Своё место

Она бежала вниз по лестнице мимо мирно беседующих критиков и озирающихся по сторонам любителей кино. Торопливо сообщив в телефонную трубку: «Иду, иду», она вдруг резко остановилась у крупного, висящего на стене зеркала, и осмотрела себя.

Ей было двадцать один, но выглядела она чуть старше – из–за строгого взгляда, которым она осматривала малознакомых людей.

На ней было легкое платье с завышенной талией, по цвету напоминающее работу художника эпохи импрессионизма. Плечи были оголены. Платье завязывалось на шее. Один из её знакомых мужчин говорил про этот крой: «В духе Мерилин Монро». Полному же её сходству с Мерилин мешала большая чёрная сумка, которую девушка всё время носила за собой и длинные тёмные волосы, которые она неизменно собирала в пучок.

Она смотрела на себя в зеркало: глаза невыспавшиеся, красные, пучок выбился, растрепался – ей пришлось закалывать его по–новой. В этот момент у неё за спиной послышался голос робкого юноши, размахивающего дипломатом.

  – Здравствуйте, Евгения! Скажите, пожалуйста, а мне за статью как гонорар получить? Какие я Вам документы должен принести?

Она вздрогнула, отвернулась от зеркала и продолжила закалывать волосы на ощупь, бросая взгляд в сторону неспешного кучерявого юноши с бакенбардами.

– От тебя нужен паспорт, пенсионное удостоверение, налоговый номер…

Он задумался. Она приготовилась бежать.

– А если у меня паспорт… это… обменивают пока… в честь двадцатилетия… Что делать?

– Ну–у–у, ты, как маленький!.. – крикнула она уже на ходу. – Ждать! –
Ну, чао–чао!


Она выпорхнула на крыльцо огромного кинотеатра и непринужденно уставилась куда–то вдаль, позволяя легкому платью развеваться.

Она с трепетом во взгляде искала кого–то.

Парень лет двадцати четырёх с бородкой и в лёгкой светлой тенниске помахал ей рукой, почти не отвлекаясь от разговора с парнем своего же возраста, но в очках.

Она мгновенно вскинула брови и медленным шагом, уже как бы и
нехотя, подошла к ним.

Его собеседник при виде её быстро ретировался, улыбнувшись на
прощанье.

– Это кто? – спросила она недоумённо.

  – Очень хороший парень – мы вместе учились. 

 – Что – то я его не припомню…

 – Конечно, ты же тогда была поглощена исключительно мной, дорогая…

  – Ну, разумеется… – ответила она и усмехнулась.  – И что же этот хороший парень тебе билет не достал? Зачем тебе ко мне обращаться?

 – Ну, ты знаешь… – Размеры его доброты резко ограничены, и
потом… Может быть, я не только фильм, но и тебя хочу увидеть… Может же быть такое, правда?

Она закатила глаза и тяжело выдохнула.

– Женечка, привет! Всё цветешь! – послышался из толпы голос
знакомый и весёлый.

  – Володя! Как я рада! – обратилась она к мужчине лет сорока, одетого в джинсы и футболку, и обняла его тепло–тепло. – Пойдёмте на фильм – показывают каннского лауреата! Хорошая очень картина – во второй раз иду смотреть! – почти пела она, держа его руки в своих и раскачивая их вместе, как лодочки.

 – Срал я на Канны, родная моя! Я ж уже старый человек – мы сейчас
только бы выпить и закусить! Вся эта киномания уже давно в прошлом!

– Ну–у–у, пошли–пошли, Володь! Тряхнёшь стариной! – тащила она
его за руки, смеясь от нелепости в применении слов. 

Он не поддавался.

– Если ты любишь опаздывать, то я – нет, – подал голос парень с бородкой, стоявший всё это время неподалёку. Он решительным шагом подошёл к ней, обнял за талию и мягко прошипел в сторону Володи: «Вы уж извините, но мы пойдём!» И через секунду добавил слегка театрально: «Киноведам нельзя пропускать фильм Джейлана, Вы ж понимаете!..»

– Ты всегда делаешь только то, что удобно тебе! – грозно сказала она, продолжая на ходу махать Володе.

