Встречи с Пушкиным. Пьеса в 6 картинах с прологом

           КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

           (Рисунки автора)   

1. Пролог.
Автор читает вслух отрывок из своей книги «Мой Пушкин».
Окончив чтение, начинает размышлять о судьбе гения,
глядя на  портрет Пушкина кисти Кипренского. Вдруг
перед ней возникает Александр Сергеевич Пушкин.
Диалог автора с Пушкиным. Автор записывает все,
что ей рассказывает поэт.
Участники: Пушкин, автор.

2. Картина 1 – Пушкин в Берново.
Пушкин в гостях в поместье Берново. Беседа Пушкина
с Алексеем Вульфом и двумя девицами в парке. Сцена
в гостиной. Приготовление жжёнки.
Участники: Пушкин, Алексей Вульф, 2 девицы, гусары.

3. Картина 2 – Пушкин в Михайловском.
Пушкин в ссылке в Михайловском. Беседа с няней.
Сцена приезда Пущина. Застолье и беседа Пушкина
с Пущиным. Приезд отца Ионы. Разговор Пушкина,
няни, Ионы. Отъезд Ионы. Прощание с Пущиным.
Участники: Пушкин, Пущин, няня, отец Иона.

4. Картина 3 – Пушкин в Торжке.
Пушкин вместе со своим другом Соболевским сидят
в гостинице мадам Пожарской в Торжке и беседуют.
Мадам Пожарская подает им блюда и участвует в
их разговоре.
Участники: Пушкин, Соболевский, Мадам Пожарская.

5. Картина 4 – Поэт и Царь. 
Пушкин едет в карете с фельдъегерем из Михайловского
в Москву по вызову царя. Встреча по дороге с
Кюхельбекером. Разговор Пушкина с царем в Чудовом
дворце 8 сентября 1826 года.
Участники: Пушкин, Кюхельбекер, фельдъегерь, царь, Бенкендорф.

6. Картина 5 – Пушкин и цыгане.
Пушкин в Москве у цыган.  Посылает человека в трактир
за блинами. Приходят цыгане, танцуют и поют. Разговор
поэта и цыган.
Участники: Пушкин, трое цыган, цыганка Таня, человек.

7. Картина 6 – Пушкин в свете.
Бал у Воронцовых. Гости возбужденно обсуждают личную
жизнь Пушкина. Гости возбужденно обсуждают личную жизнь
Пушкина. Полетика предлагает Дантесу опорочить Пушкина
через его жену, Наталью Гончарову. Монолог Пушкина
перед дуэлью.
Участники: Пушкин, Дантес, Геккерн, Полетика.

8. Эпилог.
Заключительный диалог автора и Пушкина. Пушкин исчезает. Монолог автора.
Участники: Пушкин, автор.               


         ПРОЛОГ.
(Автор читает вслух отрывок из своей книги
«Мой Пушкин». Окончив чтение, начинает размышлять
о судьбе гения, глядя на его портрет.)

Автор: Каким ты был, любимец Феба?
Об этом знает только небо,
Да строки двух веков назад
Невнятно что-то говорят

О той, о пушкинской эпохе.
И собираем мы по крохе
Всё, что писал, что говорил,
Когда поэт живой творил.

(Внезапно перед автором возникает Пушкин)

Пушкин: Сегодня на века не сетуй:
Сам расскажу тебе об этом!
Автор: Вот наважденье! Сон иль быль?
Ужели? Александр Сергеич, ты ль?

Пушкин: Какие, право, тут игрушки?
Я, Александр Сергеич Пушкин!
Проездом нынче я в Твери.
Афишу видел на двери:

С каким-то Пушкиным тут встреча…
Не я ль потомками отмечен?
Проехать мимо я не мог,
И вот, мадам, у ваших ног!
 
Так вот, кто мне в ночи внимает,
Кто с полуслова понимает
Намёк, укор, бессвязну речь
О том, что лучше бы сберечь!

Автор: Своим дыханьем не дышу,
Когда о гении пишу!
С твоей пленительной строкой
Теряю я ночной покой!

От ней чудесный ток исходит,
Он грудь в волнение приводит
И будит мысль, уже мою,
Ту, что уже не утаю!

Пушкин: Да знаю всё: был сам поэт,
Что муки большей просто нет!
Познал восторг  и упоенье
Минуты чудной вдохновенья!

Но сам тогда я не успел
Сказать всего, что я хотел.
Да был, порой «не ко двору»,
Хоть знал, что «весь я не умру»:

Найдётся где-то, может быть,
Душа, где вечно буду жить!
Времён вертелся вечный круг,
А нынче остановлен вдруг…

Уйдя тогда в придел вселенский,
Не думал я, что образ женский
Заставит так легко меня
Вернуться из небытия!

Автор: Прости, что женского я рода,
Но так устроила природа!
Пушкин: То, видно, промысел был Божий!
Автор: Удивлена я, право, тоже!

Пушкин: Какой нежданный поворот!
Не позабыл меня народ!
Автор: О чём ты? В двадцать первом веке
Ты в каждом русском человеке.

Ведь Пушкин – это просто мы:
В морозном кружеве ль зимы
Или осеннею порой,
Когда листвы кружится рой,

Идёт  на ум, всегда, легка,
Тобой рождённая строка!
Пушкин: Но отчего ж всё обо мне?
Не о сегодняшнем, о дне?

Автор: Не написать я не могла:
Моей рукою боль вела,
Что ты ушёл в расцвете лет…,
Да и теперь покоя нет!

Вот если б только ты услышал,
Что о тебе сегодня пишут
Те, кто, набив бумагой стол,
Шатают гения престол,

Уж ты б стрелял наверняка!
Твоя б не дрогнула рука!
Но у тебя потомки есть,
Что отстоят поэта честь!

Пушкин: Не трать напрасно, Ольга, сил:
Врагов своих уж я простил,
Ведь людям жизнь лишь Бог даёт
И по заслугам воздаёт!

Автор: Ну, хорошо, оставим спор.
Вопрос же мучает с тех пор:
Зачем тогда, в тот век, до срока,
Тобой владел глагол Пророка?

Какую тайну ты скрывал
И с нею век свой оборвал?
Пушкин: Вот эта мысль уже важнее,
Сегодня смысл её нужнее!

К тому же нынче вышел срок:
Пора потомкам между строк
Прочесть секретные посланья,
Их объяснить для пониманья!

Автор: Минуту подожди одну:
Перо в чернила обмакну…
Но прежде слово ты сдержи –
О своей жизни расскажи.

КАРТИНА 1. ПУШКИН  В  БЕРНОВО

(Пушкин прогуливается с двумя
девицами по аллее)

Девицы: Скажите, Пушкин, ваше мненье,
Нас привело теперь в волненье:
Где носят талию в столице
Великосветские девицы?

Пушкин: Ответ от вас не утаю,
Открою тайну вам  свою:
Что выше талия иль ниже, -
Была б она ко мне поближе!

(Обнимает обоих за талии)

Девицы: Дерзите девушкам, поэт!
Так вы серьёзно или нет, -
Понять, порой, Вас невозможно!
Пушкин: Зато пленить меня  - возможно!

(Навстречу Пушкину спешит Алексей Вульф)

Вульф: Где только праздно не хожу,
Тебя я, Пушкин, нахожу
Средь красоты и муз жилища!
Пушкин: Ну, здравствуй, Алексей, дружище!

Тому три дня – в Москве цыганы
Уврачевали мои раны,
А нынче здесь, вдали столиц,
Пред красотой склоняюсь ниц!

Девицы: Вас, Вульф, признаться, мы не ждали,-
С поэтом моды обсуждали,
А вы на том прервали нас!
Вульф: Прошу прощения у вас!

