Завоевание Константинополя. 4

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

ПОСОЛЬСТВО.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

ПОСЛЫ.

Теперь я описать хочу немного
Посланцев нашей Веры и Христа,
Они умчались в дальнюю дорогу
Куда звала душа, что так чиста.

Их было шесть, не много и не мало,
По два от каждой области страны
В Компьене их собрание избрало
Из тех, кто были Господу верны.

Известно мне, Тибо Шампанский смело
Двоих вассалов выбрал в долгий путь,
Они свершить должны святое дело
И, может быть, немножечко рискнуть.

Один из них был Жоффруа[1] известный,
Что нам расскажет про святой поход,
Пускай о нём вовек не смолкнут песни
И в памяти он вечно не умрёт.

Вторым послом был Милон[2] славный очень,
Известный всем, как доблестный вассал,
Вот два посла, готовых дни и ночи
Скакать туда, куда Господь позвал.

Боэмонд, славной Фландрии властитель,
И чудный граф прекрасного Эно
Он тоже для достойнейших событий
Избрал послов, известных всем давно.

Одним из них был Конон[3], тот что станет
Империи латинской королём,
Пока же он лишь рыцарь в нашем стане,
А остальное будет уж потом.

Вторым послом барона Бодуэна
Был сэр Макеро с именем Алар[4],
В его душе осталась незабвенной
Та Вера, что дана, как божий дар.

Луи Блуасский, суверен от Бога
Избрал послами рыцарей двоих,
Пускай они скорей спешат в дорогу,
А мы сейчас с тобой  опишем их.

Один из них, тот Жан[5] простой и милый,
Что поспешил отправится в поход,
Но в том походе он найдёт могилу
И в первом же своём бою умрёт.

Второй – борон Готье де Годонвиль,
Пускай о нём известно нам не много,
Не знаю я, что правда там, что быль,
Но он с другими поспешил в дорогу.

Теперь послы известны как один,
Пора за ними поспешить нам смело,
Пускай хранит их Бог и Господин,
Воздав им славу за святое дело.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

ПОЛНОМОЧИЯ ПОСЛОВ.

Теперь, читатель, расскажу я смело
О славных полномочиях послов,
Кто поспешил на то святое дело
И за Христа был умереть готов.

Пускай же Бог всевышний им поможет,
Решить вопросы скорого пути,
Найти того, кто согласиться сможет
Всё войско за моря перевезти.

Им грамоты вручили суверены,
Всем грамоты висячие даны[6],
Вот так они собрались постепенно
И первыми в поход идти должны.

Они должны скакать в любые страны
Везде им будет слава и почёт,
Они в поход собрались утром рано,
Не зная, что в пути далёком ждёт.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

ВЫБОР МАРШРУТА.

Итак, они отправились в дорогу,
Но вот послы задумались всерьёз,
Как им найти того, кто ради Бога
Войска за море смело перевёз.

Поверь, читатель, этот путь не близок,
Как много было городов и стран,
Была средь них чарующая Пиза
И Генуя, тот город, Богом дан[7].

Но только вот правители не в силах
Перевести войска морским путём,
Но у посланцев Вера не остыла,
Ведь ради Веры в мире мы живём.

Пусть снова отказали, ну и что же,
Своих детей не оставляет Бог,
И славная Венеция поможет,
Тому, кто Веру навсегда сберёг.

Пока туда прибудут слуги Бога,
Чей светлый ум так ясен и так скор,
Я опишу Венецию немного,
Где был подписан славный договор.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

ВЕНЕЦИЯ.

Теперь перенесёмся в город милый,
Который был известен с давних лет,
Его связать с волной судьба решила,
Послав так много доблестных побед.

Венеция – невестушка морская,
К тебе сегодня обращаю взор,
Я расскажу сейчас всё то что знаю,
О городе, что славен до сих пор.

Твоё созданье затеряюсь где-то
В далёкой глубине забытых дней,
Где раньше были города венетов[8]
Возник тот город, что всего сильней.

Легенда о тебе нам рассказала,
Я верю, что так было и так есть
История твоя берёт начало
Когда восславил люд благую весть[9].

Тебя разбили полчища Атиллы[10],
И оттого прекрасна стала ты,
Звезда твоя всегда тебе светила,
Спасая от обид и суеты.

Империи разрушены и смяты,
Вокруг царил великий беспредел,
Но Бог тебя хранил светло и свято
И он сберечь твою красу сумел.

Венецианцы жили, словно птицы[11],
Служила им дорогой моря гладь
И видно так уж суждено случиться,
Они смогли Империю создать.

Была их жизнь со сказкою так схожа,
Торговля развивалась и цвела
И Анафесто стал Великим Дожем,
А город ждали славные дела[12].

Прекрасный город стал великой силой,
Достиг так скоро радостных высот
И флот его, как-то судьба решила
В поход Крестовый полетит вперёд[13].

Венеция всё время помогала
Продолжим мы повествованья нить,
Я расскажу, но только для начала
Великий дож представлен должен быть.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

ЭНРИКО ДОНДОЛО[14].

Итак, знакомьтесь, сорок первым дожем
Дондоло стал, известнейший сеньор,
Пусть он старик[15], но он в пути поможет,
Ведь ум его остался очень скор.

Принадлежал Энрике к высшей знати
И был в тени у славного родства,
Но только в час великой смертной рати
Докажет он, что Вера в нём жива.

В то время Византийский император
В тюрьму Венецианцев заключил[16],
Энрике в их невинность верил свято
И к избавленью силы приложил.

Война готова разразиться скоро,
Но разразился мор, что с карой схож[17]
Энрико едет на переговоры
Среди послов, избрал которых дож[18].

Война не состоялась, это значит,
Талант Энрике очень ценен был,
А, может быть, Господь послал удачу
Венеции, чей образ Богу мил.

Энрике был великим дипломатом,
Талант чудесный доказал не раз,
Пусть люди вечно помнят, как когда-то
От войн кровавых Родину он спас.

Но новая беда в окно стучится,
Порою жизнь бывает не проста
И злая ночь взлетела чёрной птицей,
Энрико поражает слепота[19].

Пускай Всесильный Бог ему подскажет
Где он найдёт и храбрости, и сил,
Чтоб вечно быть у Родины на страже,
Когда слепец тот дожем избран был[20].

Пускай же Бог хранит святую душу
Того, кто Веру навсегда сберёг,
Был ход повествование нарушен,
Пускай простит за то всесильный Бог.

Теперь же мне опять вернётся надо
К посланцам, что покинули свой дом,
Теперь я буду с ними вечно рядом
И расскажу подробно обо всём.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

ПРИЕЗД ПОСЛОВ.

Итак, во время славного поста[21]
Венеция скорей открыла двери
Для тех посланцев, чья душа чиста
И, как и прежде, вечно в Бога верит.

Послы устали в длительном пути
И повидали многое в дороге,
Но всё-таки, они смогли дойти
До города, что встретил их не строго.

Ну, а теперь в Венеции они,
Пусть будет вечно славен город этот,
Всесильный Бог, навеки сохрани
Прекрасный град, поэтами воспетый.

Столица, что своей красой затмит
Все города Италии старинной,
И славный флот, как будто верный щит,
Спасёт тебя в нелёгкую годину.

Итак, послы приехали в тот град,
Что славен среди всех людей поныне,
Пускай года, как листья облетят,
Но слава этот город не покинет.

Пусть город будет с Божьим Раем схож,
Собой пленяя с одного лишь взгляда,
Ну а послов уж ждёт великий дож
И о приёме рассказать мне надо.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

ПРИЁМ ПОСЛОВ.

Послов прекрасно принял славный дож,
Что отличался мудростью и честью,
Так с мудрецом старинным был он схож,
Что все послы отметили то вместе.

Дож принял их с почётом и теплом
Как прежде совершал он постоянно,
В тот час как приходили в его дом
Посланцы, те, что жили в разных странах.

Послы же, сразу как к нему вошли
То предъявили грамоты сеньоров,
Что оставались до сих пор вдали
И ожидали отправленья скоро.

А славный дож хотел узнать зачем
Посланцев графы славные прислали
И чтобы дальше не было проблем
Все грамоты прочли ему в начале.

В тех грамотах написано о том,
Что, как себе, поверили сеньоры
Вассалам, что покинули свой дом
И к дожу поспешили очень скоро.

Сеньоры клялись с радостью принять
Условья, что посланцы учиняли,
При этом ставя верности печать,
На соглашеньях, что порвут едва ли.

Вот так принял послов великий дож,
Тот, что стоял у города на страже,
Теперь, читатель, позабыв про ложь
Поведаю о том, что он им скажет.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

СЛОВА ДОЖА.

