Клементьево

Жаркий день, а с ним печать,
Что кладбищенская проза,
Храм, его бы величать,
Сохраняя всем колхозом.
Резкий запах старины,
Проступает из развалин,
Стены принаклонены,
Неприступны, дух сакрален,
Проступает роспись стен
Неотбитой штукатурки,
Дух меня уводит в плен,
Сквозь алхимию мензурки.
Поменялся цвет души,
Свет июльского портала
Увлекал и тосковала
Песня белая в тиши.
Она пела о любви
Горней, бесконечно тонкой,
На глазные перепонки
Надавил высокий лик.
Кто вы? Глубже ухожу
В стену брошенного храма,
В сердце вброшенную драму
Тишиною освежу.
Проступает простота
Жития кирпичной кладки,
Воздух пряно-знойно-сладкий
Сквозь крапивные места.
Нервы приоголены,
Тлень бурьяно-лопушная,
Мир молчит, так много зная,
Между арками стены.

Что приходит? О, старик,
Сам всё знаешь - память боли
По разбитой колокольне
Сквозь страдание и крик
Превратилась в тишину
И печаль колонн могучих,
Кому хуже, кому лучше
В мире, что идёт ко дну?

Не достало долото
Ноздреватой штукатурки,
Кто-то шепчет о простом
Будто детство в переулке.
Там, где крест принаклонён,
Ветер купола развеял
Переводками уклеян,
Мир, что ложно был спасён.
К миру пьяных мужиков,
Рассуждающих о водке
По тропе, ведущей к лодке,
К рыбе, глубине садков.

Через вас, о, мужики,
Мир контрастен и сакрален,
Будто красками лубки,
Будто бабы у завалин.
Храм возвышен и развален
От божественной руки.

Прямо смотрит небосвод
Сквозь поэзию и прозу
Тех людей, которым слезы,
Будто мужикам живот.
И пускай моя слеза
Прозревает в мир высокий,
В тот, где назначают сроки,
Приглашают в горний зал.
Будет время, поклонюсь
Тверди горней и лучистой,
Там, где Бог и мир цветистый,
Возвышающая Русь!

Сшонэ 250711