Серебряный век

Давно я ищу поэтов таких,
Чтоб душу очистил серебряный стих.
Уставший, угасший, голодный и злой,
Холодный и грубый иду под звездой.

Я вижу, наш мир бездарнее стал,
Он громко смеется, он страшно устал.
Я вижу, стал мир безнадежнее наш:
Живем средь разбоя, насилья и краж.

Куда нам податься, куда нам идти,
Когда заколдованы наши пути?
Но вот я, свободный, угрюмый как вол,
В подвал преисподней устало сошел.

… Здравствуйте, Николай Степанович!
Здравствуйте, Клюев. Здравствуйте, Блок.
Здравствуйте вы, Сергей Александрович!
Что же лежите пьяным у ног
У Айседоры, у танцовщицы?
Здравствуйте, бражники и блудницы!

Льется вино, наполняя бокалы.
Дней слишком много, ночей слишком мало.

Дни чернее, чем темные очи,
Ночи прекрасны, белые ночи.

Завтра тьма казнит Гумилева,
Завтра сгноят Мандельштама за слово,
Завтра Цветаева крюк свой найдет,
И Маяковский в сердце пальнет!

Но льются стихи, как вино золотое,
Небо белеет, и пенится море.
Чтобы поэмы мрамором стали,
Поэты смеются и шутят устало.

Строчке поэта не должно бледнеть,
Если встречает надменную смерть.
Строчка поэта должна пламенеть,
Если увидит черную плеть.

Строчка должна защищать отчизну
И не должна дрожать перед жизнью…

Я долго искал поэтов таких,
Чтоб душу очистил серебряный стих,
И вот я поэтов славных нашел,
Когда в преисподнюю ночью сошел.

Я выводом длинный закончу свой стих,
В котором писал о годах золотых:

Лишь перед плетью
Дано дивно петь,
Лишь перед смертью
Дано прозвенеть.