорелся купол золотой,
Над храмом, что пропитан кровью алой.
И трижды небо прочертил чертой
Меч огненный, а после всё пропало.

Настала мгла, ни крови, ни огня.
Как будто жизнь в мире перестала.
И чёрный цвет, как дьявола тамга.
И шар земной под нею пьедесталом.

КИТАЙСКАЯ  МУДРОСТЬ

В мире должны быть цветы:
Синие, красные, белые.
Могут быть даже они.
Чёрные или же серые.

В мире должны быть всегда
Цвет и любви и разлуки.
В радости может беда
Вдруг протянуть свои руки

Каждый зелёный росток,
Словно в молекуле атом
Вырасти может цветок,
Смертным пропитанный ядом.

Может и радость дарить,
Может излечивать раны,
Если на  клумбе растить,
Чтобы стал благоуханным.

Счастье несёт и печаль,
Тьму и безмолвие  света,
Если, конечно, не жаль
Разнообразия цвета.

В мире должны быть цветы:
Синие, красные, белые
Могут быть даже они
Чёрные или же серые.

ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ

Непрерывный поток удивительных звуков
Лился сверху, казалось, что прямо с небес.
Завораживал он сверхъестественной мукой,
Ощущение, словно в затылок обрез.

Голос чей-то шептал, схожий с шелестом ветра,
А потом, словно музыка, он зазвучал.
То ли джаз, то ли рок, то ли рэп, то ли ретро,
Всё сплошною волной, звук я не различал.

Мне казалось: с ума я сойду и сначала
Звук вибрацию тела рождал изнутри.
И уже не с небес, а во мне  зазвучала
Непонятная песня умершей любви.

Звук печально летел, разрывая аорту.
Я, как-будто, как в сон, кем-то был погружён..
Мне хотелось послать эту музыку к чёрту,
Но ужасно ослаб, ощущая сквозь сон,

Непонятное, скрытое тайной желанье.
И проклятий слова застревали в зубах.
Будто с телом душа на большом расстоянье.
И окутал меня сверхъестественный страх.

Я упал на колени, а после заплакал.
Очертив наваждения мысленный круг,
Словно гнался за мной омерзительный дьявол,
А в душе вызревал серым пеплом испуг.

Я был робким и слабым, колеи дрожали.
В моём теле озноб превращался в огонь.
Кто-то мысли читал, словно эхо Скрижалей.
И опять я упал, погружаясь, как  в сон.

Это не было сном, но и не было явью.
Словно яду я выпил до самого дна. 
Я очнулся в объятиях у разнотравья.
Слава Богу, ещё не сошёл я с ума.

ВСЕГО  ОДНА  ЗАТЯЖКА  ЛСД

Я  затянулся непонятной смесью,
И, словно ожил предо мною дым.
Взлетел я в воздух, будто я не весил
Совсем ни грамма, Предо мною мир

Открылся, распахнув свои объятья.
Я кверху взмыл,  лаская небеса.
Я ощутил, что все на свете братья:
И люди все, и звери и леса,

Моря и горы, реки и равнины,
А также звёзды на небе ночном..
Я в небе плыл, как по морю дельфины.
Я был прозрачен, как ушедший сон.

Я не нуждаюсь ни в каком питанье
Качаюсь я под ветром, как ковыль
Я познаю все тайны Мирозданья.
Мне вьётся вслед космическая пыль.

Мне не легко, но и совсем не тяжко.
Я вроде есть, но нет меня нигде.
Что сделала со мной одна затяжка,
Всего одна затяжка ЛСД.

СТРАШНЫЙ  СОН.

Мне снился сон: я умирал от страха.
Был разожжён  костёр, вокруг дрова,
Топор и окровавленная плаха
Палач и рядом на коленях я

Я не молил ни о какой пощаде,
Но сзади руки связаны мои.
Палач при полном боевом параде:
Весь в красном, в том, что носят палачи.

Мне было страшно , но в глаза плевал я
Не одному лишь только палачу.
Желудок к горлу прилепал. Блевал я,
Но знал: от страха я не закричу.

Я не вникал во смысл обвиненья.
Пред смертью не качал свои права.
Зачитан приговор. Через мгновенье
Должна моя скатиться голова.

И кровь моя прольётся на подмостки.
Никто предсмертный не услышит плач.
Взмахнёт палач своим оружьем хлёстким,
На то он по профессии палач.

Готов я к смерти, хоть и не виновен.
Но наплевать на всех и на себя.
Уже летят вороны с колоколен.
Свершилось чудо, и  проснулся я.

Жив и здоров, лежу в своей кровати..
На месте, слава Богу, голова.
Нет палача и топора тем паче.
И не по мне звенят колокола.

ПУТЬ  В  НИКУДА

Все пути одинаковы,
Все ведут в никуда.
Может зёрнышком маковым
Оказаться гора.

А песчинка – огромною
Пробудиться горой.
И тропинкой укромною
Путь, что выбран тобой.

Сколь выпадет гадости
Испытать на пути.
И не всем  к светлой радости,
Прикоснувшись, идти.

Жизнь даётся не вечная.
И не нужно так гнать
Только юность беспечную
Скоро так не понятью

Прожить жизнь не ахово.
Но подскажут года.
Все пути одинаковы,
Все ведут в никуда.

МЕТАМОРФОЗЫ

                1

МЕТАМОРФОЗА  СМЕРТИ

Я  убит. Чьей-то мыслью уже уничтожен.
Меня нет. Я на свете уже не живу.
Серым камнем я стал, Я велик и ничтожен.
Не понять одного: почему я дышу?

Камни ведь не живые, а, значит, не дышат.
Если умер, то, стало быть, нету меня.
Но не только дышу я, но, кажется, слышу,
Как из чёрной земли вырастает трава.

Слышу солнца лучи, слышу ветра дыханье.
Слышу всё, что при жизни ещё не слыхал.
Слышу  каждого я во Вселенной страданье,
Словно сам за других я всё время страдал.

Меня нет, Я ведь умер, а как же страданья?
Ведь усопшие, вроде не могут страдать.
Хоть убили меня, но я жив в назиданье
Тем, кто мыслью не может ещё убивать.

Чтоб страданье понять, надо собственной болью
Смерть чужую   принять  и в себе пережить.
Отстрадать до конца самой чистой любовью.
А любовь никогда невозможно убить.

                2 

МЕТАМОРФОЗА  ПЕРЕРОЖДЕНИЯ

Тело моё исчезает недвижимо,
Словно растоптано, будто унижено.
Мысли распались на мелкие атомы,
А на душе ощущение каторги.

Прямо сказать, если без околичностей,
Я ощутил раздвоение личности.
Якобы вечность продлится мгновение.
Словно опять ощутил я рождение.

В землю, как будто цветком прорастаю.
В небе пушистым я облаком таю.
Не ощущаю ни руки, ни ноги,
Но на душе ощущенье тревоги.

Я зацветаю бутонами розы.
С телом случаются метаморфозы.
Также с душою перерождение
И раздвоение и расслоение.

Я, не сумевший приблизится к Дао,
Весь покрываюсь плодами какао.
Мысли распались на мелкие атомы,
А на душе ощущение каторги.

КРАСОТА  СПАСЁТ  МИР

В век сложности необычайной
В подполье загнана душа.
Прав Достоевский не случайно,
Что мир спасёт лишь красота.

И смертью жуткого оскала
Земной красы не запугать
Ни разу не переставала
Быть красотою, благодать.

Её хотели принародно
Убить, хотя б оклеветать.
Но красотою благородной
Сердца лишь можно восхищать.

Он была простоволоса
В простой хламиде изо льна.
В золе лицо, ногами боса,
Но в ней пылала красота.

Простая женщина земная,
Невеста чья-то, чья-то мать.
Необычайная такая
Её целительная стать.

Не раз, когда набат на битву
Сзывал отважные сердца.
Всегда  вставала на защиту
И мир спаса красота.

МАГИЯ

Чёрный маг – порождение ночи.
Белый маг – порождение дня.
Когда кто-то из них захохочет,
Задрожит от испуга Земля.

И в огне не всегда очищенье,
От особенно личного зла.
Смерть готова всегда к разрушенью
Не прощает ошибок она.

Нужно с магией быть осторожным.
Хорошо б научиться терпеть.
Мир текуч и любая оплошность,
Без сомнения вызовет смерть.

Есть начало у каждого знанья.
Рождены мы для зла и добра
Лишь познавшему путь Мирозданья,
Открываются  тайны огня.

Безучастные силы Вселенной
Может сдвинуть впотьмах колдовство.
Но огонь и вода непременно
Не сольются в одно естество.

Миллионы отточенных лезвий
Вдруг вонзятся в громаду  Земли.
И зарницы сияющей бездны
Сменит бездна безрадостной  тьмы.

Дни и так почему-то короче.
Не  хватает Вселенной огня.
Чёрный маг – порождение ночи.
Белый маг -  порождение дня.

ЖАЖДА  ПОКОЯ

В прострации жажду покоя.
Движение сводит  с ума.
Все мысли, как будто в разброде
И делись куда-то  слова.

Я ясно представил виденье,
В попытке себя не убить.
 Потоками мчатся мгновенья,
Чтоб вечностью стать и застыть.

Я вижу огни Мирозданья,
Но тайны открытости нет.
Я все забываю названья,
Хоть ясен мне каждый предмет.

Мне кажется: сон мой разрушен.
Мир мчится на полных парах.
И сам никому  я не нужен.
И мне ненавистен свой страх.

А истина неодолима.
И нету конца у начал.
 Все тайны раскрытые – тайны.
Но где мой последний причал?

Все мысли в каком-то разброде
Застыли, как льдинки, слова
Покоя мне хочется, вроде.
Движение сводит с ума.

ЧУЖАЯ БОЛЬ

В чужой беде  свою мы видим.
Чужое горе не для нас,
Но мы сочувствуем обидам,
Что не задели болью нас.

Чужою  болью мы болеем,
Ведь это легче, чем своей.
Её мы  чуть ли не лелеем
Почти заботимся о ней.

Сочувствовать всегда мы рады,
Ведь это легче, чем болеть.
И в сердце нет иной  отрады
Нам, чем кого-то пожалеть.

Мы долг свой тягостный исполним
И до конца сыграем роль.
Нуждающихся в нас, мы помним,
Нам дорога чужая боль.

В  ОДНОМ  ПРИВАТНОМ  ДОМЕ

Спокойная размеренная жизнь
С хорошим,  добрым, нелюбимым мужем.
Ты перед ним чиста, он пред тобою чист.
Ты не нужна ему и он тебе не нужен.

Но вы привыкли так за много лет
Почти, что каждый день спокойно жить без страсти.
А развестись вам почему-то лень.
Ах, правда, дети, но зато без счастья..

Живёшь ты скучно, нет красивых  дней
В бесцветном надоевшем прозябанье.
Очнись от спячки, пробудись скорей.
Ведь жизнь твоя, воистину печальна.

Пусть надоумит Бог, иль даже чёрт,
Свершить поступок, но не ординарный.
Чтобы пришла Хотя б на миг любовь.
Хотя бы на ночь задержалась в вашей спальне.

Как можно  жить без истинной любви,
Не ведая порывов бурной страсти,.
Когда вы в спальной комнате одни
Как вообще возможно жить без счастья?

ПО  ВОЛНАМ  МОРЯ  ЖИТЕЙСКОГО

Растаять так легко от лживых комплиментов
И в пламени  сгореть придуманных страстей.
.Не надо долго ждать ближайшего момента.
Придёт, когда не ждёшь, гони его взашей.

Легко так утонуть в житейском этом море
Без лоцмана, ветрил и даже без руля.
От упоенья шаг всего один до горя
Ты сделаешь его, не зная, что нельзя.

Огонь даёт тепло, но от него ожоги.
И, если кто-то льстит – имеет интерес.
Но клюнув на крючок, имеешь, что в итоге?
И поздно рассуждать, что вновь попутал бес

Не верить никому – надёжная защита,
Но спутав зло с добром, пройдёшь мимо добра.
За битого дают двоих небитых.
Но толку в этом нет  нигде и никогда.

Ты спросишь: «Как мне быть, так верить, иль не верить?»
Кода добро и зло сжимаются в одно.
И невозможно вмиг развеять и проверить.
К вершине вроде шла, а оказалось – дно.

По чести говоря, не знаю, что ответить.
Ты слишком прямо в лоб вопросы задаёшь.
Всё знает только Бог и Он за всё в ответе.
С оглядкою живи, как  можешь, как живёшь.

ТАКОЕ  УЖ  ВРЕМЯ

Всё закончилось внезапно,
Не сбылись мои мечты.
Всё отложено на завтра,
У последней я черты.

Может, завтра будет лучше?
Я не знаю, как мне быть.
Но проблему ставит случай,
Как до завтра мне дожить.

Не один я, нас мильоны
В доразрушенной стране.
Только кто услышит стоны
За стеной другой стене?

И когда осуществится
То, о чём хотел мечтать?
Только время дальше мчится
Остальное разрушать.

СУМАСШЕДШАЯ ЛУНА

Луна со скрипом лезла на деревья
И воссияла в тёмной вышине.
А звёзды, падая, прошелестели.
Наверное, был август на дворе.

А, впрочем, может, был конец апреля,
И падала совсем и не звезда.
Но почему-то всё же на деревья
Взбиралась воссиявшая Луна.

Ребёнком быть не легче, чем быть взрослым.
И, как тут не распухнуть голове,
Когда роятся всякие вопросы,
В которых, может быть, и смысла нет?

И, где такое видывали люди,
Чтоб по деревьям лазила Луна?
С неё , конечно, тоже не убудет.
Наверное, она сошла с ума.

КАК  БЫТЬ?

Тем прекрасных есть немало,
Например: любовь.
Я ж пишу о чём попало,
Трачу много слов

И стихам легко так литься
Впрямь из-под пера.
Но когда нибудь случится:
Скажет Бог: «Пора,

У тебя стихи, как розы.
Дело ведь не в том,
А пора тебе на прозу
Перейти потом».

А ему нельзя перечить,
Если ты поэт.
Он ведь может изувечить,
Если скажешь «нет».

Но я в прозе  не «фурычу».
Скажет Бог: «Молчи».
Я пером в бумагу тычу
И пишу стихи.

НЕ  СУДИТЕ  ГЕНИЕВ

О, грядущее поколение,
Не сумевшее мыслить здраво,
Я прошу: «Не судите гениев.
У вас нету такого права».

Где, когда бы ни жили гении,
Не подсудны любому времени.
А грядущее поколение,
Что вообще может знать о бремени,

Что на плечи ложилось гениев?
Испытание славой и временем.
Были взлёты, и, значит, падения,
Но и счастье более-менее.

Лишь на мелочи не было времени.
Не судите ни в прошлом, ни впредь.
Слишком многое делают гении.
Слишком много им надо успеть

НЕТ В ЖИЗНИ  СЧАСТЬЯ

Жизнь радостна сама собой,
Но почему не ощущаю
Я эту радость? И порой
Как облако, надежда тает

Жизнь радостна, и счастье в ней
Должно ключом животворящим
Быть на планете нашей всей.
Но почему не видно счастья?

Так много смерти на земле.
Так много зла и униженья.
А человечье счастье где
Для современных поколений?

Выходит, всё это мираж,
Что всем  обходится дороже?
Над нами жизнь творит кураж.
И всё в ней оказалось ложью.

ХЛЕБ

Привыкли мы, глаза продрав  едва,
И чуть ли не от самого рожденья,
Что хлеб всему на свете голова.
И даже ради хлеба преступленья

Без хлеба никогда не сесть за стол.
И, даже если пить уже по-русски,
А не каких-то граммов там по сто,
Хоть корку хлеба нужно на закуску.

Зимой согреет нутряным теплом,
Неважно: хлеб ржаной или пшеничный.
В дороге он родной напомнит дом,
И самый верный друг он в плане личном.

Себя он до конца тебе отдаст.
И нет иного стойкого предела.
Хлеб не обманет, в горе не предаст,
Ведь хлеб, по сути, есть Христово тело.

Возьми с собою хлебушка кусок.
В дороге с хлебом будет веселее.
Хлеб не тяжёл, он сам себя несёт
И делает нас чуточку добрее.

МОЙ  КОСТЁР

Разжигал я костёр. Языки танцевали огня.
Пламя радостно пело в огне ослепительно-белом.
Словно небо, в огне прорывается голубизна
И неясная дрожь пробежала волною по телу.

Фантастический мир рисовал языками костёр
Так, что дух захватило от игр меж тенью и светом
И окутанный тайной, вечер крылья свои распростёр.
И мелькают доселе невиданные  силуэты.

Было мне интересно, но сердце окутывал страх.
Может, даже не страх, ощущалась лишь смутно тревога.
Только шорох неясный гнездился пугливо в кустах.
И костёр небеса языками горячими трогал.

Ночь спустилась, и  звёзд зажигались ночные огни.
Но костёр на земле полыхал ярче звёзд во Вселенной.
Страх пугливой змеёю уполз  в бесовские кусты.
На душе была ясность, и шорох казался нетленным.

Начинал привыкать я к небесным огням на земле.
И уже различал необычные сочные звуки.
И не страх, а покой, так отчётливо вызрел в душе.
И, как крылья, уже ощущаю на теле я руки.

Лишь взмахнуть стоит мне, и с огнём я  взлечу
К облакам, что в поспешности тают.
До свиданья костёр мой, но я так хочу.
Хоть не ангел, но я улетаю.

ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ЖИЗНИ НАШЕЙ?

В тесной клетке понятий ложных
Смысл Вселенной не осознать.

Оттого на душе тревожно,
Что весь мир невозможно объять.

Силы высшие изначально
Нам напомнили вечность души.
Тело бренно,  как ни печально,
Жизнь очень легко потушить

Не живём мы, а лишь существуем,
Прозябаем в кромешной мгле.
Потому, что блаженства струи
Мимо нас протекли уже.

Что мы знаем о жизни нашей?
Да почти, что совсем ничего.
Только Парки прядут свою пряжу.
А судьбу нам постичь не дано.

Ощущаем подспудно кожей,
Что из сердца уже не изъять.
В тесной клетке понятий ложных
Смысл Вселенной нам не понять.

ПОСЛЕДНИЙ  ПУТЬ

Мы все когда-нибудь умрём,
Но с просветлённой ли душою?
В последний путь мы свой уйдём
С надеждою или с тоскою?

Какой мы Господу отчёт
О нашей жизни предоставим.
Позор, а, может быть, почёт
Мы в память о себе оставим?

Последний путь. Его пройти
Должны, о высшем беспокоясь,
Другого больше нет пути.
Здесь опоздать ведь, не на поезд.

