Райская птица

Пожизненное заточенье.
Решетки тень на потолке.
Тягчайшей формы преступленье.
И наказанье – по статье.

Всё. Жизнь окончена. Вовеки
Ему отрады не видать.
О нем, о падшем человеке,
Кто вспомнит? Разве только мать.

Одна другой чернее думы
Толпятся в тягостном уме.
И узник, словно пень угрюмый,
Застыл в ночной, промозглой тьме.

Сидеть в проклятых этих стенах,
В них до самой могилы быть,
Истаивая постепенно?..
О, лучше уж себя убить!

И вдруг: «А что, если ворота
Тюрьмы сметет другая власть.
И кто-то – милостивый кто-то –
Вдруг руку помощи подаст?

И день придет ко мне, как прежде,
Со всеми радостями в нем?..»
И – загорелся луч надежды
Всесокрушающим огнем.

Всё та же на окне решетка
Всю закрывает неба высь.
Но есть,
               но есть,
                но есть красотка –
Надежды солнечная мысль!

Пускай и не осуществится
В своей реальности она,
Но прилетает, словно птица,
Она, отрадою полна.

И если,
             если птица эта,
Сия отрада из отрад,
Задержится хоть малость где-то –
К душе тотчас вернется ад.

Войдет, как царь, неумолимо,
Аспидно-черных мыслей полн.
И душу захлестнет лавина
Их нестерпимо-смрадных волн...

...Пожизненное заточенье.
И нет уже пути назад...
Но стих мой – о другом значенье,
Символизирующем ад.

Увы, там нету смены власти,
Там нету никаких ворот,
И дверь господствующей страсти
Никто вовек не отопрет.

Там действует вовсю, железно
Лишь самоприговор суда.
И милость всякая исчезла,
Как и надежда, – навсегда.

О Боже, милостивый Боже!
Перстом любви мне сердце тронь:
Лишь Ты, о Саваофе, можешь
Мой погасить страстей огонь.