Великий дож им произнёс слова,
Которые навек запомнят люди,
«Я знаю то, что дружба век жива
И за неё никто нас не осудит.

Бароны, с Вами я теперь знаком
И грамоты мне Ваши прочитали,
Пускай мой город будет Вам как дом,
Где век не будет горя и печали.

Я понял то, что Ваши господа
Пусть без корон[22], но знатные сеньоры,
Я очень рад, что вы пришли сюда
И ваш вопрос решиться очень скоро.

Я верю, что могу я доверять
Вам так же, как и доблестным сеньорам,
Поставив дружбы вечную печать
На договоре, что случится скоро[23].

Я всё приму, что Вам сказать дано,
Вы можете мне говорить свободно,
Пускай я слеп, но слышу всё равно,
Скажите же теперь что Вам угодно.»

Вот вам слова, что гордо произнёс
Великий дож без горя и печали
Теперь же я отвечу на вопрос
О чём послы сказать ему желали?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

ТРЕБОВАНИЯ ПОСЛОВ.

Послы, слова от дожа лишь услышав
Решили, что пришёл и их черёд,
Всесильный Бог им посылает свыше
Правителя, что их не подведёт.

Тогда послы сказали дожу хором:
«Великий государь, вот наш ответ,
Нам не нужны пустые разговоры,
Мы просим Вас созвать для нас Совет[24].

Пускай же те, кто мудростью богаты
Услышат то, что мы сказать должны.»
Вот так произнесли послы когда-то
Правителю известнейшей страны.

А дож обдумал все слова баронов
И он ответил, верность сохраняя:
«Да, всё это и мудро, и законно,
Прошу придти через четыре дня».

Вот так закончен был приём у дожа,
Теперь нас ждёт совет мудрейший тот,
Который обязательно поможет
И все послов вопросы разберёт.

Пока посланцы ожидают где-то,
А мы потом вернёмся к ним опять,
О руководстве малого совета
Я должен Вам сегодня рассказать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

СИНЬОРИЯ ИЛИ МАЛЫЙ СОВЕТ.

Теперь совет, известный всем немало,
Он действовал в Венеции давно
И для других законом вмиг ставало
Что на Совете было решено.

Совет шести, как называли люди,
Синьорией же звали иногда,
Пускай его вовеки не осудят
И не погаснет дней его звезда.

Совет же состоял, как раньше было
Из дожа и советников шести,
Трёх глав Каварантии, что судила
И призван был он Родину спасти[25].

Сеньория решенья создавала
Что принимал Совет или Сенат[26]
И те решенья – вечное начало
Для права, как мне люди говорят.

Итак, совет назначен был так скоро
И должен был собраться он вот-вот,
Окончим мы пустые разговоры
И двинемся с посланцами вперёд.

Теперь, читатель, опишу немного
О том, что тот совет сумел решить,
Смелей, за мной отправимся в дорогу,
Чтоб не прервать повествованья нить.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

ЗАСЕДАНИЕ СОВЕТА.

Послы прождали все четыре дня,
Явились в час, что установлен дожем,
В своей душе, как светоч, сохраняя
Ту Веру в Бога, что всегда поможет.

Их путь был во дворец, что так богат
И так прекрасен, как ворота Рая,
На что посланцы не бросали взгляд
То золотом и мрамором сияет[27].

Там заседал прекраснейший совет,
Великий дож там находился тоже,
Любой в шелка и бархат был одет
И мудростью был с Соломоном схожий.

Великий дож решил совет созвать,
Чтобы услышать рыцарей Христовых,
Хранивших Веры вечную печать
И на совет к нему пришедших снова.

А что ж сказать посланники должны,
О том подробно рассказать мне надо,
Пусть будут славны Родины сыны,
Что послужить Христу и Богу рады.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

СЛОВА ПОСЛОВ.

Сказали же посланники тогда
Перед глазами Малого совета:
«За помощью пришли мы, Господа,
И мы должны сейчас просить об этом.

Из Франции отправились мы в путь
От тех баронов, что свой крест приняли,
Любой готов своей судьбой рискнуть
За Вечный город, что давно в печали.

Мы все готовы отомстить сейчас
Врагам Христа, религии и света,
Господь наш грешный мир от смерти спас
А мы должны служить ему за это.

Не может наше дело быть иным,
Мы рождены, чтоб сделать своё дело
И мы захватим Иерусалим,
Сегодня начинаем путь свой смело.

Повсюду всем известно, Ваш народ
Других морских держав сильней и краше,
Пусть слава о Венеции живёт,
Прошу, не откажите в просьбе нашей.

Вы сжальтесь над землёй[28] великой той,
Где Иисус Христос сумел родиться,
Пускай не гаснет в Вас огонь святой
Той Веры, что не ведает границы.

Мужи, что вечной мудростью полны,
Мы просим Вас, чтоб вы помочь сумели,
Пусть Господа достойные сыны
На Ваших кораблях достигнут цели.

Мы отомстим за Бога и Христа
Врагам, что поглумились над святыней,
Мы знаем  то, Вера в Вас чиста
И никогда Вас Счастье не покинет.

Мы все живём с надеждою на флот[29],
Что вы пошлете для святого дела,
Пускай всегда Венеция цветёт
И затмевает всех на свете белом».

Посланцы те промолвили слова,
Совету, что мудрее всех на свете,
Я расскажу о многом, но сперва,
Я расскажу о том, что дож ответил.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.

ОКОНЧАНИЕ СОВЕТА.

Совет, услышав те слова, притих
И мудрецы раздумывали много.
Дож молвил: «На условиях каких
Хотите вы отправиться в дорогу?»

Послы ж ему ответили тогда:
«Условия сейчас волнуют мало,
Нас лишь ведёт великая звезда,
Которая дорогу указала.

И чтобы не сказали вы сейчас,
Мы примем, и исполнить вмиг сумеем,
Мы только знаем – Веры свет не гас
В прекрасных душах, коих нет мудрее».

А дож сказал совету и послам:
«Я чувствую, великим будет дело,
Я через восемь дней ответ Вам дам
И вы в поход тогда пойдёте смело.

Не удивляйтесь, если долог срок,
Святое дело мне обдумать надо,
Поверьте, я не буду так жесток,
Вы за дела получите награду».

Великий дож послам так произнёс,
Быть может, сомневался он при этом,
Но знаю, этот непростой вопрос
Был в ведомстве известного Совета.

Теперь есть много времени у нас,
Должны мы посетить совет, который
Я Вам, читатель, опишу сейчас,
И мы к послам вернёмся очень скоро.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

СОВЕТ ДЕСЯТИ[30].

Итак, великий дож собрал совет,
Что назван был советом десяти,
Там были те, кого достойней нет,
Те люди, что смогли в него пройти.

Большой совет их избирал на год,
Но не было там родственных семей[31],
Пускай же слава сотни лет живёт
О том совете, что всего мудрей.

Великий дож мог посещать совет,
Но только он был голоса лишён,
Поэтому преград великих нет,
Чтобы был принят правильный закон.

Дож в тот совет отправился тотчас
Как он услышал все послов слова,
Блаженной Веры свет в душе не гас,
Она всегда в душе его жива.

Великий дож один никак не смел
Решать дела, что разрешал Совет,
В том был его достойнейший удел,
Так было, так и будет сотни лет.

А мы к послам вернёмся в этот раз
Что, может быть. Давно устали ждать,
Я о решенье расскажу сейчас
Позволь к послам вернёмся мы опять.


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.

АУДИЕНЦИЯ. НАЧАЛО РЕЧИ ДОЖА

Итак, послы в назначенный им срок
Вернулись во дворец, известный многим,
Там ждал их дож, и речь начать он смог:
«Я знаю то, что избранны вы Богом.

Я долго думал, что же Вам сказать
И обратился к мудрому совету,
Теперь же с Вами встретился опять,
Прошу у Вас прощения за это.

Вы ждали долго, только вот не зря,
Возрадуйтесь, решение готово,
Взойдёт над миром светлая зоря,
Прошу, моё послушайте вы слово.

Сеньоры, вы так долго ждать смогли
Мы приняли решенье без печали,
Его одобрил весь народ земли,
Что радостной Венецией назвали.

Послушайте, ведь Вам совет держать
Принять его иль отказаться может
И если примите его, то Ваша рать
На кораблях по морю путь проложит».

Вот так сказал великий дож сперва,
Посланникам, которых нет мудрее,
Пускай расскажет новая глава
О том, что дож им предложить сумеет.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДОЖА.