Но раз уж вы меня простили,
Его вниманьем угостили,
Что, коль у света на виду
У вас поэта украду?

Девицы: Не отдадим его без боя!-
Се моветон, вот что такое!

(Девица шутливо хлопает веером
Вульфа по плечу и говорит, обращаясь
к Пушкину)

Девицы: Но обещайте, что потом
Вы нам напишете в альбом!
Пушкин: В альбом? – Готов я хоть сейчас
Пером черкнуть такой приказ:

Считать, что нет на целом свете
Девиц прелестнее, чем эти!

(Девицы, смеясь, уходят)

Пушкин: Что, отпустили стены Дерпта
Домой примерного студента?!
Иль с девой старою науки
Ты сам решил побыть в разлуке?

Вульф: Конечно, сам! Поверь, нет мочи
Доклады слушать дни и ночи!
Хочу пред тем, как умереть,
Девицу на груди пригреть!

Пушкин: Ты ловелас, мой друг, известный!
Девиц тут много интересных…
Вульф: Но часть из них  - не для меня:
Ведь все они – моя родня!

Пушкин: Но будут Машенька и Катя
В провинциально-милых платьях…
Вульф: Пожалуй, я приволокусь –
Тотчас обеими займусь!

Пушкин: А мне милей сейчас на свете
Твоя сестрица, братец, Нэтти:
Пожар девических ланит
Порой так много говорит!

Вульф: Наверно, будут у рояля
Петь про  Таврические дали…
Пушкин: Потом прогулка у пруда…
И, может, быть, мне скажут «да»…

Но если нет, и в том отрада,
Что здесь арапа видеть рады!
А как, тебе признаюсь, брат,
Я обмануться буду рад!

Вульф: Опять ты про свою природу!
Да ты тут, Пушкин, входишь в моду:
Всё «a-la Пушкин» – модный шик,
Уж титул сей к тебе пришит!

Пушкин: Тут я, мой друг, совсем не то:
Я, как собака Мунито,
Что во французском цирке лает,
Как будто буквы она знает!

Вульф: Сюда съезжаются смотреть,
Чтоб рассказать соседям впредь…,
Пушкин: Что повидали среди света
Смесь обезьяны и поэта!

Да что с того, это не ново! –
По сердцу, друг, твоё  Берново.
Да отчего ж так зол комар? –
Вульф: Чтобы поэт не задремал!

Пушкин: Берново я люблю зимою,
Когда в мороз, порой ночною,
Здесь, как в раю, куда побег
Замыслил я для «чистых нег»!

Люблю я в час, когда темно,
В дремоту всё погружено
И в доме разжигают печи,
Подслушать девок красных речи

Подкравшись к кухне…, замереть…
И вдруг медведем зареветь!
Испуг и хохот, смех сквозь слёзы,
Что я познал девичьи грёзы,

И в наказанье наглеца
Накажут…кружкой варенца!

Вульф: Известно, как они пугливы
И по девически стыдливы, -
Притворства, что так ценит свет
В их простоте душевной нет!

Пушкин: Тут зиму я хвалю в  Берново,
Он – о девицах,  право слово…,
А мне тут хочется творить,
Ну что с тобою говорить?

Вульф: Зимой мечтаю я о лете:
В час дрёмы сладкой, на рассвете…
Пушкин: Разбудит вдруг тебя петух
И нудный гул жужжащих мух!

Вульф: Так  что ж? – От них ты отмахнёшься,
На другой бок перевернёшься…
Пушкин: Но сон сняло, будто рукой!
Поэту где найти покой?

Но тут рука перо находит,
Сама им по бумаге водит,
И вот уже летят на пол
Лист за листом про лес и дол…

Вульф: Ну, так и жил бы славно тут,
Пушкин: Да вот в Малинники зовут,
Потом в Покровское, Грузины,
Вульф: Там ждут подросшие кузины!

Пушкин: Ах, край Тверской, для сердца милый!
Ведь вот тоска меня томила,
А нынче вновь душа поёт,
И снова вдохновенья взлёт!

Вульф: Стегнёшь лишь только ты Пегаса, -
Домчит тебя он до Парнаса!
Здесь, Пушкин, всё твои места!
Пушкин: Куда ни взглянешь – красота!

Отставим в сторону ж мечтанья,
Ты приоткрой завесу тайны:
Тут где-то мельница была…
Вульф: Всё это – тёмные дела…

Там мельник жил с своею дочкой,
А юный князь однажды ночью…,
Короче, деву совратил,
Потом уехал и…забыл.

Пушкин: А что ж она?
Вульф: Она – влюбилась,
Да и рассудком помутилась…
Пушкин: А что потом?

Вульф: Потом – в бреду
Утопла с горя во пруду.

Пушкин: А что теперь?

Вульф: Теперь известна
Судьба девицы повсеместно:
Теперь русалкою она
Всплывает в час ночной со дна!

Пушкин: Смотри же, Вульф, гуляй, влюбляйся,
Да в час любви не забывайся:
Не зря история дана… -
Русалка есть уже одна!

Вульф: Ну, Пушкин, право, ты несносен!
Давай затею эту бросим!
Девицы съехались уже, -
Едят наверно, бланманже!

Пушкин: Ну что ж, брат, я не возражаю,
Толпы движенье обожаю:
Фонтанов плеск, музыки гром,
Ну а под них – «Клико» и ром!

Вульф: Уж всё гремит там и сияет,
Там самый воздух опьяняет,
Нарядов блеск и суета…
Нас ждут с тобой и та, и та…

Пушкин: Всех по одной иль лучше разом
Перелюбил бы я, сколь мог!
Вульф: Для куража же выпьем сразу
Бокал Шабли за резвость ног!

Тут все на выданье девицы,
Дай Бог же нам повеселиться!
Пушкин: Да тут их матери, дядья,
И  даже поп и попадья!

Вульф: Тут неспроста святой отец:
С поповной жизни их венец –
Их прехорошенькая дочка!
За ней я приударю, точка!

(Пушкин и Вульф заходят в зал)

Девицы: Ну, Алексей, ну, Пушкин, где вы?
Ждут с нетерпеньем танцев девы!
Но чтоб  вину вам искупить,
Велим  вам жжёнку запалить!

Вооружитесь же добром:
Не всё же, Пушкин, вам пером
Строчить элегии в альбомы, -
Найдёте там  бутылку рома…

Вульф: Однако, Пушкин, мы попали!
Пушкин: Но жжёнку всё же, мы запалим:
Коль силен дух, в крови -  кураж,
Ну, хоть сейчас на абордаж!

Вульф: Сначала, вроде, нужен ром…
Пушкин: В кастрюлю мы сейчас нальём
Бутылку белого вина
Вульф: И две  - шампанского, до дна.

Пушкин: Когда же в ней всё заискрится
И ром с вином соединится, -
Вульф: Туда бы сахар, ананас
Добавить ложкою тотчас…

Пушкин: Я оседлать могу Пегаса,
А тут башку у ананаса
Снести бы с плеч, да порубить…
Вульф: Гусарам сбор пора трубить!

(Входят гусары)

Гусары: Мы, господа, всегда готовы
Скакать,  рубить и гнуть подковы!
Изрубим мы, коль есть приказ
В куски не только ананас!

Ребята, в бой! Поможем нашим!
Изрубим ананасы в кашу!
Девицы, – те пусть подождут:
Важнее боевой редут!

(Гусары разговаривают между собой)

1-й гусар: Вот, помню я, под Аустерлицем
С французом довелось сразиться…

2-й гусар: Там порубал я шестерых…
1-й гусар: Так за друзей же, за лихих!

Пушкин: Волну восторга подымая
И аромат перенимая,
Пусть всё кипит в кастрюле той,
Вздымаясь пеной золотой.

