5. Поэт-Мистик. Цикл по Пятерице А. Навои

И вновь нелегко было выбирать «лучшее» из такой жемчужницы слов.
Перед нами – Поэт-Мистик – редчайший сплав красоты слова и глубины, и высоты чувства и мысли! Будто величайший эталон и чудное воплощение Гомера – настоящее божественное перо!
Он – одновременно до боли родной и в то же время как бы «чужой» в некой неизведанности, тайне.  Не признак ли в этом «два в одном», в этом потенциале роста истинного откровения? Поэтому, когда перечитываешь Великого Мастера вновь мир раскрывается в новом свете, а автор становится всё больше дорогим. Наслаждаемся божественной человечностью!



Чуть алебастром выбелил восток
День пятницы, высокий сей чертог, -

Фигляр небес во весь явился рост,
В широкий рот бросая зёрна звёзд.

Поднялся жар горячечных небес,
А в это время в прачечной небес

Отмыла прачка утреннюю ткань,
Наполнив пеной солнечной лохань


МЫСЛИТЕЛЬ МИСТИК


Когда печали ураган дохнёт
И стан твой, словно дерево, согнёт.

И все твои желанья отгорят,
И, словно листья с пальмы, облетят;

Услышишь ты беспечный смех детей
Над желтизной и дряхлостью твоей…

В прищуре век светильники очей
Завесишь ты завесами бровей.

Глаза от света яркого болят,
А брови их, как сторожа, хранят.

От света слепнущие и от слёз,
Глаза тусклы, как медный купорос.

А если в полдень пред глазами ночь,
Стеклянными очками не помочь.

О посох старца!  О согбенный стан!
Вы – ось Зенита и Меридиан!

Ларец жемчужный рта – без жемчугов;
Десна, как буква «син», но без зубцов.

Рассыпаны все чётки – до зерна,
Зубцов своих твердыня лишена.

Зато хребет являет становой
Все позвонки – дугою костяной.

Всё угасает. Словно саван, бел,
На теле тёмный волос поседел.

Стан, словно «даль», деньми отягощён,
Земле прощальный отдаёт поклон.

В глубокой безнадёжности тогда
Последних дней приходит череда,

Пока посланец смерти не придёт
Освободить страдальца от забот.

И кто бы в этот мир не приходил,
В свой срок из чаши сей глоток испил!

Душа, пригубив смертного вина,
Путём небытия уйдёт – хмельна,         

Забыв себя и мир земных страстей…
А где блуждает? – Нет о ней вестей.

Из чаши смерти всяк хлебнёт в свой час,
И эта чаша не минует нас.               

………………………..
В мгновенье каждом, это помни ты,
Грядущее и прошлое слиты.

Что ты скорбишь над бездной бытия,
Когда одно мгновенье – жизнь твоя?

Ты милосерден, ты – родник любви,
Не мучься, милость сам себе яви.

Тебе одно мгновенье здесь дано, -
Так пусть же будет счастливым оно.

Твоё дыханье – жемчуг дорогой,
Прозрачный жемчуг – друг надёжный твой.

Ты в чётках чередуй рубины дней
С жемчужинами радости своей.

Равняю жемчуг духа твоего
С жемчужиною солнца самого.

Сияет всем светило бытия;
Но в глубине – жемчужина твоя.

Восходит солнце, падает во тьму…
Но внемлет мир дыханью твоему.         

………………….
Вокруг тебя – без края и конца –
Как океан, струится дух творца.

Могучим будешь, коль познаешь ты,
Каким богатством обладаешь ты!

Всё – от него: бессмертье бытия,
И каждый шаг, и вздох, и жизнь твоя.

А жизнь твоя – дыхания длина,
Но сотнями скорбей омрачена.

Ты унижаешь высший дар её,
Виной тому – неведенье твоё.

Ничтожны мысли в голове твоей,
Ничтожен смысл пустых твоих речей.

Подумай о сокровище своём,
Не будь живой душе своей врагом!