А дож продолжил для посланцев речь
И так сказал, все чувства не скрывая
«Мы вам поможем град Христов сберечь,
Коль Вам судьба назначена такая.

Юиссье[32] мы поставить Вам должны
Для всех коней, оруженосцев  с ними[33],
Пускай поедут Господа сыны,
Сражаться за Христа святое имя.

А нефы[34] предоставим мы затем,
Всю Божью рать перевезём за море[35],
Вы сможете добраться без проблем,
Так решено, не надо с этим спорить.

Но прежде мы условимся о том,
Что вы возьмете провиант в дорогу,
Покинув в этот раз родимый дом,
Простите, но прошу от Вас не много.

Корм для коней и пищу для солдат
Всего на девять месяцев дороги,
Простите, если здесь я виноват,
Я так боюсь Вам показаться строгим.

Но есть и просьба, Господи, прости,
Ведь перевозка требует оплаты,
Четыре чарки за коня в пути
И чарки две за каждого солдата[36].»

Он так сказал, исполненный забот,
Поймите, он у Родины на страже,
О том, что он ещё произнесёт
Пускай же новая глава расскажет.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.

ПРОДОЛЖЕНИЕ РЕЧИ ДОЖА.

Послы же дожа слушали в тот час
И понимали, выбрать трудно будет,
Но только веры свет в душе не гас,
Пока живут на этом свете люди.

А дож продолжил то, что говорил
И произнёс свои условья снова:
«Мы Вам поможем, мы приложим сил,
Прошу, поверьте, я даю Вам слово.

Желанья Ваши мы исполним в срок,
Пройдёт лишь год, отправитесь в дорогу
И тот, кто Веры навсегда сберёг
Пускай прослужит и Христу и Богу.

Мне всё равно, куда пойдёте в путь,
Я выполню условья договора,
Поверьте, не хочу я обмануть,
Из гавани вы отплывёте скоро.

Но перед этим заплатить должны
Ту сумму, что уже назвал я выше,
Пусть будут славны Господа сыны
И подвиг их история напишет».

Такие дож слова им произнёс
Посланцам те слова всего дороже,
Теперь осталось рассмотреть вопрос
Чем дож Дондоло речь закончить сможет.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

ОКОНЧАНИЕ РЕЧИ ДОЖА.

И под конец дож произнёс слова,
Которые понять посланцы смогут:
«Поймите, Вера в нас ещё жива,
Мы с Вами отправляемся в дорогу.

Для Вашего похода дать смогу
Галеры[37], что оружием богаты,
Поверьте, не останусь я в долгу,
Христу и Богу буду верен свято.

Давайте же условимся на том,
Что наш союз навеки сохранится,
Мы все покинем свой родимый дом
И полетим за море, словно птицы.

Из стран, что завоюем мы потом
На море или может быть на суше
Себе мы половину заберём
И договор вовеки не нарушим.

Теперь, посовещаться вы должны
И мне сказать приемлемо ли это,
Вы. Франции достойные сыны,
Я буду ждать Вас к новому рассвету».

Великий дож отправил их опять,
Ушли послы, храня сомненья в душах,
Они его старались удержать
И до конца всю эту речь дослушать.

Теперь же совещанье впереди,
Они должны на многое решиться.
А ты же, мой читатель, подожди,
Мы открываем новую страницу.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

СОВЕЩАНИЕ ПОСЛОВ.

Когда послы ушли от дожа,
Сомненья зрели в их сердцах,
Пускай же им Господь поможет
Перебороть свой дикий страх.

Конечно же, условья эти
Так трудно было им принять,
Они вернуться на рассвете,
Чтобы ни с чем уйти опять.

Ну, нет, такого уж не будет,
Они должны решить сейчас,
Они владеют сотней судеб,
Следят за ними сотни глаз.

А ночь темна, но ночью этой
Посланники решить должны,
Что делать им и как ответят
Прекрасной Франции сыны.

Послы так говорили много,
Вот заалеет небосвод,
Послы отправились в дорогу,
Великий дож ответа ждёт.

А что послы ответят дожу,
Когда рассвет пришёл едва,
В том разобраться нам поможет
Поэмы новая глава.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.

РАЗГОВОР ПОСЛОВ И ДОЖА.

Так с наступлением рассвета
Послов великий дож встречал,
В шелка заморские одетый,
Достойный всяческих похвал.

Итак, послы стоят у трона,
Достойно речь свою ведут:
«Правитель, в истину влюблённый,
Пусть нас понять не лёгкий труд.

Но мы согласны, это значит,
Что мы оплатим всё как есть,
Поверьте, нам нельзя иначе,
Ведут нас преданность и честь.

Всё то, что Вы сказали смело
Исполним мы без лишних ссор,
Мы совершим благое дело,
Заключим с Вами договор».

А дож, слова послов услышал
И понял, всё произойдёт
Как было решено уж свыше
И армия пойдёт в поход.

А дож тогда послам ответил:
«Благодарю Вас от души,
За то, что есть на белом свете
Бароны, честью хороши.

Я знаю, Вы спешить готовы,
Но нужно подождать чуть-чуть,
С рассветом встретимся мы снова
И вы продолжите свой путь.

А мне ещё сегодня надо
Собрать совет достойный свой
Из тех мужей, что вечно рядом,
Мне это, право, не впервой.

Мы всё решим без лишней ссоры,
С рассветом новым дам Вам знать,
Увижу Вас я очень скоро,
Мы утром встретимся опять».

Вот так великий дож ответил
Посланцам, что ушли опять,
А я же о большом совете
Готов сегодня рассказать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

ВЕЛИКИЙ СОВЕТ.

Теперь же расскажу подробно Вам
О том совете, что Великим звали,
Он славен по известнейшим делам
И позабудут про него едва ли.

Совет тот состоял из мудрецов,
Которые прославились когда-то
И каждый был дела решать готов,
Храня свой город бережно и свято.

Был тот совет с ареопагом схож,
Где заседали те, кто был мудрее
И избирался им великий дож,
А так же все кто власть свою имеют[38].

Совет законы в действе вводил,
Политику, порой, определяя,
Он состоял из доблестных светил
Венеции божественного края.

К тому же мог совет великий тот
Помиловать или причислить к знати,
Избавив дожа от простых забот,
Ведь у него забот великих хватит.

Вот так работал доблестный совет,
В тот час как дож собрал его так скоро
Там о цене для будущих побед
Средь мудрецов вдруг начались все споры.

О том, как дож начнёт совет сейчас
И примется всего за день решенье,
Об этом я продолжу свой рассказ
И расскажу всё это без сомненья.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

ЗАСЕДАНИЕ СОВЕТА.

А дож собрал великий свой совет,
Чтобы решить вопрос, что так тревожит,
Свой предоставит флот, а может, нет,
Что будет для Венеции дороже.

Собрались те, что всех иных мудрей,
А было их пятьсот, иль больше даже[39],
Как поступить средь этих тёмных дней
Пускай совет в который раз подскажет.

Умнее и прекрасней не найдёшь,
Чем те, что в том совете заседали
Им начал свою речь великий дож
И сотню человек склонил вначале.

Потом он рассказать о том сумел,
Что для похода так высока плата,
Но только это вовсе не предел
И двести человек поверит свято.

И, наконец-то дож поведал там,
Что завоюют землю силой ратной
И разделить её напополам
Условились, когда придут обратно.

Так он совет склонить удачно смог
К решению, что приняли так скоро,
Такой был чудный радостный итог
С посланцами былого разговора.

Вот принято решение о том,
Что предоставят флот великой силы
Тем, кто решил покинуть отчий дом
И службу сослужить для церкви милой.

Теперь, хочу поведать про успех
С которым то посольство завершится
И тем собором, что прекрасней всех[40]
Я открою новую страницу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

СОБОР СВЯТОГО МАРКА.

А теперь же рассказать позволь
О соборе, что известен многим,
И в поэме он сыграет роль,
Ведь к нему ведут послов дороги.

Этот милый праздничный собор
Был рождён с базилики когда-то[41],
Поведём о нём мы разговор,
Пусть же память вечно будет свята.

Много бед он повидать сумел,
Перестроен был после пожара[42],
Каждый дож средь сотни важных дел
Уделял вниманье церкви старой.

Дож Дондоло тоже лепту внёс,
Мрамором покрыты были стены,
Развивался так собор и рос,
Становился краше постепенно.

Знайте же, что свод и купола
Все были мозаикой покрыты,
Что природа вечно берегла,
Став собору вечною защитой.

А теперь послушайте о том,
Как отслужили мессу в том соборе,
Мы страницу вновь перелистнём
И с послами встретимся мы вскоре.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

ОБЕДНЯ В ХРАМЕ.