Вульф: Меж тем к буфету мы подходим
И в нём крюшонницу находим.
Нужны нам будут вилки две
Из серебра месье Бове…

(Вульф ищет в буфете вилки)

Пушкин: Напиток, налитый под край,
Уж предвещает сердцу рай!

Вульф: Но что-то вилок нет на месте!
Пушкин: Так тут гусары с нами вместе
Нетерпеливо жжёнки ждут –
Их пригодятся сабли тут!

Гусар: Гусары! Сабли вон из ножен!
Мы сабли крест - на - крест положим…
Пушкин: Уж, господа, подходит срок…
Вульф: А вот и сахара кусок!

Пушкин: Кипит, меж тем, в кастрюле круче,
Прошу вас, не толпитесь в кучу,

Готовьте спички, господа:
Огонь нам нужен, не вода!

Девицы: Ужели так в рецепте строгом?
Вульф: Полит он сверху будет ромом,
И тут же, спичкой подожжён,
Вмиг будет пламенем сожжён!

Пушкин: Ура, виват! Готова жжёнка, -
По  хрусталя бокалам звонким
Под сердца стук и крови бег
Нальём за просвещённый век!

 КАРТИНА 2. ПУШКИН  В  МИХАЙЛОВСКОМ

(Утро. В комнате  Пушкин и няня.
Пушкин подходит к окну)

Пушкин: Ну и зима! Ну, завернула!
Не выйти из дому с крыльца!
Уж половина ей минула!
Подай-ка, няня, варенца!

Няня: Да мигом я, спроворю быстро;
Сомлел в печи уж пенок слой,
Сметана в подполе укисла…
Да ты чего-то сам не свой?

Пушкин: Ну вот, скажи, откуда знаешь,
Что не в тарелке я своей?
Ты, видно, сердцем понимаешь,
Что я сорвусь вот-вот, ей-ей!

Уж пятый месяц на исходе,
Как я один, в глуши, забыт!
Уж лучше б солнца на заходе
Я был в расцвете лет убит!

Няня: Ахти, сынок! Сказать такое
Как повернулся твой язык?!
Ты, слава Богу, жив, в покое,
Так, что же духом ты поник?

Пушкин: Да ты пойми я, няня, молод,
И  сердце скачет из груди,
В висках стучит, как будто молот…
Что ждет меня там, впереди?

Няня: Такая, видно, твоя доля.
Она, что жизнь, всего одна.
На все и вся Господня воля…
А я тебе на что дана?

Пушкин: Да ты одна меня голубишь:
Вот ведь жениться мне пора,
А ты по-прежнему балуешь –
Мне варенец варишь с утра.

Няня: Вот нынче я во сне видала:
Стелю я, будто бы, постель,
Подушки, простынь, одеяла…
К чему? – в толк не возьму досель!

Пушкин: Постой-ка, няня, будто слышу
Я колокольчика звонок…
Да точно, он, всё ближе, ближе!
Няня: Неужто,  за тобой, сынок?!

Пушкин: Не плачь же, мамушка, не дело.
За мной? Теперь? – Ну, это вряд!
Тоска же так меня заела:
Что я и чёрту буду рад!

Няня: Спаси нас, Боже и помилуй!
От бед нас, грешных, свободи!
Креста  Животворяща силой
От зла людского огради!

Пушкин: Да это к нам! Но кто же это?
Для почты слишком ранний час…
Няня: Куды ж ты, Сашенька, раздетый?
Тулуп накинь…
Пушкин: Да я тотчас!

(Пушкин выбегает на улицу)

Ужели? Нет! Метель всё пуще!
Не рассмотреть сквозь снег лица…
Да это ж друг мой, милый Пущин
В лохматой шубе у крыльца!

Пущин: Ну, наконец–то, Пушкин, милый!
Прости, что так врасплох и вдруг!
Пушкин: О встрече нашей лишь молил я, -
И ты передо мною, друг!
 
Пушкин: Ты как здесь? И куда проездом?
Пущин:  Всё расскажу тебе потом!
Пушкин: Привёз ты счастья просто бездну!
Пущин:  Да ты раздет! Давай-ка, в дом!

Пушкин: Ну, принимай-ка, няня, друга!
Вот это  Пущин…, тот, Иван!
Арина, няня и подруга…
Да скинь ты шубу на диван!

Вот он: взломав печать забвенья,
Вняв друга горестным мольбам,
Привёз счастливые мгновенья,
Чтоб разделить их пополам!

Няня: Вот радость, сон-то, видно, в руку!
Он, видно, снился мне к тому:
То сам Господь прервал разлуку,
И друг у Сашеньки в дому!

Так Вы, Иван, располагайтесь,
Простите, бедно тут, у нас,
А неудобства не пужайтесь:
Вам кофей я подам тотчас!

Пушкин: Давай к огню, садись поближе,
Да трубку можешь раскурить,
Как о друзьях, тех, что нам ближе,
С тобой нам не поговорить?

Меня ж прости, мой милый Пущин,
Что я поутру не одет,
И что зарос я нынче пуще,
Чем леший или старый дед.

Пущин: Что за девица, дед, у няни
Сидит, над пяльцами склонясь,
В таком просторном одеянье,
Под  взглядом нашим вдруг смутясь?

Пушкин: И ты заметил? Друг, не скрою,
Что хороша, проста, мила.
Она тут нашему герою
Свою… невинность отдала!

Пущин:  Коль так, я за тебя спокоен:
Не потерял ты к жизни вкус!
Ты хоть один, - да в поле – воин
И отрастишь, пожалуй, ус!

Пушкин: Тебя я завтра же представлю!
Да у тебя, я вижу, крест!
В село Тригорское  доставлю
На суд прекраснейших невест!

Там выбирай себе любую
Да и с собою увози!
Из них же я рекомендую
Тебе Евпраксию - Зизи.

К тому же ты - жених завидный,
Артиллерист! Не то, что я…
Собою парень ладный, видный…
Пущин: Да нет же, Пушкин: я - судья!

Пушкин: Судья? Так это, Пущин, браво!
Таков твой выбор?- Молодец!
Закон, дружище, как и право,
Суть справедливости венец!

Теперь же, друг, давай о деле,-
Негоже время нам терять:
Ведь напряженье на  пределе,
Уж пар пора бы выпускать!

Что предпринять решают други,
Идеи вольные тая,
Когда один, под воем вьюги,
В глуши здесь заперт только я?!

Пущин: Ты взаперти -  душой свободен!
Ты тут с народом говоришь!
Другой -  свободен, да бесплоден,
А ты и тут, в глуши творишь!

Пушкин: Ужели я не понимаю:
Хранить секреты - путь не мой,
Что музе ветреной внимаю,
Что норов мой всему виной!

Пущин: Да полно, Пушкин, ты уж сослан,
У тебя свой нелёгкий путь,
Тебе талант недаром послан,-
Поймёшь потом, когда-нибудь!

Пушкин: Оставим, друг! Минуты эти
Ужель раздору посвятим?
Друзья вдвоём, но знает третий,
Тот, наверху, что мы хотим!
 
Так что друзья, меня забыли?
Кто занят чем, и где, и как?
Мне интересны все их были,
Мне важно знать любой пустяк!

Где наш застенчивый Якушкин?
Каких идей он нынче полн?
Ушёл ли в плаванье Матюшкин?
Куда плывёт по воле волн?

Пущин: На все вопросы, милый Пушкин,
Ответить, право, нелегко:
Распорядись подать нам кружки –
Ведь я привёз «Вдову Клико»!

Няня: Обед готов, у нас всё просто:
Обычный, сельский, постный стол…
Пушкин: Так за Лицей, за Русь! – вот тосты,
Что превратят наш стол в престол!