Не будет больше поездов.
Не будет также расписаний.
Как жил, так и конец таков.
Последний путь свой не растянешь.

Отсрочек к исправленью нет.
И, если в чём был виноватый,
Так и покинешь белый свет,
И избежать нельзя расплаты.

ПРОСТО  О  ЛЖИ

Ничто на свете жизни не дороже.
Случается же всё наоборот.
Не лги сама, конечно, если сможешь,
Но и не верь тому, кто также врёт.

Ещё Шекспир сказал, что мы актёры,
А мир – театр, так не жить нам что ж?
Но почему-то проникает в поры
И губит окружающая ложь.

К предательствам и бытовым изменам,
Казалось, нам не нужно привыкать.
Но почему должны мы непременно
Деяниям подобным потакать?

Есть Божий Дар великого общенья
К которому не каждый и привык.
Но служит средством лжи и обольщенья
Прекрасный, разговорный наш язык.

Я ложь могу почувствовать и кожей.
Меня при ней всегда бросает в дрожь.
Не лги сама, конечно, если сможешь,
Но и не верь тому, кто также лжёт.

ЧТО  ТАКОЕ  СЧАСТЬЕ?

Вы счастливы? А что такое счастье?
Кто сможет точно выразить его?
Блаженство, что подчёркиваем страстью,
А, может быть и вовсе ничего?

Ну кто придумал слово, как загадку,
Что невозможно людям разгадать?
В нём что-то утешительно и сладко.
Но что? Не можем этого понять.

Любовь? Работа? Деньги? Пониманье?
В чём счастье? Кто его определит?
«Большое видится на расстоянье»
Несчастны люди, делают лишь вид.

Мы жизни отдаём, и защищаем
Мы ради счастья призрачного, честь.
Как можно быть счастливым, коль не знает
Никто, что  значит счастье и что есть?

К  СТОЛЕТИЮ  МАРИНЫ  ЦВЕТАЕВОЙ..

Святые жили на земле.
И ты – одна из них, Марина.
Осталась памятью в судьбе
Твоё талантливое имя.

Рождённая в глуби пучин,
Ты и сама была пучиной
Немало есть тому причин,
Чтоб женщина была мужчиной.

Не поэтесса, а Поэт,
Что называется от Бога.
И от того, что тебя нет
На сердце у меня тревога.

Зачем ушла из жизни ты,
Не ведавшая компромисссв?
Твои прекрасные стихи
Как осени резные листья.

Но только не коснётся их
Ни тлен, ни просто увяданье.
Ведь каждый твой чеканный стих –
С душой вселенскою свиданье.

Жила, страдая и дыша,
Ничто не требуя разрушить.
Твоя вселенская душа
Людские согревала души.

О  ВРЕМЕНИ  И  О  СЕБЕ

С утра прошло уже сто лет,
А, может быть, все – двести.
Хоть время оставляет след,
Но не стоит на месте

Всего мгновением одним
Всегда событий в гуще.
Мы не угонимся за ним.
Мы вечно в отстающих.

Везде, в любые времена,
Нет у него простоя
И «перестройка» не нужна
И не было « застоя».

И неуклонно, лишь вперёд,
Причём без остановки,
Всегда в грядущее идёт,
Лишь цокают подковки.

Поди-ка время обгони.
Меняются эпохи.
Но времени быть впереди,
Совсем не так уж плохо.

У времени на острие
Себя я ощущаю.
Срываюсь я, и налегке
Бегу и обгоняю.

Я время лживое моё
Периода «застоя».
А это очень нелегко,
Ведь дело не простое.

И время всё же не стоит
В одном и тоже месте.
Часы  пробьют и пролетит
В мгновение лет двести.

Но с прошлым памятную связь
Я всё же сохраняю.
Времён узорчатую вязь
Чуть-чуть, но обгоняю.

И скоро двадцать первый век
Жестокий и упёртый,
Но я всего лишь человек,
Уже в двадцать четвёртом.

Какое время на дворе –
Такие будут песни.
Встаю я рано на заре,
Чтоб быть ещё чудесней,

Чем время горькоё моё
В его перерожденьях,
Но я опередил его,
Всего  лишь на мгновенье.

ГРУСТНОЕ ОДИНОЧЕСТВО

Неуютно всегда одиночество,
Словно ветер подул от ворот.
И чего-то неясного хочется,
Но оно ведь свободу даёт.

Независимо от окружающих
Можно мысли  свои приводить.
В соответствии с данной реальностью
Можно помнить, но можно забыть.

Да, хорошая вещь – одиночество,
Не идти, если только ко дну.
Можно делать ну всё, что захочется,
Только грустно всегда одному.

БЛИЗНЕЦЫ

У нас с тобой один диагноз:
Мы родились не на Земле.
А где? Вопрос отнюдь не праздный.
На неизведанной звезде.

Ну, в крайности, в одной системе
Галактик или ярких звёзд.
Возможно, родилась ты Девой,
А я всего лишь Гончий Пёс.

Но отчего твои вот мысли
Во мне сливаются в стихи.
Скорей всего в небесной выси
С тобой мы оба – Близнецы.

Приятно на м друг друга слушать.
Твоя беда – моя беда.
Мне кажется, что наши души
Соединились навсегда.

А что не рядом мы – нет дела
Совсем на это никому.
Ну разве что созвездье Вега
Поврем вместе на Луну.

РЕЦЕПТ  ПЕЧЕНЬЯ «САДИСТ»

Яйца в двери зажимать,
Интенсивно растирать.
Когда яйца посинеют,
Бить, пока не онемеют.

Развести сухие дрожжи,
Чтоб перекосило рожу.
Добавлять муки и соли
И месить до сильной  боли.

Перец с сахаром смешать
Сзади натереть раз пять.
Плюнуть в морду 10 раз
Смазать маслом и на газ

А кода  терпеть не сможет,
Дать до крови нужно в рожу.
Ну, а, если всё готово,
Повторить, пожалуй, снова.

УМИРАЮЩАЯ  ЛУНА

Луна на небе издыхала,
Как в сердце раненный олень.
Покрыта бледностью шершавой,
Она скользила, словно тень.

Диск анемичного оттенка,
Как  в ожидании конца.
Она была бледней, чем стенка,
Но не бледнее мертвеца.

Каким-то сереньким сияньем
Она светила впопыхах.
Перед громадой Мирозданья,
Как будто, ощущая страх.

Смотрела неба рожей глупой,
Как будто выпита до дна.
Она казалась бледным трупом,
И, словно вовсе не Луна.

И даже набежавшей туче
Смертельной бледности не скрыть.
Свою не нужно совесть мучить.
Не миновать, что не избыть..

НЕУТВЕРЖДЁННЫЙ  ПРОРОК

Пророк неутверждённый
Познал земную грусть.
Из плазмы я рождённый,
Но в прах земной вернусь.

А, может силой истин
Небес, уйду назад..
Чей смысл бескорыстен,
То только тот мне брат.

И облако и ветер,
И яркая звезда.
В небесном вижу цвете
Земные города.

Ясам  с собой сражаюсь.
И это мне не лень.
В лучах не отражаясь,
Отбрасываю тень.

ПРОВОДНИК  КОСМОСА

Я – чаша любви, каждый может испить
Вселенской росы энергетик.
В вибрациях Космоса чувствую нить
Своих конструктивных эклектик.

Но я не пророк, только лишь проводник.
Господь есть идей вдохновитель.
Я  через вибрации к Богу приник,
Хотя я и не небожитель.

Не я устанавливал с Космосом связь,
Скорее уж, Космос со мною.
Я слушаю душу его, помолясь.
Он тайны свои мне откроет

Но лишь постепенно и сразу не все,
Ведь Космос обитель есть  Бога.
Да славится вечное Имя Его.
Нет в мире иного итога.

Мы к Богу приходим, и с Космосом связь
Становится глубже и шире.
И я принимаю Господнюю власть
Над всем, что случается в мире.

Господь свою волю диктует в стихах
Не мне одному – всем народам.
И зреет пред ним эмпирический страх
Великим космическим кодом.

ДЕЛАЙТЕ  В  ЖИЗНИ  ПАУЗЫ.

Не обращайте вниманья на кляузы,
Так будет легче намного прожить.
В жизни своей чаще делайте паузы,
Даже, если вам нужно куда-то спешить.

Дело, когда не спешите вы, спорится.
Ведь поспешишь, и людей насмешишь.
Жизнь в данном теле уже не повторится.
И отдыхается лучше, коль спишь.

Но не проспите себя. Поколение
Ваше оставит легко позади.
Слушайте сердце своё и веление
Бога, и будете вы впереди.

Только последний лишь стать может первым.
К финишу всё же не нужно спешить.
И берегите вы душу и нервы,
Так, что есть смысл чуть-чуть погодить.

В жизни своей чаще делайте паузы,
Даже, если вам нужно куда-то спешить.
НЕ обращайте вниманья на кляузы,
Так будет легче намного прожить.

НЕПОЛНАЯ  ГРОЗА

Грамм двести грома и дождя пол-литра.
Пусть не совсем закончена палитра.
Не достаёт лишь молний восемь метров
И два стакана молодого ветра.

Хоть грянула гроза  не в полной мере.
Но ведь даётся  каждому по вере
Ещё по древним рунам нибелунгов,
Гроза продлиться может две секунды..

В период полутуч и полузноя,
Во времена Триаса  с Мезозоем,
Сжигали стрелы молний полпланеты.
И всё же в жизни главное не это.

А то, что при любом почти ненастье,
Важнее человеческое счастье.
А гром без молний – это только грохот,
Похожий, приблизительно, на хохот.

А горсть дождя, не более пол-литра.
И не совсем закончена палитра.
Но два стакана молодого ветра
Не может молний заменить ни метра.

ПОСЛАННИК  ВСЕЛЕННОЙ

Жизнь на Земле течёт бесцельно,
Взгляд куда ни кинь, в какую даль.
Он пришёл из жизни параллельной,
Чтоб Земли освоить вертикаль.

Он принёс для нас огонь Вселенной,
 Как когда-то грекам Прометей,
Чтобы мы познали жизни цену
На Земле, как можно поскорей.

Не пророк, но он принёс нам Бога
Навека, а не на пять минут.
Но без Бога наша жизнь  убога.
Универсум – вечный Абсолют.

Мы погрязли в собственном бесчестье,
Жители бесчувственной Земли.
Нас всех обуяла жажда мести.
Эта жизнь – пустыня без любви.

Потеряли жизни мы дорогу.
Божий Свет – вселенская любовь.
Без любви – в дремучем мы остроге.
А любовь основа есть основ.

Он принёс не только Слово Божье,
Чтоб Земли освоить вертикаль.
Он пришёл, чтоб распростились с ложью,
И помочь искоренить печаль.

Мы погрязли в суете бесцельной
Во Вселенной нет такой нигде.
Он пришёл из жизни параллельной
Чтоб мир воцарился на Земле.

ЗАЯЧИЙ ТУМАН

Жизнь такая вот штука:
В ней многогранный обман.
Входит легко и без стука.
Заячий бродит туман.

Мысли в мозгах вроде бреда
Свёрнут в жёсткий рулон.
Есть в пораженьях победы,
Если ты только умён.

Для дурака – пораженья
В множестве славных побед.
Бродит, но в виде сомненья
Нечеловеческий бред.

Можно почувствовать кожей
Чей-нибудь новый обман.
Воздух пропитан здесь ложью,
Кожу же на барабан.

С кожи пускай выбивают
Палкою пыльную ложь.
И не такое бывает:
Ржа заменяет нам рожь.

Наши заржавлены души
Тронь и посыплется ржа.
Сердце своё надо слушать
И никого никогда.

Если же в сердце нет Бога,
В нас проникает обман.
Жизнь бесконечно убога
Заячий бродит туман.

ЗАПАХ  НЕБА

Я ощущаю запах неба.
В нём пробуждается озон.
В свеченьях Веги и Денеба.—
Угар коммулятивных  зон,

Чей смысл условно бескорыстен,
Но чуток сгусток всех времён.
Несогласованные мысли
Имеют всё же  свой резон.

Земное чувствую в небесном.
Знакома с детства их краса,
И нету запаха чудесней,
Чем могут пахнуть небеса.

Вечерних звёзд медоточивый
Струился тонкий аромат.
Он ненавязчив и учтивый,
И сладкий как «лукум-рахат»

О, это небо, эти звёзды.
И ночь пьянит нас, как вино.
Но упоительней чем воздух
Небесный, нету ничего.

КОНЕЦ  СТРАХА.

Параллель  оказалось непарной,
Как исток иордансих вод
Страх пугливо  звездой Полярной,
Впопыхах прочертил небосвод.

Но, запутавшись в вертикалях,
Исполняя судьбы каприз,
Словно астероидный камень,
Устремлён страх куда-то вниз.
И, сгорая в слоях атмосферы,
В небесах навсегда исчез.
Потому, что нельзя без веры,
Потому, что попутал бес.

КАК  ПИСАТЬ  НАСТОЯЩИЕ  СТИХИ

Рифмы – это только оболочка.
Логика и смысл – стихам враги.
Без метафор – это только строчки.
Связи все логические рви.

И забудь про всё, что раньше было.
Наша жизнь на месте не стоит.
Чтобы твоё сердце не остыло,
Надо человечество любить..

В Космосе черпаем вдохновенье,
Даже, когда пишем  о другом.
Каждый стих не мысль, а озаренье,
Как несуществующий  фантом.

К слову нужно проще относиться.
Для тебя вообще слов сложных нет.
Ну, зачем тебе  в руках синица?
Ты ведь не охотник, а поэт.

Не нужны поэту объясненья.
Пусть тебя читатель познаёт.
Главное не мысль, а вдохновенье,
Что Господь не каждому даёт.

Слушай своё сердце, слушай Бога.
Сердце, душу распахни свои.
Вопреки логическим исходам
У тебя получатся стихи.

ЖИЗНЬ – СМЕШНАЯ ШТУКА

Что сделать в жизни важного
Чтоб были все довольные?
Любовь нужна для каждого,
Не все её достойные.

И потому случаются
Размолвки и разлуки,
Но люди так нуждаются,
Нуждаются друг в друге.

Все жаждут объяснения,
Ведь мы умрём со скуки.
Смерть – это не спасение,
А бегство лишь от муки.

Не знаем, что нам хочется.
В грехах своих не каемся.
Боимся одиночества,,
В поступках ошибаемся.

Смерть неизбежна каждого,
Но в страхе  ожидания,
Мы отменяем важные
Для нас самих свидания.

Мы плачем беззастенчиво,
Заламывая руки.
Ведь даже смерть изменчива,
А жизнь –  смешная штука.

КАЖДОМУ  СВОЁ

Я бросил пиджак на диван,
Где рядышком нежилась киска.
Сел в кресло, накапал в стакан
Остатки шотландского виски.

Чем Бог мне послал, закусил
Из банки испанской оливкой.
И настежь окошко раскрыл.
И киске плеснул в миску  сливки.
 
С дивана она сорвалась,
И, в блюдце язык погружая,
Она наслаждается всласть,
Из блюдечка сливки, лакая.

От ветра закрылось окно,
А крошка всё сливки лакает.
«Что ж, каждому видно своё»,-
Подумалось мне, засыпая.

«БЕЛОЧКА»

Какая нежность цвета малахита
Разлита в изумрудовых глазах
Как будто вновь родилась Афродита
Не с пены,  а уже на облаках.

И это после третьего стакана,
Что мной употреблён  был натощак.
Не то, чтоб был я сильно пьяным.
Какая гадость всё-таки коньяк.

Особенно, когда пьёшь после водки,
А перед этим выпито вино,
А дома нет ни хлеба, ни селёдки.
Чего мечтать? Ведь нету ничего.

За исключеньем спрятавшейся кошки.
В глазах плывут  зелёные круги.
Вторые сутки я ни ел ни крошки,
И встал, к тому же я ни с той ноги.

Я с ней наверняка бы был счастливым,
Когда б поел, или  хотя б не пил.
Она на удивление красива.
Но, кажется, никто ведь не входил.

Откуда э эти цвета малахита
Безумно – изумрудные глаза?
Я думал, что явилась Афродита,
И для меня закуску принесла.

ПЬЮ  КОНЬЯК

Я шёл пешком, ведь цель недалека.
Был город солнцем залит, как вином.
Мне захотелось очень коньяка,
Под одинокий пахнущий лимон.

Я взял бутылку, кажется, «Камю»,
А, может быть, «Мартель»  или «Десну»
По каплям наливаю, молча, пью.
Зайдёт сосед, я и ему плесну.

В бокале, словно капли янтаря.
Налит на самом донышке коньяк.
Он светится энергией луча.
Его рекомендуют натощак.

Нарезан тонким ломтиком лимон.
Он тоже, словно соткан из лучей.
Как будто из Египта Ра-Амон
Построил светлый мост через ручей.

Глотнул глоток и тотчас ощутил,
Как заструилась в жилах кровь  моя,
Как по Египту заструился Нил,
Как дарит радость щедрая земля.

Я выпил, может, тридцать грамм всего.
Ведь не напиться я поставил цель.
Я слился с коньяком,  мы с ним одно
Я растворился в нём, а он во мне.

Я наливаюсь солнцем, как лоза.
От коньяка ни капельки не пьян.
Но в жилах кровь бушует, как гроза.
И мысль меня уводит к небесам.

Блажен, кто пьёт по капелькам коньяк.
Он у истоков, может быть, нирваны
А превышает дозу лишь дурак,
И потому он не блажен, а пьяный.

ПОЧЕМУ  Я НЕ  ПЛАЧУ  ОБО  ВСЕХ  УБИЕННЫХ?

Почему я не плачу обо всех убиенных,
О растерзанной плоти заплаканных вдов?
Но ведь думал со скорбью о всех во Вселенной
Не за год, не за век, а за сотни веков.

Кто невинно убит, а  кто пал, защищая
Пядь земли, на которой родился и жил.
Сколько было людей, и каких, я не знаю,
Но ведь кто-то из них и страдал, и любил.

Может быть, не любил, может, лишь ненавидел
Но и в ненависти жизнь свою не сберёг.
Все  их жизни – не смерти. предрёк и увидел
Из Небесных чертогов один только Бог.

Кто-то умер от шока, а кто-то в больнице.
Может быть, умирает сейчас важный чин.
От вина, от наркотиков  или от пиццы.
Существует немало для смерти причин.

Почему я не плачу обо всех убиенных,
О растерзанной плоти заплаканных вдов?
Мы в органике мира, тела наши тлены,
Но нетленной в сердцах остаётся любовь.