Так, в честь принятия советом
Решения, коего так ждут,
В соборе, многими воспетом,
Дож собирает славный люд.

Собралось десять тысяч люда
Под сводом Храма в этот час,
Я говорить о них не буду,
Я продолжаю свой рассказ.

Обедню отслужить снова
В прекрасном милом храме том,
Была молитва, как основа
В том мире, где сейчас живём.

Молили все о вразумленье
Пусть сможет им Господь помочь
И всё решилось без сомненья,
Молитва гонит беды прочь.

Я знаю, скоро всё решиться,
Послы ответ получат свой
И полетят, как будто птицы
Своей дорогою домой.

А что послы увидеть смогут
В том Храме, что всего милей,
Читатель, подожди немного,
Я расскажу, понять сумей.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

ПОСЛЫ В ХРАМЕ.

Когда обедня отзвучала,
А дож во Храм призвал послов,
То было новое начало,
Я рассказать о нём готов.

Послы вошли в тот дом чудесный,
В котором обитал наш Бог,
Пускай о нём не смолкнут песни
Тех, кто его увидеть смог.

В нём всё блистало милым златом
И просто радовало взгляд,
Таким увидели когда-то
Послы тот храм, что так богат.

А в Храме том людей так много,
И на послов тот люд взирал,
Глаза одних глядят с тревогой,
На лицах же других оскал.

Поймите, очень нужно это,
И должен подтвердить народ
Решенье высшего совета,
Что в силу в скорости войдёт[43].

Вот почему собрались люди
Внутри великой церкви стен,
Так было, есть и вечно будет
И речь держал Виллардуэн.

А что расскажет рыцарь этот
Какую речь сыграет роль
Я в том не сделаю секрета,
Читатель, рассказать позволь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

РЕЧЬ ВИЛЛАРДУЖЭНА

Так начал речь Виллардуэн,
Тот маршал доблестной Шампани[44],
Что перенёс когда-то плен,
Но скоро он героем станет.

«Прошу простить нас, господа,
Венеции великой люди,
Мы к Вам приехали сюда
И с Вами откровенны будем.

Послали в путь далёкий нас
Достойной Франции бароны,
В ком Веры свет ещё не гас
И кто лишь в Господа влюблённый.

Мы просим милости у Вас,
Вы сжальтесь над достойным градом[45]
В такой тяжёлый, трудный час,
Его освободить нам надо.

Он так давно порабощён
Врагами нашей Веры милой,
Они попрали наш закон
И осквернили все могилы[46].

Вы согласитесь нам помочь
И отомстить врагам кровавым,
Прогнать скорее злую ночь
С земли, себя покрывшей славой.

Мы оттого избрали Вас,
Что нет Вас на морях сильнее,
Вы помогите в трудный час
Сомненья мрачные развеять.

К стопам мы вашим припадём
И не поднимемся покуда
Венеция, Ваш общий дом
Не проявит святое чудо.

Сейчас, мы просим Вас помочь
Земле, что так любима Богом[47],
Чтобы прогнать неверных прочь,
Мы вместе поспешим в дорогу.»

Такую речь сказать он смог,
Стоя у принципов на страже,
Как всё решит народ и Бог
Пусть новая глава расскажет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

ВПЕЧАТЛЕНИЕ ОТ СЛОВ ВИЛЛАРДУЭНА.

Когда Виллардуэн сказал слова
Послы тотчас склонились на колени,
Народ же смог сдержать себя едва
Любой из них подобный жест оценит.

И слёзы полились ручьём из глаз
Послов, что к состраданию взывали.
А люди же, в ком Веры свет не гас
Так были переполнены печали.

Все плакали от жалости в тот миг
Великий дож заплакал лишь от слова
И каждый был Надеждою проник
На избавленье города святого.

И восклицал взволнованный народ:
«Мы все согласны на святое дело,
Пускай же Бог до цели доведёт
Баронов, что в поход собрались смело».

Тогда поднялся страшный шум и крик,
А всем казалось, что земля стонала,
Народный плач был истинно велик,
И слёз в то время пролилось не мало.

Все так хотели Веру уберечь
От осмеянья делом или словом,
Теперь же дож свою промолвит речь,
О чём, мы из главы узнаем новой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

РЕЧЬ ДОЖА В ХРАМЕ.

В миг как закончен шум со всех сторон
И тихо улеглась вся жалость люда
Великий дож восходит на амвон[48],
Сказав народу: «Говорить я буду.

Сеньоры, вы поймите, это честь,
Что оказал Господь державе нашей,
Ведь государств так много в мире есть,
Венеция же всех милей и краше.

Бароны те, что мудростью полны
Избрали нас, а не другие страны,
Вот, перед Вами Франции сыны,
Что к милости взывают неустанно.

Давайте же то дело совершим,
Что так угодно и приятно Богу,
И славный город Иерусалим
Освободить войска из плена смогут».

Вот так сказал слова великий дож,
Красы речей не передать словами
И лучше ты вовеки не найдёшь,
Посланники в том убедились сами.

А дож из церкви отослал послов,
Сказал им во дворец явиться снова,
Пускай ответ для них уже готов,
Ещё совет сказать захочет слово.

Послов оставим мы на этот раз,
Они к утру обязаны явится,
Пусть о великих грамотах рассказ
Начнёт поэмы новую страницу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

НОВЫЙ СОВЕТ И РЕЧЬ ДОЖА.

Они явились снова в ранний час
И ждал их дож, а также весь совет
Дож произнёс: «Я ожидаю Вас
И я готов последний дать ответ.

Согласны мы Вам предоставить флот
Для перевоза по морским волнам,
В страну, где Вера, как цветок цветёт
И где построен Богу светлый Храм.

Но перед тем мы объяснить должны
Что рыцари, кто Верой окрылён,
Как верные Господние сыны
Поход направят прямо в Вавилон[49].

Я говорю о том, не просто так,
Совет даю, как лучше поступать,
Поймите, что скорее дрогнет враг,
Когда увидит у столицы рать.

Так турок уничтожим мы скорей,
Чем, нападая из другой страны,
И забоится в тот же час злодей
Тех рыцарей, что Верою сильны.

Теперь же я хочу сказать о том,
Что мы за море переправим всех,
Кто сам решил покинуть отчий дом,
Храня Надежду на войны успех.

Так вот, скажу, сейчас Великий пост[50],
Исполнить все условья вы должны,
Я точно знаю, что поход не прост,
Но справятся все храбрые сыны.

Так, через год от Иоанна дня[51],
Вы сможете отправиться в свой путь,
Надежду в светлых душах сохраняя,
А также Веру и Любви чуть-чуть.

Должны вы быть в Венеции тогда,
А корабли мы подготовим в срок,
Пускай не гаснет Ваших дней звезда
И будет к Вам всевышний не жесток».

Слова такие дож им произнёс,
Посланники же слушали его,
От радости не сдерживая слёз,
Почти не веря в это волшебство.

Но есть одна формальность до сих пор,
Венецианцы чтили так закон,
Теперь же поведём мы разговор
Как грамот текст печатью был скреплён.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.

СКРЕПЛЕНИЕ ТЕКСТА ГРАМОТ.

Когда же текст написан был
Их дожу для печатей принесли,
О том давно обычай говорил,
Который соблюдали короли.

А во дворец, где был великий дож
И заседал огромнейший совет[52]
Вносили текст, что с договором схож,
Которого дороже в мире нет.

И дож покорно грамоты вручил
Посланцам тем, что ждут уже давно,
Покорнейше колени преклонив,
Так всем советом было решено.

Потом же на писании святом[53]
Поклялся дож исполнить договор
И тем посланцам, кто покинул дом,
Вручили тексты грамоты с этих пор.

Посланцы же поклялись соблюдать
Условия, что в грамотах даны
И за сеньоров поклялись опять
Те Франции достойные сыны.

Пролито было здесь немало слёз
От жалости, известной нам подчас,
Но знаю я, что только лишь всерьёз
Пролились слёзы горькие из глаз.

С Венецией простимся мы пока,
Ведь договор не заключён опять
Святейшего понтифика рука
Должна то соглашенье утверждать.

Отправлены посланцы в гордый Рим,
И время есть свободное у нас,
Теперь, читатель, просто поглядим
Кто был святым понтификом в тот час.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ИНОКЕНТИЙ III[54].

Теперь же папа Иннокентий Третий,
Лотарио Конти в миру людском,
Пускай его звезда всё время светит
И освещает церкви славный дом.

Он путь прошёл извилистый и строгий,
Судьба была сюрпризами щедра,
Но он усердно шёл своей дорогой,
Заняв престол Апостола Петра[55].