(Пушкин обращается к няне)

Присядь же с нами, няня, ну же!
Ты ж мне подруга, он – мой друг!
А кто ещё для счастья нужен:
Излечит он любой недуг!

Счастливей нет минуты этой!
Затворник может только знать:
Сравнятся, разве, эполеты
С тем, что лишь дружба может дать?!

Пущин: Друзья привет шлют из столицы!
Пушкин: Чьи в моде новые тома?
Пущин: Как мог, однако, я забыться:
Привёз я «Горе от ума»!

Пушкин: Спасибо, друг! Начнём же чтенье, -
Нет мочи, хочется узнать,
Как тёзки моего творенье
В названье надо понимать?

(Раздаётся стук в окно)

Пущин: К тебе, похоже, гости, Пушкин!
Няня: Спаси, Господь, кому тут быть?

(Пушкин подходит к окну и смотрит)

Пушкин: Да это, Пущин, не игрушки:
Про книгу надобно забыть.

Ну и чутьё же у Ионы:
В мороз покинуть монастырь!
Вместо того, чтоб бить поклоны,
Читать пред братьями Псалтырь…

Где «Четьи», мамушка, «-Минеи»?
Сейчас мне надобны они,-
Сегодня будем мы умнее!
Няня: Да вот!

(Передает Пушкину «Четьи-Минеи»)

Няня: Спаси и Сохрани!

Пушкин: Перед твоим, приятель, взором
Не буду правды я скрывать:
Я под церковным тут надзором
Изгнанье должен коротать.

(Входит рыжий монах Иона)

Иона: Пусть благодать Святаго Духа
Пребудет с вами в доме сем!
Няня: Студёно нынче, и по слухам,
Дорогу замело совсем.

(Помогает ему снять пальто)

Иона: Что, барин, гостя принимаешь?
Откуда он? И кто таков?
Пушкин: Да ты его сейчас узнаешь!
Няня: Не будь же, батюшка, суров!

(Крестится)

Пушкин: Садись к столу, располагайся.
Иона: Господь, еду благослови!
Пушкин: А в госте ты не сомневайся,
Вина вот лучше  пригуби!

(Иона выпивает бокал вина и морщится)

Иона: Такого не вкушал от роду:
Зело слабо, да и кислит!
А монастырскую породу
Мне ром получше укрепит!

Вот, помню я, в сельце соседнем
Ваш сродник, старый Ганнибал…,
Я у него служил обедню…
Ну и пиры же он давал!

Я освящал там земли, воды,
Тогда господский новый дом…
Так вот…везли туда подводы!
А в них – заморский добрый ром!

(Пушкин наливает ему рома.
Иона жадно выпивает)

А этот что, из тех запасов?
Похож на цвет он и на вкус!
Не окропить бы только рясу:
Учует братия искус!

То был канун Петра и Павла…
О них нам вспомнить самый раз!
От заблуждений страшных… Савла
Тогда избавил Божий Глас!

(Иона выпивает вторую кружку рома)

Няня: Благослови, отец Иона!
Грехи нам наши отпусти,
За гостя же отбей поклоны,
Благослови его в пути!

(Иона обращается к няне)

Господь твои молитвы примет…
( а затем к Пушкину)

Ты ж, Пушкин, мне не рассказал,
Что за Георгий, на чьё имя
Ты мне молебен заказал?

(Пушкин, показывая на портрет Байрона на стене)

Пушкин: Так то по  Байрону, поэту,
Что в Альбионе прежде жил.
Он выбрал сам свою планету -
За греков голову сложил!

Иона: Всё отчитаю, как прикажешь,
Молебен завтра отслужу.
Пушкин: А в донесении укажешь:
Молитвы-де, с утра твержу.

Иона: А про свои, однако, вирши
Сегодня что-то ты молчишь!
Не забывай про суд Всевышний,
Когда строфы свои строчишь!

Пушкин: Всё помню: Слава в Вышних Богу
И мир на грешной всей земле…
Иона: И в человецех… на дорогу
Плесни-ка рому, Пушкин, мне.

(Иона выпивает ром и, шатаясь, уходит.
Няня уходит вслед за ним)

Пушкин: Ну, слава Богу, милый Пущин,
Благословение дано…
Пущин: Однако целый час упущен…
Прочти своё, хотя б одно!

Пушкин: Прочту потом. Да неужели
Ты рядом, здесь, в глуши, со мной?!
Я благодарен, в самом деле!
Давай нальем же по одной!

Пущин: За нашу дружбу пьем, дружище!
Что лучше дружбы в мире есть?
Пушкин: Друг друга мы везде отыщем,
Коль проживём! А сколь? Бог весть!

КАРТИНА 3.  ПУШКИН В ТОРЖКЕ

(Пушкин и Соболевский сидят за
обеденным столом в гостинице Пожарского)

Пушкин: Мой Соболевский, друг сердечный!
Как время, право, быстротечно:
Вчера твою я руку жал,
Когда в Париж ты уезжал,

А нынче уж в Торжке ты здесь,
Европой в пух пропахший весь!
Я узнаю твой стиль вальяжный,
Торчащий рыжий ус отважно…

Но новомодный фрак, жилет…,
Моднее франта нынче нет!

Соболевский: Не изменился, друг, ты, право. –
Всё так же критикуешь нравы…
А  что за модой я слежу, -
Так ведь Парижем я дышу…

Пушкин: Ты, друг, ну точно, как мой дядя
Василий Львович, тот, не глядя,
Что по летам, а что и нет, -
Летит за модой вечно вслед!

(Входит м-м Пожарская с подносом и
начинает выставлять на стол закуски)

Пушкин: Ну, наконец, друг мой, закусим,
И случай тут мы не упустим
Отведать жареных котлет,
Тех, что вкусней на свете нет!

И воздадим Мадам Пожарской, -
Тут к месту и  кураж гусарский:
За красоту её до дна
Осушим же бокал вина!

М-м Пожарская: Не стыдно ль Вам в деревне нашей
Красоты наши замечать,

Когда в лице супруги Вашей
Следов божественных печать?

Её увидев только раз,
Скажу вам прямо, без прикрас:
Такой волшебной, тонкой тальи
Мы отродясь тут не видали.

Пушкин: Тут ты права, мадам, не скрою,
Я сам красой её пленён,
В часы и радости,  и горя
Одной лишь ею опьянён!

Довольно всё ж,  я нынче ж еду,
Друг мой останется гостить.
Котлеты жарь ему к обеду,
Чтоб без меня не смел грустить.

Сыр подавай ему -  швейцарский, -
Недавно он из тех краёв,
Чтобы поесть котлет пожарских 
Примчался под родимый кров!

А мне ж для нужд моих походных
Подай вина да пирожка,
И положи котлет холодных
Мадам Пожарской из Торжка!

М-м Пожарская: Исполню всё, Александр Сергеич!
В дорогу короб соберу,
Могу и водки  «Ерофеич»
Добавить к этому добру.

Пушкин: Сгодится всё, и водка тоже,
К тому же, дядька мой простыл.
Соболевский: Больным в дороге быть негоже, -
Путь в непогоду же -  постыл.

М-м Пожарская: Так что ж я, право, тут стою? –
Пойду-ка, сбитень заварю:
Коль Ваш Никита чашку примет,–
Так хворь тотчас его покинет!

(Мадам Пожарская  уходит)

Соболевский: А помнишь, вечер ты задал,
Ты ещё сбитенщика звал.
Пушкин: А математики учитель,
Тверской гимназии рачитель,

Соболевский: Будревич, вспомнил!

Пушкин: Точно, он!
Соболевский: Пытался бить тебе поклон
За твои новые творенья,
А ты читал стихотворенья…

И вдруг  сказал: «На что нам чай?
Пей сбитень, друг, да не серчай!
Вот не индийский, не французский, -
Напиток наш, исконно русский!

