Хорошее солнце

И все внезапно поглотил пожар.
В его растрепанные лозы
Взволнованные жертвенно бросались музы,
Словно слезы
Пылали крылышек хрупких узоры.
И мертвых деревьев корни
Отчаянно цеплялись
За разбитых планет осколки.
В зареве багровых пятнах,
За круглым окном мансарды
Гексаграммы дрожа распускались.

Пред ними рыцари благоговейно
Припадали на колено.
А на сутулой апатичной алее
Кто-то в старом пальто, вдыхая табачный дым,
Смотрел, и в силах не был он поверить,
Как на границе искаженья, из руин
Вздымает праздно свои башни замок.
Величественно, страстно гимн летит текуч и сладок,
Счастливого Царя прославляет.

Энергией безудержной наполнен ров,
Астральные рокочут вихри,
И сплошь щемящим чувством липким
Взывает мощь к тинктуре человека.
Который, как в глухой тюремной клетке,
Все стебли своей сути изгибая,
Пронзительно навзрыд кричал,
Заламывая руки клялся,
Что больше смерти он всегда боялся
Причиной боли быть других.
А за его спиной неспешно,
Эзотерическою брешью,
Зверь демонический прокрался,
Мгновенья роковые хищно размозжив.
Агатовых зрачков охват блистательно взорвался,
Вой человека, оборвавшись,
Резко стих.

Весь его страх, отравленным кинжалом острым,
Вспорол кипящий бурный воздух.
Сгущался едкий дым, и в раскаленные шрамы
Черные молнии свои ветви вшивали.
Из них прорвавшись волчья стая
Неистовой агонией терзала
Зыбкие широты печали.
Взметались всюду сожалений колких горсти,
Янтарь впечатлений мечтательно таял,
Эзолентою сантиментов стекая,
Обволакивал нежно ткани и кости.
Мириады радужных фонтанов щедро изливали
На них свои отголоски.

И в этой тлеющей пучине,
Почти совсем неразличимо,
Был слышен ветер.
Той самой улицы,
На которой человек даже не заметил,
Как рухнул тяжело навзничь, раскинув руки,
Потерянный и бледный.
Как выпали из кармана ключи, какие-то таблетки.
Но чувствовать не мог он больше своей муки,
Ему было хорошо.
И казалось,
Будто он на Тайной Вечере,
Радушным откровениям искренно внемлет
И истинно верует
В Спасителя глубокие речи.
Что в мудрость посвящен.

Легко и радостно он шел
На встречу крестным знамениям,
Через острые тернии,
Оставляя на них свою кровь.
И наконец, страданьем очистительным прощенный,
Был вознагражден
Наипрекраснейшим явленьем.
Перед дугой апсиды изощренной
К нему иконописный образ девы снизошел,
В торжественном свечении.

Была ли то его несчастная любовь,
Или же Святая София
Улыбкой состраданья милой
Сердечно даровала ему крылья.
И в розовых лучах бескрайне утопая,
Развеяв мягко каменные своды,
Под восхитительные ноты
Неф базилика плавно отплывает.
К совсем других эпох интригам,
К совсем иным чудесным тайнам.
Лекарством златым омывая
Единодушны локи- кольца.
На улице невзрачной дабы человек очнулся.
Преображено честным навсегда ступая,
Подобно мыслеформе, вдохновеньем обтекая,
Самозабвенно, сущностью горя, хранил
Хорошее Солнце.