Как много сделал он во имя Бога
Для прославленья церкви в трудный час,
Пускай молва его не судит строго,
Я о делах его начну рассказ.

Он возродил величие и силу,
Что потерял тогда Святой престол,
Ему всегда судьба благоволила
И свой самый верный путь нашёл.

Италия главу склонить сумела
Пред тем, кого избрал Всесильный Бог,
Кто призван Богом на святое дело
И Веру навсегда в душе сберёг[56].

В Германии все силы отнимала
Вражда двух самых славных королей,
Филиппа Рим поддержит для начала,
Но вот Оттон окажется мудрей[57].

Был папа миротворцем несомненно
И прекратил кровопролитный бой[58],
Он был хранитель мира во вселенной
И вмиг сумел решить вопрос любой.

Был папа тот блюстителем морали,
Филиппа наказав за скверный блуд[59],
А те, кого посланцами избрали
Ему бумаги скоро принесут.

А как же утвердит те договоры
Понтифик, в ком Любовь к Христу жива,
О том, читатель, мы узнаем скоро,
Пусть всё расскажет новая глава.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.

УТВЕРЖДЕНИЕ ДОГОВОРА.

Теперь подробно рассказать мне надо
Как папа договор тот утвердил,
Он смог увидеть с одно лишь взгляда
Проблему в нём для наших славных сил.

Он, как любой политик видел много,
Не мог он отклонить тот договор,
За море очень долгая дорога,
С Венецией же путь тот будет скор.

Послание отправил папа скоро,
В котором дожа сам благодарил
За славный и чудесный флот, который
Прославится отправкой наших сил[60].

Одновременно обратился снова
Он к духовенству двух великих стран,
Чтобы они сумели стать основой
Того похода, что Всевышним дан[61].

Он утвердил все пункты договора,
Но с оговоркой маленькой одной:
«Когда в поход отправитесь вы скоро,
Не бейтесь с Христианскою страной».[62]

Пойми, читатель, так уж было надо,
Он знал, как лжив венецианский дож,
Он шёл в поход лишь только для награды
И был всегда с предателями схож.

Он знал давно от славного легата,
Который был в Венеции в тот час,
Что в душах дожа и семейств богатых
Священной Веры свет давно угас.

Но папа утвердил своей рукою
Тот договор, что прежде заключён,
Теперь, читатель, от тебя не скрою,
Он стал законом для его сторон.

Читатель, нам теперь вернуться надо
К послам, что покидают славный град,
Венецию окинем милым взглядом
И вместе с ними двинемся назад.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

ОТЪЕЗД ПОСЛОВ ИЗ ВЕНЕЦИИ.

Об утвержденье папой договора
Послы узнали через пару дней,
В обратный путь они собрались скоро,
И оседлали вмиг своих коней.

Но прежде чем отправиться в дорогу
Заняли денег у купцов быстрей,
Отдав их дожу, этих средств немного,
Но хватит на постройку кораблей[63].

Теперь, пора с Венецией простится,
Посланников опять дорога ждёт
И кони полетели, словно птицы,
Что начали волнительный полёт.

Но прежде чем домой вернуться смогут
Посланцы, славной Франции сыны,
Их ждёт довольно долгая дорога
И с ними мы пройти её должны.

Их ждут в пути взволнованные встречи,
Рассказы те, что сердце бередят,
Они умчались, путь ещё далече,
Теперь на славный город бросим взгляд.

Я расскажу о городе далёком,
С которым мог поспорить лишь Милан,
Пускай сегодня унесут нас строки
В Пьяченцу, милый град, что Богом дан.

Там суждено посланцам разлучится,
У них, отныне, разные пути,
Пускай расскажет новая страница
О городе, что был рождён цвести.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.

ПЬЯЧЕНЦА.

Теперь Пьяченца, тот цветок чудесный,
Его краса, как роза расцвела,
Пускай о нем слагают вечно песни
И будет жизнь прекрасна и светла.

Родился город в старине далёкой,
Не раз страдал от вражеских племён,
Но только оживал он раньше срока,
Как Феникс был из пепла возрождён[64].

За век свой город поведал так много
Богатства, славы, подлости и зла,
Через него всегда вела дорога,
Что из Европы к Римини привела[65].

Владел Епископ городом сначала,
Но только этой власти был предел,
Сменил тот град правителей не мало,
Но только честь свою хранить умел[66].

А город этот знал вражду и ссоры,
Но всё равно судьба его светла,
И в Лигу городов вступил он скоро,
Что Фридриха поддерживать могла[67].

Такая вот судьба святого града,
Куда послы сейчас держали путь,
А мне сейчас же к ним вернуться надо
И рассказать об их делах чуть-чуть.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ.

РАССТАВАНИЕ ПОСЛОВ.

Итак, послы в Пьяченцу прискакали,
Теперь же их расходятся пути,
Они прощались, полные печали,
Что вместе до конца им не дойти.

Наверно, так сама судьба решила,
Что разойтись друзьям пришла пора,
Но их навек связала дружбы сила,
Которая была как мир стара.

Как не прискорбно, расставаться надо,
В том их судьба и вечный их удел,
Но дружба будет высшею наградой
Тем, кто в душе сберечь её хотел.

Итак, пути расходятся некстати,
Быть может, так Всевышним суждено,
Осталась только теплота объятий
И верной дружбы крепкое вино.

Теперь Виллардуэн домой поскачет,
Барон Алан Макеро вместе с ним,
Ведь он не может поступить иначе,
Во Франции он так необходим.

Другие же до Генуи и Пизы
Сегодня отправляются в поход[68],
Посланцев этих будет путь не близок
Причём в том посольстве неудача ждёт.

Пойдём с Виллардуэном на рассвете,
Читатель, я поведаю сперва,
О том, кого же он в дороге встретит,
Пусть в том поможет новая глава.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

ВСТРЕЧА В ПУТИ.

Две лошади во весь опор,
Уносят Маршала отсюда,
А с ним Макеро быстр и скор,
Теперь я с ними вместе буду.

Итак, Монсенис[69] пройден был,
Пора с Италией проститься,
Порою, не хватает сил,
Но кони мчатся, словно птицы.

Уж скоро славнейший Лион
И родина, что всех дороже,
Нелёгкий путь уже пройдён,
Пускай послам Господь поможет.

Но, что же это, там вдали
Им всадники навстречу скачут,
Узнать посланцы их смогли,
Быть просто не могло иначе.

То славный рыцарь де Бриенн,
А вместе с ним его вассалы,
Им не дойти до вражьих стен,
Но нужно выстрадать не мало.

Остановились два посла,
И с ними люди де Бриенна,
О чём же речь у них была
Я расскажу Вам постепенно.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

РАЗГОВОР.

Сказал Виллардуэн тогда:
«Привет Вам, славные бароны,
Вы путь свой держите куда?
Ответьте нам определённо».

И де Бриенн сказал ему:
«Как вижу, Вы меня узнали,
Я еду поразить ту тьму,
Из-за которой дом в печали.

Со мной Готье де Монбельяр,
Робер де Жуанвиль чудесный,
Конфлан, их дружба – высший дар,
Об этом я скажу Вам честно.

Сейчас лихие времена
Для рода моего святого,
Моя рука сразить должна,
Врагов, о том я дал уж слово.

Теперь же, маршал, мне позволь
Поведать горестей причину,
В походе я сыграю роль,
Но род свой в бедах не покину».

Такие он сказал слова
Посланникам, что были рядом
И речь, что в памяти жива
Мне Вам сейчас поведать надо.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

РЕЧЬ ДЕ БРИЕННА.

Так де Бриенн продолжил речь:
«Готов я пострадать не мало,
Обязан землю я сберечь,
Что родина супруги стала[70].

Итак, узнайте, тесть мой был
Король Сицилии могучей[71]
Но, даже яркий блеск светил
Порою, заслоняют тучи.

Так вот, избрание на трон,
Что было решено собором,
Оспорил враг, призрев закон
И битву начинает скоро[72].

Ему в тот раз не повезло,
Ему мешали Божьи силы,
Но всё равно он сеял зло,
Стране, что мне жена дарила.

Была захвачена тогда
Италия, познав печали
И папа с паствой без труда
Врага земель короновали[73].

Но Бог опять помочь сумел
И был повержен враг жестокий,
Имел он много важных дел
На Родине своей далёкой[74].

И добрый папа Целестин
На тестя водрузил корону,
Вот с этих пор он был один
Сицилии король законный[75].

Но вот беда стучится в дом
И умер тесть, а враг кровавый
Решил возобновить тайком
Войну за славную державу.