Трав для него у нас довольно,
Растут в полях они привольно,-
Их ароматы хороши
Для русской трепетной души!

Хлебнёшь, - и  вся душа займётся,
Тепло по сердцу разольётся,
И душу уж не обуздать,
Напиток впрямь душе под стать»!
 
Пушкин: Всё помню, брат, тот век уж прожит.
Другое  нынче ум тревожит…
Ну, да об этом умолчу:
Тебя послушать я хочу!

(Соболевский пробует на вкус котлету)

Соболевский: Прощу, пожалуй, ей, дружище,
Вчера несвежее бельё:
Но кто гурман, вкус новый ищет, -
Котлет расхвалит вкус её!

Ты что же, Пушкин, нынче едешь?
Да ты торопишься, поди!
Какой поэмой нынче бредишь?
Строкой – другою награди!

Пушкин: Коль строк ты хочешь, Соболевский,
Так «Альманах» открой же Невский,
А мне подай пока что сольцы…
Ждёт меня тёща в Яропольце!

Соболевский: Прости же, Пушкин, виноват, -
Ведь я забыл, что ты женат!
Похоже, тёщу любишь ты?
Пушкин: Да в ней жены моей черты!

Скажу тебе, брат по секрету
То, что для зятя лучше нету,
Чем в письмах ручки целовать,
Чтоб ими зятя не достать!

Соболевский: Да ты философ стал, мой друг!
Пушкин: Хлебнёшь с моё  житейских мук, -
Отложишь чтение  Вольтера,
Поймёшь, что счастье – не химера!

У тёщи ж  буду лишь проездом,
Да книг, которых у ней бездна,
С собой в дорогу прихвачу,
А там…чего и настрочу…

Есть и приятные мгновенья:
Наварит, брат, она варенья
Да внукам банку передаст…
Соболевский: Поесть его  и ты  горазд!

А мне безе по вкусу больше:
Гостил я, помню, как-то в Польше…
Паненка, помню, испекла
И мне на пробу принесла

Воздушных прелестей на блюде, -
Как позабыть об этом чуде?!
Пушкин: Ты, как я понял, пробу снял…
Сначала ты её обнял…

Соболевский: Как, Пушкин, право, ты несносен!
С тех пор  прошло уже  лет восемь!
Пушкин: Сознайся, друг, ведь ты любил!
Соболевский: Да про безе я говорил!

Пушкин: Забудь шутливые наветы:
Давай глоток, да под котлеты….
Да ехать всё же мне пора, -
Никита кличет со двора!

Ну, оставайся,  не грусти,
Да случай свой не упусти!
Соболевский: Что ж,  коли  раньше не случится,
До встречи в Северной столице!

(Пушкин  обнимает Соболевского и уходит. Входит м-м Пожарская).

М-м Пожарская: Подать Вам чай иль шоколад?
Соболевский: Десерт отведать бы я рад,
Но прав, однако, был поэт:
Не превзойти им вкус котлет!

Слух по Европе прокатился,
Оттуда я лишь возвратился…
От Вас нельзя ли мне узнать,
За что Пожарскими их звать?

М-м Пожарская: Узнать историю возможно,
Да только будем осторожны:
Ведь в ней, я правду говорю,
Я всем обязана царю.

Уж десять лет тому минуло,
И уж быльём всё затянуло
С тех пор, как я даю ночлег
Тем, чей далёк родимый брег.

Своя история у блюда,
Дошла молва о нём до люда.
Мне государя как-то раз
Кормить последовал указ.

Я ж мяса к блюду не нашла,
Но мысль мне в голову пришла:
Куриным мясо заменить,
И сверху соусом полить.

Но царь, подмены не заметив,
И красоту мою отметив,
Моё уменье оценил,
И был в тот вечер прост и мил.

Сама ему во всём призналась,
Сказав, что просто испугалась.
Что поделом, совсем не зря.
Жду наказания царя.

Ждала же зря я наказанья:
По государя указанью
С тех пор я блюдо тех котлет
Исправно жарю на обед.

Как их назвать? – указ был царский:
«Котлеты от мадам Пожарской»!
Соболевский: Вот так история! Котлета!
Достойна впрямь пера поэта!

    КАРТИНА 4. ПОЭТ И ЦАРЬ

(Пушкин едет с фельдъегерем из Михайловского в Москву)

Пушкин: Ну, слава Богу, сжёг «Записки!»
Да не нашлись бы только списки
Моих стихов, что здесь и там
Гуляют где-то по рукам.

А ну, да ладно, Бог поможет!
Ужель они вину умножат?
И без того, вместо двух лет
Уж я шесть лет не видел свет!

Отвечу, всё скажу, как есть
И наказанье буду несть:
Ну что я есть в сравненье с ними,
Что в рудниках гниют живыми?

Фельдъегерь: На выход! Смена лошадей!
Эй, кто-нибудь, давай людей!
Живее! Служба государя!
Да резвых самых дай, по паре!

Прошу вас, Пушкин, из коляски,
Да тихо, чтобы без огласки…
Голос: Коляску ждёт уже один,
Тот, что под стражей, господин.

Пушкин: Да кто там? Жид или шпион?
На них похож едино он…
Да нет, не может быть, ужели?
Ведь это Кюхля! В самом деле!

Кюхля: Дружище, Пушкин, ты ли это?
Мечтал ли я увидеть где-то
В глуши забытой? Ты ли, друг,
И как в дыре такой ты вдруг?

Пушкин: Да я с фельдъегерем, к ответу
К царю, в Москву…Побольше б свету,
Тебя б, дружище, рассмотреть!
Удастся ль свидеться нам впредь?!

С тобой жандармы…Как возможно?
Кюхля: Они со мною неотложно
И день и ночь, и там, и тут…
В острог, наверно, упекут!

Как рад я, Пушкин, брат, дружище!
Пушкин: Ну, кто тебя душою чище?
Твой облик, брат, я не забыл –
Большой ребёнок ты, как был!

Жандарм: Эй, в разговоры не вступать!
Пушкин: Хоть денег-то позвольте дать?!

Фельдъегерь: Кто арестант, не должен сметь
Он денег никаких иметь!
Вам, Пушкин, что же, мало ссылки?
С шпионом знаться  в пересылке!

Пушкин: Прощай же, Кюхля! Я всё тот же!
Найду тебя! Господь поможет!
Тебя, как брата я люблю,
И, может, книг тебе пришлю!

Дворовый: Извольте, лошади готовы.
Набиты новые подковы…
Фельдъегерь: В коляску, Пушкин, поскорей!
Москва не ждёт фельдъегерей!

(Пушкин садится в коляску)

Пушкин: Москва, Москва! Недолог путь!
Назад уже не повернуть!
Как долго ты ждала до срока
Явленье Пушкина – пророка!

Ужели же конец забвенью
Поэту дарит провиденье?
А может быть, в последний раз
Москву увижу я сейчас?

Нет, не узнать мне всё ж до срока,
Что мне готовит воля рока!
Хотя…, есть мысли на сей счёт,
Коль царь башку не отсечёт!

В Кремле бывали мои предки,
Визиты были их нередки.
Так, знать, судьба и мне служить,
Коль царь оставит меня жить.

Те строки здесь, они при мне,
И что печалиться о дне,
Когда поймёт моя Россия,
Что возрожденье ей по силе?

Поэт – не шут и не Петрушка!
И пусть в руках судьбы – игрушка, -
Над грешным миром он парит
И о грядущем говорит!

…А вот и башенки Кремля…
Какая участь ждёт меня?
Но, что за срочность, что за спешка
Так, на ночь глядя, двигать пешки?