БЕЗДАРНО  ЖИВЁМ

Живём со скоростью трамвая,
Души единой не согрев.
Затем  бездарно умираем,
Так ничего и не успев

Не научившись притворяться,
За 4комплименты тиснем лесть.
Во мне надо разбираться,
Но я такой, какой я есть.

Возможно, чуточку сумбурный
Для слишком занятых собой
Дотошный и литературный,
Никем не понятый герой.

Любитель разовых интрижек,
Обременительных ничуть.
Я начитался много книжек.
И сразу схватываю суть,

Практически, произведенья
Любого, чуть не на лету.
Но я иного измеренья
 И ненавижу суету.

Я не сторонник прагматизма
В эпоху сильных скоростей.
Я медленно иду по жизни,
Но впереди планеты всей.

Мой путь не то, чтоб не накатан,
Он просто в плоскости другой:
Между восходом и закатом,
Между удачей и судьбой.

Всё в жизни может приключиться.
Ничто не угадаешь впредь.
Не надо слишком торопиться
Так можно что-то просмотреть.

Кто не спешит – не опоздает.
Жизнь  тоже – в  Господа руке.
Судьба , как хочет, мной играет.
А я играю на трубе.

ВЫПИЛ,  ЗАКУСИЛ

Добивая печень алкоголем,
Горько плачу крупными слезами.
Жалко самого себя до боли,
Но немного есть ещё в стакане.

Да в газете пара бутербродов.
С розовым, с прослойкой мяса, салом.
Будет ублажить мне чем утробу,
Чтобы уж ничто в ней не урчало.

Как закусишь, на душе спокойней.
Можно даже лечь,  да и  поспать.
Где-то, может, происходят войны,
Но не мне там жизнь отдавать.

Выпил, закусил – не так тоскливо.
А что пил, так это всё равно.
Всё-таки возможно быть счастливым,
Пусть хоть, на мгновение всего.

НОЧЬ – ПИРАТ

Пиратом чёрным ночь
Бесшумно в море сходит.
Чтоб судно уволочь,
Команду за нос водит.

То вдруг плеснёт Луной
И звёздочкой блескучей
Над шквальною волной,
То спрячет свет за тучи.

Швырнёт девятый вал,
Как дерзкие проклятья,
А дальше лишь провал.
Аминь. Все люди братья.

В душе сплошной испуг.
От страха  всё не мило.
И станет море вдруг
Всем братскою могилой.

Гони сомненья прочь.
В разрядах грозных молний.
Пиратом чёрным ночь
Крутые гладит волны.

ОТ  САМОГО  СЕБЯ  НЕ  УЬЕЖИШЬ.

В каких трущобах только не скитался,
Там, даже где не выживала мышь.
Я сколько раз сбегал и возвращался               
От самого себя не убежишь.

Но что поделать? Я любил свободу
Сильней, чем свою собственную жизнь.
Не зная броду, я совался в воду
И попадал в природный катаклизм.

В любом обличье ненавидел рабство,
Предательство, амбиции и ложь.
Не совместим я ни с каким богатством.
И только от любви бросало в дрожь.

Я не был трусом, не был и безумцем,
Но наломать мог дров я сгоряча.
Я был всю жизнь гражданским вольнодумцем,
Был резок я , но не рубил с плеча.

И к слабостям невольным человечьим
Бывал я снисходителен порой.
И не придётся мне смотреть на свечи,
Которые зажгутся надо мной.

ХОЧУ  ТИШИНЫ
Нынче время скупое и злое.
Может, это проказы судьбы?
Я хочу тишины и покоя,
Но в особенности тишины.

Я бы жил в деревенской избушке
Среди важных деревьев в лесу.
Пусть не в чаще, а лишь на опушке,
Как когда-то гольд старый Дерсу.

Домовые проходят сквозь стены.
Раньше этого, как-то не знал.
Но поверьте, что я непременно
С ними мирно б сосуществовал.

Только в рыжеволосую ведьму,
Если б смог, то влюбляться б не стал.
И ещё отменил бы я деньги
И вернулся б к началу начал.

Поучиться бы самую малость
Неизвестно мне лишь на кого?
Чтоб со мною природа общалась,
Чтоб влюбиться мне было дано.

Жаль мне рыжеволосую диву,
Что умеет во всё превращать.
Она так молода и красива,
И умеет легко обольщать.

Я не знаю, как это случилось?
Для любви я ещё не созрел.
Может жалость в любовь превратилась?
Я ей-богу, другое хотел.

Я хотел тишины и покоя,
А в особенности тишину.
Нынче время скупое и злое,
Потому, что мы сами скупы.

На эмоции или на чувства.
Одиночество в нас от испуга.
О великом забыли искусстве
Мы общения просто друг с другом.

ЖИЗНЬ  МОЯ – СПОШНАЯ НЕРВОТРЁПКА

Я не пью, но жизнь сплошная пьянка,
То похмелье, то вообще угар.
Потому, что прямо с позоранку
Жизни начинается кошмар.

Жизнь моя – сплошная нервотрёпка.
Каждый день, что прожит, ничего
Не даёт как ветер зимний в санках.
Может, отказаться от всего?

То гнетут проблемы пропитания.
То стоит вопрос: как дальше жить?
Как стоял вопрос когда-то в Дании
Перед принцем: быть или не быть?

Если быть, то на какие деньги?
Быть ведь, значит, что существовать.
Я талантлив, может, но не гений.
Не умею деньги добывать.

Деньги – зло, но жить нельзя без денег,
К сожаленью ни в одной стране.
Может быть, я не совсем бездельник?
Я не знаю лишь, что делать мне.

КНИГОЕДЫ

Мы глотаем книги, как еду в столовой.
Как с повидлом пончик, или сладкий чай.
Разучились люди наслаждаться словом.
Им  позаковыристей что-то подавай.

Мы жуём романы, словно бутерброды.
Мы грызём рассказы, как грызут орех.
Словно сушки к чаю нанизали оды,
Вытерлись салфеткой, а ведь это грех.

Для чего писатели свои пишут книги.
Что там в них написано, нам всё «пополам».
Лучше анекдоты уж, наподобье фиги.
Раз сложил три пальца и засунь в карман.

Нам ведь что фантастика, или там эротика,
Даже детективы пусть – с пивом всё сойдёт
Как вино – поэзия, мы ведь все склеротики.
Самый умный среди нас, просто идиот.

Двести граммов Гоголя и стакан Есенина.
Ежели покрепче что, это Горький «Мать».
И не в книжной лавочке, будут в кафетерии
К завтраку и  к ужину книги подавать.


СМЕРТЬ  БРАХМАНА

Что случилось с брахманом,
Толковавшим сны вещего Будды?
Может,  вскрылись обманы
И больше не верит он в чудо?

Может, тайну сокровищ
Из свитка узнал на санскрите,
И ради каменьев
Покинул монахов обитель?

Почему же сегодня
Он не проповедует в храме?
Может больше не служит
Ни Будде, ни Кришне, не Раме?

Может, нынче другую
Он стал исповедовать веру?
Неужели бессмертие
Вдруг он сменил на химеру?

Успокойтесь, он верит
По-прежнему в Кришну и в Будду.
Он не ищет сокровищ.
И сам сотворить может чудо.

Но в храм не вернётся.
Душа его в Высших пределах.
Он умер под вечер.
Огню его предано тело.

МОИМ  ПРЕДШЕСТВЕННИКАМ

Я посвящаю вам, мои предтечи
Не похвалы язвительные речи.
Я посвящаю вам, не лицемеря,
Всё то, во что пока ещё я верю.

Я сквозь столетья ощущаю лязги
Железных колесниц, но также дрязги
Людей вполне приличных и хороших,
Но слышу я их пьяные дебоши.

И все друг к другу их неуваженья,
Тупые мысли, грязные реченья.
И восхваленья собственных достоинств.
О, как же я об этом беспокоюсь.

Я даже верю в то, что время лечит,
Мои неискушённые предтечи.
Четыре века струны рвём на лирах,
Благословляясь гением Шекспира.

Как англичанин под влияньем сплина,
Скорблю я о Цветаевой Марине.
И до сих пор не заживает рана,
Что нет Басё, Бодлера и Хайяма.
На самом деле тяжело помыслить
Что всех великих трудно перечислить.
А, если невеликих ещё тоже,
Пора и мне пути свои итожить.

А может, рано, может, кто-то позже,
Меня прочтёт и тоже подытожит?
Пожалуй, мне пора закончить речи,
Мои благословеннее предтечи.

ЖИВУ  НЕ  ДЛЯ  СЕБЯ

Был рассвет, рассеянный и синий,
Что глядел вслед уходящей  мгле.
Я изобретатель тонких линий,
Тех, что процарапаны в душе

Я вельможа всех противоречий
И никем несказанных обид..
Я владею речью человечьей,
Также тайной утренних молитв.

Мне открыто и  исповедимо
То, что нынче держат на замке.
Если умирать, то, чтоб красиво,
Как никто не умирал нигде.

Я растаю, словно солнце в дымке.
Я прольюсь дождинкой на поля.
Словно бы я в шапке-невидимке,
И меня к себе  возьмёт земля.

А потом я проросту пшеницей
Или рожью, разницы мне нет.
Мне придёт пора заколоситься.
Люди скажут про меня: «Он хлеб»

И съедят, но мне себя не жалко
Я живу совсем не для себя
Лишь бы только не склевала галка,
Лишь бы приняла меня земля.

КАКОВ  МИР  НА  САМОМ ДЕЛЕ?

Когда мы сильны, нам никто не помеха.
Когда мы смеёмся, не мы жертвы смеха.
Но, если над нами вдруг люди смеются,
Ещё неизвестно, чьи слёзы прольются.

Когда мир предвидится грязным и чёрным,
То в землю упрятаны истины зёрна.
И правды уже ни за что не добиться,
В личины тогда превращаются лица.

Но думать, что плохо всё, тоже напрасно.
Мир может ещё показаться прекрасным.
Тогда захолустье прекрасней столицы
И кажутся добрыми постные лица.

Каков мир бывает на самом же деле?
Каким его видим, и как его делим.
Когда мы сильны, нам никто не помеха.
Когда мы смеёмся, не мы жертвы смеха.

А  БЫТЬ  НЕПЛОХО  ДУРАКОМ

Как хорошо быть дураком
Среди тупиц и недоумков.
Накроют стол на шесть персон,
А явится один, но с  сумкой.

Ну что с него возьмёшь? – дурак
Зато прекрасно пообедал
А пятерым быть натощак.
Вот отчего все наши беды.

Но не поймёт никто никак
В чём это противостоянье.
По-настоящему дурак,
Не оскорбленье, а призванье.

Недаром в сказках он тишком
Принцесс ворует из светлицы.
Как хорошо быть дураком,
Когда вокруг одни тупицы.

БЫТИЕ  ОПРЕДЕЛЯЕТ  СОЗНАНИЕ

Мир познавал на чердаках. В подвалах
Всемирную историю учил.
Науку жизнь сама преподавала,
Поэтому  я знанья полюбил.

Мне в детстве мало доставалось книжек,
Гораздо больше было тумаков.
Я был из тех заброшенных мальчишек,
С которых должны делать дураков.

Но был я всё ж достаточно смышленым.
Науку жизни шкурой познавал.
И много понял я определённо,
Что выживет  не тот, кто опоздал.

Я перестал быть юным ротозеем.
Я был, как все, но научился жить.
Ведь не всегда пожнёшь то, что посеял.
Не так уж трудно голову сложить.

Ничто меня теперь не удивляет.
Иные, что не сеяли, пожнут.
Одним бесперебойно урожаи.
Другим бесперебойный тяжкий трд.

Я вырастал, взрослел , матерея,
Скорее стал на скептика похож.
Я знаю цену жизни и посмею
Стереть ухмылку с обнаглевших рож.

Я знаю, кто и сколько нынче стоит,
И в ком остались совесть и душа.
НО власти пусть меня не беспокоят.
За них я не отдал бы ни гроша.

Науку жизнь сама мне преподала.
Поэтому я знания любил.
На чердаках я с детства и в подвалах,
Как надо жить и выживать, учил.

ЕСЛИ  Б  В  МЕЗОЗОЙСКУЮ  ЖИЛ  ЭРУ.

Если б в Мезозойскую жил эру.
Голода я точно бы не знал.
И подобно древним браконьерам,
Камнем б динозавров убивал.

Бронтозавров ел бы я на ужин,
Птеродактиль шёл бы на обед.
А стегоцефал, коль был бы нужен,
Заменил б вполне велосипед.

Но в другое проживаю время.
Даже мамонтов в округе не видать.
Вот случиться может, что со всеми:
Потихоньку будем вымирать.

Кто от голода, кто от испуга.
Жить всё тяжелее с каждым днём.
Если не убьём ещё друг друга,
То тогда, как мамонты, умрём.

Я  ЛИШЬ  СТАТИСТ

Я не оптимист, не пессимист.
Жизнь преломляется, как в призме.
Жизнь – театр, я же лишь статист.
В этой самой пресловутой жизни

Что увижу, то и опишу.
Выводы же делайте вы сами.
Может, в стиле где-нибудь  грешу,
Но ведь все живём под Небесами.

Слаб и грешен каждый человек
Он ведь только лишь предполагает.
Слишком уж короткий жизни век.
Но судьбою Бог располагает.

Что кого ещё в грядущем ждёт?
С чем желания сопоставимы?
Но никто ответа не найдёт.
Пути Бога неисповедимы.

У  БОГАТЫХ  СВОИ  ПРИЧУДЫ

Я спросил у графа Монте-Кристо:
«Не  хотите ль водки граммов триста.
Но ответил граф мне по-французски:
«Лично я пью литрами по-русски.

Но люблю закусок много ярких:
Трюфеля, тушёные пулярки,
Фрикасе, ещё свиные ножки,
И седло косули под горошком.

Но в меню важней  всего не это.
Я б в кулинарии  стал  б поэтом.
Слава Богу, мы живём не в Польше,
Значит, нужно зелени побольше..

Соусов пикантных, корнишонов,
Розмарины мяты и лимонов.
И совсем уж , чтобы отличиться:
Майонеза, кетчупа, горчицы..

А вообще не водку обожаю,
А Шато-Марго предпочитаю.
Лёгких вин  Бордо, Анжу, Шампани,
Это всё же лучше всякой дряни.

На закуску: ветчину, колбасы.
Сыр, хлебцы, маслины, ананасы.
И совсем немножечко для шику
В виноградных листьях землянику»

«Что ж, недурно», я ему заметил.
«Много есть чудес на белом свете.
Ну а, если б вместо ананасов,
Предложили  серый хлеб и квасу,

Редьки с луком, да простой селёдки,
Но, зато, сколь захотите водки.
Если уж, Вам это будет мало,
То могу добавить шматик сала»

Граф три рюмки водки выпивает.
После головою мне кивает.
Обошёлся в сё же без закуски.
Рукавом занюхал лишь по-русски.

Да Россия – это не Уганда.
Вот, что значит водки пропаганда,
Если, выпив, даже граф французский,
Экономить  начал на закуске.

ТАИНСТВА  ОРГИЙ  ДРЕВНОСТИ

Магическому пиру гениталий
Предшествовал парад-алле вагины.
То не был римский праздник Сатурналий,
Что праздновали жители долины.

И то, что называем мы парадом,
В шкатулках и ларцах из эвкалипта,
Считалось лишь фаллическим обрядом
Жрецов Амона Верхнего Египта..

Над бездной низвергались водопады,
Апофеозы мерили пространство.
Меж раем, словно, находясь, и адом,
И между содомией с лесбиянством.

Над высочайшими гребнями море
Взволновано рождением Венеры.
И тысячи жемчужин на просторе,
Как никому не нужные химеры.

И, погрузив копыта в водопады,
Быть может, от усталости и лени,
Сосали грудь божественной Дианы,
Испуганно, пятнистые олени.

Венера неземную роскошь тела.
От посторонних взглядов томно прячет.
Там, где живут отшельники в пещерах.
Но это вовсе ничего не значит.

На празднике всеримских вакханалий,
Как дикари, тусуются  сатиры
На пиршестве свободных гениталий
Соединялись с фаллосом вагины.

ЖИВЫЕ  МГНОВЕНЬЯ  ПРИРОДЫ

Я шёл, и от моих шагов,
Рождались ветра дуновенья.
Освобождалось от оков
Живое каждое мгновенье.

Ещё не покидала тень
Лесного лета изобилье.
Спал на цветке мохнатый шмель,
Бесшумно вздрагивали крылья..

Звенел ручей, вода жива,
А не мертва, ещё что надо?
И с откровенностью цветка
Я улыбнулся водопаду.

.
И лес мне тайну приоткрыл.
Откинул я его покровы.
Услышал шелест тысяч крыл,
И тут же разродился словом.

Я грохотал, как летний гром,
Я был заносчивый и буйный.
Есть звёздный мир и я  есть в нём,
Как водопады, многоструйный.

Я излучал огонь небес.
Роса была мне доброй пищей.
Светился, словно полдень, лес,
Что дал приют заре и нищим.

Заря повисла, как на тросе.
Луч солнца согревал мгновенья.
Я на него фату  набросил.
И ощутил прикосновенье.

Я  В  ОКЕАН  ВТЫКАЮСЬ  ГОЛОВОЙ

По нестерпимо – жёлтому песку,
Омытому морями океана,
Устало-осчастливленный иду
Под небесами пьяного тумана.

Купаясь в солнца розовых лучах,
В песок дождя роняют капли тучи.
Ия купаюсь в голубых волнах,
Как будто выпал мне счастливый случай.

Да, выпал. Словно в карты у судьбы,
Я  отыграл счастливое мгновенье.
Мне это удалось и без борьбы,
Но легче лишь пишу стихотворенья.

Я в океан втыкаюсь головой,
Целуя  пену белого прибоя.
Я мокрый, но довольный сам собой.
А пресный дождь солёность с тела смоет.

В заснеженном сиянии волна
Кипит у ног моих бурлящей лавой.
Я наслаждаюсь жизнью. Не нужна
В мгновенья эти никакая слава.

А  КАК ЖЕ  НЕ  ВРАТЬ?

Может, бесцельно, но врут все на свете.
Ложь заменяет и отдых, и труд.
Взрослые врут и друг другу и детям.
Детям деваться куда? Тоже врут.

Ложь стала нынче и средством, и целью.
Лишь бы кого-то, хоть как обмануть.
Врут в магазинах и даже в постели,
Не разбираясь, в чём смысл и суть.

Врут, хоть и знают – никто не поверит,
Только на это им тоже плевать.
Стали в квартирах звонки врать и двери.
Если хозяин врёт, как же не врать?

Врут, объясняясь в любви. Ненавидят,
Если кого, Обязательно врут.
И почему-то совсем мы не видим
Ложь, ведь за правду любого убьют.

