Странник вечной дороги

Клинок бесшумно выскользнул из ножен и рассек воздух. Я устало шагнул навстречу...
 - Помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз? Наша следующая встреча будет для тебя последней...
 - Я убью тебя, кто бы ты ни был! – орет он, делая мощный размашистый выпад. Хорошие доспехи всегда придают ощущение собственной неуязвимости... порой ложное. Он хрипит, хватаясь за перерезанное горло, и медленно опускается на землю. Как сказал капитан Флинт: «мертвые не кусаются...»

 - Неплохо неплохо... – я слышу одобрительное покашливание сзади.
 - Брысь, тварь, надоел! – говорю я, не оборачиваясь,  к усмехающемуся ворону. Передо мной расстилаются необъятные зеленые поля, далеко, почти на пределе видимости блестит и переливается серебряная лента реки... избитая метафора, но лучше еще никто не придумал.
 Ворон снова издает хриплые звуки, напоминающие смех.
 - Который уже за неделю а....? Пятый или шестой?
 - Пятый, - угрюмо отвечаю я. – Послушай, откуда ты только взялся на мою голову? В моих любимых книгах не было ни одного говорящего ворона....
 - Разумного ворона, - поправляет он.
 - Не факт, как говаривал незабвенный Бобби Кларк.
 - Бред, ты уже сыплешь цитатами из второсортных детективчиков, если это не признак сумасшествия, то что?
 - По крайней мере, эта история смешная, - я решительно шагаю в густую траву и иду к далекой реке. Ворон, каркнув, взлетел и, тяжело хлопая крыльями, сел на мое плечо, я и не подумал сгонять наглую тварь... черт с ним, одному все-таки скучно.
 - Ты говоришь воронов не было, - он успевает трепаться, даже в полете, - а как насчет ворона Хуги из Амберских хроник?
 - А-а, это тот, с которым Корвин спорил о каких-то высоких материях!
 - Он самый! Так что скажешь?
 - Если ты так хорошо знаешь эту историю, то должен помнить, чем это закончилось... – ворон затыкается. Правда, ненадолго. Похоже, он и впрямь помнит финал бессмысленного спора Корвина и Хуги – амберский принц употребил болтливую птицу по назначению... проще говоря – съел.

 - Давно хотел спросить, - намеков он явно не понимает, - ты, собственно говоря, кто такой?
 - Мое имя тебе ничего не даст. Его забыли много лет назад.
 - Как интересно. А что ты делаешь здесь... и где это здесь? – добавляет он, оглядываясь на сменяющийся пейзаж. Теперь мы идем по морскому побережью, волны набегают на песок и, с тихим плеском отступают обратно. Под ноги мне попадается доска, видимо от какого-нибудь затонувшего судна,  я с силой пинаю ее, и останавливаюсь на секунду, проверить пальцы на ноге: твердая зараза! Ворон насмешливо каркает и, увернувшись от моей руки, взлетает в воздух.
 - Ты заблудился! Знаешь, я вспомнил, я слышал о таком, но люди не выживали долго...
 - А я выжил, - отрезал я, ускоряя шаг. Прав ворон – я и впрямь заблудился, между сном и явью, между мечтой и реальностью... Они не едины... к сожалению,  но их связывает дорога, которую я зову надеждой (а кто-то – верой...) и именно по  этой дороге я иду уже много лет (или не так уж и много... а может и целую вечность...). Я перестал понимать, что происходит очень давно, но я не сошел с ума, как утверждает этот болтливый ворон, нет...  хотя, я близок, наверное... Сложно не свихнуться здесь, между тем и этим, где можно встретить на дороге хоббита Бильбо или сэра Макса из Ехо, или вот таких, как давешний геройский полудурок в золоченых латах. Наверное, я всю жизнь мечтал о чем-то подобном, а человеческие мечтания, как известно, очень серьезная сила. Но не было иного, сказочного мира, лучшего мира для меня, взамен серой реальности... нет не так, он был, но я его не достиг.

