Девять ступенек...

Окна проём распахивает мир
такой привычный и привычно милый;
цветёт акация, Наталия с Людмилой
осваивают призрачный кумир

и предаются легковесным думам;
крадётся кот, внезапный как укус,
подозревая – Мурку без турус
не получить, он выглядит угрюмым;

простим угрюмство, знаем не из книг,
под чем сокрытый двигатель свисает,
в зените хвост, судьба его босая
из жёлтых глаз проклюнется на миг.

Вонзая когти, зеркала кривей,
он постигает местность и древесность,
и жизни человеческую пресность,
и птичий гам в сплетении ветвей.

Там дрозд то жил, то в гости прилетал,
с ним как-то дятел не поладил в среду,
не поделил средУ, возможно, Леду,
и запестрела перьями плита,

корнями наклонённая заметно.
Окно стекло использует как щит,
когда Борей себя переборщит
и загудит ознобленно и медно.

Мы – те же окна, кто сквозь нас из тьмы
прилежно смотрит и в тетрадку пишет?
По обе стороны стекла словесность дышит
и выдыхает призрачное “мы”.

Да полно – где я? С каждой из сторон
я чувствую болезненное сродство
сродни плечу, блаженство от сиротства
не отличу в мелодиях ворон,

комедиях корон, тисках коронок,
пространства свист невнятен, но зовущ,
а жизни свищ одолевает плющ,
свиваясь в сообщаемость воронок.


Soundtrack: Purcell, Chacona in G minor.