Не унижай величья своего,
Но устыдись хоть бога самого

Воспрянь из тьмы и праха, сын земли,
И назиданья мудрости внемли.

Тот, кто всему дыхание даёт,
Тебя осыпал множеством щедрот.

Ты призван быть не зверем, не ростком,
Не камнем – а разумным существом.

Сознанья чистый свет в тебе горит,
Путь правой веры пред тобой открыт.      

………………………
Здесь на разлуку все обречены.
Как меч кривой, сверкает серп луны.

Счастливец на земле любовь обрёл,
Воздвиг беспечной радости престол;

Но, выкованный небом, меч кривой
Обрубит ветви радости живой.

Он неразрывных сердцем разлучит,
Как вихрь закрутит, в стороны умчит.

Таков в своих деяньях небосвод,
Таков его ужасный обиход.

…………………………..             
Меня душа, как птица, ввысь влекла,
К земле тянули низкие дела.

Вело веленье духа в райский сад,
А низменная страсть бросала в ад.

Лик этой страсти ангельски красив,
Но в ней слились в одно шайтан и див

И, каждый миг бесчисленно плодясь,
Над слабым сердцем утверждают власть.

Когда умножится зловещий рой,
Всецело овладев живой душой,

То человек, о правде позабыв,
Становится коварным, злым, как див.

Так говорю я, ибо я и сам –
Увы! – подвластен гневу и страстям.

Во имя бога вечного, душа,
Воспрянь, опору зла в себе круша!   

………………………
Знай, этот мир для праведных людей –
Узилище и торжество скорбей.

Да, жизнь – ничто, она – лишь прах и тлен:
Богатства, власть – всё это духа плен.

Не в этом смысл земного бытия:
Отречься должен человек от «я».

Найти заветный жемчуг не дано
Без погруженья на морское дно.

Тот, кто от «я» отрёкся, только тот
К спасению дорогу обретёт.

Дороги же к спасенью нет иной,
Помимо жертвенной любви земной.

……………………
И я учился не у мудрецов,
А у невежд и низменных глупцов.

Глянь на невежду и дела его –
Всё делается плохо у него.


Я поступал всегда наоборот,
Вот в чём моя твердыня и оплот.

Невежество людей ведёт во тьму.
Тот знающ, кто противится ему.

И тот блажен, кто в срок оставить мог
Безумье мира, вихрь его тревог.

…………………..
Мой пир, когда дастаны прочитал,
«Пятью сокровищами» их назвал.

Пять книг, чьи перлы светозарней дня,
Дала мне высшей силы пятерня.

Что значит слабая моя рука
Перед рукой, что, как судьба, крепка?

Как мог я, изнурённый и больной,
Соперничать с небесной пятернёй?

Мне поединок сердце изнурил,
Персты мои лишил последних сил.

Но от борьбы не мог я прочь уйти,
Не мог оставить труд на полпути.   

Ты мир стихом завоевал в тиши,
Не мир земной, а высший мир души.

Теперь своим и море маснави
Жемчугоносным морем назови.

Ты в царстве слова подвиг совершил,
Величий ложных сонмы сокрушил.
   
……………………
И дух черту высот перелетел,
На некий новый свод перелетел.

В ларце сапфирном неба там блистал
Перл, что вселенной средоточьем стал.

Был свет его в надоблачной тиши
Как свет первоисточника души.

Как зеркало весь мир он отразил,
Свет зеркалу луны он подарил;

Он ангелом кружит по тверди сей,
На крыльях огневеющих лучей.

Там сам Иса живой открыл родник,
Неистощимый вечных сил родник.

Не потому ли вечный мрак глубок,
Что вечной жизни в нём горит исток?

Бьёт исполинскими лучами свет,
Как крылья величайшей из планет.

Нет – то не огненные арыки,
То – славящие бога языки…

…………………..
А странник-дух – дремал в ту пору он,
В забвенье изумленьем погружён.

Над ним полдневный небосвод пылал;
И вздрогнул он, опомнился и встал.