Вот и застрял здесь, заблудился... Вот до чего порой доводят отчаянные потуги сбежать, вырваться из обыденной скуки и повседневных забот и хлопот. Чаще всего это  - прямой путь к самоубийству... но некоторым везет, и они и впрямь переносятся в миры своей мечты, как тот же Макс, или Саймон Трегарт из «Колдовского Мира». Каждый из них, встретил свой трамвай №432, нашел своего «проводника отсюда», открыл свою зеленую дверь в белой стене... Но таких единицы. А я – вообще один. Я был во всех этих мирах, во сне или (...и...) наяву, но не смог остаться – это были их миры, их мечты, ставшие реальностью... для них, не для меня...

 - Знаешь, - ворон снова нарушил молчание, - я никак не могу понять, зачем вы это делаете?
 - Что это?
 - Ну, сбегаете, уходите. Почему вы всегда ищите лучшей доли, не удовлетворяясь тем, что у вас уже есть?
 - Знаешь, - задумчиво говорю я, - есть одна хорошая легенда, о двери… зеленой двери в белой стене. За ней – другая, лучшая жизнь, для каждого, у кого хватит духу ее открыть. Но хватает у немногих... а большинство даже не видят ее – проходят мимо, увлеченные своей серой жизнью, ее скучными, монотонными делами... проходят и не замечают ее, а шанс, настоящий шанс, всегда дается лишь однажды...

 - «Хитрый шанс...» - напевает ворон, - я слышал эту историю много раз, но почему она так будоражит сердца людей? Не знаешь? Так я тебе скажу: вы все всегда желаете чего-то иного...  вы с равной прытью бежите и от райского блаженства (скука!) и от тяжестей земного бытия (однообразие!), и на каждую сотню довольных жизнью людей приходятся тысячи мечущихся романтиков и бунтарей.
 - Ecce homo, - отвечаю я.
 - То человек, - переводит он и пристально смотрит  в сторону корабля, стоящего в бухте. И мне не надо приглядываться, пытаясь разглядеть название судна, я слишком хорошо знаю силуэт «Эспаньолы».

- Вы бежите всю жизнь, сами порой того не осознавая. Во всем вы пытаетесь найти нечто более привлекательное, взамен реальности: сколько снято фильмов о другой, лучшей жизни, сколько о ней написано прекрасных, берущих за душу строк. И во сколько раз меньше писателей, режиссеров и художников нашли прекрасное в своем, досконально известном, «сером» бытие, и смогли показать его. Быть может, вы просто не можете смириться со своей жизнью? Принять ее, отказавшись от собственных иллюзий на заданную тему? Вам нужно что-то проще и понятней, пусть со средневековой жестокостью и кровавой романтикой... но проще и понятней, где нет лжи и масок, но есть честь, любовь и дружба в ее истинном значении. Это так сложно увидеть под слоем фальши и бытовой серости, что вы устаете и сбегаете. Сначала – в мыслях, потом – во снах, а потом и совсем. Вы отказываете своему миру, устав от него, во всех этих чудесах. Вы ищите силу, но бегство это признак слабости.

  Я не отвечаю. Я просто иду, и берег острова сокровищ у меня под ногами сменяется бескрайними степями, по которым скачут конные рати, под зеленым знаменем с белым конем.
 - У-ух, кажется мы не вовремя, - ворон то же заметил роханскую кавалерию, и забеспокоился не на шутку... – может, продолжим наш разговор в более тихом месте?

  Я вздыхаю, и делаю шаг на дорогу. Дорога вымощена желтым кирпичом, и ведет меня вдаль, через таинственный лес и много других мест... по грани реальности и мифов, порожденных неуемной человеческой фантазией, по грани между сном и явью, тем и этим, по грани, пересечь которую дано не многим... а мне суждено вечно скитаться по ней. Боже мой, как я устал...
 - Тоже, кстати интересная тема – эта ваша религия, - я понимаю, что последние слова произнес вслух, - чем не способ сбежать от жизни в самом...



 Голоса медленно смолкают вдали и вечный странник со своим вечным спутником скрываются с глаз, унося с собой свой вечный разговор, а взамен дороги, вымощенной желтым кирпичом, открывшиеся со сна глаза видят унылый серый потолок... Боже мой, как я устал...