Нищие врут, короли и поэты.
Брешут собаки, и даже коты.
Ложь стала времени просто примета.
Ложь заполняет сердца и умы.

Если ты лжец, то в политике гибок.
Брата родного продашь, даже мать.
Не застрахован никто от ошибок.
Лучше не думая, просто соврать.

Ложь стала хлебом вторым для народа,
Если, тем более, первого нет.
Врать стала даже родная природа,
Тьму выдавая, за солнечный свет.

Я не король и поэтому свиты
Я не имею, как впрочем, еды.
Вру, исключительно, с целью защиты
От окружающей грязной среды.

НАМ  НЕЧЕГО  ТЕРЯТЬ

Теоретики приметой стали времени.
Судеб сломанных, увы, не сосчитать.
Мы, как будто, все без роду и без племени.
Кроме разума, нам нечего терять.

Потому, что всё давно потеряно,
В том числе и юности года.
Мы не знаем, что нам делать, мы растеряны.
Улыбайтесь, улыбайтесь. Господа.

Были же и мы когда-то молоды.
Неужели всё давным-давно прошло.
Неужели к юности нет больше повод,
Неужели прошлое нам запрещено?

Со своей судьбой ещё мы потягаемся,
Если уж, конечно, очень повезёт.
И сдавать позиции мы не собираемся,
Даже, если в жизни всё наоборот.

ВРЕМЯ  НОЧИ (иронические стихи)

Всё так неожиданно. Бьют часы старинные.
Время не отмеряно щедрою рукой.
Слава Богу, ночи хоть для любови длинные.
Время ночью лучшее всё-таки зимой.

Если будет холодно – одеяла тёплые,
И есть электрический всё-таки камин.
Рамы, тем не менее, все с двойными стёклами
Ну а летом  душные ночи без причин.

Неприятно всё-таки, если тело потное,
Влажное и липкое., и скрипит кровать..
И к тому же, если вдруг оглушался водкою,
И вдобавок  ко всему хочется  поспать.

Зимой ночи длинные, ночи удовольствия,
Остаётся времени на любовь и сон.
Для здоровья крепкого и не нужно большего.
Для здоровья слабого – спи, хоть и влюблён.

ЛЮБОВЬ  И  НЕНАВИСТЬ

Когда возьмёшь красивый  зонт,
Похожим станешь на японца..
Я обожаю горизонт –
За горизонтом всходит  солнце.

Я больше  день люблю, чем ночь,
Особенно, когда красиво.
Тоску луч солнца гонит прочь
И делает меня счастливым.

А дождь пойдёт, достану зонт,
Пусть не такой,  как у японца.
Я ненавижу горизонт –
За горизонт уходит солнце.

ЕЩЁ  ВСЁ  ВПЕРЕДИ

Я в чём-то виноват, но в чём-то и природа
И всё же не забыл про старые грехи..
Но можно обвинить в моих грехах погоду,
Зовущую опять к соблазну и любви.

Не смог я устоять, но не судите строго.
Силён природы зов, перечить я не  смел.
Судить, кто виноват, возложено на Бога.
Сумеет отделить Он зёрна от плевел

Быть может, виноват, но не судите люди.
В раскаянье своём  я сделал всё, что мог.
Оставьте всё, как есть будет пусть, что будет.
Ведь люди так слабы, а всемогущ лишь Бог.

И не сумею я жить против всяких правил
Природы и судьбы, но главное любви.
И , если Бог меня до сих пор не исправил.
Необходимо ждать: ещё всё впереди.

Не знаю я, как вы, но верю в силу Бога.
Не я, так Он соблазн сумеет побороть.
Какой укажет путь, по той пойду дороге.
Но стоит ли жалеть, что управляет плоть?

Ведь создан Богом мир, а я не чужд природе.
Зачем же врать себе, валяя дурака?
Когда же буду я уж ни на что не годен.
Исчезнет для меня понятие греха.

Не знаю, кто о чём, но буду я молиться.
Чтобы Господь грехи заранее простил.
Но, если суждено, то так должно случиться.
А , если нет, то Бог так сам определил.

Пути Господни же мне неисповедимы.
Не только мне – другим, а значит никому.
Так не судите вы – не будете судимы.
Во мраке я рождён, во мрак я и уйду.

ЖИЗНЬ – САМАЯ  АЗАРТНАЯ  ИГРА

Не может зло частицей быть добра,
Оно способно только притворяться.
Жизнь – самая азартная игра,
Но, как бы в пух и в прах не проиграться.

Частицей правды быть не может ложь.
С нас потому и делают баранов.
Что так легко наврядли разберёшь:
Где правда, где иллюзия обмана.

О, Боже. Научи и вразуми,
Как правду отличить от лжи и сплетен.
И есть ли в этом  грязно-белом свете
Пусть не любовь, подобие любви?

Не страсти зов, и не желанье тела,
А чувство грязным мыслям вопреки,
Когда вдруг открываются пределы,
Как самый тёмный уголок души.

Когда ведёт не только увлеченье,
Но искромётность слова на устах.
И подписи скрепляют освященьем,
Ведь браки заключают в небесах.

Всего добиться с помощью упорства
Возможно, если рядышком вдвоём.
Любовь, как отличить мне от притворства,
Когда в ответ на ложь, мы тоже врём.

В  ОЖИДАНИИ  РАЗВЯЗКИ

Суть жизни осознать – не ерунда.
Но только всё же в чём первопричина?
Рождается от женщины мужчина,
Но Ева – от Адамова ребра.

Уходит бытие в небытие.
И люди в ожидании развязки.
Но жизнь и смерть всегда в единой связке.
Познанья ключ скрывается во тьме.

Вопрос вопросов: в чём же жизни смысл?
Никто не смог понять и разобрать.
Ведь даже в мире интегральных чисел
Знак «бесконечность» наложил печать.

Для всех умов незыблемое вето
На то, что нам веками не постичь.
Не одомашнить знания, как дичь
На тонкой грани полутьмы и света.

Но различает человечий зрак
В сознание своём ассоциаций
От истин до придуманных новаций.
А там, где истина, там совершенный мрак.

УСТАЛ  БОРОТЬСЯ  С  БОЛЕЗНЯМИ

Достали меня до упора болезни.
От этого кажется жизнь бесполезной.
Не рад развлеченьям, забросил искусство,
В душе моей вечной и грустно и пусто.

Устал я с болезнями просто бороться.
Как будто на дне я валяюсь колодца.
И лишь надо мною холодное небо.
Я, вроде бы есть и, как будто я не был.

Мне так неуютно, мне зябко и влажно.
Я дожил, что и умереть мне не страшно.
Не то, чтобы жизнь уж совсем надоела.
Но, ни до чего уже нету мне дела.

Живу – не живу, просто жизнь доживаю.
Зачем это нужно, и сам я не знаю.
Мне кажется жизнь моя бесполезной,
А всё оттого, что  достали болезни.

КАК  БУДТО  ЖИВЫ

Я жизнь прожил лишь до середины,
Но ощутил, как будто бы впервые:
Засасывает жизнь, как трясина.
И, словно мёртвые, молчат живые.

Никто ничем, как будто не обязан
И никому уже никто не верит.
И город мой, как будто цепью связан,
И, будто заколочены все двери.

Грабители почти совсем не грабят.
Быть может, ничего уж не осталось.
Но в выбитые окна стёкла ставят,
Хотя везде всеобщая усталость.

Хотя везде всеобщее безумство
И почему-то много стало нищих.
На улицах на удивленье пусто
А город стал похожим на кладбище.

МНОГОМЕРНОСТЬ  МИРОВ

Мир чрезвычайно параллелен,
Но в измерениях других.
И он к тому жнее одномерен
Во всех пространствах временных.

Есть кривизна пустот Вселенной,
Взрывающихся чёрных дыр.
Ошибочно считать нетленным
Наш развивающийся мир.

Всё исчезает , но в пространстве
Рождается , как будто вновь.
Но всё же не таким, как раньше,
Одним из тысячи миров.

Мир не такой, каким мы видим
Его, но он такой, как есть.
Себя мы, может быть, обидим,
Понятие отвергнув «месть».

Нам мстят и Космос, и природа
На нашей всё ещё Земле.
Нужны тысячелетий годы,
Чтоб вызов сделали судьбе.

Мы делать ничего не станем.
Никто на свете не готов.
Хоть знаем о существованье
И многомерности миров.

СРОК  ЖИЗНИ

Год рождения – год смерти.
Запись есть на небесах.
Все подробности, поверьте,
В автобиографиях.

Ведь помыслить даже жутко,
Когда час последний твой.
Наши жизни в  промежутках,
Именуемых судьбой.

Остальное – неприлично,
Как чужое вскрыть письмо.
Знать никто не должен лично,
Что на свете суждено.

Только Бог. Но не откроет
Тайну никому  нигде.
Мы спокойно переходим
С бытия в небытие.

ПЕВЦУ,  НЕ  СКАЖУ  КАКОМУ

Ты словно тешишься словами.
Ты не поёшь – играешь их.
Напором мощным, как цунами,
Как шторм, как тайфун, как вихрь.

От буйных и лихих фантазий
Твоих, кружится голова.
И убивать ты мог бы фразой,
Ну, в крайности сводить с ума.

Пусть не мужчин, а только женщин
Пусть даже лишь всего одну..
Ты в песнях обещал не меньше,
Чем с неба ей достать звезду.

И достаёшь десятки, сотни,
И даже больше иногда.
Не замечая при народе,
Что сам уже давно звезда.

ФОРМА СОЗИДАНИЯ

Я не очень поверил в бессмертье.
Меня в прошлом и в будущем нет.
Я не думал о жизни и смерти,
Но менял я закат на рассвет.

Если б не были сломаны крылья,
Я бы мог устремиться в полёт.
В те края, где всего изобилье.
Но меня ведь никто там не ждёт.

Я и здесь никому не был нужен.
Но родился и всё – таки рос.
Информацией я перегружен,
И к тому ж покарябан и бос.

Трудно мне, но судьбой я доволен,
Несмотря даже на нищету.
Я уже притерпелся и к боли,
И ещё неизвестно к чему.

Не является смерть завершеньем
Всех страданий обид и потерь.
Не даётся она в утешенье –
Это в мир иной попросту дверь.

Ведь живём неразумно, бесцельно,
Не заметив того, чего нет.
Оно есть, но в мирах параллельных.
Там,  где тьмой называется свет.

Нет ни веса, ни формы у тела.
Даже виды материй не те.
Совершенно  иные пределы
В совершенно другой частоте.

И процесс отделенья сознанья
Не стремитесь безумьем назвать.
Разрушение и созиданье –
Форма лишь, чтоб себя осознать.

Не песчинкой, но всё же частицей,
Познающей и радость и боль..
Я душевно могу раздвоиться,
Стоит только принять алкоголь.

Но и силою воображенья
Быть в одном из текучих миров.
Безболезненно, без сожаленья
Всё ещё безраздельно готов.

И, причём, безо всяких условий.
Даже, если пусть буду один.
Никаких специальных сословий,
Никаких золотых середин.

Я шагаю по самому краю.
Я судьбой своей без вина.
Что я делаю, я понимаю:
Смерть нисколечко мне не страшна.

ПЕРЕД  ЗАГАДКОЙ  КОСМОСА

Как настежь дверь, распахиваю душу.
Перед загадкой Космоса и звёзд,
Что лёд и пламя, на меня обрушив,
Заставили задуматься всерьёз

О роли человека во Вселенной
И об ответственности за неё.
Душа и чувства, говорят, нетленны.
Но это, к сожалению не всё.

Жизнь преподносит нам головоломки
Такие, что никак нам не решить.
Мы вечно что-то строим на обломках,
При этом, даже забывая жить.

Но звёзды, словно рыбки золотые.
А небо – это ж звёздный  океан.
Дни коротки, о Господи, продли их.
Хоть жизнь имеет не один  изъян.

И сам я далеко не совершенство,
Но ведь таланты нужно поощрять.
Прости меня, нет высшего блаженства,
Чем Господа живого созерцать.

Не осуди, пожалуйста, на муки.
Я грешен, значит, в чём-то виноват.
Страх испытал я, страсть и боль разлуки.
Прости Господь, как можешь Ты прощать.

Я  НАКАЗАН  СУДЬБОЙ

Жизнь когда-то была полна пиром и негой, и ленью.
Как то вечером я посадил Красоту на колени.
Я поссорился с ней, оскорбил и не только словами.
Я надежду убил и всё то, что случилось меж нами.

Я удрал от неё, на себя продолжая лишь злиться,
Я призвал палачей, чтоб  в час казни зубами вцепиться
Я беду возлюбил, я обсох на ветру преступленья.
Можно грех  искупить, но за это не будет прощенья.

Я о смерти молил, чтоб была мне дарована свыше,
Я страданье вкусил, но Всевышний меня не услышал.
Проклял я сатану, мои губы в проклятьях раздумий.
Я молил Небеса, но они от меня отвернулись.

Я наказан судьбой, одиночество – это немилость..
Грустный смех идиота – подарок за всё, что случилось.
Я безумен, как зверь. Ничего в моём сердце нет больше.
Горькой правда была, красота оказалась чуть горше

НАЁМНИК

Я сотни лет вдыхал походный дым.
Убийства совершал, как многотомник
Рвёт на куски шакал убитого не им.
Я – прокажённый, я – солдат-наёмник.

Я рыцарь неудачи  и меча,
Азартней даже, чем в игре картёжник..
В моём шандале плавится свеча,
В рубцах и шрамах, освещая кожу.

Я много раз убит был наповал,
Гораздо чаще тяжело был ранен.
Но поднимаясь, каждый раз вставал.
И рвался  в бой, врагов своих тараня.

Я на гравюрах почернел от пуль,
А вот скульптур чего-то не лепили.
Французский граф, а также польский круль
Призывом трубача меня будили.

Имел алмазы, золото, шелка.
И сотни женщин, что меня любили.
Я в полк другой мотался из полка,
Был то на жеребце, то на кобыле.

Труба опять меня зовёт в поход.
А, может, это лишь пустые бредни.
И чья-то пуля, может быть, убьёт.
Надеюсь, будет это раз последний.

ТРЕТИЙ  РИМ

А кто был я в минувшем веке:
Король или придворный шут?
Москва ещё не стала Меккой.
Нет больше королей и слуг.

Нет больше войн и препятствий
Тому, чтоб возродился Рим.
Империи кто помнит яства.
Рассеялось всё, словно дым.

Кто помнит пьяные загулы,
Когда ещё дрожал Сенат
От страха перед Калигулой,
Которому сам чёрт не брат?

Дрожат почтенные матроны,
Храня невинность дочерей.
Пред кровожадностью Нерона
И пред безумием страстей.

Мне кто-то подсказал незримо,
Но не Агриппа, не Ирод:
«Москва не станет третьим Римом.
Не хочет этого народ»

Она пройдёт свой путь кровавый
Сквозь ненависть и сквозь любовь.
Но не покрыта будет славой
Напрасно пролитая кровь.

История, как снежным барсом,
Забыв про всё, пронзает мглу.
Трагедия вернётся фарсом
В многострадальную Москву.

Я  СВОБОДЕН ОТ  ОКОВ

Плебей я испокон веков.
И я погряз в своём плебействе,
Как фарисеи в фарисействе
Я не свободен от оков.

Я море Чёрное люблю,
Хотя у берега не мелко
Хотелось мне напиться в стельку
И лечь поспать на берегу.

Проснусь я – нету никого.
До сумасшествия всё просто.
Пустынен берег, словно остров,
Лишь недопитое вино.

Я не свободен от оков.
Мне хочется ругаться матом.
Не буду я аристократом,
Плебей я испокон веков.

ИНАКОМЫСЛЯЩИЙ   ДЛЯ  ВСЕХ

Рушатся империи и троны.
Вновь в крови языческий алтарь.
Я не разумею их законы.
Стало быть, что я  для  них дикарь.

Хоть я не объявлен сумасшедшим,
Я инакомыслящий для них.
Мне до жути их противны речи.
И для них я, всё равно, что псих.

То они меня не замечают,
То « уйди с дороги», говорят.
То они во мне души не чают,
Умиляясь, говорят мне: «Брат».

Пеший путь я выбрал по пустыне.
Тяжестью на плечи лёг порок.
Дикаря я долю не отринул.
Не умел я, не хотел, не мог.

Я готов в порыве совершенства
Жертвой стать любого божества.
Не судите меня столь поспешно.
Одинок я  и сошёл с ума.

Что творю я, сам не понимаю.
Вы болваны все, а я дурак.
Я живу в стране, где унижают
Люди человека просто так.

Вы привыкли, вам так жить не странно,
Логике железной вопреки.
Потому что вы в стране болваны,
Лучше бы вы были дураки.

МНЕ  РАЗОНРАВИЛАСЬ  СКУК

Скучно живу, по привычке
Лямку всё ту же тяну.
Нет никакой жизни личной
Сердцу бы, чтоб и уму.

Мне разонравилась скука.
В буйстве – безумство, как бред.
Ох, не простая жизнь штука:
Всяческих  много в ней бед.

Выверты жизни, напасти –
Ими по горло я сыт.
Я не безгрешен, но счастья
Хочется мне хоть на миг.

Пусть вопреки даже смыслу,
А без любви жизнь – слепа.
Дней моих счислены числа,
Может, до самого дна.

Может, и нет, разберётся
В этом Господь в небесах
Скука из рук моих рвётся.
Что же осталось в руках?

Как это всё надоело.
Что? Да и сам не пойму
Хочется  что-нибудь сделать,
Прежде , чем в землю уйду.

ОТШЕЛЬНИК. ПОСЛЕДНЯЯ ИСПОВЕДЬ

Что за нелепый слышу бред,
Что за невиданные пытки?
Я сатане ответил: «Нет!
Не делай новые попытки»

Я так страдаю и кричу,
Испытывая муки ада.
Ведь никого я не хочу,
Мне ничего совсем не надо.

Я к одиночеству привык,
Я им в душе переболею.
Я зажимаю в горле крик.
И ни о чём не сожалею.

Я  разучился говорить,
Совсем не потому, что глупый.
Меня уж некому убить.
Я разлагаюсь синим трупом.

Я в трауре, я весь в слезах.
И оттого мне очень страшно.
Но даже в смерти есть размах.
Осознавать всё это тяжко.

Любовь – лишь похоть и позор,
Достойна всякого презренья.
Туманится любовный взор.
Отрёкся я без сожаленья.

От всех языческих химер.
Я в прошлой жизни был наказан,
Но никаких не принял мер,
Чтобы со всем покончить сразу.