После «Бориса Годунова»
Ну, что в Кремле мне будет ново?
Всё  ныне так, как было встарь:
Твой ход, владыко - государь!
 
 (Пушкин входит в царские покои)
 
Царь: Ну, здравствуй, Пушкин, вольнодумец,
Бунтарь, как прежде, остроумец?
Пушкин: Всё тот же я, не скрою, нет:
Вы, сударь, царь, а я – поэт!

Царь: Давно твой срок изгнанья минул!
Давай, поэт, садись к камину:
Небось, с дороги-то продрог
И под собой не чуешь ног?

Пушкин: Не откажусь от предложенья;
К огню, однако, приближенье
Грозит не только лишь теплом…
Царь: Брось, Пушкин, я ж к тебе с добром!

Не изменило ль заточенье
Заблудших мыслей заключенья?

Пушкин: Они всё те же, государь,
Поэт не властен: он не царь!

Царь: Неужто, ты не понимаешь,
Что ты, поэт, с судьбой играешь?
Пушкин: Да, сударь, точно знаю я,
Какою будет жизнь моя.

Царь:(себе под нос) Свою бы знать… Увы и ах…
Судьба других в моих руках!

Царь: Ужель ты принял бы участье
В том возмущенье царской властью?
Пушкин: Отвечу прямо: был бы я
Там, где и все мои друзья!

Царь: Однако смело, Пушкин, браво!
Ценю твою я честность, право!
Конец изгнанью: с сентября
Твой цензор ныне буду я!

Пушкин: Почту за честь, мой государь,
И со стихами скромный ларь
Отныне Ваш, Вы их читайте
И мне свой отзыв присылайте!

Царь: Пиши же всё, что на душе, -
Забудь про старые клише
И мне на стол – лист за листом,
Не трепещи перед постом:

Поверь, что хуже, друг, неволи
Служить Отчизне поневоле!
Ведь иерархия династий
Похуже всех твоих напастей:

Все смотрят государю в рот,
А за окном ещё народ!
О нем душа ночами ноет,
Ни днём, ни ночью нет покоя!

И в гвардии единый дух,
Похоже, кажется, потух…
Приму я помощь твою, Пушкин,
Ведь твое слово громче пушки!

Подскажет ли воображенье,
Как победить в стране броженье
Младых умов, от их идей
Спасти неопытных людей?

Пушкин: Ведь я поэт, я не политик,
Но всё ж скажу: довольно критик,
Занять умы наукой, делом,-
Делам, обычно, нет предела.

Читать труды Карамзина,
В них вся история видна.
А коли в гвардии кто ропщет,
Так вольнодумству тот сообщник.

Какой совет тут может дать
Поэт? Он может лишь писать!
Могу ли я принять участье
В советах по военной части?

Но коль ответа ждёте Вы,
Соображенья таковы:
Устав  построже, строй ровнее…,
Тут, государь, уж Вам виднее.

Совет примерно мой таков:
Ответ искать в глуби веков.
И просвещённым станет царство
И укрепится государство!

Царь: Совет, поэт, однако, дельный,
Поговорим о том отдельно.
В твоих идеях вижу смысл,
В них прозорливость есть и мысль…

Так если враг нагрянет вдруг,
Ведь ты мне, Пушкин, будешь друг?
Пушкин: Свой скромный дар, что в моих силах,
Отдам служению России!

(Пушкин уходит. Царь вызывает Бенкендорфа)

Царь: Прочесть немедля все тома!
Какая сила в нём ума!
И свежесть мысли, ясность взгляда…
Так будем же поэту рады:
Дадим свободу его строкам
Бенкендорф: Под Вашим строгим царским оком!

Царь: Пускай же Пушкин мне поможет.
И на бумаге пусть изложит
Всё то, что высказал царю:
Свободу ж я ему дарю!

Давать советы он мастак,
Бенкендорф: Но не такой уж он простак…
Поэта ведь известна роль…
Царь: Так взять немедля под контроль

Все его встречи, переписку
Все безобидные записки
Вскрывать, читать – и в свой отдел.
Ведь это ваш прямой удел!

Бенкендорф: Что Пушкин может быть опасен,
Я с Вами, государь, согласен,
Но как узнать, что пишет он,
В чём вольнодумства его тон?

Царь: Достойно, право, удивленья:
А где же Третье отделенье,
Глаза и уши для царя?
Ужель я создал его зря?

 Мне Вас учить? Ведь всё же где-то
Читают же стихи поэты?
Там и бывать, но без сапог,
Чтоб заподозрить он не мог!

Читать мне всё, что ни напишет, -
Авось, в России станет тише!
Бенкендорф, про себя: Ведь не министр, а лишь поэт…
Пошлю тотчас за ним вослед!               

( Пушкин выходит из Дворца и садится в коляску)

Пушкин: Москва! Свобода! Неужели
Свободен я на самом деле?!

Сейчас, с дороги – к дяде, мыться!
Пускай Москва вокруг вертится:
Я жив и молод, чёрт возьми!
Так по Тверской, пошёл! Гони!

 КАРТИНА 5. ПУШКИН  И  ЦЫГАНЕ

(Утро. Пушкин просыпается в незнакомой
комнате)

Пушкин: Где это я?

(Встаёт с дивана и подходит к окну)

В Москве, похоже…

(Подходит к зеркалу)

Ну, Пушкин, у тебя и рожа!
В стране таких же обезьян
Лишь не заметят твой изъян!

Уж тридцать, Пушкин, ну дела!
Родного ж так и нет угла!
А коль найду, каким он будет?
Ужель Господь меня забудет?

( Берёт в руки кувшин и начинает умываться)

Трепещет сердце и душа:
Как Гончарова хороша!
Но тёща же! Избави, Боже,
Чтоб дочь на мать была похожа!

Что, коль вдовой её оставлю?
Всего на миг я лишь представлю
Её замужество с другим…
Нет! Сей расклад мне не стерпим!

Мне с этой мыслью не ужиться!
Решусь на Бога положиться:
О том, когда же, наконец,
Пойду с невестой под венец,

Один Бог знает! Ну, да ладно,
Вчера же выпил я изрядно!
Так ведь не грех, я ж холостой,
К тому ж поэт, и не простой:

Я – Александр Сергеич Пушкин,
А это вовсе не игрушки!
Но… не богат: моё добро –
Одно гусиное перо!

Но что вчера со мною было?
Я помню только, сердце ныло,
Да неуёмная тоска
Давила сердце, как доска…

Потом цыгане, песни, пляски,
Платков их разноцветных краски…
Нащокин, вроде, был со мной…
Что ж ни души нет, ни одной?

(Вынимает из жилетного кармана «Брегет»,
открывает крышку и смотрит на часы)

Однако, первый час утра!
Поесть чего-нибудь пора…
Эй, кто-нибудь! Подай поесть,
Чего на кухне только есть!

(Входит человек)

Человек: Чего изволишь, барин? Кушать?
Пушкин: Чего ж ещё? Тебя послушать,
Так не едят тут и не пьют,
А только песни лишь поют!

Человек: Вчера уж пили вы и ели!
Потом цыганам петь велели…,
А нынче нету ничего
Для вкуса, барин, твоего!

 В трактире, это рядом, тут
Вот разве что блины пекут…
Пушкин: Какой трактир? Там вонь, да грязь!
Как есть там, не перекрестясь?

Человек: Что грязно, так неправда это!
Плетут напраслину же где-то!
Таких блинов, как там пекут,
Нигде на стол не подадут!

Пушкин: Ну, раз они испечены…
Вот-те червонец на блины,
Да без шампанского тут как? –
На, вот, держи ещё пятак,

(Человек уходит)

Пушкин: Карманы были бы полны,
Ну стал бы есть я те блины?
Но где же Воиныч, друг и брат?
Его я видеть был бы рад!