Жар лихорадочный таился в нём,
Как будто жар вина струился в нём.

Он ощутил себя чужим всему,
И родина возжаждалась ему.               

……………………
Увидел дух, смятеньем обуян,
Весь мир – в пылинке, в капле – океан.

И, поглощенный мыслью, как китом,
Он закружился в океане том.

Хоть дым раздумий до неба вставал,
Он ничего вокруг не понимал.

В огне смятенья истребился он,
В огонь чистейший превратился он.               

………………….
Настанет день – и мирозданья сень
В небытии исчезнет, словно тень.

Им эта мысль сердца не тяготит,
Живая мысль их зеркалом блестит.

В том зеркале горит желанье их,
Любимой лик – и с ней слиянье их.

Той мысли земнородным не вместить,
Лишь грань той мысли в сердце может жить.

И в каждой грани – вечно молодой
Лик отражён красавицы одной.

И ты в какую грань не бросишь взгляд,
Везде глаза волшебные глядят.

Везде глаза прекрасные того,
Кто смысл и суть живущего всего. 

И те, кто видел это, лишь они –
Суфии подлинные в наши дни.    

Они несут свой путеводный свет,
Всем заблудившимся в долине бед.    

В их цветнике всегда цветёт весна,
Как два листка, там солнце и луна.

Они – в пути, и пот на лицах их
Непостижимее глубин морских.

Как многозначно содержанье слов
В благословенном строе их стихов!

Суфий сидит в углу – чуть виден сам,
А ходит по высоким небесам.               

………………….
Как мысли входят в сердца светлый дом,
Так, трепеща, вошли они втроём.

Вступили в храм познания они –
Ослепли от сияния они.

То совершенный разум так сиял,
То чистый дух, как зодиак, сиял.

Свет исходил не только от лица, -
Лучился дух сквозь тело мудреца.

Кто, как гора, свой отряхнул подол
От всех мирских сует, соблазнов, зол

И, с места не сдвигаясь, как гора,
Стал воплощеньем высшего добра, -

Тот плоть свою в гранит горы зарыл,
А дух в граните плоти он сокрыл.

Но и сквозь камень плоти дух-рубин
Лучился светом мировых глубин…

Он в мире плотью светоносной был,
Он отраженьем макрокосма был.

Всё было высокосогласным в нём,
А сердце было морем ясным в нём,

В котором сонм несметных звёздных тел,
Как жемчуг драгоценнейший, блестел!

Лик – зеркало познанья божества,
В очах – само сиянье божества.

Где капля пота падала с чела, -
Смотри, звезда сиять там начала.

Лишь телом к месту он прикован был,
А духом – странником веков он был.

Любовь и кротость – существо его,
А на челе познанья торжество.

Перед таким величьем мудреца
У всех пришедших замерли сердца,

И дрожь благоговенья потрясла
Упавшие к его ногам тела.               

……………………
«Войди, просящий!» - тут я услыхал,
Как будто слову откровенья внял.

И не отшельник в снежней седине,
А сам Рухуламин явился мне.

В его покое – свет и чистота,
В его речах и мыслях – высота.

Казалось, разум мира был вмещён
Под кровлей той, где обитает он.

Когда шагнул я за его порог,
Как бы попал в сияющий чертог;

И к старцу в белоснежных сединах
Поплыл пылинкой в солнечных лучах.

Сам от себя освобождался я,
Верней – освобождалась суть моя.

            
……………………..
Дай чашу, кравчий, из ключа души,
Несовершенный разум оглуши!

Меня ума величье не спасло,
Мне изумленье душу потрясло!

…………………..
О Навои, о родине своей
Не вспоминай, не сетуй, не жалей.

Восток в себе и Запад совмести,
Весь мир сумей в самом себе найти!   

…………………
Эй, кравчий! Чашу счастья поднеси,
Мой мозг усталый ливнем ороси!

Чтоб ожил я, испивши чашу ту,
Как степь в благоухающем цвету!

………………..
Не спи! В сиянье утренней зари
Дарующего свет благодари!