Покойник сразу всех эпох,
Я , как Осирис, возрождался.
Во всех языческих богов
По очереди обряжался.

Я был кощунственен и нагл.
Я был безумен, как фанат.
Я хохотал, бесился, плакал
И раздирал себя стократ.

Отринул зло я, но добра
По-настоящему не принял.
Осталась чёрная зола
И позабытое мной имя.

Фонтан моей любви иссяк.
Угасли всяческие чувства.
Заляпан кровью мой тюфяк,
Где предавался я распутству.

А после Господа молил.
Молитву выучив, надёжно,
Чтобы меня Господь простил
Конечно, если ещё можно.

Никто не похоронит прах
И не придёт меня зарезать.
Я не скончаюсь на руках
Несчастного головореза.

Пора покаяться. Я стар,
Но день, когда умру, неведом.
Рассеюсь я, как белый пар,
Растаю надоевшим  снегом.

ЖИЗНЬ  БЫВАЕТ  ГОРШЕ  СМЕРТИ

Жизнь бывает часто горькой,
Горше смерти и обид.
Жизнь кончается, как только
Нас перестают любить.

Жизнь отдают поэты
И закладывают честь.
Может, смысла жизни нету,
Но ведь поиск смысла есть.

Мы живём во имя встречи
С той единственной, когда
Для двоих зажгутся  свечи
Остальное – ерунда.

Что даётся малой кровью,
Кроме непонятных чисел?
Если смысла нет в любови,
Значит, нам не нужен смысл.

Нам не нужно многопудье
Слов из книжек и с листа.
Будь любовь, как правосудье,
Бескорыстна и слепа.

ГОЛОД  ВЛИЯЕТ  НА  РАЗУМ

Я летом пропадал на кортах,
Любил я посмотреть игру.
Страшусь зимы – поры комфорта.
И ненавижу нищету.

От голода питался ложью,
Объедками чужих страстей.
На мне цвет изменился кожи.
От грязи ночи стал черней.

Я даже стал в известном смысле
Безумен, но велеречив.
Я речи новые измыслил,
Себя мессией возомнив.

Я ста не то, чтобы пророком,
Но что-то страстно изрекать.
Быть может, голод ненароком
На разум наложил печать.

Мне стало горестно и больно
Жить непроглядно на земле.
Я стал каким-то недовольным
И не могу терпеть, как все.

Боюсь, что всё-таки умру я,
До лучшей доли не дожив,
А сверху кое-кто ликует,
Надев на нас презерватив.

Чтоб мы скорее вырождались
От голода и нищеты.
Но только помните, товарищ,
За нами вслед, умрёте Вы.

АХ, КАК ЧУДЕСНО  БЫТЬ ПОЭТОМ

Ах, как чудесно быть поэтом,
Как Шарль Бодлер или Вийон.
А  это, значит, быть эстетом
Почти практически, во всём.

Чтоб рифмы строф опережая,
Быстрей сменяющихся чисел,
Летела, словно весть благая,
Моя изысканная мысль.

Чтоб каждым словом чаровала,
Пронзала тоньше, чем стилет.
Чтоб каждый в ней искал начало
И находил себе ответ.

Чтоб быть не просто остроумным:
«А ля кокетство и фриволь»,
А в искромётности  доступным,
Как пенящийся алкоголь.

Хочу лучиться звёздным светом,
Чтоб каждый звук пронзал, как стон.
Хочу я стать таким поэтом,
Как Шарль Бодлер или Вийон.

НА ИСПОВЕДИ  ЛГАТЬ НЕ СТАНУ

Живём мы в мире, что нам не знаком.
Всё скрыто, словно за густым туманом.
Как надоело быть мне дураком
И тешить ум пустым самообманом.

Миг пробужденья предрекает мне
Не только мудрость, но ещё прозренье.
В моей поизносившейся судьбе.
Ещё осталось место для сомненья..

Куда пойдёшь с неправдой на устах?
В ответ услышишь ложь точно такую.

О, исповедник, мученик души,
На исповеди лгать тебе не стану.
Мы рождены для счастья и любви,
Но мы вершим измены и обманы.
И потому косматый страх в сердцах.
 Все ото лжи мы умереть рискуем.

И  мысль свою закончить я боюсь.
Блажен, кто верит или понимает.
Я над загадкой жизни тщетно бьюсь.
Я знаю то, что ничего не знаю.

НИКТО,  КРОМЕ   БОГА

Лишь Господнее знанье бесценно.
Абсолют – это мера всего.
Бог есть разум  бескрайней Вселенной,
Впрочем, Он и создатель её.

И бесспорны Господние знанья,
Но скрывает Он тайну свою.
И, являясь Творцом Мирозданья,
Не навязывал волю уму.

Поступает лишь каждый по вере
И сознанию лишь своему.
Ну а, если поверил в химеры,
То свой взгляд погружаешь во тьму.

Не видать тебе Божьего света,
И наврядли сойдёт Благодать.
И глубоким вселенским поэтом
Без Него никогда мне не стать.

Он не только Дар Божий открыл мне
И небесный озвучил свой код.
Подарил мне Господь также крылья,
Чтоб душа  устремилась в полёт.

С благодарностью Дар принимаю.
Словно Свет освещает он тьму.
Я поэтом себя не считаю.
Этим Даром обязан Ему.

Стал я ни на кого не похожим.
Все стихи диктовал сам Господь.
Среди тысяч и тысяч прохожих
Воспринял его Дух через плоть.

Воплотился я в Божие Слово,
Хоть не всё я порою пойму.
Но внимать без сомненья готовый,
Только Господу я своему.

ТАЙНЫ  ПИРАМИД

Возник Рамсес субтильной тенью
В воображении моём.
Звук голоса далёк от пенья,
Он дребезжал, как ржавый лом.

Но не испытывал я страха,
По крайней мере в этот раз.
Какой-то дух восстал из праха,
Мистифицируя экстаз.

В нём индуцировалось поле
Ионных и магнитных сфер.
Неужто испытает долю
Такую же, как Агасфер?

Неужто нет ему покоя
По истечению веков?
Гробницы фараонам строят
Не привиденья без оков.

Величие незримых тайн
Внутри сокрыто пирамид.
И Этот выбор не случаен,
Ведь каждый фараон велик.

Мумифицируется воздух
И всё, что изнутри кругом.
Тысячелетья длится отдых,
Ведь жизнь и смерть в клубке одном.

Судьбы своей никто не знает
И тайны не даются всем.
И всё же что-то нагадает
Большая «Книга Перемен»

В ней собраны крупицы знаний
За множество прошедших лет
И озарит незримой дланью
Божественный древнейший свет.

Кто знает: сколько древних тайн
С собой в могилы унесли
Жрецы, сошедшие у Края,
Которые посвящены.

Но снова закрываю Книгу,
Значков судьбы, не разобрав,
Зачем мне древние интриги?
Покажет время, был ли прав.

Есть даже в страхе искушенье.
Зачем знать больше, чем дано?
Соблазнов всех преодоленье
Важнее для души всего.

ФАТАЛЬНО

Застывший мир под небом голубым
Меня не дразнит даже обещанием.
Я знаю: он  останется таким,
Каким его я вижу. Но в мечтаниях
 
Он измениться должен как-нибудь.
Не знаю: станет лучше или хуже
Но мир пройдёт определённый путь,
Возможно тот, что никому не нужен.

Не нам судить об этом свысока,
Но за себя нам принимать решенья.
Иль властвует над нами пусть судьба,
Или судьбой у нас возникнут тренья.

Но это внешне, внутренне дрожа,
Земля с оси небесной не соскочит.
Мы движемся по лезвию ножа.
И даже те, кто  этого не хочет.

И. значит, что судьбы не изменить
И все усилья пропадают втуне.
И нас ведёт связующая нить,
И смалывает колесо фортуны.

Застывший мир под небом голубым,
Тебя никто, как транспорт, не разрушит.
Вся жизнь – прах, мечтанья –вовсе дым,
А мы живём в плену своих иллюзий.

НИЧЕГО  СЕБЕ!

Асфальт ни разу под ногами
Не всхлипнул, даже не всплакнул.
Но, окружённый небесами,
Я слышал незнакомый гул.

Со всех сторон он раздавался,
Вибрировал, хоть вроде нем.
И я не знал, где начинался,
И где он кончится совсем.

Раз сущность жизни – измененье,
То неизменность – это смерть.
Мне непонятное явленье
В земную будто вторглась твердь.

Сверкающая чья-то сущность,
А может даже аппарат,
Разбила всю мою научность,
Чему я, в общем-то, был рад.

Под ней, переходя дорогу,
На перекрёстке двух основ,
Глядел вперёд, как будто в воду,
На показания часов.

Застыло время и движенье,
Как будто замерло совсем.
Весь мир условно скован ленью,
Точнее, словно пойман в плен.

Смещались постепенно стрелки.
Тут я молитву прочитал.
Перекрестился на «тарелку»
И в небе НЛО  пропал.

Как будто вдруг свершилась кража.
Исчезла линия начал.
Я был весьма обескуражен.
Асфальт по-прежнему молчал.

ВХОДИТЕ  В  ТИШИНУ

Что может для души ещё быть слаще,
Когда теряешь близких и друзей?
Входите в тишину, как можно чаще,
Как можно дольше оставайтесь в ней.

Ведь тишина спокойствие подарит
И, может быть, спасёт от суеты..
Исподтишка внезапно не ударит,
Не надо опасаться  тишины.

Но иногда таит в себе опасность
Затишье, как в преддверие грозы.
И тут, скорей, необходима ясность
Инстинктов, чувств и опыта души.

Но это редко, в основном прекрасна,
От суеты свободна, тишина.
И тишину не нарушай напрасно.
Она для тела каждого нужна.

Ты входишь в тишину и отступает
Пред созерцаньем даже бренный мир.
Земные ощущения вступают,
Как впрочем, мысли в неземной эфир.

Пусть пять минут живого созерцанья.
Почувствуй неземным себя, земной.
Вселенной ощути в себе влиянье,
Как с Космосом сливаешься душой.

НАШЕСТВИЕ  КОТОВ

На грязной помойке облезлый жил кот –
 Гроза всех окрестных  собак.
Он знал каратэ, и ногою он мог
Собаку убить просто так.

Когда он был сытый, то очень ленив.
И он отсыпался весь день.
Но ночью котов собирал в коллектив,
Шныряя повсюду, как тень.

Что ночью творила бригада котов,
Не смогут сказать и «менты».
Боятся, но я вам поведать готов,
А это уже не «ух ты».

Была эта банда из самых крутых.
На всех им буквально, плевать.
Ведь кот-каратист, ко всему ещё псих,
И запросто мог разорвать.

Бульдога и дога, хоть мордой уныл.
Намного ли лучше у вас?
Наверно ему по плечу крокодил,
Но нету рептилий у нас.

Коты наводили и «шорох» и страх
Не только на местных собак.
Ломали заборы, шумели в домах.
С их сворой не сладить никак.

Особенно если напьются коты
Не водки и не коньяка.
Лишь от валерьянки балдели они,
И чуть не сходили с ума.

Огромную массу взбешённых котов.
Ничем уж не остановить.
И сколько не билось учёных умов,
Котов не сумели убить.

Не просто спалить, а чтоб наверняка,
Других, не убив, по пути.
Они растекались, почти, как река,
И их невозможно найти.

В подвалах, а также на крышах домов,
В укромных местах средь детей.
Никто не сумел обнаружить котов
Из местных собак и людей.

Нельзя ни поймать их, и не утопить,
Ни сжечь даже сильным огнём.
Ночами коты начинали всем мстить,
И вовремя прятались днём.

И город боялся котов, как собак:
Полканов, Барбосов Жужу.
Я, кажется, знаю избавиться как
От кошек, но вам не скажу

В  ВЕНЕЦИИ

Чёрным бархатом небо разметалось над нами.
И застыло, сверкая осколками звёзд.
Мягкий воздух густой, как сеньора губами
Прикасается к телу, целуя взасос.

Я в Венеции. Город каналов и пенья.
Город музыки и лучезарных лагун.
И рождается счастье истомою лени.
И желанье кричать и пуститься в загул.

Кьянти пью у собора Святейшего Марка.
Тянет сладкую песню свою гондольер.
По каналу плывём, проплываем под аркой
И журчит нам вода на славянский манер.

Нежит сладкая песня за сольди и лиры.
С острым соусом пиццу жуём на ходу.
Нету мест красивей в неухоженном мире.
Если мне повезёт, сюда снова приду.

Я Венецией бредил в холодной России,
Вспышкой тёплого неба и тёплой воды.
Эту Божью красу предрекали мессии.
Всё-то здесь по-другому: даже псы и коты.

Воздух пью в окружение розовых кружев
Белопенных и мраморных старых дворцов
Освещён фонарями Палаццо для дожей
Вместо улиц – каналы и нет тупиков.

Лучше Ницц и Сорренто купанье на Лидо
И вкуснее, чем раки, огромный омар.
Я отведал в остерии что-то из рыбы.
Ел спагетти в траттории с видом в канал.

О, Венеция, город мечты и блаженства.
Ведь в сравненье с тобой проиграет Париж
Каковы сеньориты – само совершенство
И с любою за лиры что хочешь, творишь.

Город, я пред тобой преклоняю колени.
Ты меня добиваешь своей тишиной
Пропитался, как ты, я отравою лени.
И впадаю в нирваны блаженный покой.

МОНОЛОГ  АЛКОГОЛИКА

В крови моей бушует алкоголь,
Несущий организму разрушенье.
Накапливая в напряженье боль,
Мозг отуманен страшным опьяненьем.

Ни на какой поступок не решусь
Ни на какое резкое движенье.
В душе тоска, на сердце камнем грусть,
Сознание  на грани отупенья.

Ни до чего мне право, дела нет
Желанье лишь заснуть и не проснуться.
Пронзает боль, как огненный стилет.
Хочу присесть – колени не согнутся.

Я алкоголем сам себя убил.
Душа не принимала – я насильно.
По крайней мере, личность задушил.
Душа от алкоголя не стерильна.

Ей – богу, брошу пить, когда живой
Останусь в этой пошлой передряге.
Пускай, я пьян, но пил библейский Ной
Плесните грамм сто  пятьдесят из фляги.

МЫ  ТЕРЯЕМ

Если в сердце усталость,
Остальным не понять.
То, что трудно досталось,
Очень больно терять.

Мы теряем в испуге
То одних, то других.
Вещи разные, друга,
И любимых своих.

Если кто-то уходит,
Значит, плохо стерёг.
Отдавая дань моде,
Прежних чувств не сберёг.

Никого пусть не предал,
Но ведь всё же ушёл.
Потерял всё, что ведал.
Ничего не нашёл.

Кто бы ни был – поверить
В чувства  трудно теперь.
Но ничем не измерить
Предыдущих потерь.

Мы других судим строго,
Забывая подчас,
Что теряем мы много,
Но теряют и нас.

ПЬЮ  ВИНО,  ЗАПИВАЮ  ВОДОЙ

Дни  похожи один на другой.
Только жизнь изменилась совсем.
Пью вино, запиваю водой.
Может, я закусил бы, но чем?

В небе жёлтая светит луна,
А ведь белой была, словно снег.
Опадает, желтея, листва.
Помоги себе сам, человек.

Ты помочь  не сумеешь другим,
И никто не поможет тебе.
Пей вино, хоть умрёшь молодым.
Есть ведь истина только в вине.

Пью вино, запиваю водой.
Может я закусил бы, но чем?
Дни похожи один на другой.
Только жизнь изменилась совсем.

ПЛАТИМ  ОБРОК  СВОИМ  СТРАСТЯМ

Всё в человеке – дьявол или Бог.
И в каждом неразгаданная тайна.
И платим мы своим страстям оброк
И совесть до обидного случайна.

В потёмках разум. Плавится свеча.
Всё рушится, останутся обломки.
И что есть человечая душа?
Чужая, так же, как своя – потёмки.

И только смерть нам подведёт итог.
Но час её незримо обозначен.
И в каждом или дьявол, или Бог.
И светит, как зарница, миг удачи.

РАНЬШЕ  ВРЕМЕНИ  СМЕРТЬ  НЕ  ПРИДЁТ

Смерть приходит, когда ей пора.
Жизнь слишком уж хрупкая штука.
Смерть – всего лишь с привычным разлука,
А фактически – это судьба.

Кто не ведает, тот не поймёт,
Но для каждого в жизни есть битва.
И у каждого к Богу молитва.
Раньше времени смерть не придёт.

Только с жизнью не нужно сводить
Никому непонятные счёты.
Даже если вам жить неохота,
Всё равно жизнь надо любить.

Что от Бога дано, то дано.
А болезни – расплата за карму.
Только смерть не бывает коварной.
В час назначенный ляжем на дно.

Смерть – всего лишь с привычным разлука,
А фактически – это судьба
Смерть приходит, когда ей пора.
Жизнь слишком уж хрупкая штука.

МОЙ  КУКЛОВОД

Я никогда не видел океан,
Не бредил им, как в детстве небосводом.
Я никогда свободой не был пьян,
И никогда не ощущал свободы.

Как будто я живу не для себя.
И врядли мне свобода пригодится.
Хоть нет решёток около меня,
И выехать могу я за границу.

Внутри меня диктаторский режим,
Который мне диктует чью-то волю.
Но мёртвые завидуют живым
До умопомрачения, до боли.

Я будто умер. Не лежу в гробу
Быть может, чьё-то место занимаю.
Хотя не зомби, но уже живу,
По правилам чужим уже играя.

Не понимаю эту я игру.
И внутренне во мне сопротивленье.
Но всё равно решительно иду,,
Хотя не мною принято решенье.

Боюсь соврать порою сам себе.
Как говорю, так вовсе не считаю.
Но кукловода, что в моей судьбе
За нитки держит, всё ещё не знаю.

Как для других, он для меня незрим.
И потому я несвободой маюсь.
Я волею его стал пилигрим.
Освобожусь я, если – рассчитаюсь

За все, за все страдания  мои.
О, как я кукловода ненавижу.
Хотя к другим исполнен я любви,
Но вся беда в том, что его не вижу..

ЗАПИСИ  В  ХРАНИЛИЩАХ  СУДЬБЫ

Кого волнует только огород,
Кого-то о любви стихотворенье.
Никто не знает, что произойдёт,
Пусть даже в предпоследнее мгновенье

Но запись есть в хранилищах Судьбы.
Слова не на хвосте несёт сорока.
Но, слава Богу, что не знаем мы
Отмерянного Господом нам срока.

Иначе всё могло бы стать другим,
Возможно даже, что намного хуже.
Ведь, если умираешь молодым,
То из друзей никто тебе не нужен.