Он будет коронован вновь,
И присягнут ему все люди
А тот, кто руки пачкал в кровь
Теперь спокойно править будет[76].

Но только славный час пришёл,
И умер хитрый враг державы,
И сын восходит на престол,
Но не добьётся высшей славы[77].

Теперь пришёл и мой черёд
Добыть жены страну родную,
Я знаю точно, враг падёт,
В бою ничем я не рискую».

Вот Вам, читатели, рассказ
Готье, барона де Бриенна,
А что произойдёт сейчас
Узнать должны вы постепенно.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

КОНЕЦ ВСТРЕЧИ.

А напоследок, де Бриенн сказал:
«Поверьте, маршал, мы уже в дороге,
И в наш поход, достойный всех похвал
Мы все пойдём, задержимся немного.

Готовы будем мы идти в поход,
Когда войска собраться смогут снова
И Вера в сердце вечно не умрёт,
Как будто жизни вечная основа».

Сказал так добрый рыцарь без стыда,
Виллардуэн же это всё услышал,
Поверь, из них никто не знал тогда,
Случится всё не так по воле свыше.

Как Бог захочет, так произойдёт,
Судьбы своей мы изменить не сможем,
Нам нужно только двигаться вперёд
И лишь душа свой верный путь проложит.

Не знал никто из рыцарей тогда,
Что не дано мечте осуществится,
Погаснет сразу ярких дней звезда,
Погибнут все в бою, или в темнице.

А мы ж с Виллардуэном в долгий путь
Отправимся, на встречу боли новой,
Судьбы своей нельзя нам обмануть
И скоро в этом убедимся снова.

Читатель, мы ж с тобою поспешим
В дорогу, что начертана нам Богом,
Навстречу приключениям другим
Мы движемся, лишь подожди немного.