Вчера он был с цыганкой Ольгой.
Её спрошу, поем вот только.

(Входит человек с горой блинов на подносе
и бутылкой шампанского. С ним несколько
цыган и цыганок с гитарами)

Пушкин: Ну, наконец! И впрямь, дымятся,
Горой живою шевелятся!
А аромат! Сам черт не брат!
Отведать их я буду рад!

(Пушкин садится за стол. Перед ним
ставят поднос с блинами и бокал с
шампанским. Пушкин пробует блины)

Пушкин: Чавелы, братцы, угодили!
Поэта славно угостили!
Садись, давай со мной! Нальем!
И песнь цыганскую споем!

(Цыганки подходят к Пушкину. Среди
них его любимая цыганка Таня)

Пушкин: Танюша! Здравствуй, моя радость!
Твоих я песен знаю сладость.
Спасала ими ты не раз
Поэта в жизни тяжкий час!

Скажи мне, верная подруга,
Увидеть я хотел бы друга,
Что был со мною тут, вчера,
Где он проводит вечера?

Таня: Вчера он с Вами, правда, был,
Потом их с Ольгой след простыл…
Позолотил вчера ей ручку…
Он нынче в клубе неотлучно.

Пушкин: Похоже, правда, на него,
С утра найду его легко,
И уж не дам ему дремать –
Поеду с ним же в клуб, играть!

Вот только денег нет на это…
Но есть «Онегин» у поэта!
Теперь же, радость ты моя,
Порадуй песнею меня!

Тебе скажу я, знай, Танюша:
Одну тебя хотел бы слушать!
Умеешь душу развернуть
Так, что потом уж не свернуть:

То вдруг заплачет, содрогнется,
То со струною оборвется,
То птицей вольною парит,
То будто вся огнем горит!

Теперь же спой, моя Танюша!
Разбереди, порадуй душу!
Пускай слезами я зальюсь, -
Ведь скоро, Таня, я женюсь!

Таня: Так дай же Бог Вам, барин, счастья
Пускай минуют Вас ненастья,
Жену-красавицу, детей…
О свадьбе будем ждать вестей!

Давай, соколик, погадаю,
Судьбы веленья угадаю…
Пушкин: Гадать не надо: знаю я,
Какая участь ждёт меня!

Но перед тем, как то случится,
Хочу я с волею проститься:
Про вольный воздух кочевой,
Танюша, песню мне пропой!

(Таня начинает петь, остальные цыгане
подхватывают и начинают плясать)

Пушкин: Поддай, поддай ещё, чавела,
Чтобы душа сегодня пела,
Чтоб вокруг бедер твой платок
От слез моих насквозь промок!

Звени, цыганское монисто!
Струись, шампанское игристо!
Уйми тоску души моей,
Цыганка песнею своей!

(Цыгане заканчивают пляску)

Пушкин: Спасибо, свет, голубка Таня!
Присядь со мною на диване,
Поэту сердце успокой, -
Ты знаешь, песнею какой.

(Таня тихонько перебирает струны
гитары. Пушкин слушает, прикрыв глаза
рукой. Остальные цыгане садятся вокруг
них)

Пушкин: Кибитки помню кочевые,
Ночами пляски огневые,
Как Мариула ждет меня,
Монистом на груди звеня…

Цыгана старого рассказы
И цыгынят шальных проказы,
Медведей рёв и храп коней…
Цыгане: Нет ничего для нас родней!

1-й цыган: Ты знаешь, как мы кочевали,
2-й цыган: Как свои песни напевали,
3-й цыган: Как дорог нам уют шатра
И дым погасшего костра…

1-й цыган: А ныне дух свободы этой –
В груди цыганской, в песне спетой:
2-й цыган: В столице нынче господам
Поет наш хор и тут, и там.

3-й цыган: В твоих «Цыганах» - все про нас:
Читали, Пушкин, твой рассказ!
Так душу рвет, что нету мочи
Терпеть тоску бессонной ночи!

Таня: Уснул, страдалец. Прочь подите
И до рассвета не будите!
Пускай соколик наш поспит,
Ведь скоро будет он убит!               

 КАРТИНА 6. ПУШКИН  В  СВЕТЕ.

(Бал у Воронцовых в разгаре.
Гости возбужденно обсуждают
личную жизнь Пушкина)

Первый гость: Глядите, Пушкин! Вот каналья!
Опять жену с собой привёз!
Второй гость: Не показать такую талью!
Третий гость: Как бы не стоило ей слёз!

Четвертый гость: Так ведь не волен он – обязан
Приказы исполнять царя!
Теперь мундиром он привязан…
Первый гость: Вот наговаривают зря!

Второй гость: Ведь у царя жена в фаворе,
Вот и сейчас он к ней спешит…
Третий гость: Не надоело вам о вздоре?
Вот и Дантес, он рассмешит!

(Идалия Полетика подходит к Пушкину)

Идалия: Ну что, поэт, вы заскучали?
Сегодня к вам благоволю,
Услышать я хочу на бале:
Идалья, как я Вас люблю!

Пушкин: Что Вы прекрасны, в том, Идалья,
Я вам признаюсь, как поэт,
Однако ж, нынче ваша талья
Меня не увлекает, нет.

Есть у меня своя мадонна,
Она – мой ангел, образец!
И красоты её достойны
Перо и кисть, да и резец!

Идалия: Как это низко, Пушкин, право,
Как подло с вашей стороны
Обидеть даму, ну и нравы!
Спасайте лучше честь жены!

(Идалия отходит от Пушкина)

Идалия: Как он посмел, арап безродный.
Самой Идалье отказать?
И будет даже благородно
Арапу место указать!

Как сладки мне минуты мести!
Пусть знает Пушкин же, поэт,
Что не родился тот на свете,
Кто б мог сказать Идалье: «Нет!»

Но муж… Да «божья он коровка»!
Наивен, глуп, как тот чурбан,
И мои женские уловки
Ему совсем не по зубам!

Пускай давно уж знают в свете,
Что незаконная я дочь:
Не для меня законы эти,-
Их я гоню от сердца прочь!

(Идалия подходит к группе мужин,
среди них Жорж Дантес)

Идалия: Хоть на балу я нынче с мужем,
Прошу прощенья, господа,
Один из вас мне очень нужен!
Мужчины: К услугам вашим мы всегда!

Так не томите нас, ну кто же?
Как вам откажешь? – Красота!
Идалия: Похитить я б хотела Жоржа!

Мужчины между собой:
Дантес ей нужен неспроста!

Первый гость: Супруга нашего комбрига
Сегодня дивно хороша!
Второй гость: Похоже, вновь мадам «Интрига»
Кому-то строит антраша.

(Идалия подходит к Дантесу)

Дантес: Целую ручки, чем обязан?
Рад Вам, Идалия, служить.
Ведь к красоте я столь привязан,
Мне без неё уже не жить!

Идалия: Так докажите же вы это!
Не мне же, право, вас учить!
Вон там, с царём, жена поэта,
Её б в измене уличить!

Всё знаю: дышите неровно
У всего света на виду…
Я вам представлю план подробный
О том, как ей попасть в беду.

Я ей скажу, что завтра дома
Её визита буду ждать,
Сама ж уеду я  к знакомым
Наряды к балу обсуждать.

Дантес: Но в чём же, милая Идалья,
При этом будет роль моя?
Идалия: Вы в доме встретите Наталью
Ей будет дом мой - западня!

Дантес: Наедине, с женой поэта!
Да этой мести слаще нет!
Идалия: А завтра о визите этом
Узнает весь блестящий свет!

Дантес: Готов служить я вам, Идалья,
Но разрешит ли мне отец?
Я  ж взять готов её за талью, -
Она мечты моей венец!