Забудутся понятия: любовь
И долг,  хотя бы даже пред семьёю.
Не каждый знает, есть ли смысл и толк,
В том, что живём, не всяк судьбу  откроет.

Как книгу, но внимательно прочтёт
О том, что хватит чем-то заниматься.
Ведь всё равно он вскорости умрёт,
И для чего бессмысленно стараться?

Не знаем мы, что впереди нас ждёт.
И верим,  даже уставая верить,
Что лучшее ещё произойдёт,
Что жизнь светла. Но чем её измерить?

У каждого непройденый свой путь.
Не знаем даже, где есть середина.
 Живём на свете все мы как-нибудь,
Судьбу читая, как слепцы картину

 «ЗАВЯЗАЛ»

По улицам беспечно я шагаю,
Как будто вовсе ни о чём не знаю.
«Друзья» меня встречают: «Наливай-ка»,
А я не пью и шарю лишь по «гайкам».

В чём выпитое мерить: в литрах, в граммах?
Вычерчивать мне нужно диаграммы
С кем, сколько было в жизни перепито,
Отдельно на дому и в общепите.

Трезв, как стекло, но море по колено,
Иду я по воде, сбивая пену.
А пенная волна, ну так красива,
Напоминает мне в бокале пиво.

Любые здесь сработают «отмазки»,
Лишь только потому, что я в «завязке».
По улицам беспечно я шагаю,
Как будто вовсе ничего не знаю.

ВИННЫЙ  ДУХ

В бренном теле дух нетленный,
А, быть может, тоже бренный.
Если он порой тяжёлый,
Точно не от Пепси-колы.

Может быть ещё пивной.
Самопально-заводской,
С крышкою белоголовой
С этикеткой бесфартовой.

Самогонный, не пустячный,
Винный, водочный, коньячный.
Ну, откуда, в самом деле
Дух здоровый в хилом теле?

Если трезвый, что ж такого.
Нету духа никакого
А. как выпьешь двести грамм,
Вылезает  дух в стакан.

Озорной и непотребный
От хмельного ширпотреба.
Он здоров тогда бывает,
Когда щедро наливают.

Пусть вино или коньяк
От души и просто так
Вот тогда и в самом деле
Крепкий дух, но в слабом теле.

КАК  СТАТЬ  «НОВЫМ  РУССКИМ»

Как-то возвращаюсь я из рейса
Из « загранки» прямиком к жене.
Чемодан подарков, эдельвейсы,
А она желает «БМВ»

Денег накопил я через силу.
«БМВ» привёз, но под обрез.
А жена уехала с грузином,
Тот пообещал ей  «Мерседес».

Восемь лет  «пахал» по заграницам.
Дом обставил, «шмоток» пруд пруди.
Видел бизнесменов, шейхов, принцев.
Хоть принцессу за себя бери.

Время эту затянуло рану,
Беды пролетели стороной.
Я питаюсь в лучших ресторанах,
Стал вполне богатый и «крутой».

Как-то я приехал из « загранки».
Не куда-то, а к себе домой
Вдруг жена встречает спозаранку:
«Я к тебе вернулась, дорогой.

Для меня найдётся ль в доме место?
А грузин скончался молодой».
–  « У меня четыре «Мерседеса».
Извини, я с новою женой.

Нет её, она пока, что в Ницце,
Я, представь себе, её люблю.
Вот ещё раз съезжу за границу
И её хозяйкой привезу.

Ну а ты давным – давно забыта.
Восемь лет я проживал один.
Может, повезёт на почве быта
И возьмёт тебя другой грузин.
 
ЦВЕТ  ЯНТАРЯ

Сижу один за рюмкою шартреза.
По цвету, он напомнил мне  янтарь.
И никакого нету интереса
К тому, что на закуску лишь сухарь.

Над рюмкою склонился беззаботно,
Но, главное, задумчивый такой.
Сижу не пью. Не надо на работу.
Сегодня выпадает выходной.

Один сегодня совершенно дома.
Вокруг меня недвижимый покой
Шартреза рюмка, а не кружка рома
На столике стоит передо мной.

Мне скучно одному и так лениво.
Я чувствую, что трачу время зря.
Уж лучше бы в бокале было пиво.
Оно ведь тоже цвета янтаря.

В  КОРОЛЕВСТВЕ  ДАТСКОМ

Не всё спокойно в королевстве Датском.
Принц Гамлет был предательски убит.
Лаэрт давно уж с королевой спит,
Постель чужую разделив по-братски.

Порядка нет и честность не в чести,
И чести поубавилось  в короне.
Ведь нынче подлость властвует на троне,
А совести не сыщешь и в горсти.

Офелия, к тому ж , сошла с ума.
Но жизнь оттого не стала легче.
Она и Гамлета считала сумасшедшим,
Поверив в ложь, но истина одна.

И  в том она заключена, что зло,
Когда и кем и, где бы ни случилось.
Не сразу пусть, но сдастся всё ж на милость,
И, значит, быть должно побеждено

Но Гамлета уже не воскресить,
И не вернуть Офелии рассудок.
Но мы живём, надеемся на чудо,
И верой в чудо продолжаем жить.

И пусть придёт не Гамлет, но другой,
Неважно кто: военный или штатский.
И даже пусть не в королевстве Датском,
Но, главное, что честный и не злой.

Проголосует целая страна,
Но тайно, словно письмецо в конверте.
Но только бы не выбрали Лаэрта,
Иначе всей стране придёт «хана».

Мечтали мы о равенстве и братстве,
Надеясь на достаток и успех.
Но мы всё время ставим не на тех
Не всё спокойно в королевстве Датском.

НЕ  ТА  ШКОЛА

Прилежно в школе я сидел за партой
И строил планы, как Наполеон.
Учился хорошо, но я – не он.
Мне видно далеко до Бонапарта.

Быть может,  до него я не дорос,
Хотя немало в школе было парт.
В другой стране учился Бонапарт,
Вот в чём вся закавыка и вопрос.

Быть может, голубее небосвод,
Иль больше в философию уклоны.
Рождаются у них Наполеоны,
А может больше в той стране свобод?

Короче, я таким, как есть рождён.
И, если от мечтаний вдруг устану,
То планы свои строить перестану.
Я осознал, что не Наполеон.

НО  Я  ПОЭЗИЕЙ  ЖИВУ

В поэзии я не ищу
Буквально ничего.
Есть вдохновение – пишу,
Нет – тоже хорошо.

Мозг будет, значит, отдыхать
От разностей извне.
И по ночам я буду спать
Примерно, как и все.

Но я поэзией живу,
С ней поднялся с колен.
Но я поэзией дышу,
Всё остальное – тлен.

Познал я истину одну,
Как берег моряки:
Когда-то всё же я умру –
Останутся стихи.

ПОДБРОШЕННЯ  ЛОЖЬ

Хотеть и мочь – неравенства два разных,
Любя и ненавидя до  сих пор,
Рождают ложь несказанные фразы,
Язык прямолинеен, как топор.

А было время, словно мир вначале
Осознанного сердцем бытия.
Пусть даже по одёжке нас встречали,
Но ложь не обещали никогда.

Сейчас не то. Изменчивы обиды.
Душою будто больше обнажён.
Но кровоточит ложь в пустых харизмах
Мир больше не пленяет красотой.

Никчемность удручает постоянно.
Развеян мир, низложенный кумир
Был просто лжец, в нём совести ни грамма,
Но, кажется, что изменился мир.

Хоть всё вокруг гораздо стало чётче,
Размытое исчезло, как туман,
Но жизнь меня «поставила на счётчик».
И лишь льстецы мне курят фимиам

Броженье чувств не терпит мыслей нищих
А клевета, как в спину острый нож.
Но не стареет и находит пищу
Подброшенная кем-то злая ложь.

НОЧНОЙ  КОШМАР

Я почему-то ночью просыпаюсь
От ощущенья, будто весь в слезах.
Молюсь я и на всякий случай каюсь,
И просыхают слёзы на глазах.

Но стоит мне заснуть, уж раз, который
Ночной кошмар садится мне на грудь.
Со страхом ожидаю я повтора
И не всегда могу потом заснуть.

В мозгу отображаются  явленья,
С которыми я просто не знаком.
Но почему зеркальность отраженья,
Как луч сознанья, проникает в сон?

Я перестал любить и ненавидеть.
Буквально равнодушен ко всему.
И снов я не желаю больше видеть
Проваливаюсь в сон я, как во тьму.

Я опасаюсь разных привидений,
Пока ещё не распознал их суть.
Дожить бы до утра без сновидений,
Чтоб мозг мог от кошмаров отдохнуть

ЕДИНЫЙ  УЗЕЛ  СУДЬБЫ

Медленно тянутся нити событий,
Переплетаются с пряжей  судьбы.
Мирный оратай и дерзкий воитель
В жизнь одинаково запряжены.

Узел тугой развязать невозможно.
Туго завязаны нити судьбы.
Но поступай, как по совести должно,
Чтобы грехом не запачкать души.

В жизни бывают порой измененья,
Так, что совсем не прожить без борьбы.
Душу свою не лишайте горенья.
Стойко встречайте удары судьбы.

Равенство в смерти: и  раб, и правитель
Жизнь на мгновенье не смогут продлить.
Смерть, как и жизнь
Медленно тянутся нити событий.
Смерть, как и жизнь, нельзя торопить.

КТО  Я?  ( диптих)

                1. ЗАГАДКА ВСЕЛЕННОЙ

Я –  там, где есть дыханье спален.
Я – дух энергий, но реален.
Я там, где острое желанье,
И хоть крупица пониманья.

Где только двое на паркете,
Незримо, между ними – третий.
Я то мифичен, то бесплотен.
Я есть на тысячах полотен.

Средь  римлян я, парфян и греков
Считался получеловеком,
Полугероем, полубогом.
Другую выбрал я дорогу.

Я – ультрафиолет загара,
Я – киловатты Ниагары,
Улитка на забытом склоне,
И в каждом есть антициклоне.

То ярче солнца, то туманен,
Как ночь бываю негуманен,
То вдруг текучий, как вода
Я в слове «нет» и в слове «да».

Я был застенчивым без меры.
Жизнь на планете – сплошь химеры.
Немой свидетель всех соитий,
Я сразу в тысячах событий.
 
Мир безрассуден и тщеславен.
Я подсмотрел в окошках спален.
Я есть, практически, везде,
И всё же нет меня нигде.

Мир ко всему ещё и грешен.
Кто не раскаян – безутешен.
Я ж лишь частичка бытия.
Так угадайте кто же я?

                2 ОТГАДКА

На  грани  власти тьмы и света
Живущим не найти ответа.
А мёртвые хранят молчанье.
В молчанье хаос созиданья.

Никто пройти не может  следом,
Ведь Космос никому не ведом..
Заветы Неба нерушимы.
Ни демоны, ни херувимы

Не смогут вымолвить ни звука.
И в мире ни одна наука,
За исключением Небесной,
Не даст ответ прямой и честный.

В защитной форме цвета «хаки»,
Пока не дан сигнал атаки,
Все демоны и херувимы
Для не владеющих незримы.

Я лишь частица страшной тайны.
Всё во Вселенной не случайно.
Так кто же я на самом деле?
Я – дух, который в каждом теле

ДОГОРЕВШИЙ  КОСТЁР

Огонь умирал, задыхаясь в дыму.
Костёр догорал, угли красные тлели.
И отблеск огня укорачивал тьму.
И звёзды, как капельки пота блестели.

Серп  месяца, словно обломок кольца
Висел на чернильно-слепом небосводе.
И таяло пламя, как будто свеча.
И мгла оказалась уже на свободе.

За тучею скрылся осколок Луны.
Костёр прогорел и неслышно ни звука.
Как будто в степи ни единой души.
И степь родила предрассветную муку.

ШЁЛ  НИКТО  ИЗ  НИОТКУДА

Шёл никто из неоткуда
По дороге в никуда.
Он надеялся на чудо,
Но минуя города,

Видел хмурые лишь лица
И с улыбкою кривой.
Даже люди из столицы
Недовольные судьбой.

Вечно злы и хамовиты,
Все вокруг раздражены
Очень мало видел сытых,
Беззаботны лишь «бомжи»

Да и те, что вечно пьяны
И на всё им наплевать.
Запросто пошлют  «по маме «
И забудут, где искать.

Лишь в лесах отдохновенье
Он от лютости нашёл.
Слышал утром птичье пенье,
Ему было хорошо

Шёл никто из ниоткуда
По дороге в никуда.
Он надеялся на чудо.
Чуда не было пока.

МЫСЛЕННЫЙ  БОЙ  С  ТЕНЬЮ

Вызван я на поединок времён
Свой перестраивать базис.
Тысячелетьями мозг раздроблён
На миллионы неравенств.

Мысленно я направляю стрелу
В древние капища инков,
Чтоб ощутить, что уже я живу
Между татами и рингом.

Крепче, чем нити персидских ковров
Сотни канатов-извилин.
Я ко всему бы, пожалуй, готов,
Мудрый, как змей или филин.

На испытаньях почувствовал, как
Будто я на тренажёре.
Всяк задающий вопросы – дурак,
Мог бы со мною поспорить.

Мне и компьютер совсем не в напряг.
Я человек с терминалом.
Есть ощущенье, что я не дурак,
Хоть и довольствуюсь  малым.

Мгла навалилась с двенаадцти сторон
Вот она – мёртвая зона.
Медленный взрыв, нарастающий звон,
Гнутая сталь небосвода.

Жирного дыма агатовый крест –
В личной  судьбе измененье.
Отдал себе семь парламентских мест,
Вот значит, что самомненье.

Нечего делать раз вызов судьбе
Брошен, как выпавший жребий.
С тенью своей представляется мне
Бой, как с последним отребьем

Кто победит, невозможно сказать.
Все отменяются ставки.
Главное, всё-таки – это начать.
Есть на победу заявка.

Пусть измочален до ниточки мозг,
Пусть моя тень не сдаётся,
Я всё равно с ней сражаюсь всерьёз.
Кто-нибудь первым  взорвётся.

Медленный взрыв, нарастающий звон,
Ломаный свет небосвода.
Слышу я чей-то взволнованный стон:
«Вот она «мёртвая» зона.

ТАЙНЫЕ  ЗНАНЬЯ

Тайные знанья даруют и силу и власть.
Тайные знанья внушают к себе уваженье.
Знанием тайным всегда наслаждаешься всласть.
Хоть и тщеславье, но кажется, что наслажденье.

И не сравнится с ним даже томленье любви.
Власть и богатство когда-нибудь всё же отнимут.
Тайные знанья всегда остаются твои.
Только с тобою исчезнут они или сгинут.

Тайные знанья уверенность в жизни дают,
Даже вступая, в масонское тайное братство
Ты среди них совершаешь таинственный суд.
Тайные знанья превыше любого богатства.

Тайные знанья, возможно, Божественный Дар.
Тайные знанья дают  и над дьяволом силу.
Только нельзя их использовать, словно товар.
Всё, что купил или продал, другие отнимут.

Тайные знания – чей-нибудь страх и позор.
Тайные знанья бывают, как правило, строги.
Может быт даже с собою самим разговор.
Тайные знанья бывают открыты не многим.

ВСЁ  ВРЕМЯ  ПО  ТЕЧЕНИЮ

Невезуч до умопомрачения.
Жизнь моя – разбитое стекло.
Я плыву всё время по течению,
Временами, падая на дно.

Наглотавшись, всё равно всплываю,
По теченью снова я плыву.
К берегу всё время выгребаю,
Но попасть на берег не могу.

Обстоятельств, может быть, стеченье.
Я ведь не валяю дурака.
Не могу я плыть против теченья.
Жизнь – слишком бурная река.

К сожаленью, я над ней не властен.
Нету тяги к перемене мест.
Я во многом с жизнью не согласен.
Только ей плевать на мой протест.

Очень мало помогают знанья.
Или просто лень мешает жить.
Может, недостаточно желанья –
Продолжаю по теченью плыть.

НЕ  ПРОСТО,  ЧТО  БЫЛО  ИТОЖИТЬ

Вокруг тишина нереальна,
Как будто уже на пути.
В иной мир нерациональный,
Не нравится, не уходи.

Не просто, что было итожить,
Иначе не стоило б жить
Легко можно всё уничтожить,
Лишь точку отсчёта сменить.

Не признан, хотя и не гений.
Ничто не случится ещё.
Ломается пульс от сомнений,
Но хочется жить хорошо.

Меняются мысли с годами.
За всё не берёмся подряд
Лишь солнце сияет над нами
Как и миллион лет назад..

КАК  БУДТО  В  ЖИЗНИ  НИ  ПРИЧЁМ

К себе поднимусь на последний этаж
И сверху на  всех погляжу.
У малой пичуги и то свой кураж.
Нет гордости, нет куражу.

Для многих лесная пичуга – дичь,
А для меня – облом..
Обиды моей никому не постичь
Хоть тешься весь день вином.

Суть жизни и сам я не знаю в чём.
Словами не объяснить.
Как будто в жизни я не причём,
А всё-таки хочется жить.

РЕКА  ТЕЧЁТ

Шуршит песок. Струя песчинок в сгибах
Беспечно шепчет ночи обо мне.
Но выбор сделан жизнью: либо-либо
На небесах, а может, на земле.

Река течёт, как медленное время,
Зажатое в соборности тисков
И на себе я ощущаю бремя
Быть может, даже тысячи веков.

Как справиться мне с тяжестью подобной?
Ответственен уж слишком тот груз.
Нести историю не очень мне удобно.
О камень зацеплюсь, остановлюсь.

Историю рассыплю и смешаю
События, героев. И века.
Каких я только дров не наломаю,
Но всё исправит времени река.

Черёд событий просто не позволит
Мне даже хронологию ломать.
Истории заложник, я не ною,
Но что-то в ней повторится опять.

Шуршит песок. Струя песчинок в сгибах
Беспечно шепчет  ночи обо мне.
Но выбор сделан жизнью: либо-либо
На небесах, а может, на Земле.

КОРОТКОЕ  ЗАБВЕНИЕ

Пью маковый отвар я в качестве забвенья
Для буйной и пустой отвергнутой души.
На крепкий алкоголь мне не хватает денег,
Да  что там говорить: нет даже анаши.

Я больше не смеюсь кошмарным снам и мыслям.
Хотя, чего уж там, я попросту привык.
Как провода зимой, все нервы пообвисли.
На грани бытия не в кайф последний стык.

Забью ли в стену гвоздь, или  крючок покрепче,
Чтоб вы держал меня, когда «обломит» жить.
Пью маковый отвар, но мне не стало легче.
Зато, что тяжело, сумел на миг забыть.