[1]  Послом графа Тибо были Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампанський.
[2] Вторым послом Тибо был Милон ле Бребан.
[3] Послами графа Бодуэна был Конон Бетюнский
[4] Вторым посланцем Бодуэна называют Алана Макеро. Хотя о нём нигде больше не упоминается.
[5] Послом графа Луи был Жан Фризский.
[6] Феодальные серьоры XII—XIII вв. по большей части были неграмотны и не всегда могли начертать даже свое имя; в официальных актах подпись скреплялась восковой печатью. С начала XII в. вместо восковой печати стали сплошь и рядом прикреплять к грамотам металлическую (позолоченную или оловянную) буллу: она соединялась с пергаментом шнурком, или «язычком», вырезанным из самого пергамента (такой «язычок» назывался «хвостом»). Верительные грамоты баронов, скрепленные подобным образом, именовались «висячими грамотами» (chartes pendans) — о них-то и идет речь у Виллардуэна.
[7] Согласно хронике «Константинопольское опустошение», Венецию им посоветовал выбрать для переговоров о предоставлении флота папа Иннокентий III. По рассказу же Робера де Клари, послы сперва отправились в Геную и Пизу, что, вероятнее всего, соответствует действительности (см. ниже, § 32). Аноним Гальберштадтский, немецкий хронист, считает, что послов сопровождал в Венецию Бонифаций Монферратский, однако сведения этого хрониста приобретают достоверность лишь с повествования о событиях после 15 августа 1202 г., когда он вместе с епископом Конрадом фон Крозиг сам прибыл в Венецию; сообщения его о более ранних фактах сомнительны.
[8] Название Венеции связано с племенем венетов, по имени которого область получила у римлян обозначение Венеция (лат. Venetia). В III веке до н. э. область венетов была захвачена римлянами, которые основали колонию Аквилея в качестве своего опорного пункта.
[9] Согласно легенде, Венеция была основана 25 марта в 421 году н. э. в день Благовещения Девы Марии, жителями области, спасающимися от готов на пустынных островах болотистого побережья. Эта легенда основана на документе, согласно которому три консула из Падуи основали факторию на островах Риальто
[10] В 452 году Гунны Аттилы вторглись в провинцию Венеция. В то время она состояла из 50 городов, первым из которых был прибрежный город Аквилея. Аттила разрушил Аквилею, многие жители которой бежали и поселились на островах, находившихся в лагуне[
[11] В 525 году префект короля остготов Теодориха, Кассиодор, писал жителям Венеции: «Ибо живёте вы подобно птицам морским, дома ваши рассредоточены, словно Киклады, по водной глади»[
[12] По венецианской легенде, первый дож был избран в 697 году, когда патриарх Градо в Ираклее предложил жителям Венеции выбрать единого правителя вместо двенадцати представителей. Выбор жителей пал на Паолуччо Анафесто, который заключил договор с правителем Ломбардии Лиутпрандом.
[13] Первый раз Венеция приняла участие в Крестовом походе в 1099 году (Первый крестовый поход). Венециано-далматинский флот из 200 кораблей[79] возглавил Джованни, сын дожа Витале Микьеле. В этом походе произошло первое крупное столкновение Венеции с Пизой. В 1099 году, возле острова Родос 30 венецианских галер столкнулись с 50 пизанскими и потопили 28 из них. За участие в крестовом походе Венеция получила в каждом захваченном крестоносцами городе торговую площадь и освобождение от налогов. Если город был взят с участием венецианских войск, то Венеция получала ещё и треть захваченного
[14] Энрико Дандоло (итал. Enrico Dandolo, 1107 или 1108 — май 1205) — 41-й венецианский дож.
[15] Ко времени Крестового похода ему было больше 90 лет!!!!!
[16] Первую значительную роль в истории Дандоло сыграл в 1171—1172 годах, когда правительство Византийской империи схватило и бросило в тюрьмы тысячи венецианцев.
[17] Венецианская республика готовила карательную экспедицию, однако из-за угрозы чумы она не состоялась
[18] Вести переговоры в Константинополь поехали два посла, одним из которых был Дандоло.
[19] Известно, что Дандоло ослеп до того, как стал дожем. Есть две версии: первая говорит о том, что его ослепили византийцы во время посольской миссии в 1171 году, другая — что слепота явилась следствием удара по голове, полученного между 1176 и 1192 годом.
[20] В 1192 году Энрико Дандоло становится дожем.
[21] Послы прибыли в Венеция в первую неделю Великого Поста, то есть между 4 и 11 февраля.
[22] То есть самыми знатными среди некоронованных особ: корону носили только короли и императоры, а герцоги, графы и бароны в начале XIII в. ее не имели.
[23] То есть верить в то, что условия, на которые согласятся послы, будут твердо выполнены сеньорами, от имени которых они действуют.
[24] Речь идет о «Синьории» — Малом, или частном, совете при доже, состоявшем из шести человек.
[25] Синьория — Малый Совет, состоящий из дожа, шести его советников и трех глав вытей судебной комиссии — Совета сорока (Кварантии).
[26] Синьория готовила проекты решений для высших венецианских ассамблей — Большого Совета п Сената и обладала рядом функций исполнительной власти.
[27] Посланцы вошли в древнейшее здание дворца дожей было возведено в VIII в. на том же самом месте, где стоит нынешний дворец, с тех пор подвергшийся пятикратным перестройкам.
[28] Имеется в виду Заморская земля, Terre d'outre-mer — общее обозначение стран Востока у Латинских (западноевропейских) хронистов. При этом для отдельных регионов применялись уточненные названия: «святой Заморской землей» (Sainte Terre d'outre-mer) назывались Сирия и Палестина, а Египет и Малая Азия — «Вавилонией».
[29] В некоторых источник указывается, что посланцы хотели «получить флот» у Венеции.
[30] Совет десяти – организация, следившая за политической ситуацией в Венеции.
[31] Совет десяти был создан для контроля над дожем. Члены его избирались Большим советом, причём было запрещено избирать в Совет двух и более членов одной семьи.
[32] Юиссье — транспортные или грузовые парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мостику, через дверцы в кормовой части корпуса корабля (дверцы назывались huis, отсюда — название этих судов) можно было вводить коней прямо с причала или, напротив, выводить на берег.
[33] По некоторым данным дож предоставил корабли для перевода 4500 коней и девять тысяч оруженосцев.
[34] Нефы — крупные, тяжеловесные, вместительные суда круглой формы, с несколькими мачтами и большими парусами, крепившимися с помощью громадных рей («антенн»). Для повышения устойчивости нефа на плаву в носовой и кормовой частях сооружались деревянные башни («крепости», или «замки», — «шато»). Нефы двигались медленно и отличались слабой маневренностью, неповоротливостью, управление ими требовало большого умения и опыта.
[35] Дож предоставил корабли для перевозки для перевоза 4500 рыцарей и двадцати тысяч пеших ратников.
[36] Чарка — денежная единица, равная (в XIV в.) приблизительно стоимости 234 г серебра. Сравнение подлинного текста договора Венеции и крестоносцев (с сообщениями Жоффруа де Виллардуэна и Робера де Клари показывает, что маршал Шампанский гораздо более точен в передаче условий договора. Несовпадения с документальным текстом, встречающиеся в повествовании Виллардуэна, сводятся к следующему. В соответствии с договором Венеция обязывалась обеспечивать крестоносцев провизией в течение одного года, по сведениям же хрониста — девяти месяцев. Сумма платы за фрахт составляла, по договору, 85 тыс. марок, а Виллардуэн называет 94 тыс. марок. Хронист ничего не говорит о времени, определенном для оплаты фрахта, в тексте же документа ясно установлены четыре срока: первый взнос следовало уплатить к августовским календам (1 августа) 1201 г., второй — к празднику Всех Святых (1 ноября) 1201 г., третий — к 2 февраля 1202 г., четвертый — в течение апреля 1202 г. С другой стороны, договор умалчивает о таксе уплаты за перевоз одного человека и одного коня, Виллардуэн же называет ее конкретные цифры: четыре марки за коня и две за человека. В целом цена, назначенная Венецией, равнялась годовому доходу английского и французского королевства. Ясно, что, заключая договор, венецианцы отдавали себе отчет в невыполнимости его условий для крестоносцев.
[37] Галеры — длинные легкие гребные корабли (наподобие античных галер), оснащенные вместе с тем и парусами, которые, однако, имели в данном случае второстепенное значение. Отличались большой подвижностью и маневренностью. Дож Дондоло предоставил для похода пятьдесят галер.
[38] Большой Совет (итал. Maggior Consiglio), который состоял из 576 человек и стал избирать дожа, главных чиновников и представителей сестьере (районов Венеции).
[39] В те времена Великий совет состоял из 576 человек.
[40] Имеется в виду Собор Святого Марка в Венеции.
[41] Базилика была построена для размещения мощей апостола Марка, которые 31 января 829 года были привезены из Александрии в Венецию. Мощи были привезены венецианскими купцами Буоно и Рустико, которые в 828 году, прибыв в Александрию, узнали, что мусульмане начали разрушение христианских храмов для возведения мечетей. Поскольку предание связывает проповедь христианства в городах Венецианской лагуны с апостолом Марком[1], то купцы решили спасти мощи святого от осквернения и привести их в свой город.
[42] Базилика была повреждена пожаром, возникшем в 976 году в ходе дворцового переворота, когда дож Пьетро Кандиано был смещён дожем Пьетро Орсеоло. Пожар, начавшийся во Дворце дожей, перекинулся на северо-западную часть собора и нанёс ему серьёзные повреждения. К концу X века базилика была восстановлена, но исследователи считают, что эта была реставрация здания, а не новое строительство. Строительство современной базилики было начато в 1063 году при доже Доменико Контарини.
[43] Решения, принятые и одобренные Синьорией, Советом сорока, Прегадами и Великим советом, в последней инстанции должны были утверждаться народным собранием, но это уже была чистая формальность.
[44] По некоторым данным Жоффруа Вилландуэн возглавлял посольство.
[45] Здесь имеется в виду Иерусалим.
[46] октябре 1187 г. Иерусалим, являвшийся столицей государства крестоносцев, основанного в июле 1099 г., в результате Первого крестового похода был завоеван египетским султаном Салахом-ад-Дином. Вслед за ним под власть мусульман попала и большая часть Латино-Иерусалимского королевства.
[47] Имеется в видя Святая земля - Палестина, где, по евангельским преданиям, родился, жил, проповедовал, умер и воскрес Иисус Христос.
[48] В соборе св. Марка — два амвона, сохранившиеся и поныне. Поднимаются на них по множеству ступеней. Правый, восьмиугольной формы, поддерживают 15 высоких колонн, он двухъярусной конструкции. Левый, такого же вида, покоится на девяти мраморных столпах. Видимо, сюда и взошел дож, чтобы обратиться к собравшимся под сводами храма.
[49] Имеется в виду Каир, на Западе называвшийся тогда Вавилоном.
[50] В 1201 г. Великий пост приходился на время с 14 февраля по 21 марта.
[51] 24 июня 1201 г. То есть бароны и прочие крестоносцы должны были начать собираться в Венеции с 24 июня 1201 г.и оставаться там до 24 июня 1202 г.
[52] Грамоты были подписаны и скреплены печатями во время заседания Большого и Малого Совета.
[53] Существует различное понимание выражения хрониста «jura sor sainz a bone foi». Некоторые историки переводят это выражение в смысле «поклялся на Евангелии», что, кстати, соответствует тексту самого договора. Другая часть исследователей отдает предпочтение переводу «поклялся на святых мощах» — это была общепринятая в те времена особо торжественная клятва. В данном случае, по-видимому, первьгй вариант ближе к истине.
[54] Иннокентий III (Innocentius) (1160 или 1161-1216), римский папа с 1198. Боролся за верховенство пап над светской властью; заставил английского короля и некоторых других монархов признать себя его вассалами. Инициатор 4-го крестового похода и похода против альбигойцев.