Когда они подошли к охране в упор, она достала из сумки билеты и
вручила их своему бородатому спутнику. Когда они прошли пост охраны, она спросила:

  – Ты по–прежнему женат?

–  А ты всё надеешься? – c довольством спросил он и ухмыльнулся.

          Она молчала.

          Он закашлился.

– Дорогая, поручаю тебе быть моим проводником,..  гидом – так сказать! – заявил он громко и радостно. – Я ведь здесь не знаю, где и что… Веди меня!

И они стали подниматься по лестнице вверх.

– Жена с ребёнком у меня уехали на дачу,  – вдруг сообщил он.

– Как это? Мальчик же у тебя cовсем маленький…

– Пять месяцев уже!..

– О-о-о! Ну да... Взрослее тебя будет–с, – сказал она улыбчиво.

– Их не будет до конца недели… – осторожно и медленно протянул он.

 Она закашлялась, заполняя паузу после его ремарки.

– Поэтому ты решил… уйти в загул?.. И… посмотреть кино?

– Я смотрю кино каждый день.

– Почему же ты больше не пишешь? Не работаешь по специальности? Мне всегда было интересно тебя читать!

 – Даю дорогу молодым! – сказал он и расхохотался. – Куда нам дальше идти? А? Ты же здесь всё знаешь!?

– Какой у нас зал?

– … семь…

– Тогда нам надо ещё вверх!

И она вспорхнула, перешагнув разом через несколько ступенек.  Он тяжело вздохнул и припустился за ней.

На полпути она его переспросила, точно ли у них зал «семь».

–  О-о-о… Ряд седьмой – прости! А зал… первый! М-да… Что со мной такое? Пить, наверное, надо меньше… Или больше! – заявил он и вновь усмехнулся сам себе.

Они вернулись на этаж ниже. Она отстояла с ним очередь, посадила его на место, села рядом.

        «Седьмой ряд  – партер – красота! Прям места для начальства! Женька, ты умница – горжусь тобой! – лепетал он. – Большой человек!»

 – Я – сейчас…  – сказала она ему и вышла из зала.

Кино к тому времени ещё не началось.

Она побежала ко входу на бельэтаж и встала в очередь.
Контроллёру она предоставила свой уже оторванный билет в партер.

– Вам – в партер, девушка! – сказал контроллёр бельэтажа, нахмурившись.

–  Я знаю! Но я не хочу в партер! – ответила она с экспрессией в голосе и вырвала у него из рук свой билет.

–  Эй! Девушка! Куда Вы? – кричал ей контроллер, размахивая руками,  в то время, как она уже выбирала себе место на балконе. – Что за причуды?!

Когда же она удобно расположилась, и в зале выключился свет, вдруг на занимаемое ей место пришла парочка.

 – Не хотите в партер? У меня, правда, всего один билет…  – с мольбой в голосе протянула она.

 – Не хотим! – безаппеляционно заявила блондинка. – Освободите наши места!

Свободных мест больше не было. Ей ничего не оставалось, как сесть в своём воздушном принцессочном платье на ступеньках между рядами.

На середине фильма он прислал ей сообщение на мобильный: «Ты где?»

Она незамедлительно подошла к бортику балкона, чтобы посмотреть,
что он там делает, в партере, без неё.

Одной рукой он быстро заглаживал волосы назад. Он всегда так делал, когда видел на экране что–то волнующее. А другой рукой он держал соседнее кресло – точнее, держал свою руку на кресле – кресле, на котором могла бы сидеть она.

Она же долго смотрела со своей высоты на его затылок и думала, почувствует ли он на себе её взгляд.

Через некоторое время он поднял голову вверх.

Их взгляды пересеклись. В его глазах стояло недоумение.

Она мягко улыбнулась – он с некоторым промедлением тоже ей улыбнулся. Сначала совсем мало, потом широко, открыто. Через несколько секунд он уже посылай ей туда, наверх, воздушные поцелуи. И она улыбалась – одинаково спокойно каждому его поцелую. А потом распустила волосы и принялась закалывать их в пучок заново, возвращаясь на место.