САТАНИСТАМ

Я сатанистов что-то не пойму.
Двойной стандарт и тайное обличье
Вы  пищей божией питали сатану,
Чтобы восславить дьявола величье.

Зовёте вы друг друга: брат, сестра,
Но это, безусловно, для отмазки.
На шее вы не носите креста
И, что вы христиане – это сказки.

Иисус Христос для вас совсем не Бог.
И вовсе непонятна ваша вера.
Вы молитесь в ночное небо, но
Ведь темнота под властью Люцифера.

Вы молитесь куда-то в пустоту,
Но пустота бывает в Преисподней.
Я сатанистов что-то не пойму.
Вы не похожи на рабов Господних.

ЖИВЁМ  КОЕ-КАК

Красивых женщин любят все.
Никто не любит некрасивых.
Но мало толку в красоте
Когда нет на Земле счастливых.

Никто не хочет умирать,
Но жизнь кончается внезапно.
А новой жизни не начать.
И старой не вернуть обратно.

Живём на свете кое-как,
Ад жизни смешивая с раем.
Не знаем, кто нам друг, кто враг.
И ничего вообще не знаем.

Никто не хочет бедным быть,
Но каждый хочет быть счастливым.
Красивых все хотят любить,
А кто же будет некрасивых?

ВСЁ  НЫНЧЕ  ПРОДАЁТСЯ

Всё нынче продаётся:
Любовь и плач, и стон.
Лишь только тот спасётся,
Кто знает, что почём.

Кто никому не верит,
Того не обмануть.
Но жизнь без доверья,
Как камень, что на грудь.

И больно, и печально
Не верить никому.
Живём не эпохально
И хуже, чем в войну.

Когда нам удаётся,
Любовь пьём, как вино.
Всё нынче продаётся.
Что всё, что ничего.

ВАМПИРУ

Ты не отбрасываешь тени,
Не отразишься в зеркалах.
Но не рассыпался ты в прах,
И над тобой не властно время.

Себе подобных ты творишь
Одним единственным укусом.
Однообразно, но искусно
Пьёшь кровь и по ночам не спишь.

Живых сильней наверняка,
Хотя и не имеешь плоти.
Гнилая кровь, как газ в болоте,
Но ты боишься чеснока,

И вызывает крест ожоги.
Хотя в легендах есть обман,
Ты растворишься, как туман,
Увидев солнце на пороге.

ОТ  ОДИНОЧЕСТВА  ГРУСТНЫЕ  МЫСЛИ.

От одиночества грустные мысли
Вечером в голову лезут прогулочно.
Даже в толпе среди тысячи тысяч,
От одиночества боль в поджелудочной.

Нервы натянуто рвутся пружинками.
Жизнь прекрасна, но скукою точится.
Все категории, как половинками.
Только не делится боль одиночества.

И по-хорошему что-то не ладится.
То ли в душе, то ли нервы сутулятся.
Ночь наползает немой каракатицей,
Чёрной змеёй извивается улица.

Книжка отброшена, громкими звуками
Кажется шорох, но вслух не пророчится.
И тишина перепонки рвёт мукою
И не привыкнуть никак к одиночеству.

КОГДА  ДУХОВНОСТЬ  НА  НУЛЕ
 
Исчерпав запас духовной силы
И, давясь отравленной жратвой,
Люди попытаются красиво
Уходить из жизни, как в запой.

Ни на миг, почти не расслабляясь,
Убивают, грабят или пьют.
В промежутках дел совокупляясь,
Только этим самым и живут.

Все рабы глухого беспредела,
Их духовность нынче на нуле.
Никому нет никакого дела
До других, живущих на Земле.

Мир сошёл с ума. Зачем нормальным
Оставаться должен я один?
Абстракционизм фигуральный,
Когда всяк себе сам господин.

Молодость почти категорична:
Или пан, иль вылетел в трубу.
Люди легковерны, хотя лично
Я не верю больше никому.

Всё трясётся: ноги, чресла, руки.
Всё подвластно низменным страстям.
Ощущенья, запахи и звуки
Стали вдруг острее по ночам.

Обостряет ночь свои желанья,
Но скрывает это от других.
Впитывают люди, но не знанья,
А скорей то, что калечит их.

Все морали медленно разрушив,
Погружаясь в страсть, как в водоём.
Мы свою незыблемую душу
Дьяволу бесплатно отдаём.

Бес лукавый – хитрый, но и грозный.
И на время только лишь затих.
Призываю всех, пока не поздно:
«Отрекитесь от страстей своих..

Свой позор и страх омойте кровью,
Собственною только, не чужой.
И с великой чистою любовью
Каждый сердце Господу открой».

МЫ  НА  КУХНЕ  ПИЛИ  ЧАЙ

Мы на кухне пили чай,
Сдохла кошка невзначай
Лошадь по миру пошла,
А коза с ума сошла.

Со двора дворовый пёс
Ели ноженьки унёс.
Хоть за ним никто не гнался,
Всё равно он не остался.

Мой сосед отлично слышит,
Как в подвале плачут мыши.
Потеряла дочка честь,
Нечего к тому же есть.

А другой сосед был пьяным,
Подружился с тараканом.
И когда его не бьют,
С ним на пару водку пьют.

Дома хлеба нет ни крошки,
Ни капусты, ни картошки.
Хорошо живёт лишь тот,
У кого есть огород.

У меня же на окошке
Лук зелёный, но немножко.
Да прокисшая окрошка,
А вчера сбежала кошка.

Мы на кухне пили чай.
Ты дружочек не серчай,
Что опять, как в прошлый раз,
Нету сахара у нас

У  СМЕРТИ  НИКАКОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ

Убьют ли на невидимой войне?
Уже идёт незримая охота
Я чувствую: за мной крадётся кто-то.
Не знаю кто, и страшно мне вдвойне.

Что это будет: пуля, нож, петля,
Машина, яд, направленные взрывы?
У смерти никакой альтернативы.
Да будет пухом мёртвому земля.

Неведом предназначенный мне час.
Угадывать, я знаю, бесполезно.
А, может быть, умру я от болезней,
По старости, и, значит, не сейчас.

Пусть это будет через много лет.
Пусть я умру в назначенный мне срок.,
Но чувствую, направленный в висок
Наёмного убийцы пистолет.

СТАНОВИШЬСЯ  К СМЕРТИ МУДРЕЕ.

Устал я. Наверное, старый.
Легко ль одному куковать?
Весь мир, как тюремные нары.
Свободы мне век не видать.

Болтаюсь я возле причала,
Но шторм оборвал якоря.
Мне жизнь начать бы сначала
Мной многое сделано зря.

Становимся к смерти мудрее,
Но всё ещё хочется жить.
Единственно мысль лелеем:
«Ошибок бы не повторить».

Ведь жизнь разновидность искусства.
Всё медленней катится кровь.
Ничем не заменятся чувства,
А жалость – ещё не любовь.

И вянут последние розы,
Как мусор последний в конце.
Не нужно выдавливать слёзы.
И так они все на лице.

Я  МИМ  С  УЛЫБКОЙ  МАЛАХОЛЬНОЙ

Живу, весёлым притворяюсь,
Влача судьбу консервной банки,
И в зеркале не отражаюсь –
Тускнеет серебро изнанки.

Жизнь бьёт поддых  и всё труднее
Мне от ударов уклоняться.
Кровь отливает, я бледнею,
Но продолжаю улыбаться.

И правила игры не мною
Придуманы, не мне их рушить.
Я называю жизнь игрою
В условно-скомканные души.

Мозг подчинён страстям и бедам,
И меланхолии, и хамству.
А мимолётные победы
Нас примиряют с нашим рабством.

Я – мим с улыбкой малахольной,
А, может быть, с петлёй на шее
Чем мне на сердце беспокойней,
Тем улыбаюсь веселее.

ЧТО  ЗАСЛУЖИЛ, ТО  И  ПОЛУЧИШЬ

Где милосердие, там и порок.
Где добродетели, там и соблазны
В жизни чего-нибудь там пересёк,
Но оттого жизнь закончилась разве?

Радость пришла, значит, будешь страдать
Если страдал, то заслуженно счастье
И одинаково надо принять
Радости, муку и даже напасти.

Что заслужил, то получишь в конце
Жизнь весьма неспокойная штука.
Радости, горести вместе в ларце
Перемешались, приходят без стука.


Часто печален бывает итог.
Дьявола козни разнообразны.
Где добродетели, там и порок,
Где милосердие, там и соблазны.

ОТ  ТЕРНИЙ  К  ЗВЁЗДАМ

На чей стремиться одинокий зов,
Ведь слишком много направлений в жизни.
Мозг в ожиданье дальних катастроф,
Не ощущает ближних катаклизмов.

Но из противоречий соткан мир
И парадокс в их сосуществованье.
Сосёт из нас энергию вампир,
Вот почему бывает ненормален.

Законы нарушаем там и тут.
Таимся в ожидании развязки.
И постоянно мысли нас гнетут
Страшней, чем даже в самой жуткой сказке.

Вдруг холодом повеет изнутри,
Как будто сердце в ледяном  сугробе.
Не отогреем мы своей души,
Зациклившись на  собственной утробе.

Знать не дано, к чему ещё придём.
И всё же нам одуматься не поздно.
Душа должна пробиться, пусть с трудом
От терний сатаны, к Господним звёздам.

МНЕ  НЕ  ПО  ПУТИ С СУДЬБОЙ   СВОЕЙ

Триста лет дано жить только ворону.
Человеку столько не пройти.
Прошлое ушло в другую сторону
С прошлым мне своим не по пути,

Я ни с кем сегодня не воюющий.
На душе моей мир и покой.
Настоящим я живу и будущим,
Связывая жизнь свою с тобой.

Тяга к личности твоей неодолимая
Я склонюсь к тебе, как роза на ветру.
Быть хочу я лишь с тобой, любимая.
И тебя безумно я люблю.

Подойду и  в губы поцелую,
Если счастье выпадает мне.
Никогда я не встречал такую,
Хоть живу немало не земле

ЕЖЕЛИ  ЗАБУДУ  Я  ВЕРНУТЬСЯ

Жизнь порой тупа и безнадёжна,
Хотя сам я вроде не дурак.
С жизнью обращаться осторожно
Нужно, а живу я кое-как.

Забываю часто пообедать,
Хотя смысл жизни не в еде.
Пораженья  чаще, чем победы
И, как будто нет меня нигде.

Ухожу в Астрал, забыв соседям
Сообщить, где им меня найти.
Мир астральный никому не ведом ,
Так же, как и в нём, мои пути.

Не мешало б иногда встряхнуться.
В жизни не хватает мне огня..
Ежели забуду я вернуться,
Это, значит, больше нет меня.

ДИТЯ  АБСУРДА

У меня безумные желанья
Вызревают под Господней дланью.
Я хотел узнать секрет шпината.
Я абсурден, как вина  Пилата.

Я безмолвен, как полёт колибри.
Моё сердце омывают ливни.
Я купался в огненных потоках
Молний, и меня пронзало током.

В голове блестящие идеи
Расцветали, словно орхидеи.
Я банален и оригинален,
Как обои из гаремных спален.

Вы меня считаете безумцем,
А я был всего лишь вольнодумцем.
Я ломал привычные каноны,
Подчиняясь Божеским законам.

Больше не испытываю страха,
И восстал я из земного праха.
Мыслить перестал я по земному.
На Земле я был всего лишь гномом.

А теперь стал жителем Вселенной.
Я исчез улыбкой Гуинплена,
Чтоб небесным телом возродиться.
В поднебесной я живу столице.

Я дитя вселенского Абсурда.
В  Космосе себе построил юрту.
Я из шкуры звёздного  оленя.
Между светом и вселенской тенью.

Обладатель Ордена Подвязки,
Звёздам я рассказываю сказки.
И делюсь космическими снами.
Хоть не верят, но кивают мне лучами.

ВОГНУТЫЕ  ЗЕРКАЛА 

Астральный луч Туманность пересёк
И изменил сознание планеты
А вогнутое зеркало – мешок,
Наполненный энергией и светом.

Мозг детонирует астральные лучи
И проецирует в сетчатке глаза небо.
Об этом знали древние жрецы:
Атона, Ра, Осириса и Феба.

Потоки мысли и телепатем
Пронзали медитации планеты.
И мыслеобразы всех  вогнутых систем,
Как оказалось, были экстравертны.

Лучи, пройдя изгибы бытия.
Сквозь толщу неба пробивались к звёздам
И вогнутые излучали зеркала
Энергию вселенского наркоза

Как будто сразу мысли всей Земли
Застыли на границах небосвода..
Их никому неведомы пути.
Но только вот к цепям или к свободе?

Возможно, будет в январе апрель.
Изменится вращение планеты.
Конечная нам неизвестна цель
Да и никто не ведает об этом.

ЖИВУ  НА  ЗЕМЛЕ

Повторяю я снова и снова:
«Каждый  третий из встречных – прохвост».
А потому, что живём бесфартово
И удачу не ловит  за хвост.

Мегакосмосом я не охвачен,
Потому что внутри он меня.
Я землянами был околпачен,
Но спасла меня мегазвезда.

Свет её ослепил нечестивых.
Это был Божьей истины свет.
Пусть пока, что не стал я счастливым
Вне галактики, звёзд и планет.

По природе всё в Космосе честно.
Никогда не обманет звезда.
Лживым быть среди  звёзд неуместно.
Это вам не планета Земля,

Где средь встречных прохвост каждый третий.
Не поймаешь удачу за хвост.
И, где честному счастье не светит.
И ответ не найти на вопрос:

«Поживу я на этой планете.
Что с того, что я сам не такой?»
Мне  звезда одинокая светит
С непонятной фатальной тоской

МНИМАЯ  РЕАЛЬНОСТЬ

Мнимость существует в ирреальности.
В математике  комплексных чисел.
Материальный мир лишь виртуальности
Обретает свой подлинный смысл.

Ибо неразгаданное тайное
Есть астральный двигатель науки.
И открытья кажутся случайными,
Но поэзия развязывает руки.

И снимает чёрную повязку
С внутреннего праведного взгляда.
Но сначала появились сказки,
Как борьба Эдема против ада.

Позже были сказы и былины.
И писанья Божьих откровений.
Но одна поэзия картины
Предлагает будущих свершений.

Не сравнимы всё-таки со всеми,
Как нельзя тьму сравнивать со светом.
Лишь поэт опережает время,
Если настоящим стал поэтом

ЖИВИ,  НИ  О  ЧЁМ  НЕ  ЖАЛЕЯ

Проблемы твои и тревоги
Рассеяться могут, как дым.
Душа презирает остроги.
Прикрывшись богатством чужим.

Свою нищету и убогость
Ты вывел на крайний предел.
И внешне фальшивая строгость
Останется вновь не у дел.

Душой ощущаешь острее
Не выбранный финиш, а старт.
Живи, ни о чём не жалея.
Чем больше отдашь, тем богат.

Всегда начинай же сначала
Пустячный момент бытия.
Душа бы твоя не устала
Добро сотворять для добра.

ПЕРЕЛОМНОЕ  ВРЕМЯ

Я не буду равняться со всеми.
Даже небо плюётся дерьмом.
Мы живём в переломное время,
Ибо в каждой душе перелом.

Переломаны руки и ноги,
Переломаны также мозги.
На невыбранной нами дороге
Не видать, ну буквально, ни зги.

Мы потеряны. Путь наш во мраке.
И куда этот путь приведёт?
Мы бредём, как хромые собаки.
А зачем, кто из нас разберёт?

Мы, как бледной эпохи подранки.
И чуть что, нас встречают в ножи.
И живём от пьянки до пьянки,
Чуть не все поголовно бомжи.

Не хватает заряда тротила.
Ничего, это лишь до поры.
Но кому-то из нас подфартило,
И уходят толпою в воры.

Остальным – ожидания пропасть,
Дно, которой сулит всем пропасть.
Попадём по железную лопасть,
Раскрутила которую власть.

Мы живём в переломное время,
Ибо в каждой душе перелом.
Я умру не один, а со всеми.
Кто под пеплом, а кто под дерьмом.

ЧТО  ЗАМЕНЯЕТ  СМЕХ?

Всё тяжелей на свете жить.
В чём жизни смысл и суть?
Не мне винить, не мне судить,
У каждого свой путь.

Не обозначить рубежей,
Границ и просто вех.
Во времена неплатежей
Что заменяет смех?

Ужель притворство, лесть и ложь,,
Уменье обдурить?
Пусть конкурента обойдёшь,
Без смеха не прожить.

Пускай, ты сыт, и даже пьян,
А что же для души?
Не, может быть, чтоб чистоган
Важнее был любви.

И пусть на свете стало жить
Так, что не продохнуть.
Не мне винить, не мне судить.
У каждого свой путь.

ДУША  ПИЩИТ  ЩЕНКОМ.

Смертельно раня удовлетворённость,
Способности теряю созерцать.
Я из себя выдавливал влюблённость,
Мир внешний силясь как-нибудь понять.

Хотел сбежать я от мистификаций.
Во сне и то, от них ведь не сбежишь.
Кому необходима ложь оваций?
Любая ложь, по сути, тот же шиш.

Бездыханность – иллюзия обмана,
Уход  из жизни или от себя..
Когда вокруг страданий панорама,
Как будто из-под ног ушла земля.

Душа пищит щенком и шевелится.
А телу уже врядли повезёт,
Конечно, можно взять и удавиться,
Или кирпич на череп упадёт.

Ведь нервы, словно провода  под током,
И в десять тысяч вольт в груди накал.
Уйти из жизни лучше ненароком,
Чтобы никто не видел, не слыхал.

Хотя уйти из жизни  так не просто –
Грех на душу. Но больше не греши.
Покроется душа сухой коростой.
А, как же со спасением души?

Вдруг осознал, не зрением, не слухом,
А будто где-то капала вода.
Мир, в смысле предначертанности духа
Уходит безвозвратно в никуда.

НЕ  ПРОЗЕВАТЬ  БЫ  НЫНЕШНИЙ  МОМЕНТ

Сижу, но не нарах я, а дома,
Совсем один, не зажигаю свет.
Свободен от похмельного синдрома.
В сознанье социальных связей нет.

Действительность почти, что перманентно
Над человечеством вершит эксперимент.
Мне наплевать на прошлые моменты,
Не прозевать бы нынешний момент.

Явлений абстинентных и психозных
Не наблюдает лечащий мой врач.
Сегодня я до колик несерьёзный,
Никто мой нынче не услышит плач.

Душа моя рыдает, но о прошлом.
О будущем я просто промолчу.
О том, что настоящее так тошно,
Нисколько даже думать не хочу.

Банальность пошла до субъективизма.
А атавизмы – это примитив.
Предохранит от бед коллективизма
Резиновый постой презерватив.