[55] Лотарио происходил из рода графов Сеньи и приходился племянником папе Клименту III. Он получил начальное образование в Риме, изучал богословие в Париже и юриспруденцию в Болонье, став одним из самых известных знатоков теологии и права своего времени. Вскоре после смерти Александра III Лотарио вернулся в Рим, занимая при последующих папах различные духовные посты. Григорий VIII сделал его поддьяконом, а Климент III - кардинал-дьяконом. Во время понтификата Целестина III из рода Орсини, злейших врагов Сеньи, кардинал Лотарио находился в изгнании. Он жил в Ананьи, занимаясь размышлениями и литературным творчеством. Тем не менее, перед смертью Целестин убедил кардиналов избрать новым папой именно 37-летнего Лотарио. Без видимого желания тот принял тиару и взял имя Иннокентий III.
[56] Воспользовавшись ослаблением императорской власти после смерти Генриха VI, Иннокентий начал энергично восстанавливать папское могущество. Префект Рима, правивший городом от имени императора, и сенатор, отстаивавший права горожан, поклялись папе в преданности. Восстановив папский суверенитет над Римом, Иннокентий начал приводить к повиновению окрестные области - Романью, Анкону, Сполето, Ассизи и Сору. Вскоре к Иннокентию обратилась за помощью Констанция, вдова Генриха VI, неспособная отстоять сицилийский трон для малолетнего Фридриха II. Иннокентий потребовал от нее подтвердить папский сюзеренитет над Сицилией и отказаться от привилегий, данных Адрианом IV норманнам. В середине ноября 1198 г. Иннокентий издал буллу, в которой Фридрих был торжественно провозглашен королем. Прежде чем булла достигла Сицилии, Констанция умерла, назначив Иннокентия опекуном Фридриха. Даже враги папства признают, что на протяжении девяти лет Иннокентий бескорыстно помогал молодому королю, умело и добросовестно управляя Сицилией. В 1209 г. он побудил Фридриха жениться на Констанции, вдове Имре Венгерского.
[57] Состояние дел в Германии также было благоприятным для папы. Две противоборствующих партии, гвельфы и гибеллины, избрали двух разных королей. Иннокентий послал епископа Сутри к одному из кандидатов, Филиппу Швабскому, с предложением поддержки в обмен на территориальные уступки в Тоскане и освобождение из тюрьмы Сибиллы Сицилийской. Филипп ответил уклончиво, и Иннокентий отказался признавать его избрание. Тогда же к папе обратился второй кандидат, Оттон IV. Но, прежде чем папа сделал свой выбор, претенденты начали решать спор силой оружия. Наконец, 3 июля 1201 г. папский легат кардинал Гвидо Палестринский в Кёльнском соборе торжественно объявил о том, что папа признал Оттона королем и пригрозил отлучением от церкви тем, кто не подчинится выбору.
[58] Одновременно с германской проблемой Иннокентий урегулировал вопросы во Франции и Англии. В январе 1198 г. легат Пьетро Капуанский под угрозой отлучения от церкви вынудил Иоанна Безземельного и Филиппа Августа подписать пятилетнее перемирие.
[59] В 1199 г. Иннокентий наложил на всю Францию девятимесячный интердикт за то, что Филипп Август бросил законную жену Ингеборгу ради любовницы Агнессы.
[60] Эпистолярий Иннокентия III свидетельствует, что вслед за утверждением договорных грамот папа направил послание венецианскому духовенству, в котором выразил удовлетворение тем, что его «возлюбленные чада, дож Энрико и народ венецианский, решили оказать Святой земле столь могущественную подмогу».
[61] Делая вид, будто все идет сообразно его собственным намерениям и как бы во исполнение его воли, Иннокентий III, кроме того, обратился к духовенству Англии и Франции с увещеванием, чтобы там тщательно проследили за своевременностью отправления рыцарей в поход.
[62] Утверждая договор, Иннокентий обставил свое согласие на совершенную сделку существенной оговоркой: «да не поднимут пилигримы оружия против христиан».
[63] Для уплаты аванса деньги были взяты взаймы у богатых венецианских купцов и финансистов, включая, быть может, самих членов Великого совета.
[64] Город был основан римлянами в 218 г до н. э. и уже через одиннадцать лет выдержал осаду карфагенского военачальника Гасдрубала. Ещё через семь лет Плацентию разорили галлы.
[65] В 187 г до н. э. город был соединена с Римини Эмилиевой дорогой, что превратило Плацентию в значительный пункт на пути из Рима в Северную Европу и стало залогом её экономического благосостояния на тысячелетие вперёд.
[66] С 997 по 1035 гг. во главе Пьяченцы стоял епископ, потом город переходил от одного знатного рода к другому.
[67] С 7 апреля 1167 года горожане вступили в Ломбардскую лигу городов, которые поддерживали Фридриха Барбароссу в его противостоянии с папством.
[68] Послы отправились туда в расчете на то, что Пиза и Генуя, где еще раньше, по указанию Иннокентия III, была развернута проповедь крестового похода, окажут содействие крестоносцам. Однако, будучи соперниками Венеции в Средиземноморье, Генуя и Пиза отказались принять участие в крестовом походе.
[69] Монсенис — Сенис, высокая гора (3 тыс. м над уровнем моря) в Альпах, через которую в средние века проходила дорога от Турина до Лиона.
[70] Готье де Бриенн был женат на дочери Танкреда ди Личче.
[71] Танкред ди Личче (умер 20 февраля 1194 года) — четвёртый король (с января 1190 года) Сицилийского королевства из династии Отвилей. Не имея законных прав на престол, сумел занять трон после смерти бездетного Вильгельма II Доброго и в течение последующих четырёх лет успешно противостоял законному наследнику Отвилей императору Генриху VI.
[72] Избрание Танкреда королем Сицилии в обход очевидных династических прав Констанции и ее мужа Генриха Гогенштауфена было оспорено последним. Генрих, сумевший после 1186 года добиться значительных успехов в Северной Италии, готовил вторжение на территорию Сицилийского королевства в 1190 году. Но смерть в Третьем крестовом походе Фридриха Барбароссы, неурядицы в Германии, сопровождавшие восхождение на германский престол Генриха, лишили последнего возможности предпринять вторжение на юг Италии. Посланная им армия под командованием Генриха Калденского не достигла успеха и покинула пределы Сицилийского королевства в ноябре 1190 года
[73] Разрешив проблемы в Германии, Генрих VI через еще не засыпанные снегом альпийские перевалы вторгся в Италию в январе 1191 года. Ломбардские города и Пиза поддержали Генриха, и он беспрепятственно достиг Рима в апреле 1191 года. Папа Климент III, признавший королем Сицилии Танкреда, умер, а его преемник Целестин III, который, как показали последующие события, также держал сторону Танкреда, не имел сил противостоять германской армии. 15 апреля 1191 года Генрих VI и Констанция были коронованы новым папой.
[74] 29 апреля 1191 года император, невзирая на протест папы, вторгся со своей армией в Южную Италию. Из-за дезертирства большинства баронов, лишь годом ранее восставших против короля и усмиренных с большим трудом, Танкред не смог собрать против императора равную по силам армию. Сторону Танкреда держали крупные торговые города Кампании и Апулии, которым Танкред даровал новые привилегии, Калабрия и Апулия, где находились ленные владения самого короля и его шурина Ришара Ачерра. Монастырь Монте-Кассино, города Аверса, Капуя и Теано без боя открыли ворота Генриху. Жители Салерно, не дожидаясь приближения Генриха, письменно заверили императора в своей лояльности и пригласили Констанцию провести лето в их городе.Стремительное наступление Генриха остановилось у стен Неаполя. Обороной города руководил Ришар Ачерра, а после его ранения салернский архиепископ Никола д'Аджелло. С моря Неаполь защищал сицилийский под командованием адмирала Маргарита из Бриндизи. Из-за удачных действий последнего Генрих VI и пизанский флот так и не смог полностью блокировать город. Вскоре в германской армии началась эпидемия, и 24 августа 1191 года Генрих VI снял осаду с Неаполя и вскоре вернулся в Германию. Покидая Южную Италию, Генрих VI разместил гарнизоны в захваченных ранее городах, а императрица Констанция осталась в Салерно, своим присутствием поддерживая претензии на корону Сицилии. При известии об отступлении Генриха VI жители Салерно перешли на сторону Танкреда, захватили Констанцию в плен и покушались убить её. Находившийся в Салерно племянник Танкреда сумел спасти Констанцию от расправы и переправить её под стражей в Мессину.Результаты военных действий 1191 года оказались удачными для Танкреда. Генрих VI был вынужден отступить в Германию, где в течение последующих двух лет (1192—1193) был занят борьбой с Вельфами. Констанция, принесшая права на Сицилию в приданое Генриху, находилась в плену у Танкреда, а, поскольку детей у неё не было, возможная смерть императрицы или её отказ от династических прав могли навсегда освободить Сицилию от претензий Гогенштауфенов. В руках у сторонников Генриха осталась лишь северная Кампания и Абруцци. Весной 1192 года Танкред сумел подчинить себе Абруцци, сведя к минимуму свои территориальные потери в ходе конфликта.
[75] В июне 1192 года Танкред и папские легаты встретились в Гравине и подписали соглашение. Папа Целестин III, подобно своему предшественнику Клименту III, признал Танкреда королем Сицилии. Инвеститура от папы, сюзерена Сицилийского королевства, имела важное значение для Танкреда, чьи права на престол до этого момента были более чем спорными. В обмен на признание папой своего королевского сана, Танкред был вынужден отказаться от принадлежавших Отвилям со времен Рожера I легатских полномочий на Сицилии. Отныне папы могли направлять на Сицилию легатов без согласия короля, а утверждение новоизбранных сицилийских епископов становилось исключительной прерогативой папы. Отказ от легатских полномочий был большой потерей для короны, но в условиях борьбы с могущественным императором и нелояльности континентальных подданных поддержка папы имела гораздо большее значение. Фактически же преемники Танкреда, не имея более легатских полномочий, сохранили контроль над Церковью на Сицилии в течение двенадцатого-четырнадцатого столетий, что позволило им сохранять власть на острове даже в условиях неоднократных папских отлучений (от Церкви были последовательно отлучены Фридрих II, Манфред, Педро III Арагонский, Федериго II и его потомки вплоть до Федериго III). Ещё одним условием папской инвеституры стала передача Танкредом в руки папы императрицы Констанции. Возможно, Целестин III предполагал вести собственную дипломатическую игру с Генрихом VI, используя в качестве заложницы жену последнего. Но по дороге в Рим Констанция и сопровождавшие её кардиналы были встречены отрядом немецких рыцарей. Констанция попросила их о помощи, и, невзирая на протесты кардиналов, была увезена ими, после чего поспешно вернулась в Германию. Таким образом, Танкред лишился важной заложницы, с помощью которой могло стать возможным примирение с Генрихом VI
[76] Для закрепления трона за своими потомками Танкред в 1193 году короновал своего сына и наследника Рожера. Но 24 декабря 1193 года Рожер скончался. Смерть наследника стала ударом для короля. После долгой болезни Танкред скончался 20 февраля 1194 года в Палермо. Наследником Танкреда стал его второй сын — несовершеннолетний Вильгельм III под регентством вдовы короля Сибиллы Ачерра. Узнав о смерти Танкреда, Генрих VI возобновил войну против Сицилии и, практически не встречая сопротивления, завоевал королевство. Сибилла от имени своего сына отреклась от престола, и 25 декабря 1194 года Генрих VI был коронован в Палермо как король Сицилии. Таким образом, в течение года после смерти Танкреда его семья потеряла корону, а государство попало под власть его злейшего противника.
[77] Генрих VI скончался в сентябре 1197 г. После него правит сын ФРИДРИХ II, находясь под опекой матери. Когда в следующем году мать умерла, она вверила попечение над малолетним сыном папе Иннокентию III, при дворе которого он и был воспитан.