Уж и сейчас поэт ревнует!
Какие искры мечет он!
Идалия: Отмщенья чаша не минует –
Ответит мне за моветон!

(Разговоры за спиной Пушкина)

Первый гость: Вам новость разве не известна,
Что кто-то письма разослал
Второй гость: И рогоносцем в них поэта
Открыто Пушкина назвал?

Третий гость: Ну, он-то знает, кто их автор!
Четвертый гость: Но какова посланий цель?
Посмотрим же, что будет завтра!
Первый гость: Ну, что ж ещё, как не дуэль?

Второй гость: Но господа, на самом деле,
Такое может разве быть?
Указом царским же дуэли
Давно успели запретить!

Третий гость: Не позавидуешь поэту!
Но с кем же драться будет он?
Четвертый гость: Тут честь жены его задета.
Первый гость: Да, письма эти – дурной тон!

Пушкин: О, как они меня терзают!
О, как смеются надо мной!
Вот и о письмах уже знают,
Но невдомёк лишь ей одной!

Ну не стреляться ж с государем,
Ведь я, поэт, в его руках:
Мундиром новеньким одарен,
Разряжен нынче в пух и прах!

Ну, как стерпеть, в мои то годы,
Подачку с царского плеча,
Коль кровь арапского народа
Вскипает в жилах, горяча.

Увы, она и не внимает
Тому, что видит целый свет,
И как дитя, не понимает,
Что сил держаться больше нет!

А вот и Геккерн, греховодник!
Сынок приемный рядом с ним.
Им управляет старый сводник,-
Глумиться не позволю им!

Всё решено – мой вызов послан:
Узнают скоро, что их ждет!
Менять решенье уже поздно,
Так пусть тот час скорей придет!

     ЭПИЛОГ.

(Перед автором на столе кипа исписанных листов)

Пушкин: Что, тяжек груз моей цевницы? –
Его поэзии царица
Дала мне – был тогда я мал
И ничего не понимал…,

И взял её, но мои руки
Вдруг ощутили тяжесть муки:
При том, что звук она лила,
Была безмерно тяжела!

Я лиры струн едва коснулся,-
Мир предо мной перевернулся,
И поразил меня недуг, –
Заговорил я рифмой вдруг!

И я не смог её оставить,
Чтоб отдохнуть, на миг поставить,
Вот так, держа всю жизнь в руках:
Нёс по равнине, нёс в горах…

И этой тяжестью не мнимой
Всегда судьбой своей гонимый,
Везде с собой её носил,
Лишь помощь Господа просил!

И довелось же мне родиться
С душевной тонкостью девицы,
С талантом, да ещё в стране,
Где лиры пенье не в цене!

Я звуки брал на ней всё выше,
Но голос мой никто не слышал,
Я пальцы в кровь о струны рвал,
Пока свой век не оборвал!

Автор: Мои не лучше времена!
Кому поэзия нужна?
Кто угадает между строк
Высокой мысли дивный ток?

Кому полёт души неведом,
Тот рад лишь только тем победам
И лишь тому ведёт он счёт,
Где точен был его расчет.

И мысль одна его лишь точит:
Богаче стать он только хочет
И шепелявою слюной
Монете счёт ведёт одной!

Пушкин: Тот только мыслит о высоком,
Кто видит мир духовным оком,
А кто душой незряч, слепой, -
Тому, красавица, не пой!

Ведь у тебя своя дорога.
Иди по ней по воле Бога:
Неси свой дар, как я носил,-
Моли, чтоб лишь хватило сил.

А ты, спрошу я, как хотела?
Что вот взлетела и запела,
И тебя будут обожать…
А лиру будет кто держать?!

Так знай: никто в том не поможет.
И даже тот, кто рифму сложит,
Он будет в том тебе не брат –
Коль не удержишь, будет рад!

Восторгов и похвал не жди,
Дорогой узкою иди,
Свои желания забудь, -
Послушной воле Бога будь!

Лишь ту строку пером пиши,
Что льётся из твоей души,
Пускай перо твоё строчит
Лишь стих, что музыкой звучит!

Должно быть пенье полно мысли:
Без мысли нету в пенье смысла,
Должна быть тайна между строк, -
Таков от Пушкина урок!

Автор: Так ты про то, что «сказка – ложь»?
Моих страданий же не множь:
В уме моём вопросов -  рой!
Завесу тайны приоткрой!

Пушкин: Прочти «Онегина» от скуки:
Не о Татьяне – о науке
Роман сей был написан мной, -
О том скажу тебе одной.

Её же время не настало,
Когда писать о ней пристало;
Я мысли, что владели мной,
В романе скрыл, все до одной!

Автор: О чём «Руслан» твой и «Людмила»?
Пушкин: Чтоб прибыль душу не убила,
Чтоб не опутала народ…
Автор: Непостижимый оборот!

Пушкин: Для тех, чей жизни смысл – монета,
Всю жизнь скитаются по свету,
Нет для того родных корней:
Монеты звон для них милей!

Отца и мать – всё продадут -
И день, и ночь подсчёт ведут!
Ты в строках «Рыцаря скупого»
Найдёшь моё об этом слово!

Что ж вижу нынче? – Нынче – пуще!
И борода у карлы гуще,
Весь свет готов он погубить!
Пора уж бороду рубить!

И так во всех своих стихах
Скрывал я смысл на риск и страх, -
Ведь семена бросать в бразды
«Я вышел рано, до звезды…»

Теперь, учтя мои уроки,
Прочти же вновь поэта строки.
Автор: Но как народу донести,
Чтоб душу русскую спасти?

Пушкин: Скажу: на всё Господня воля!
Ведь вот не знал никто дотоле,
Ну, а в сегодняшнем, во дне,
Ты пишешь книгу обо мне…

Найдутся те, кто всё ж услышит,
Чей ум высокой мыслью дышит,
А дальше уж само пойдёт –
Узнает обо всём народ!

Цензуры мысли нынче нету –
Мысль нынче странствует по свету
И, завладев одним умом,
Влетает мигом в любой дом!

Об этом, мною говорится
В философических таблицах.
Но чтоб тогда «исчислить» их.
Никто не смог понять мой стих!

Теперь же наступило время!
Дерзай же, молодое племя!
А мне же в путь давно пора:
Я всё же, подданный двора!

Автор: Так скоро? Жаль! –
Пушкин: Ждёт меня жёнка!               
Автор: Жаль, нет твоей любимой жжёнки!
Пушкин: Что жжёнка?! Пил её не раз:
Осядет пена, выйдет газ…

А мне б узнать, что в книжке тонкой
Строчат о Пушкине потомки!

(Показывает на лежащую на столе книгу)

Автор: Неловко, право…, что ж, держи!

(Автор протягивает Пушкину книгу)

Пушкин: На память руку приложи.

(Автор подписывает книгу)

Автор: Коль что не так, не обессудь!
Ну, с Богом, Пушкин! В дальний путь!

(Пушкин берет книгу и исчезает)

Автор:…Ужели был у нас  в Твери
И только вышел из двери
Сам Пушкин?!  Был тут среди нас…
О нём продолжим же рассказ.

Был путь земной его таков:
Не вылезая из долгов,
Он запасал потомкам впрок
Златые слитки между строк.

У нас в душе его богатство!
Кто станет с нами в том  тягаться? –
Никто не сможет и на час
На свете стать богаче нас!

Всё громче голос его лиры!
И измельчавшие кумиры,
Признав, что был Пророком он,
Придут к поэту на поклон!

Книгу "Мой Пушкин" можно прочитать и приобрести на сайтах:
http://www.ozon.ru/context/detail/id/5643611/
http://www.biblion.ru/product/780408/
http://my-shop.ru/shop/books/651453.html?partner=00240
www.fomina-books.ru