Свою реализует он задачу
Оборонять или предохранять.
Конечно, это грубо, но иначе
Его защитных функций не понять.

Не от беременности, не от венболезней –
От мира окружающей среды.
Мы для природы стали бесполезны.
Уйти что ль в параллельные миры?

В мир параллельный я узнал лазейку,
Заначил пару мантр и молитв.
Но выпорхнуть из клетки канарейкой,
Боюсь, а вдруг я буду там убит?

Опасностей страшнее неизвестность.
Опасность как-то можно избежать.
А попадёшь в какую-то безвестность
Ни спрятаться нельзя, ни убежать.

И вдруг обратно не смогу вернуться
С Астралом шутки плохи для людей.
Ведь не успеешь даже оглянуться
Как в твоё тело втиснется злодей.

Навечно и останешься во мраке,
Без света, ощущений, без гроша.
Бездомной уподобится собаке,
Бессмертная пока ещё душа.

Всё это сложно так для пониманья
И рядом никого с тобою нет.
И на сознанье давит Мирозданье
Вот почему не зажигаю свет.

Я  УМЕР ДЛЯ   ЖИЗНИ  МИРСКОЙ

Я умер для жизни мирской,
Чтоб вновь возродиться духовно.
В толпе суетливой людской,
Как в стаде тупеем условно.

Я имя сменил, даже год
Условного вроде рожденья.
Я умер и я уж не тот,
Неся своё предназначенье

Зовут меня больше никак.
Во мне ни имён, ни фамилий.
Я, может, кому-то дурак,
А умный кому – не спросили.

Но сам я себе на уме.
И рад я тому, что безвестен
А всё благодарен судьбе.
В страданиях торг неуместен.

Я жизнью живу не простой,
Хотя всё довольно условно.
Я умер для жизни мирской,
Но вновь возродился духовно.

МАЛО  ИЗБРАННЫХ

Существует мир давно по-хорошему.
Но цена за всё всего только грош ему.
Затесались вдруг дворцы между избами.
Много званных в них живёт, мало избранных.

Прохиндейки на балах с прохиндеями
Плотью делятся своей и идеями,
Как совместно им народ околпачивать,
Что украли у людей, то заначили.

Апокалипсис грядёт страшной мукою
Перед Богом все равны, даже слухами.
И от страха у кого рожи потные,
Все погрязшие в грехах – все животные.

Ад разверзнется для них чёрной копотью.
У чертей глаза горят грешной похотью.
А уста до немоты страхом скованы.
Ох, и бьют ногой поддых, неподкованной.

Жизнь мимо протечёт чёрной речкою.
Одинокий жил сверчок да за печкою.
Так и умер тот сверчок в одиночестве.
А ведь хочется пожить, ой как хочется.

Жизнь по-прежнему течёт по инерции..
Что у нас  наперечёт, то есть в Греции.
Затесались вдруг дворцы между избами.
Много званных в них живёт, мало избранных.

МЕСТО  ПОД СОЛНЦЕМ

Вместо умерших мы занимаем под солнцем места.
А ведь многим хотелось дожить ну хотя бы до ста.
Если кто-то из нас пусть всего на мгновенье умрёт.
Его место под солнцем другой непременно займёт

Ни причём карьеризм, ни причём и пустые мечты.
Как известно, природа не может терпеть пустоты.
Возражения скептиков и моралистов предвижу,
Только каждый из нас заполняет собой свою нишу.

Кто-то выбыл из строя , его заменяет другой,
Пусть он менее опытный, но здоровый он и молодой.
Жребий брошен судьбы. Повезёт кому меньше из нас.
Выживает, кто прочности больше имеет запас.

Тот, кто сильным казался – ненужный совсем индивид.
Может, кто притворялся, себя сохраняет, как вид.
Изворотливей ум, чем накаченных бицепсов мощь,
Так и утро мудрей, чем слепая и тёмная ночь.

Кто живёт для себя, оставляя других в дураках,
Восхваляют того, чуть не носят его на руках.
Он руками чужими загребает и угли и жар.
Для него не в убыток «случайный» вселенский пожар.

От всего застрахован, и место под солнцем его.
Пока жив и здоров, не захватит на свете никто.
Но уж, если расслабится и на мгновенье «умрёт»,
Его место под солнцем другой непременно займёт.

НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Неизвестность страшнее плохих новостей.
Ожидание хуже побоев.
Но затянутся раны от горьких вестей,
Если кто-нибудь вслух успокоит.

Можно плакать навзрыд, даже тяжко рыдать,
Сотрясая от горестей тело.
Можно горю отдаться, реветь и страдать
В допустимых известных пределах.

Неизвестность страшит, нервы напряжены.
Мозг разъят ожиданьем плохого.
Униженье и страх в ожиданье беды.
Не утешить сочувственным словом.

Верить хочется в то, будто всё  хорошо,
Будто горькая чаша минует.
Но включается воображенье твоё,
Роковые картины рисует.

Представления разные сводят с ума,
Страхи все выплывают наружу.
Неизвестность ложится на сердце, как мгла.
Ничего ожиданья  нет хуже.

СТИХИ,  НАПИСАННЫЕ  КРОВЬЮ

От напряженья зубы стиснув,
До хрипоты, до немоты
Пишу, похожие на выстрел
Я кровью собственной стихи.

В них боль отчаянья и мука,
И аромат грядущих роз,
Зубодробительная скука,
И, будто оттепель, средь гроз.

Слезою сердца обозначив
Несуществующий предел,
Я понял: не смогу иначе,
А, может быть, и не хотел.

Душа, округлая, как мячик,
Вращает землю подо мной.
А сердце раненное скачет,
Соизмеримое с  тоской.

В раздумьях я , как в паутине
Осенний лес по сентябрю.
Навстречу облачной трясине
Стихами душу распахну.

ТРЕПЕТАЛА  ДУША  ОСТОРОЖНАЯ

Полоскалась душа моя парусом.
Самым верхним, последним ярусом.
Трепетала душа осторожная,
Словно острая сабля меж ножнами.

Было мне ни жарко, ни холодно,
Только чт0-то в груди расколото.
Хоть расколото, но не распахнуто.
Сам собою играю в шахматы.

Все хода наперёд продуманы,
Как тропа к Лукоморью от Мурома
Пресеченья избрал себе мерою,
Заблудиться меж синими шхерами.

Вот стою на дюне меж соснами
И янтарь рассыпаю горстками.
Он похожий на глаз кошачий
Желтизной, даром, что незрячий.

Небо в звёздах с овчинку кажется
Как алмазы, они не мажутся.
Лишь сверкают вверху и светятся,
Подмигнув Балтийскому месяцу.

Мне хотелось чего-то ровного
Только, чтобы не слишком огромного.
Самым верхним последним ярусом
Полоскалась душа моя парусом.

Я  БЫЛ  ЗА  ВСЁ  ДОСТАТОЧНО  НАКАЗАН

Оставил мне Господь проклятой жизни
Ещё немножко дней, а может, лет.
Я пребываю в страшном катаклизме
С названием обычным: «денег нет».

Мне нищета грозит голодной смертью.
Хоть страшно жить – страшнее умирать.
Я б сам ушёл, но всё-таки, поверьте,
Не хочется грех на душу мне брать.

Я тоже грешен, даже пусть и в прошлом.
Я заповеди Бога нарушал
И сквернословил, хоть и не нарочно,
И то, что не имел я, возжелал.

Впадал в унынье, пребывал во гневе,
Контроль теряя, над самим собой.
А грех гордыни? Он рождался в чреве
И брал порою верх он надо мной.

Не разум правил, а такие страсти,
Что самого от них бросало в дрожь.
Я, как и все, хотел людского счастья.
Но разве счастье на Земле найдёшь?

Я был и суетлив и беспокоен,
Теряя сразу, совесть, ум и честь.
Готов был убивать я, хоть не воин.
Осуществить хотел кому-то месть.

Не довелось случиться, слава Богу,
Что руку от возмездия отвёл.
Другую мне определил дорогу:
Не мести, а прощения за всё.

Я строил планы, а точней химеры.
Мечтал о благах, но напрасно бьюсь.
Лишь крест на нитке – символ нашей веры.
И о крещенье Господу молюсь.

Я был за всё достаточно наказан
Десятками болезней и утрат.
Я в мыслях шёл на собственную казнь,
Боясь, что меня жизни не лишат.

Я снова жив, точнее, не свершилось.
Я к смерти был, практически, готов.
В который раз случилась Божья милость,
Но не прожить теперь без докторов.

Мой мозг до основанья не разрушен,
Но, что осталось мне, кроме молитв?
Я никому, практически, не нужен.
От этого душа моя болит.

Жизнь сломана, как света лучик в призме.
На улучшение надежды больше нет.
Оставил мне Господь проклятой жизни
Ещё немного дней, а может, лет

АЛКОГОЛЬ  ВРЯДЛИ  ПОМОЖЕТ

Мертвое всё подвергается тленью.
Не завершить неоконченных дел.
Жизнь продолжается, но к сожаленью,
Тех, кто  уйти из игры не успел.

Скрутят несчастья, нахлынут болезни.
Жизненный смысл прекращаешь искать
И ощущаешь себя бесполезным
Ровно настолько, насколько начхать

Всем на тебя. Самому безразлично
Жив ты ещё или умер уже.
Только откушав пол-литра «Столичной»,
Что-то ещё шевелится в душе.

Мозг обустроен, когда затуманен.
Знаешь, что сам перекатная голь
Жизнь безразлично ещё раз обманет.
Врядли сумеет помочь алкоголь.

Разве, что только для снятия стресса,
Чтобы реальность и страх пережить.
Что заказное убийство, что месса.
Станет вопрос: или быть, или пить?

Столько вопросов, но нету ответа
Ни на один. Постарайся забыть.
Жизнь продолжается. Смысла в ней нету.
Кроме решения: пить иль, не пить

МАЛЬЧИК   РУДИК

Мальчик Рудик больше всех
В своём классе знает.
У него во всём успех:
В шахматы играет

Самый умный в классе «гусь»,
Я сказал бы , слишком.
Много книжек наизусть
Выучил  мальчишка.

Он умеет рассуждать,
Словно Кант и Лютер
А быстрей его считать
Может лишь компьютер.

Хоть мальчишка не дорос
Ростом до буфета.
Может, на любой вопрос
Точно дать ответы.

Просчитает вариант
Для любого спора.
Прочитал он фолиант
Папы-прокурора.

Судить парня не берусь
В знаньях благородных.
Парень знает наизусть
Кодекс уголовный.

Десять лет всего ему.
Знания – волюта.
Но мальчишка по уму –
Ректор институту.

Прокурор спросил сынка:
«Ты скажи мне, Рудик,
Что страшнее, чем война?»
Сын ответил: «Люди».

ПУСТОТА

«Не верь, не бойся, не проси», –
Девиз был выбран мной.
Я вакуум чувствую в крови,
И сам я весь пустой.

Ползёт по телу холодок –
Похоже это страх
Быть может, что коварный рок
Залёг с ножом в кустах.

Как все, не ведаю и я:
Какой отмерян срок.
В мгновенье каждом бытия
Безумье и порок.

Порочны травы и цветы
И бесполезен бег.
От надоевшей суеты
Порочен человек.

Порок наказан должен быть.
За всё надо платить.
Что толку сетовать и ныть,
И по теченью плыть?

Но есть свободные места.
Есть в жизни враг и друг.
Я  ощущаю: пустота
Никчемная вокруг.

Со мной нет рядом никого
И пусто на душе.
Сомлело сердце. Где я? Но
Услышал я: «Нигде».

Не эхо то отозвалось
По всем глухим лесам.
В душе моей оборвалось
Что? Я не знаю сам.

НЕСЧАСТНЫЙ  СЛУЧАЙ

Вся наша жизнь – несчастный случай.
И не принять ответных мер.
Никто не ведает, что лучше:
Химеры лжи иль ложи химер.

Всё в этом мире быстротечно.
Признанье – лесть, а слава – дым.
Конец имеет даже вечность,
Мгновенья счастья мы проспим.

.Зато мы ощутим реальность,
В которой сами. Не дай Бог
Подстерегает нас опасность.
Читаем  жизнь между строк.

На всякий случай держим фигу
В кармане. Вдруг нам повезёт
И страха собственного иго
Мы сбросим, но другой итог

Нас ждёт. Об этом знает каждый
В любом моменте бытия.
Испытываем к жизни жажду,
Но проливается слеза

По поводу любой утраты.
Хотя бы веры в коммунизм.
Всё погубили супостаты.
Несчастный случай – наша жизнь.

СОДЕРЖАНИЕ

1.Не тело, а душа.
2.Членкосмического братства.
3.Что важнее?
4.Не в звёздах дело.
5.Мы изучаем Мирозданье.
6.Четыре негодяя.
7.Божий суд (басня).
8.Взгляд самоубийцы
9.Космическая элегия.
10.Каждый слушает лишь себя.
11.Лживое время.
12. Кроме горя.
13.Не тот путь.
14.Верните цветные сны.
15.Мой путь.
16.Счастье по-своему.
17.Стихотворение для всех.
18.Пустая душа.
19.Дураки.
20.Вырождение
21А жизнь так хороша.
22Серость.
23 Быть самим собой.
24Почти, как исповедь.
25Отражение в зеркале.
26Ночной дождь.
27Безумное распятие.
28Страна иллюзий.
29В вечном страхе.
30 Кто она?
31Душа – это Вселенная.
32Жизнь по чужому сценарию.
33.Жизнь с завязанными глазами.
34.Лопнувшая струна.
35.Жизнь в кредит.
36.Путешествие во времени.
37.Ад и рай.
38.Рекламная пауза.
39.Кому нужна «порнуха?»
40.Возвращение.
41.Смерть Офелии.
42.Вселенская любовь.
43.Сонет о нищете.
44.Что могут деньги?
45.Живём «дубово».
46.Душа.
47.Распад души.
48.Ночное бдение
49.Красный сон.
50.Китайская мудрость.
51.Галлюцинация.
52.Всего одна затяжка ЛСД.
53.Страшный сон.
54.Путь в  никуда
55.Метаморфоза смерти.(Диптих)
56.Метаморфоза перерождения.
57.Красота спасёт мир.
58.Магия
59. Жажда покоя.
60Чужая боль.
61В одном приватном доме.
62.По волнам моря житейского.
63. Такое уж время.
64Сумасшедшая Луна.
65.Как быть?
66.Не судите гениев.
67.Нет в жизни счастья.
68.Мой костёр.
69.Что мы знаем о жизни нашей?
70.Последний путь.
71.Просто о лжи.
72.Что такое счастье?
73.К 100-летию Марины Цветаевой.
74.О времени и о себе.
75.Грустное одиночество
76.Духовная связь.
77.Близнцы
78.Рецепт печенья «Садист»
79.Умирающая Луна
80 Неутверждённый пророк.
81.Проводник Космоса.
82Делайте в жизни паузы.
83.Неполная гроза.
84.Посланник Вселенной.
85.Заячий туман.
86.Запах неба.
87.Конец страха.
88.Как писать настоящие стихи.
89.Жизнь – смешная штука.
90.Каждому своё.
90. «Белочка».
91.Пью коньяк.
92.Почему я не плачу обо всех убиенных?
93.Бездарно живём.
94.Выпил, закусил.
95.Ночь – пират.
96.От самого себя не убежишь.
97.Хочу тишины.
98.Жизнь моя – сплошная нервотрёпка.
99.Что хуже?
100.Смерть брахмана.
101.Моим предшественникам.
102.Живу не для себя.
103.Каков мир на самом деле.
104.А быть неплохо дураком.
105.Бытие определяет сознание.
106.Если б в Мезозойскую жил эру.
107.Я лишь статист.
108.У богатых свои причуды.
109.Таинства оргий древности
110.Живое мгновенье природы.
111.Я в океан втыкаюсь головой.
112.А как же не врать?
113.Нам нечего терять
114..Время ночи.
115.Любовь и ненависть.
116.Ещё всё впереди.
117.Жизнь – самая азартная игра.
118..В ожидании развязки.
119.Устал  бороться с болезнями.
120.Как будто живы.
121.Многомерность миров.
122.Срок жизни.
123.Певцу, не скажу какому.
124.Форма созидания.
125.Перед загадкой Космоса.
126.Я наказан судьбой.
127.Наёмник.
128.Третий Рим.
129.Я не свободен от оков.
130.Инакомыслящий для всех.
131.Мне разонравилась скука.
132.Отшельник, последняя исповедь.
133.Жизнь бывает горше смерти
134.Голод влияет на разум.
135.Ах, как чудесно быть поэтом.
136.На исповеди лгать не стану.
137.Никто, кроме Бога.
138.Тайы пирамид.
139.Фатально.
140.Входите в тишину.
141.Нашествие котов.
142.В Венеции.
143.Монолог алкоголика.
144.Мы теряем.
145.Пью вино, запиваю водой.
146.Платим оброк своим страстям.
147.Раньше времени смерть не придёт
148.Мой кукловод.
149.Записи в хранилище судьбы.
150. «Завязал».
151.Винный дух.
152.Как стать «новым русским»?
153.Цвет янтаря.
154.В королевстве Датском.
155.Не та школа.
156.Подброшенная ложь.
157.Ночной кошмар.
158.Единый узел судьбы.
159.Кто я?  (диптих)
160.Догоревший костёр.
161.Шёл никто из ниоткуда.
162.Мысленный бой с тенью.
163Тайные знания.
164.Всё время  по течению.                                165.Непросто, что было итожить.
166.Как будто в жизни ни причём.
167.Река течёт.
168.Короткое забвенье.
169.Сатанистам.
170.Живём  кое-как.
171.Всё нынче продаётся
172.Вампиру.
173.От одиночества  грустные мысли.
174.Мы на кухне пили чай.
175.Становишься к смерти мудрее.
176.Я мим с улыбкой меланхольной.
177.Что заслужил, то и получишь.
178. От терний к звёздам.
179.Мне не по пути с судьбой своей.
180Ежели забуду я вернуться.
181.Дитя Абсурда.
182.Вогнутые зеркала
183.Живу на Земле
184.Мнимая реальность.
185.Живи, ни о чём не жалея.
186.Переломное время
187.Что заменяет смех?
188.Душа пищит щенком.
189..Не прозевать бы нынешний момент.
190.Я умер для жизни мирской.
191.Мало избранных.
192.Место под солнцем.
193.Неизвестность.
194.Стихи, написанные кровью
195.Трепетала душа осторожная.
196.Я был за всё достаточно наказан.
197.Алкоголь врядли поможет.
198.Мальчик Рудик.
199.Пустота.
200.Несчастный случай